***
Раф прошла к окну и вдруг ощутила беспокойство, разглядев в свете фонарей пустой магазинчик, погруженный во тьму. В отражении оконного стекла появился Сульфус, который уже приближался к ней. Ее сердце разрывалось от пронзительной нежности, нахлынувшей словно цунами. Чтобы как-то совладать с этим приливом чувств, Раф отвела взгляд, заметив что-то на столике, стоявшем рядом. – О боже! – вырвался ее беспомощный стон. Это был популярный французский таблоид, и на его обложке красовалась фотография Сульфуса и Раф на пляже. Они лежали на песке, к счастью в купальных костюмах. Ее лицо было повернуто к нему, поэтому рассмотреть можно было только Сульфуса. Она схватила журнал, но Сульфус тут же вырвал его из ее рук. —Ты сказал, что мы там одни! —Мы и были одни.. Успокойся. —Сульфус, если ты помнишь, то мы там не совсем купались. —Все в порядке, – с нажимом произнес он. – Ты знал об этом? – Ее лицо стало белее мела. – Мой помощник всегда сообщает мне обо всех упоминаниях моего имени в прессе. – Почему ты не сказал ничего мне? – Потому что я надеялся, что ты не увидишь это, – процедил он сквозь зубы. – Что ж, теперь вся Франция любуется нами. Сульфус нежно взял её за подбородок, чувствуя её сопротивление. – Я позабочусь обо всём... Выражение ее лица вдруг стало отчужденным и непроницаемым. – Пора это все закончить. Я не вписываюсь в твой мир и не хочу. Сульфус прикоснулся губами к ее щеке, не зная, как иначе выразить силу своего желания. И она снова сдалась под натиском всепоглощающей страсти. На следующее утро Раф проснулась в одиночестве в огромной роскошной кровати с шелковыми простынями, которые прикрывали ее наготу. Она чувствовала приятную боль между бедер. К ней вернулись воспоминания прошлой ночи. Сульфус раздел ее с трепетом, будто прикасался к чему-то святому, а затем, уложив на кровать, подверг эротической атаке. Но жертва даже не сопротивлялась, покорившись дикому огню. Все то, чему Сульфус научил Раф раньше, было лишь началом, и теперь ей открылась новая грань чувственных утех. Никакой нежности и ласк. После этого Раф уснула в его объятиях на рассвете. Тогда Сульфус поцеловал ее волосы и прошептал: – Я тебя не отпущу… Это еще не конец… Действительно ли это произошло или ей послышалось? И что это значит? Эта мысль заставила ее сердце бешено колотиться. Раф быстро выбралась из постели и приняла душ в огромной ванной комнате. Одевшись, Раф вышла в гостиную и услышала глубокий хриплый голос Сульфуса. Она замерла, стоя за приоткрытой дверью. —Она красивая, умная и безупречная... Я не хочу её терять, Ной. Наконец Рафаэла переступила порог, но Сульфус стоял спиной к ней, выглядывая в окно, и не заметил ее. —Помоги мне с долгами,— его голос был пропитан жалостью, он ненавидел себя за то, что Раф плохо, и всё из-за него. —Ты хоть что-нибудь чувствуешь ко мне, до сих пор ли ты любишь меня? Сульфус уставился на Раф, оглушенный ее вопросом. Все мысли в его голове затуманились. Он почувствовал так много, что чуть не сломался под гнетом охвативших его эмоций: гордости, любви и страха. Рафаэла не дождалась его ответа: – Ты был таким холодным и равнодушным. Я не желаю быть здесь, если нас с тобой ничего не связывает, кроме чувства долга, и если тебя интересует этот ребенок только как наследник. Эти слова больно задевали Сульфуса, но он не хотел признаваться в этом. Она стояла перед ним, такая прекрасная и живая. Провоцировала его на откровенность. Неожиданно ему захотелось утолить всю свою боль и смятение в жарком пламени страсти. Он сделал шаг к Раф и заметил, как лихорадочно пульсировала вена на ее шее. – Думаешь, между нами больше ничего нет? Раф неуверенно кивнула: – Конечно. Я нужна тебе только в качестве инкубатора. Сульфус ощутил ее запах, который ни с чем не спутаешь. Единственное в своем роде сплетение мускуса и манящей сладости. – Ты не права. – Что ты хочешь этим сказать? Сульфус протянул руку и, накрутив на палец локон блестящих волос, нежно потянул. – Между нами есть притяжение, и этого хватит, чтобы связать нас навсегда. Я хочу тебя с того момента, как только тебя увидел. И я сгорал от желания в разлуке. И мне никогда не насытиться тобой сполна. Черт бы тебя побрал! После этого признания самообладание покинуло Сульфуса, и он заключил ее в свои объятия, крепко прижимая к себе. Ее губы под напором его губ становились податливыми и наконец раскрылись. Всепоглощающая