Когда ты рядом

POV Рия Все дороги ведут в Рим. Чушь какая-то — все дороги ведут домой. Сижу за рулём старенькой «импалы» — это единственное, что я оставила из теперь уже прошлой жизни. В зеркале дальнего вида всё меньше становится Чикаго, и всё большее чувство свободы наполняет меня. За эти долгие восемь лет я успела много дров наломать, например, выйти замуж, испортить отношения с лучшим другом, и, в конечном счете, развестись. А ведь большой город манил, обещая чудесную жизнь. После развода, я ушла к подруге Кристине — ни минуты не хотела оставаться в доме, где надеялась провести всю жизнь с тогда ещё любимым мужчиной, а в итоге застала его с другой в нашей же постели. Мама долго уговаривала меня вернуться домой, но тогда моя гордость не позволяла, да и работа была хорошая, пока не поменялся хозяин, и новый идиот предложил в первый же его рабочий день переспать с ним. Нет, конечно же деликатно. Но думаю, сейчас я ему даже благодарна, если бы не он, я бы ещё долго ютилась в маленькой комнатке Крис и запивала бы свою неудавшуюся жизнь крепким кофе. Дорога домой, она самая лучшая из всех дорог. Приезжаю в полночь, знаю, что мама у тёти Джанин, она оставила мне голосовое сообщение, когда я только выехала. Тете приходится нелегко: после смерти её шестого мужа она совсем раскисла и начала верить в разные проклятия. А вот моя мама- прагматик, так что побудет у неё пару дней. Когда заезжаю на нашу улицу, где дома выстроились в ряд все с аккуратно постриженными газонами, на меня накатывают воспоминания. Как-будто я не отсутствовала все эти годы. Машину ставлю перед домом, предварительно выругавшись, что чуть не наехала на старый потрепанный байк. Идиоты так и не научатся парковать эти убогие железяки, а после моего полёта с велосипеда я не особо жалую двухколёсный транспорт. Направляюсь к дому, забрав только сумочку — чемодан завтра дотащу, да если честно, и вещей-то у меня особо нет. Отпираю замок и вхожу, вдыхая родной запах дома и яблочного пирога мамы, естественно, голод берет верх, ставлю сумку у двери и направляюсь на кухню, но, пока дохожу, решаю всё же снять пыльную одежду. Оставаться только в нижнем белье тоже не то, поэтому натягиваю первое, что попадается в руки, похоже на широкую рубашку. Одевшись, беру пирог и холодное пиво. Отлично, сейчас лягу на диван, посмотрю «Анатомию Страсти», мама же каждую серию записывает, чтобы пересмотреть. Включаю телик и, отходя назад, плюхаюсь на диван, но, блядь, это совсем не смешно — я приземляюсь совсем не на мягкие подушки, а на очень даже твёрдую поверхность, пытаясь удержать равновесие, ищу опору рукой и понимаю, что опираюсь на чей-то голый торс, крепкий торс. От неожиданности я вскрикиваю, пытаясь встать, но меня хватают чьи-то сильные руки и валят на тот же злосчастный диван, пытаюсь сопротивляться, теперь, находясь в лежачем положении и с тяжелым телом навалившегося на меня мужчины, это мне не особо удаётся. Его же, похоже, забавляют мои тщетные попытки, так как он просто держит меня, не предпринимая ничего более, я решаю заговорить: — Кто вы, чёрт возьми? И почему вы на моём диване? — Рия? — а, отлично, значит, знакомый. Мужчина отпускает меня, но по-прежнему мои ноги прижаты его бедрами, он протягивает руку и включает светильник на столике у дивана. И ослеплённая ярким светом, я трачу некоторое время, чтобы восстановить способность видеть. И тут же жалею об этом. Надо же, какая встреча! Я была влюблена в эти серые глаза с первого класса, об этих губах мечтала в средней школе, пока наконец в девятом не смирилась с мыслю, что Эрик Кана, старшеклассник и мой сосед, в жизни не обратит своё внимание на такую простушку и малолетку как я, когда рядом есть