***
Стайлз уже доедает свою порцию яичницы, благодаря папу за еду, как на телефон приходит новое уведомление с «Фикбука» про фанфик, написанный по любимой книге. Разблокировывает айфон и, не обращая на недовольный взгляд Скотта, переходит по ссылке. Стилински вчитывается в строки, совсем не смотря на Скотта, который всеми способами пытается привлечь его внимание. Стайлз уже давно заметил, что МакКолл всегда пытается мешать ему читать. Может, он ревнует его к фанфикам? — Эм, Стайлз, пойдем гулять, — предлагает Скотт, но Стилински не реагирует. — Эй, я вообще-то все еще здесь, ладно? МакКолла начинает это бесить, и он быстро подходит к Стайлзу и отбирает у того телефон, а затем убегает. — Эй, верни! — восклицает тот и срывается с места, намереваясь отобрать свою вещицу. — Так-так-так, что же тут у нас? - МакКолл пробегается взором по строчкам и не верит своим глазам. — Боже, как ты можешь читать про геев? Господи, зачем я только что это прочел? Как стереть себе память? — Эй, не нужно говорить об этих шикарных фанфиках и фандомах плохое, ясно? — Не нужно читать порнушку про геев, — отвечает Скотт, и Стайлз закатывает глаза. — Там не порнушка. Фанфик о чувствах и переживаниях главных героев. — Чувак, фанфу… фанфики и сериалы — это зло! Они отобрали у меня лучшего друга! Когда ты успел стать девчонкой, фанатеющей по геям? Я не говорю, что геи это плохо, но читать по ним рассказы? Пожалуйста, скажи, что ты не серьезно, — МакКолл с мольбой смотрит на лучшего друга, а затем обреченно выдыхает. — Бла-бла-бла. Не хочу ничего слушать. Я тебя не слышу, потому что ты несешь какой-то бред, — отмазывается Стайлз. — Ведешь себя, как ребенок, — Скотт снова закатывает глаза. Кажется, благодаря новому увлечению Стайлза, МакКолл стал слишком часто это делать. — Я не веду себя, как ребенок. Просто ты действительно говоришь какую-то чушь. Что плохого в том, что я читаю фанфики по книгам и смотрю сериалы? — Стилински вопросительно изгибает брови и невинно хлопает глазами. — Ты ведь понимаешь, что если продолжишь в том же духе и не перестанешь страдать херней — останешься одиноким. — Ты сейчас серьезно? Одиноким, как и ты? Да ладно, чувак, ты влюблен в девчонку, а она даже не знает о твоем существовании. И это ты мне будешь что-то говорить об одиночестве? Скотт недовольно фыркает и делает обиженное лицо, не находя больше аргументов в этом проигранном споре, а Стилински довольно ухмыляется, возвращаясь к чтению фанфика. Три… Стайлз и Скотт очень давно знают друг друга. Как только они познакомились — начали дружить. Они, словно родственные души, притягиваются друг к другу. И наверное, именно поэтому они за столько лет ссорились всего пару раз. Просто не умеют обижаться друг на друга. Два… Любой, даже уже проигранный спор Скотт попытается выиграть. Попытается сделать так, чтобы первое слово, как и последнее было всегда за ним. И Стилински иногда позволяет ему побеждать, тем самым теша самолюбие МакКолла. Один… Скотт никогда не выдерживает и всегда первым идет на уступки, чтобы получить желаемое. — Ладно, я сдаюсь! — Скотт поднимает обе руки, словно показывая, что он безоружен, и громко выдыхает. — Книги и сериалы не дерьмо, а теперь пойдем гулять. — Не прошло и минуты. Стареешь, бро, — ухмыляется Стайлз и откладывает свой телефон в сторону. — Но так уж и быть, я пойду с Вами гулять. — Ты умеешь запихивать свой сарказм в задницу и отвечать нормально? — А ты умеешь быть не таким скучным? — вместо ответа спрашивает Стилински. — Ладно, просто заткнись и пойдем. — Как скажете, Ваше Высочество, — говорит Стайлз и заливается смехом. МакКолл напоследок одаривает друга злым взглядом, а затем Стайлз хлопает его по плечу, и они вместе выходят из дома.***