страсть заглушила доводы разума, и Раф самозабвенно отдалась поцелую. «Я сгорал от желания в разлуке», – вспомнились ей слова Сульфуса. То же самое происходило и с ней. И теперь они утолят этот зверский голод. Большие мужские руки блуждали по ее спине и талии, затем спустились ниже к ягодицам, сжимая их и притягивая ее бедра ближе, чтобы она почувствовала его эрекцию. Раф застонала, не прерывая поцелуй. Ее бедра терлись о его затвердевшую плоть, отчего ее возбуждение достигло головокружительной отметки. Она на несколько мгновений забыла обо всем на свете. Никаких слов, никаких объяснений, никаких сбивающих с толку эмоций. Только удовлетворение, которое выходило за пределы понимания. Сульфус разорвал поцелуй и нетерпеливым движением распахнул ее платье, обнажая грудь в тонком кружеве. Его пальцы забрались в бюстгальтер и начали пощипывать сосок. Она чуть не закричала, и у нее подкосились ноги от удовольствия. Сульфус посмотрел на Раф, и его глаза вспыхнули диким пламенем, который передался ей. Подхватив ее быстрым движением на руки, Сульфус понес ее в спальню. Но когда он уложил Раф на кровать, она поняла, что все происходит по-настоящему. Он был нетерпелив и настойчив. Ей следовало встать, уйти. Но она не могла и не хотела. Раф желала Сульфуса так же отчаянно, как и он ее. Пусть ничего другого между ними не будет. Но на мгновение им удастся окунуться в мир сладкой неги, где существовали только они двое. Раздевшись, Сульфус наклонился к ней, упираясь руками на кровать, и начал осыпать жаркими поцелуями ее шею и грудь, покусывая кожу, будто хотел оставить на ней свой отпечаток. Ее рука заскользила по твердым мышцам его торса все ниже и ниже, пока не обхватила смело твердый стержень и не начала ласкать его. Раф восторженно наблюдала, как от каждого ее движения его живот сжимался. – Я взорвусь, если ты не прекратишь, – зарычал он, убирая нежно ее руку. Сульфус поднял платье Раф, и она стянула его с себя вместе с нижним бельем. Затем он развел ее ноги в стороны и снова припал к ее груди. Он провел языком ниже к ее животу. Он закинул ее ноги себе на плечи, сжав руками ягодицы, и прильнул к ее разгоряченному лону. Движения губ Сульфуса и языка сводили ее с ума, отправляя к звездам. Раф схватилась за его волосы, инстинктивно напрягая внутренние мышцы бедер. Совсем скоро ее накрыла волна блаженства. Но этого было мало. Раф задыхалась, и ее взгляд молил овладеть ею. Сульфус согнулее ноги в коленях и развел их в стороны. И наконец они вновь стали одним целым. Каждая клеточка ее естества была пронизана восхитительными ощущениями. Его бедра задвигались в беспощадном ритме, и ее мир распался на миллиарды осколков. Глаза Раф широко распахнулись. При виде того, как красиво и с какой силой он двигается в ней, она испытала яркий оргазм в третий раз. Через мгновение Сульфус тоже достиг пика и обессиленно упал на нее, судорожно вздрагивая. Когда Раф проснулась, то в первые секунды не могла понять, где находится. Она лежала одна на круглой кровати и рассматривала свое отражение на потолке. – Ты уже не спишь. Раф напряглась и подняла голову. Сульфус стоял у окна, за которым уже сгущались сумерки. – Нет. Ей хотелось возродить в себе чувство злости к нему, но у нее ничего не получилось. Ее тело наполнилось необычайной легкостью и умиротворением. Под его пристальным взглядом она дотянулась до платья, валявшегося на полу, и неуклюже надела его, сев на краю кровати. – Ты тогда спросила, почувствовал ли я что-нибудь, когда увидел нашего ребенка… Раф затаила дыхание. – Конечно да. Как и каждый нормальный человек, наверное. Она встала, надеясь, что у нее не подкосятся ноги, и присела на кресло. – Но почему ты ничего не сказал? – Я не мог. Я был слишком потрясен. Слабая надежда затеплилась в ее сердце. – Я тоже. Но ты выглядел таким отстраненным. Будто просто вычеркивал пункт из списка дел. Я боюсь, что ты не любишь этого малыша. А в ответ только молчание...***
Rov Raf Если кому-то интересно ушла ли я от Сульфуса? Да. Мне хватило гордости собрать вещи и просто уйти. Кажется, я давно знала, что это когда-нибудь произойдёт. Та искра, которая была между нами начала постепенно угасать и теперь уже исчезла на совсем. Я так думаю по крайней мере. Скучала ли я? Да, безусловно... Но скучала я по чувствам.Я хотела вновь вернуть все на свои места.. Перестать быть публичной личностью. Ненавижу эту жизнь.