такие красивые и опытные ровесницы. Тогда я бы свою любимую куклу барби могла променять на один его взгляд, сейчас же, лёжа под ним, кстати, полуголым, меня охватывает злость. За невзаимные в прошлом чувства. — Какого чёрта? Эрик Кана? Почему ты на моём диване? — он по-прежнему нависает надо мной, холодный метал его военных бирок касается ложбинки между моих грудей, вызывая мурашки по всему телу. Зря я разделась. И уж точно зря нацепила эту чертову рубашку. — Вообще-то это не твой диван, и я здесь в гостях, — что за ерунда? — Во-первых, слезь с меня, — говорю как можно строже, и он медленно отстраняется и встаёт. — Во-вторых, твой дом напротив. — Блин, теперь, стоя в полный рост, он меня завораживает: передо мной уже не подросток, а настоящий мужчина: высокий, накачанный, с кубиками пресса, с татуировками, что замысловатыми узорами покрывают его грудь, начиная с пояса низко посаженных джинсов и до подбородка. В этот момент я понимаю, что люблю тату. Кое-как отвожу взгляд и продолжаю, — и, в-третьих, оденься. — Почему, я волную тебя, Рия? — сука, да я еле держусь, чтобы не изнасиловать тебя. — Нет, ты не в моём вкусе, — говорю с ханжеским выражением лица. — Так что ты здесь делаешь? — он берет моё пиво с столика делает глоток, так по-хозяйски, опирается на стену и смотрит на меня. Пристально, снова я покрываюсь мурашками. Как влюбленная малолетка, ей богу. — И оденься уже. — Я бы с радостью, вот только мне придётся тебя раздеть, — он отрывается от стены и, поставив бутылку обратно на столик, направляется ко мне. От неожиданности не знаю: то ли бежать, то ли кричать. Так что стою как вскопанная и наблюдаю. Он подходит вплотную и кладет руки на мои плечи под тканью рубашки, немного задерживается в этом положении, затем медленно опускает их по моим рукам, лаская и оголяя кожу, наклоняется ко мне вплотную, почти касается губ, от интимности момента я просто не могу больше удержать его, полный огня, взгляд, закрываю глаза, облизываю пересохшие губы. Потом я оказываюсь раздета, он отходит, и мне становится холодно, обнимаю себя руками, пытаясь понять, что случилось. — Послушай, Рия, у меня небольшие проблемы, и Мей предложила пожить пока у неё в комнате Тоби. Я не знал, что ты вернёшься. И, поверь, я не собираюсь усложнять тебе жизнь. — Что ж, похоже, мама не посчитала нужным сообщить мне о нашем госте. Право её. — Мне всё равно, — говорю, по-прежнему прикрываясь. — Только не путайся под ногами, и никаких женщин в этом доме. — Последние слова выходят с брезгливостью, на что он ухмыляется и согласно кивает. Потом уходит, забрав кожаную куртку с изголовья дивана. — И не разбрасывай одежду по всему дому! — Он что-то говорит, но захлопнувшаяся дверь не даёт услышать что. Когда слышу мотор, понимаю, чей был байк, он отъезжает, я же ложусь на ещё тёплый диван. На подушке остался его аромат, чисто мужской вперемешку с недешёвым одеколоном и с запахом сигарет. Не знаю почему, но мне становится спокойно, так я и засыпаю полуголая на диване с включенным теликом. Будит меня аромат свежесваренного кофе. Как заколдованная иду на запах, закутываясь в то, чем оказалась так заботливо накрыта им, соседом. Теперь уже по комнате. — Привет, соня, — он протягивает мне чашку, когда сажусь за стол. Отпиваю глоток и позволяю чудотворному напитку заполнить каждую клеточку моего усталого тела. — У меня предложение, — говорит Эрик, — я готовлю завтрак и обед, ты же — ужин и моешь посуду. — Смотрю на него, прищуриваясь: засранец, естественно, от такого предложения невозможно отказаться. Но и соглашаться не хочется просто так, даже не знаю почему, но рядом с ним у меня появляется озорное настроение. — Я подумаю, — говорю, и он улыбается. Только