Страшный сон

      Царапина, тянувшаяся через всю грудь к раскромсанному плечу, жгла. Кровь стекала по коже горячей лавой, обжигая и впитываясь в изорванную водолазку и резинку штанов.       Минато застыл на месте, чувствуя головокружение от катившей боли и острый вкус крови на языке, вызывающий тошноту и спазмы в желудке. Его била крупная дрожь, дыхание срывалось на хрипы, картинка перед глазами плясала, мутнела и плыла, в голове звенело.       То, что он видел, впору было назвать страшным-страшным сном, впору было проснуться, согнать тягучую дремоту вон, избавить себя от липкого, ядовитого страха и умыть лицо, стирая панику. Но это был не сон — это была реальность, и как бы он ни старался, проснуться не получалось. Он то ли очень крепко спал, то ли сходил с ума, отказываясь признавать, что это — реальность.       Минато сглотнул. Кушина, объятая чакрой Демона Лиса — плотным, красно-черным покровом с пятеркой рыжих длинных хвостов, бушевала. Ее полукрик-рев разнесся по округе, чакра хлынула тяжелой атакой, сметая шиноби вон. Те кричали от обжигающе-жгучей волны этой чакры, слышался хруст костей и приглушенные стоны. Но Минато не мог сдвинуться, как будто бы окаменев на месте.       Он понимал, что Кушина как джинчуурики может быть опасной и очень сильно превосходить возможности обычных шиноби, и даже думал, что в случае чего сможет ее успокоить, но это оказалось тяжелее, чем ему показалось на первый взгляд.       Внутри все душило от вида возлюбленной в таком виде, все сжималось, сковывая цепями. Хотелось убежать. Скрыться. Исчезнуть. Испариться. Но оставить Кушину он не мог — как он бы не оставил ее в самый обычный день, так и сейчас не мог оставить, когда она нуждалась в нем и сама не могла утихомирить ярость биджу, что сдерживала на протяжении долгих лет.       Он на секунду прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Решимость загорелась в нем пламенем, сметая все на своем пути — оковы расплавились, каменные доспехи, удерживающие его, рухнули под натиском чувств. Минато отчетливо чувствовал печать Хирайшин, поставленную на руку Кушины.       — Прости, — пробормотал он, выдыхая и открытая глаза. — Тебе пришлось меня долго ждать. Такого больше не повторится. Никогда.       И он бесстрашно шагнул вперед, активируя печать.