Только мой маленький сыночек Алекс был моим спасательный кругом. Я не помню и дня, чтобы мы с Сульфусом не ссорились... Это происходило постоянно. Я безумно скучала... Возможно, решение уйти было не самое верное, но сейчас ничего изменить нельзя. Меня часто посещала мысль, что это было все неправильно, но через пару мгновений она исчезает.«Лучше я буду чертовски пьян, и у меня будет размытый разум, чем помнить, как ты говоришь, что не любишь меня» .
Гласило СМС. Но я никогда не говорила, что не люблю его, да и прошло только две недели. Но мой разум постоянно твердит: «Ты никогда не забудешь его. Ты всегда будешь помнить цвет его глаз, и ты всегда будешь искать кого-нибудь с таким же заразительным смехом. Ты никогда полностью не переборешь чувства к нему. У тебя будут такие ночи, когда все сожаления и боль обрушатся на тебя снова. Ты будешь скучать по нему всем своим сердцем, но ты будешь в порядке» . —Раф, открой дверь. Алекс хочет кушать, — я послушно подошла и открыла дверь своей комнаты. Мама выглядела немного грустной, но на лице у неё была всё та же улыбка. Она зашла и аккуратно отдала мне ребёнка на руки. Боже, как же он похож на него, даже, когда такой кроха. Его янтарные глаза... Не успела я взять в руки бутылочку, как в дверь постучали. —Я открою,— мама улыбнулась и удалилась. Я опустила взгляд и поняла, что Алекс заснул. Тихо засмеявшись, я положила его обратно в кроватку, решив повременить с питанием. Как только я накрыла малыша одеялом, внизу что-то упало. Я быстро спустилась вниз. На пороге лежал Сульфус, а рядом, прикрыв рот, стояла мама. —Я разберусь. —Доча, мы просто можем вызвать полицию... —Не надо! — грубо отрезала я. Анжели кивнула и ушла на верх. Сульфус был мокрым с ног до головы, как будто простоял под дождём целый час. Он замычал, и, приподнявшись, облакотился на стенку. —Сульфус, ты снова пьяный. —Немного, — он поднял свой взгляд на меня...Его глаза были красные. Я прикрыла дверь и попыталась поднять Сульфуса, но вместо этого он притянул меня к себе и крепко обнял. —Ты заставляешь меня чувствовать себя так, будто я стою каждого прекрасного сказанного слова, будто я сделан из каждого любовного письма, которое когда-либо было написано. Ты заставляешь меня чувствовать себя так, будто я паузы между твоими предложениями любви, будто я поэма. —Сульфус, ты просто пьяный и всё. —Я так по тебе скучаю, мне так хреново без тебя. Пожалуйста, вернись ко мне. Я спрашиваю себя, когда ожидание закончится. Мне интересно, когда я проснусь утром и не стану проверять телефон в поисках твоего имени, какого-нибудь сообщения от тебя, какого-нибудь пропущенного звонка. Я задаюсь вопросом, когда я пойду куда-нибудь и буду заходить в двери без немедленного поиска твоего лица или голоса. —Сульфус, давай поговорим утром. Я прошу тебя. —Хорошо, но утром я скажу всё то же, что и сейчас. Он медленно поднялся. Я помогла дойти ему до дивана. Сульфус громко упал на диван, потяну меня на себя. —Не уходи. —Сульфус, мне надо посмотреть спит ли Алекс. Может ты уже и забыл, что у нас есть ребёнок... —Нет, ангел мой, я вас обоих безумно люблю. Мама разбудила меня тогда, когда Алекс ночью заплакал. Он всегда был спокойным ребёнком и никогда не капризничал, поэтому сегодня я была удивлена. Сульфус всё также спал на диване, одежда всё ещё была сырая, а с волос иногда капала вода. Наверное стоило его раздеть, но когда мы легли я сразу уснула. Анжели была не очень рада тому, что Сульфус у нас дома, но, возможно, она всё ещё любит его, как сына. —Раф! — позвала меня мама, когда я уснула возле кроватки, положив голову на локоть. —Да? —Сульфус... Он ушёл. Опять. Он возвращается снова и снова, а потом бросает меня. Я увидела, что он само совершенство, и полюбила его. Потом я увидела, что он не совершенен, и полюбила его еще больше. Я хотела простить его, дать ему шанс, но он ушёл. Хорошо. Я заплакала так тихо и бесшумно, и мама не могла помочь мне. Столько дней и ночей пролитых слез. Я должна была быть сильной. Хотя бы ради Алекса. —Раф!