сейчас понимаю, что он на удивление очень даже бодр, как-будто не гулял до утра. Хорошо, думаю, могу ему доверить готовку кофе. Уж слишком он хорош в этом. — Ладно, я согласна. За продуктами тоже идёшь ты. — Нет, идём или вместе, или по-очереди, — он категоричен, и я согласно киваю. — Ладно тогда я пошёл, омлет на плите, — он уходит, я же наблюдаю за ним, — он действительно в прекрасной форме: широкие плечи, мускулатура развита на славу, а попа! Боже, какой у него классный зад. Я даже наклоняю голову, чтобы по-лучше разглядеть. — Пялиться некрасиво, маленькая мисс, — от неожиданности я подскакиваю, разливая жидкость на себя. Но злиться особо нет настроения. Ещё чуток смотрю на закрытую им дверь. Действительно, омлет оказался таким же вкусным, как и кофе. Интересно, скольким женщинам он готовил завтраки, чтобы итог получился невероятным? Даже не знаю почему, но во мне зарождается чувство ревности. Потом всё же решаю, что это глупо. Поднимаюсь к себе, когда в коридоре вижу своё отражение в большом зеркале. Боже мой! Я на чучело похожа: на мне широкий мамин халат, чёрная подводка размазана над и под глазами, волосы выбились из пучка на затылке и теперь торчат в разные стороны. Ну что ж, зрелище не для слабонервных. В своей комнате обнаруживаю свой чемодан, и если я и злилась на своего соседа, то определённо больше не злюсь. После душа, раскладываю свои новые вещи рядом со старыми, и меня снова наполняют воспоминания. Мы с Трис часами могли торчать у зеркала, готовиться к вечеринкам или даже просто к школе. В принципе, моя фигура не особо изменилась, я, конечно, килограмм-другой набрала в браке, но после развода от них и следа не осталось. В конечном итоге всё же решаю примерить свою старенькую форму черлидерши — это коротенькая юбочка и такой же маленький топик. Встаю на цыпочки перед зеркалом, но оно маленькое — не могу видеть себя во весь рост, вспоминаю, как проспорила своё огромное Тоби. Если честно, даже не помню, на что спорили. Не то чтобы оно было ему так нужно, просто он забрал его из вредности. Помню, как мы часто ругались, я вечно доставала его, пытаясь привлечь внимание, просто я тогда не понимала, что старшему брату совсем не до меня. Вот сейчас всё по-другому, — мы часто общаемся по телефону, он даже набил морду моему бывшему, несмотря на мои уговоры не трогать придурка. Ведь я во всем винила себя. Слишком много я уделяла времени работе и совсем мало своему мужу. Но я не жалею ни о чём, в конце концов, чему быть — того не миновать. Вообщем, недолго думая, иду в комнату Тоби, захожу на цыпочках, хотя знаю, что Эрик ушёл, это уже привычка — заходить сюда как на вражескую территорию. Здесь ничего не изменилось, не считая запаха. Теперь здесь пахнет не потными майками и грязными носками, здесь пахнет мужчиной, вернее, Эриком. И его вещи на кресле, и духи на столике у двери подтверждают его присутствие. Наконец решаю всё же заняться тем, зачем, собственно, и пришла сюда — разглядыванием своего наряда. Блин, и мне нравится, чертовски сексуально. Думаю, если бы я носила такие наряды хоть изредка в нашей с Питером спальне, то он бы не таскал туда других женщин. Воодушевлённая своим видом, я не сразу замечаю в зеркале Эрика. Мужчина стоит, прислонившись к дверному косяку, скрестив руки на груди. У него такое выражение на лице, словно он проголодавшийся лев, а перед ним — аппетитный стейк. Я стою в замешательстве, меня застали врасплох. Когда он начинает подходить, я замираю, даже вдохи делаю более глубокие. Он останавливается позади меня, по-прежнему рассматривая моё тело. И мне чертовски нравится то, что вижу в его глазах. Эрик кладет руку на моё бедро поверх юбки и сжимает, комкая и так