скучает

донхек и марк давным-давно расстались. но они по-прежнему соседи, только хёк живёт этажом ниже. да, они часто встречаются на лестничной площадке или в лифте. смотрят тупо друг на друга. у старшего, как всегда, глаза по пять копеек и вздернутые очаровательные брови. ну а у хёка все не так, все не такое, как у него, так все время и было. например, разные взгляды на жизнь, разные цели и разные амбиции, но глаза тоже по пять копеек, когда он в очередной раз видит марка. из-за этих слишком различных мнений они смогли вытерпеть друг друга чуть меньше года. а после все так же тупо пялились друг на друга, не говоря ни слова на протяжении трех месяцев и двух дней. но сегодня, видимо, не один из этих дней или месяцев. — слушай, хёк, может, поговорим? марк скучает. очень скучает. а у хёка только все те же глаза по пять копеек и такие же мягкие руки, которые пахнут новыми книгами и персиками. — з-зачем? после этих пяти букв у хёка сердце бешено бьётся и уши краснеют. — ну знаешь, ты только не подумай ничего, хорошо? я просто правда много думал о нас, и о том, как мы расстались... а расстались они действительно очень и очень глупо. очередное сложное и нереально вгоняющее в тоску выступление, на которое хёк ну никак не хочет идти. но слово родителей для него всегда закон, что бы это ни было. спасибо воспитанию. у хёка, конечно, и так были многочисленные депрессии, но с марком они переживались как-то легко, он ведь просто лучик солнышка, который хёк так хотел уберечь, защитить от всех печалей, от всех трудностей жизни, но упустил. упустил, казалось, навсегда. но марк правда скучает. очень скучает. — и что же ты надумал, мыслитель? — тоска тоской, но подстебнуть - святое. — я думаю, что нам стоит попробовать снова. ты хоть и мудак редкостный и совершенно не умеешь общаться, но я все ещё тебя люблю, правда. я знаю, что это звучит глупо, ведь я сам предложил порвать отношения. но... да. люблю. ах, бедный марк. он, конечно, осознает, что закрывает темными тучами такой драгоценный лучик солнца. марк все ещё скучает. а у хёка в глазах огоньки грусти и радости одновременно, ведь он знает, что губит любимого марка, надевает на него невидимые оковы тоски и депрессии, и с улыбкой на лице выкидывает ключ. марк не сопротивляется и лишь улыбается в ответ ярко-ярко. хёк так сильно очарован этим. хёк так сильно любит. но сразу же приходит в себя. — ты точно в этом уверен? я больше не хочу делать тебе больно своими словами и поступками. ты ведь знаешь, насколько чудесен и нереален, тебя определённо полюбит кто-нибудь, кто будет любить и заботиться о тебе. я этого сделать не могу, ты знаешь. а теперь тебе лучше уйти и нам больше не стоит разговаривать, м? донхёк сдерживал каменное лицо, но по его дрожащим (и таким красивым) губам можно было понять все. он быстро встал со ступеньки, отряхнулся и убежал. почти. марк схватил его руку, притянул к себе и поцеловал. так приторно, нежно и приятно. у хёка все такие же мягкие и сладкие после выпитой любимой газировки губы. а у марка все такие же костлявые и жёсткие руки. хёк тоже скучает.