Скотт всегда ходит настолько быстро, что Стайлз порой дергает его за рукав куртки, будучи сам любителем бродить медленно и оглядываться по сторонам. Сейчас, после стольких лет дружбы, это скорее переросло в привычку, нежели в необходимость. Скотт что-то рассказывает про Эллисон Арджент, его пассию со второго класса, не обращающую на бедного парня никакого внимания. Хотя, учитывая то, что Эллисон дружит с так называемой «элитой» школы, Стайлз не удивляется тому факту, что любовь лучшего друга спустя столько лет остается безответной. «Элита» презирает таких людей, которые не предпочитают шумные вечеринки, кучу бухла или трущиеся друг о друга тела. Следовательно, жизнь Скотта и Стайлза им не по душе. Стилински теряет нить разговора уже через десять минут, замечая на футболке проходящей мимо девушки птицу, чем-то напоминающую сойку-пересмешницу, изображенную на брошке Китнисс Эверден из «Голодных Игр». — Чувак, ты меня вообще слушаешь? — выбивает из мыслей парня голос Скотта, отчего Стайлз цокает языком: — За кого ты меня принимаешь, Скотти? Я тебе никогда не вру. С тобой даже не умею. Я как фейр, знаешь. — Кто? — Забей, — Стилински закатывает глаза. Вот почему он про Эллисон должен все помнить, а Скотт даже про любимые книги лучшего друга — нет?! — Так как ты думаешь, я могу понравиться ей, если сменю парфюм? — наивно спрашивает Скотт, и Стайлз, не сдерживаясь, прыскает, сгибаясь пополам от смеха. — Чувак, ты только проследи сперва, чтоб она твое имя запомнила. Или... погоди, у тебя на этот счет еще один ритуал? — Очень смешно. — Вполне, — пожимает плечами Стайлз, по вымученной гримасе друга понимая, что пора уже заткнуться. Стилински обожает болтать всякую ерунду с нескончаемым потоком сарказма, вместо кислорода посещающего его легкие с каждым вдохом, однако он всегда знает, как вести себя со Скоттом. Меньше всего хочется задеть или обидеть единственного человека, вытаскивающего из всей хрени, что творится вокруг. Да уж, за лекарство от депрессий отвечают Скотт МакКолл и сериалы. Почему бы и нет? Тем более, Стайлз не может ничего утверждать, ведь сам он никогда не влюблялся и даже ни разу не целовался. Отец даже однажды спрашивал, не гей ли он, но как парень объяснит, что его сердце просто занято фандомами? — Стайлз, да сколько ты спал? — спрашивает Скотт, и друг вскидывает брови. Нет, Стилински не говорит, что ему совсем не нравится, как МакКолл заботится о нем. Напротив, Стайлз думает, что из-за недостатка внимания нуждается в этом, и приятель бесспорно понимает все без лишних слов. — Не так уж и мало… — мямлит Стилински, будто бы оправдываясь перед мамой. Хотя он и не знает, каково это. Мать парня умерла, когда он был еще в неосознанном возрасте. — А проснулся ты во... — Боже, Скотти, я один вижу это?! — восклицает Стайлз, подпрыгивая на месте и чувствуя себя какой-то сумасшедшей фанаткой на концерте, желающей потрогать ботинок Гарри Стайлса. — Этот жуткий магазин или колодец рядом с ним? — Чувак, глаза разуй, на витрине все части «Гарри Поттера»! — Скотт еще минуты две стоит неподвижно, лишь непонимающе хлопая ресницами. Только потом и правда замечает диски с этими магами, про которых еще четыре года назад начал бурно рассказывать Стайлз. МакКолл поворачивается, чтобы обрадовать друга, что он все-таки понял, о чем идет речь (это ведь круто, да?), но