— мы с мамой подпрыгнули и побежали к окну. Сульфус держал в руках гитару, рядом был какой-то чувак на синтезаторе, Ной отвечал за звук.. А еще они перекрыли дорогу. Придурки...—Дорогая, выйди, пожалуйста. Я открыла окно и сказала: —Пошёл к черту! —Пожалуйста, Раф. —Я сказала нет и вообще-то Алекс спит. Сульфус опустил глаза в пол, а потом снова посмотрел на меня. —А если бы я был, как все - ты бы меня не загадала.... —Сульфус, что ты... —Но если бы я был, как все - ты не считала бы вокзалы. А если бы я был, как все, и началась бы вся с начала жизнь; Но мы привыкли ураганами с тобою быть. Как ливень не лей, ты лучше согрей меня. Как ливень не лей, зачем тебе я, зачем тебе я? Как ливень не лей, ты лучше согрей меня. Как ливень не лей, зачем тебе я, зачем тебе я? Зачем тебе я? —Сульфус, — тихо прошептала я. Вокруг начала собираться толпа зрителей, которые начали всё снимать на телефон. —Зачем прошлась по насущному, по всем моим болевым? Зачем опять всё накручивать, с кем был и был ли один? Зачем опять мы по стеклам (Зачем?) сжимаем чувства пружины? (Зачем?) Пусть этот день будет проклят, когда мы вдруг станем чужими. —Мам.. —Раф, спустись и разберись уже с ним.. Я вскочила с места и побежала. Мне было всё равно, что на мне был халат, что я даже не причесывалась в этот момент я думала только о нём. Я открыла дверь и вышла на порог. —Мы просто станцуем без звуков, без зрителей. Всё понимаем, без слов, без эпитетов. Два подхода, слов так по двадцать Ради Бога, там и остаться. А если бы я был, как все - ты бы меня не загадала. А если бы я был, как все - ты не считала бы вокзалов. Не знаешь то, о чём молчу, но ты услышишь это в песне всё. И это будет вместо сотен слов моих тебе. Как ливень не лей, ты лучше согрей меня. Как ливень не лей, зачем тебе я, зачем тебе я? Как ливень не лей, ты лучше согрей меня. Как ливень не лей, зачем тебе я, зачем тебе я? Зачем тебе я? Я не понимала почему плачу. Просто. —Я... —В тот день, когда ты ушла, пошёл дождь... Это было странно, ведь весь день светило солнце. Всё просто. Ты плакала, и небо плакал вместе с тобой. Я хочу, что бы ты никогда не проронила ни одной слезинки. Пожалуйста, Раф, вернись ко мне. Обещаю, я стану тем, кем ты меня видела. Конец Rov Raf Все чувства перемешались: обида, злость, любовь и счастье. Раф безумно хотела вернуться к нему,но что-то её все же останавливало. —Я люблю тебя, я готов положить весь мир к твоим ногам, — он скинул гитару и отдал её рядом стоявшему парню. Сульфус хотел подойти к ней, обнять и никогда не отпускать. Он боялся подходить, но если он не сделает этого не сделает то точно пожалеет. Раф не успела опомниться, как она уже была прижата к теплому твёрдому телу, а губы в плену Сульфуса. Этот поцелуй был нежным без всяких намёков на страсть, и именно так он не целовал её очень давно. Раф обвила руками его шею и подалась навстречу. —На тебе что-нибудь есть? — прошептал Сульфус сквозь поцелуй. —Нет, — сначала его это раззодорило, но потом, когда он понял, что они стоят на улице, где собралось много народа, разозлило. Сульфус обвил руки вокруг её талии, поднял и отнёс в дом, закрыв за собою дверь. —Ангел мой, я так люблю тебя, — все, что сейчас его сдерживало это ребёнок и Анжели. — Пообещай, что никогда больше не уйдёшь от меня. —Я обещаю, Сульфус Стюарт, что не уйду от тебя никогда, если.... —Если что? —Если ты этого не допустишь, — и он прекрасно понимал о чём она говорит. —Я люблю тебя, Рафаэла Стюарт... —Я люблю тебя, Сульфус... Продолжение следует.... Но это уже совсем другая история...