короткий подол в кулак, пока другой рукой ласкает чувствительную кожу живота и поднимается к груди. От переизбытка чувств я закрываю глаза, просто наслаждаясь его движениями и жарким дыханием, что сжигает мне плечо. Должно быть, его девушки испытывали такие эмоции каждый раз, когда он водил их к себе после каждой вечеринки, да и просто так. А я во мраке своей комнаты пряталась за занавески и наблюдала за ними, мечтая когда-нибудь оказаться на месте хоть одной из них. Да, вот так низко я падала только из-за него, больше не позволяла себе такого не из-за кого другого. Ну что ж, мечты сбываются. Открываю глаза и встречаюсь с его взглядом, он сжимает мой сосок, торчащий сквозь тонкую ткань топа. И я стонаю, опираясь головой на его грудь. — Останови меня, Рия! — шепчет он мне на ухо. — Не хочу жалеть об этом завтра, — я хочу сказать «нет», когда до меня доходит смысл сказанного им. Пожалеть? Вот значит как. Отстраняюсь, грубо скидывая его руки с себя, и выбегаю прочь. Боже, какая я наивная дурочка, могла подумать, что он захочет меня! Переодеваюсь и стою у двери: знаю, что он дома, но не знаю, как быть дальше. Мне стыдно за то, что хочу его, и за то, что ему это известно. Пока решаю, как дальше вести себя, слышу его шаги за дверью, затем он стучится. Когда я молчу, он говорит: — Прости, Рия, я больше не притронусь к тебе. Тебе действительно нечего бояться. — Бояться? Понятно, мне, может, и двадцать пять, но для него я младшая сестренка его лучшего друга. — Всё хорошо, Эрик. Я сейчас спущусь и мы пообедаем. — Боже мой, помоги пережить эту долгую неделю. Обедаем мы молча, наблюдаю за ним, когда он не видит, каждое его движение невероятно меня возбуждает, вот, например, как напрягаются мышцы на руке, когда он держит стакан и отпивает глоток, а его губы — он облизывает их после напитка, и, кажется, у меня челюсть отвисла. — Рия, ты опять пялишься, — он даже не смотрит на меня, допивает свой сок. — Прости, — ищи оправдание, дура, быстро и хорошее, — просто давно не видела тебя, — ага, идиотка. Он ухмыляется. — Если бы приезжала почаще… — Говорит он по-прежнему в обыденном тоне. — Не получалось как-то, а ты всё время был здесь? — Нет, я четыре года жил в Чикаго, потом пришлось вернутся, — На этом всё. Он закрывает тему, говоря, что ему пора, и оставляет мне деньги на покупки. Вечер проходит спокойно — езжу в магазин за продуктами, после заезжаю на заправку и в химчистку. И где бы я не была, везде замечаю знакомые дружелюбные лица. Все меня приветствуют и даже работу предлагают. Выходя из цветочного магазина, встречаю одноклассницу Молли, мы пару минут болтаем, затем она приглашает меня на вечеринку в заброшенном депо. — Боже, это место еще существует? — удивляюсь я. — Рия, здесь мало что изменилось. Кстати, как там Трис? — хороший вопрос, я лет сто не видела её. Мы так и не встречались после того, как она призналась, что знала о романе моего отца с её матерью. Думаю, я так и не простила разбитое сердце Мей всем, кто хоть как-то был причастен к этому. А Трис теперь была падчерицей моего отца. — Хорошо, — говорю я, — у неё всё хорошо. — Ладно, Рия, мы с девочками будем рады. К вечеру у меня всё готово, всё убрано, и холодильник полон. Деньги Эрика я не трогала вообще. Ведь он же гость. Принимаю душ и полчаса разгуливаю по комнате в полотенце, не зная, что одеть. Потом нахожу маленькое чёрное платье и молюсь, чтобы я в него влезла, и да, влезла, только вот в груди оно чуток мало, так что слишком уж откровенно выглядит. Обуваюсь в босоножки на высоком каблуке и распускаю волосы. Ну вот, я готова. Подъезжаю к депо, удивляясь количеству народа и жалея, что не захватила куртку. Прохладно здесь. Нахожу девушек у самого