вместе этого он замечает лишь ускользающую в магазин черную толстовку. Стайлз искренне радуется, вываливая все деньги из кармана и быстро говоря продавцу о нужном товаре, и уже спустя минуты три с довольным видом выходит из магазина, раскачивая целлофановым пакетом. — Я даже не увидел, как ты ушел! — ставя руки по бокам, осуждающе произносит Скотт, — ты как тот чувак, про которого ты говорил. Эм, в красном. — Флэш, — автоматически поправляет Стайлз, будучи сейчас не в настроении доказывать то, что пора бы уже запомнить его любимые сериалы и книги. Скотт и Стайлз подходят к стадиону, вынимая клюшки для лакросса, оглядываясь по сторонам и отмечая, что, к их огромному счастью, никого на поле нет. Парни любят проводить время вдвоем, без всяких «крутых» богатеньких подростков или же странных игроков, желающих пообщаться. Обычно к Стайлзу подходит Айзек Лейхи, веселый (как говорит Скотт) и тупой (как говорит его лучший друг) простой паренек, заметный лишь из-за необычного выбора одежды. «Элита», кажется, тоже презирает его, считая неудачником (МакКолл однажды дал подзатыльник Стилински за то, что тот сказал, что, вероятно, так и есть), а учителя запоминают лишь по шарфам, которые он меняет чуть ли не каждый день. Наверное, у сына шерифа нет столько одежды в шкафу, сколько шарфов у Айзека Лейхи. Скотту и Стайлзу этот парень кажется странным, и порой они не понимают, почему тот периодически лезет к ним с расспросами или глупыми предложениями то выпить, то на вечеринку сходить. Учитывая то, что Стилински не является поклонником ночных клубов, а пробовал алкоголь он лишь однажды, конечно, в компании Скотта, Айзеку так и не удалось вытащить ребят повеселиться. — Стайлз, встанешь на ворота? — Как скажешь, чувак, — Стилински быстро подбегает к нужному месту, вставая в стойку и сильнее сжимая клюшку в руках, будто бы желая ее раздавить или превратить в пепел. Скотт подбирает мячики, приготавливаясь и кивая лучшему другу, немного меняя ракурс, дабы противное солнце не светило прямо в лицо. В ушах стоит гул от довольно-таки сильного ветра, и МакКолл вертит головой, словно скидывая с темных волос белоснежный снег, после чего кидает мячик по направлению к воротам. Стайлз сужает глаза, и ноги на миг становятся тяжелыми, а клюшка будто прирастает к ладоням, как еще один отдельный орган. Короткие волосы развеваются, и хочется по привычке провести по ним рукой, но Стилински во время себя отдергивает, не желая пропустить бросок лучшего друга. Буквально два месяца назад они вдвоем не умели даже клюшку в руках держать, но для того, чтобы заслужить место в команде (как в случае со Стайлзом) или же понравится симпатичной девушке (как в случае со Скоттом) подростки тренировались каждый день, и сейчас из результат пусть и не идеальный, но вполне приемлемый. Стилински быстро подбегает к нужному месту, ловит мячик и довольно ухмыляется, свободной кистью показывая на свою работу. — Неплохо, — хмыкает Скотт, снова отходя на нужное расстояние для второго захода. — Ты хотел сказать превосходно, изумительно, божественно? — смеется Стайлз, и МакКолл закатывает глаза, — плохой у тебя словарный запас, Скотти. Книги, книги... — Захлопнись и вернись к воротам, — восклицает друг, — а то не будешь так хорош, как те качки-геи в твоих рассказах. — Если ты думаешь, что смешно пошутил, то ничего подобного, — Стайлз вскидывает брови, когда Скотт сгибается от смеха, довольствуясь своим же тупым юмором. — О Боже, чувак, геи — больная тема, да? Если так, спешу тебя огорчить, ты