Не верь сплетням

— Да ты кобель! Пошёл вон из моей квартиры! Тайга рвал и метал. Он перекидывал мебель в квартире, разбивал посуду, крыл всё живое матом и метал молнии в сторону супруга. Дайки на протяжении всей этой истерики тихо сидел на табурете, втупив пустые глаза в пол. «Соседи уже, наверное, раз двадцать брались за трубку телефона, чтоб вызвать полицию», — раздумывал синеволосый, взглядом рисуя вытиеватые узоры на кухонном кафеле. — Кобель ты, Дайки! И как я только согласился за тебя замуж выйти?! Ведь на морде написано капс-локом «к-о-б-е-л-ь»! «А на левой щеке скоро появится надпись: женился на ревнивой истеричке», — сарказм бил ключом, щека и вправду горела (рука у Тайги тяжёлая), а сам Дайки был нем, как рыба. — Интересно, и много ты омег уже обрюхатил, или пока только своего драгоценного Тецую?! Нет, ты скажи! Парня ведь тоже предупредить надо будет, что у тебя на стороне всегда найдётся омежка, которой ты готов вдуть при первой течке! Ещё одна разбитая чашка. Эта была подарком от Сацуки на прошлый День рождения Тайги. — Ты уже закончил? — тихий, глубокий голос, словно персидский ковер тяжело лег на минутную тишину. — Я спрашиваю, ты уже закончил? Тайга едва ли опешил от такой наглости, надменности и превосходства — всё же Дайки был чистокровным альфой. Он глядел на супруга из-под век, всем своим видом говоря: «Заткнись, или будешь зубы считать». Только вот и Тайгу не так легко на место поставить — от красноволосого альфы веяло угрожающей аурой. — Закончил, — процедил сквозь зубы Тайга, сжимая руки в кулаки. — Так вот, я не знаю, какими богами ты узнал, что Тецу залетел, но могу дать тебе более чем 100% гарантию, что я тут не при чём. Распрямившись на табурете и уже прямо взглянув лицо своего супруга, Дайки ожидал ответной реакции. Кагами в лице не изменился, только закатил глаза и, сдерживая дикое желание перегрызть горло синеволосому, провёл языком по ровному ряду зубов. — Думаешь, я в это поверю? — фыркнул парень, оскалившись. — Думаешь, я скорее поверю этой фигне, чем собственным глазам и ушам?! — Ты так это трепло теперь называешь? — Дайки тоже не собирался пасти задних и задевал своими клыками нижнюю губу. Одно упоминание о Сацуки доводило его до трясучки. Эта розоволосая бета постоянно крутилась возле Кагами, чирикая и обращая его внимание на себя. Такие «милые» встречи обычно заканчивались рыком Дайки и грубым перепихоном в туалете. Единственное, что спасало ситуацию — Тецуя, который, видя своего лучшего друга насквозь, чувствуя каждую его эмоцию, тихо хлопал альфу по колену и тремя короткими фразами заставлял помело замолчать, а после вообще испариться на ближайшую неделю. — Ты, — прорычал Тайга, — не смей называть так Сацу. — А как ещё? Ставлю всё на то, что это она тебе наплела, что Тецу забеременел от меня. — А есть ещё варианты?! Он ведь твой истинный омега! — вновь повысил голос красноволосый, но на этот раз в нём можно было расслышать нотки отчаянья. Глаза Дайки чуть не выкатились из орбит, а самого парня прорвало на дикий ржач — такой ереси он ещё отродясь не слышал! Если честно, два года назад, ещё до встречи с Кагами, альфа стал подозревать, что Тецуя не просто так никем не тронутый омега. Ломать голову он не привык, поэтому и спросил омежку прямо, на что получил огненный пас в область печени. «Аомине-кун, ты совсем идиот, или да?» «Тецу, это вопрос без вариантов», — кряхтя, отвечал Дайки. «Вот и твой вопрос такой же. То, что я ещё не имел ни с кем связи, не значит, что я берегу себя для кого-то особенного, вроде тебя. Тебя даже ангел живьём закопает!» «Это было грубо». «Это было правдой. Я просто над этим не задумываюсь». Тецу тогда казался таким уверенным, таким правильным, и вот, две недели назад позвонил Дайки во время ночного дежурства и просто ревел в трубку. «Идиот, я ведь говорил возвращаться домой ещё до темноты. Какого тебя в библиотеку попёрло на ночь глядя?» — альфа укутывал плачущего омегу в одеяло и успокаивающе ерошил его волосы. «П-прос-сти, — дрожа отвечал Куроко, — я-я, я прос-сто нич-чтожес-ство…» «Успокойся, Тецу. Я их найду, а тебя больше никто не тронет», — Дайки прижал омежку к себе и пытался уловить еле заметный запах насильников. «А что, если я…» «Тогда мы с Кагами вам поможем. И даже не думай избавляться от ребёнка, понял меня?» Ответа тогда не последовало — Тецу просто задремал на руках у альфы. Два дня назад Куроко сообщил своему другу, что станет папой, на что Дайки поднял его на руки со словами: «Ты будешь лучшим в мире отцом!» Сегодня же синеволосый наконец нашёл тех подонков, которые так обошлись с омежкой. Конечно, по правилам, поскольку у Тецу не было метки, насильников и сажать то вроде как не за что, но, благодаря хлопотаниям Аомине (пришлось чуток приврать), они проведут последние свои дни в камере с себе подобными. И как только Аомине пересек порог дома, на альфу обрушился поток оскорблений и гнева от супруга. А сейчас этот же супруг не мог понять, что же так веселит синеволосого. — Ты издеваешься надо мной, Аомине?! — Нет, Тайга. У меня в голове не укладывается, как ты мог поверить в такую чушь! — всё ещё содрогаясь в приступах хохота, говорил Дайки. Отсмеявшись, альфа подошёл к своему супругу, и, пока тот был в минутном замешательстве, решил исправить эту нелепую ситуацию. Он обнял своего драгоценного Тайгу и, чмокнув его за ухом, прошептал: — Ты дурак, Кагами Тайга. Сплетник и к тому же ревнивый кретин. Да, Тецу для меня много значит — без него я не добился б и половины из всего того, что сейчас имею. Но я точно знаю, что твоя любовь для меня значит гораздо больше. Я просыпаюсь по утрам ради того, чтоб съесть твой божественный завтрак и засыпаю, чувствуя твоё размеренное дыхание рядом. Меня дрожь пронимает, когда ты посреди ночи летишь на вызов, и я готов хоть часами смотреть на тебя, спящего как убитый, после дежурства. У меня звёзды перед глазами танцуют, когда мы с тобой занимаемся сексом, а отпустить твои губы хотя бы на секунду — у меня просто не хватит на это выдержки. И пусть многие считают нас нетрадиционной парой, но я ни разу не пожалел, что заключил с тобой брак. И если ты хочешь более явные доказательства мои чувств, чем это обручальное кольцо, — (Дайки переплел их руки в замок, чтоб Тайга наверняка почувствовал серебряное кольцо на безымянном пальце,) — я согласен на то, что ты каждый день будешь оставлять на мне метку. — Только если и ты будешь ставить метку на мне, Дайки. Кагами сильнее сжал в замке их руки и уткнулся лбом в плечо супруга, чтоб тот не видел предательских слёз. — Я люблю тебя, истеричка, — улыбнулся Дайки, целуя красноволосого в макушку. — Умеешь же ты испортить момент, — хмыкнул Тайга и прильнул к губам любимого.