настоящего ринга. Ничего себе, так вот как развлекаются в маленьком городке. Увидев меня, они радостно машут. Через полчаса стоим у того же ринга с напитками в пластиковых стаканах, я, конечно, не любитель насилия, но сделав ставку на «Дьявола» не особо хочу потерять свои пятьдесят долларов. Как оказалось, у Молли талант уговаривать, я думаю, она с таким же успехом смогла бы мне камень продать, выдавая его за питомца. О начале боя сообщает грудастая особа в маленьких стрингах. Первым на ринг поднимается темнокожий высокий мужчина с крепким накачанным телом и татуировкой дракона на всю грудь, сопровождаемый одобрительным свистом и криками толпы. — Это он? — Спрашиваю я, — потому что если нет, то я потеряла свой полтинник. — Просто я не уверена, что есть здесь хоть кто-то, способный нокаутировать его. — Не он, но успокойся, «Дьявол» всегда побеждает, на то его и прозвали «Дьявол». Он безжалостен и жесток. — Молли ещё что-то говорит, но я уже не слышу. Моим взглядом овладевает он. Эрик поднимается на ринг, и толпа сходит с ума: ор, крики, свист. Безумие. Он прекрасен. При свете ламп над рингом он выглядит божественно. Идеальное тело, кажется на нём нет ни единой мышцы, чтобы та не была натренированна. А эти татуировки… Но самым завораживающим в нем является не смертоносное тело, а глаза, что мечут искры. И сейчас я понимаю, что девочки правы, — у противника нет шансов. После первого удара я отворачиваюсь и, пробираясь сквозь толпу, пытаюсь уйти подальше. Во-первых, это на много зрелищнее, чем я представляла себе, а, во-вторых, я действительно не любитель жестокости. Ну и мне невыносима мысль, что ему могут причинить боль. Но далеко мне не удаётся отойти, когда толпа опять сходит с ума, вещая о конце поединка. Надо же, как быстро, думаю, сама же пытаюсь теперь обратно пробраться. Если не увижу, что с ним всё в порядке, могу и инфаркт получить. Когда наконец дохожу, вижу, как двое мужчин уводят темнокожего, поддерживая его за плечи. Но Эрика нигде нет. — Эй, Рия, ты куда пропала? — Молли похоже расстроена моей попыткой побега. — Прости, дорогая, я искала туалет. Но не нашла. — А что ты не сказала? Видишь вон ту стрелочку? — она указывает куда-то влево, там действительно стрелочка и знак, что уборные. — Я скоро. — Говорю и направляюсь в ту сторону, отказавшись от компании. Умываю руки и выхожу, направляюсь обратно к девушкам, когда меня хватает чья-то сильная рука. — Эй, может познакомимся, — слышу я голос явно нетрезвого мужчины. — Нет, — говорю я строго и пытаюсь высвободить руку, но мужчина не сдаётся, он делает мне больно, всё крепче сжимая кисть. — Отпусти немедленно! — Я почти кричу, мне уже, блять, ни на шутку страшно, хоть мы находимся в толпе, только вот половина из них танцует в пьяном угаре, пока другая половина трахается по углам. Так что если этот тип меня изнасилует, всем будет всё равно, ну, или почти всем. На руку мужчины ложится большая ладонь и отрывает его от моей, в следующую секунду я слышу хруст костей. Лицо мужчины искривляется в агонии. Я в шоке поднимаю голову на моего жестокого спасителя, Эрик встаёт между мной и приставалой, преграждая путь ко мне. — Рия, иди домой! — Это приказ, однозначно приказ. Да черт с ним, но я с места двинуться не могу, — как я должна уйти и оставить его одного против пяти разъяренных мужчин, которые окружают нас. — Эрик, пожалуйста… — хочу попросить его пойти со мной, но он перебивает. — Иди домой, я сейчас. — Нехотя отхожу, Эрик же выглядит спокойным и уверенным. Забыв про девушек, я бегу к своей, «импале», завожу мотор и до самого дома смотрю в зеркало заднего вида в надежде, что он за мной. Припарковываю машину, как раз когда меня начинает охватывать