не в моем вкусе. — Лови! — МакКолл быстро кидает мяч, сбивая лучшего друга с толку, и тот проигрывает со словами «Так нечестно». — Кто бы говорил о честности, да, Стайлз? — Скотт ухмыляется и сощуривает глаза. — О чем ты? — Стилински проводит ладонью по волосам и ставит клюшку возле ворот. — Твой отец знает, чем ты занимаешься по ночам? Порнушка на ночь для более сладких и ярких снов? — МакКолл начинает смеяться, хлопая ладонью по ноге, в то время, как его лучший друг краснеет, сгорая от стыда. — Эм, прости, гейская порнушка, — парень открыто стебется над другом и даже не догадывается, что у Стайлза назревает план изощренной мести. — А Эллисон знает, что ты каждый вечер, перед сном целуешь ее фотографию, говоришь «Спокойной ночи, любимая», а затем кладешь ее под подушку и засыпаешь? — Стайлз закусывает нижнюю губу, понимая, что теперь они на равных. «Один-один, Скотти» — проносится в мыслях парня, и он подбрасывает мячик для лакросса вверх, а затем с улыбкой на устах ловит его. — Вообще-то я так не делаю, — оправдывается Скотт и складывает руки у себя на груди. — А я уверен, что делаешь, — Стилински бросает мяч МакКоллу, и тот не успевает среагировать, поэтому мяч бьет ему по лбу. Стайлз усмехается, когда ловит мячики один за другим, а Скотт обреченно выдыхает, слишком наигранно каждый раз огорчаясь победе лучшего друга. Сын шерифа на самом деле понимает, что это не так; что ни один, ни другой не расстраиваются из-за того, что в чем-то хуже, без проблем мирясь с колкими шуточками и издевками. Они дружат так долго, что знают друг друга наизусть, читая чувства и эмоции по выражению лица, как открытую книгу. Оба вовремя могут остановиться, осознавая, какие именно темы задевают их, оба — посмеяться над собой, наивно полагая, что за «покерфейсом» не видно игривой улыбки. И парни могут ржать друг над другом сколько угодно, но никогда не позволят это делать возомнившим из себя черти что личностям. — Оу, наши лузеры пытаются быть менее лузерными? — слышится противный голос Джексона Уитмора, «предводителя» этой глупой шайки, считающей себя лучше остальных. Одним словом — богатенькие подростки без тормозов и совести. — Нет слова «лузерный», идиот, — ухмыляется Стайлз, стараясь показывать безразличие к происходящему и догадываясь, что Скотт все равно замечает, как он с силой сжимает холодную клюшку в руках. — Думаешь такой умный, лузер? — сын шерифа закатывает глаза и бегло осматривает «свиту» Джексона, искренне не понимая, как они могут общаться с таким пустоголовым придурком. — Я не думаю, я знаю. — Стилински морщится, когда Уиттмор начинает ржать без причины. Кажется, смех без причины — это признак психического заболевания. — А дружок твой что молчит? Не такой смелый, как ты, или не такой тупой? — Стайлз видит, как Скотт с силой сжимает челюсть, чтобы не сорваться и не сказать ничего лишнего. — Может, МакКолл просто язык от страха проглотил или в штаны наделал? — усмехается стоящая рядом Кира. Она та еще стерва. Ей нравится издеваться над более слабыми и задевать любыми способами. В этом они с Джексоном очень похожи. — Эй, слушайте, я, конечно, понимаю, что он тот еще идиот. Но он мой идиот, ясно? Еще раз что-то скажете — будете иметь дело со мной, — на эти слова Уиттмор лишь закатывает глаза и усмехается. Стилински замечает, что Скотт стал более расслабленным, а взгляд его направлен куда-то в сторону. МакКолл с нежностью во взгляде смотрит на Эллисон, что виновато улыбается ему. Кажется, Арджент самая адекватная из их шизанутой компании.