чувство паники, и, чтобы не сходить с ума, выхожу из машины и перехожу улицу туда и обратно, так делаю пару раз, когда наконец слышу его байк. Замираю посреди улицы, Эрик резко останавливается, хватает меня за руку и тащит к «импале». Через секунду мужчина прижимает меня своим телом к машине. Я закрываю глаза, не в силах выдержать его яростного взгляда. — Рия, —от злости он весь дрожит, — что ты там вообще делала? — Эрик требует ответа, пока я пытаюсь понять вопрос. — Делала ставки и веселилась. — Ехидно говорю. Блядь, он что, мне допрос устраивает? Не знаю почему, но это злит меня, не хочу, чтобы он видел во мне маленькую девочку. — Ты мне не брат, Эрик, хватит вести себя так, отпусти меня! — Но, похоже, он и не думает отпускать, он приподнимает меня за талию и сажает на горячий после езды капот. Я не успеваю и слова сказать, когда его губы накрывают мои в жёстком поцелуе. Да, определённо он не относится к разряду мужчин «поцелуй бабочки», что лишь ласково касаются губ. Эрик напорист, он подавляет своей силой, когда завладевает моими губами полностью, накрывая ртом, его язык, исследуя, погружается все глубже, сводя меня с ума. Эрик знает, как впечатлять женщин. Он прижимается ко мне сильнее, раздвигая мои бедра все шире, от чего моё платье задирается, и теперь я чувствую голой кожей жесткую ткань его джинсов, но так же в меня упирается кое-что ещё, твёрдое и горячее. Пока одной рукой он держит меня за талию, другой охватывает мою грудь поверх платья, каждое его движение срывает стон с моих губ. И я хочу большего, поднимаю руки, обнимая его за шею, притягиваю к себе ближе, на что Эрик сильнее сжимает мою грудь, я стонаю ещё громче. Между ног всё больше нарастает пульсирующая боль, и я раздвигаю их шире, насколько это вообще возможно, мне нужно, чтобы он придвинулся ещё ближе, и, похоже, ему это нужно не меньше, чем мне. Эрик с глухим рычанием трется своим стояком о меня, превращая моё желание в дикую жажду ощутить его внутри. Он ритмично покачивает бедрами, я понимаю, что долго такой пытки не выдержу, прерываю поцелуй, чтобы сказать: — Эрик, пожалуйста. Возьми меня! — Я умолять готова, лишь бы он трахнул меня, и плевать, что я на капоте машины посреди улицы. В конце концов, ночь во дворе, и я ждала этого гребанного дня десять долгих лет. Эрик снова целует меня, пока поднимает выше моё платье, затем он опрокидывает меня на спину, наваливаясь сверху, а я поднимаю ноги, обхватывая его бедра. Он протискивает руку между нашими телами, стягивает в сторону мои уже мокрые трусики. Его горячая головка касается меня, от восхитительного чувства я стонаю в рот моего Дьявола, всё сильнее сжимаю бедра, пытаясь заставить его войти в меня. Моё тело напрягается, когда Эрик наклоняется ближе и толстая головка начинает проникать внутрь. Эрик отрывается от моих губ и наблюдает за мной, его член невероятно большой и твердый, он чувствуется настолько превосходно, что я кусаю губы, чтобы не закричать, кончая ещё до того, как его толстый ствол входит в меня до основания. Эрик целует, кусает мою шею, покидая моё тело и тут же проникая обратно, растягивая меня, набирая темп, затем вбиваясь в бешеном ритме, мышцы влагалища плотно сжимаются вокруг него, и я не успеваю прийти в себя от первого оргазма, когда начинаю снова кончать. Я притягиваю к себе Эрика, принимая на себя вес его мощного тела. Он гортанно стонет и содрогается всем телом, кончая в меня. — Ты сожалеешь? — спрашиваю, когда он поднимает меня, так бережно, словно я фарфоровая кукла, и забирает в дом. — Да, — говорит он, чуть ли не вызывая у меня сердечный приступ, но потом добавляет: — Что не трахнул тебя в ту ночь на твоём выпускном, когда ты подглядывала за мной.