Гном ушел, дварф пришел...

Шмяк. Глаза медленно опускались и поднимались вслед за маленькими ручками, сжимающими странную зеленую массу. Полуэльфийка никак не могла понять, что за непонятный ритуал она наблюдает уже на протяжении получаса на кухоньке старенького, немного покосившегося и очень странного домика на окраине Стоунмэя. Почти погребённый под разросшимися зарослями чего-то там, абсолютно не видимого в ночи, наполненный вещами двух членов Гильдии воров, был абсолютно не похож ни на что, ранее виденное молодой девушкой-рейнджером. Шмяк. Небольшая упругая сфера неправильной формы опять упала на кухонный стол и распласталась по гладко отполированному дереву. - Метёлка, а что это такое? – заинтригованная Халли решила поинтересоваться смыслом явления, продолжающегося почти с самого момента возвращения с миссии, переданной Гильдией наёмников. Девушка очень хотела поговорить и отвлечься от того, что в этом маленьком домике она чувствовала себя очень неуютно. Ведь потолки, рассчитанные на карликов, были низковаты для потомков Высоких. Спасибо, хоть мебель, рассчитанная на взрослого, половозрелого дварфа, была достаточно крепкой и широкой для неё, и она могла не опасаться, что переломает стулья и выделенный ей топчан своим весом. Шмяк. - Как это что? Булочки же! – маленькая гномка, вставшая на массивный стул, принадлежащий её названному брату-дварфу, вновь сжала зеленую массу, отодрала её от стола, подняла вверх и с самым что ни на есть садистским выражением лица продолжила отбивать тесто. - А почему оно зелёное? - Халли подумала, что будь цвет массы поядрёней, он бы лучше гармонировал с шевелюрой повара, отливающей молодой листвой. Рейнджер даже не удивлялась, когда в этих стоящих дыбом зарослях появлялись цветочки, веточки, листики, а также любопытные мордочки мелких пичужек и грызунов. Молодая друидка питала нежную слабость ко всем любителям вырыть себе нору и привечала что мышей, что лис, что огромных росомах и страшных жутких крыс. Кстати, одна из них всё-таки показала свой любопытный нос из-под стола, ожидая, что её покормят. - Вилли! Не лезь! Халли, дай ей кусок мяса, пожалуйста, а то она так и не даст ничего приготовить, - тесто продолжало подниматься и падать под силой гравитации. О ней сельскому рейнджеру рассказал проезжий учёный маг, пострадавший от яблока, посчитавшего, что лучшее для него место - на голове укутанного в мантию эльфа. Чему она до сих пор поражалась, так это предельно культурному изъяснению всей глубины недовольства мага жизнью и судьбой. Если бы местные крестьяне получили таким зарядом по голове, матерные конструкции долго звучали бы по окрестностям. Протянуть руку, взять миску с мясом и нож, отрезать хороший шмат и кинуть в миску крысе. Вилли, конечно, был культурным зверем, уж для крысы так точно, но до чего же жутким… Эта огромная туша пятидесяти фунтов веса, красные, налитые кровью глаза и длинный, лысый хвост. Учитывая странные отношения Халли с животным миром, а точнее тот факт, что большая часть зверей терпеть её не могла, рейнджер опасалась, что это глупое существо когда-нибудь даст волю своим инстинктам и бросится на неё, вцепится зубами и будет рвать, рвать её плоть на части… - Халли! Дылда стоеросовая! Сосна мачтовая! ХАЛЛИ! – возмущенная мордашка Метёлки, сверкающая голубыми глазами, так странно гармонирующими с зелёной копной волос, сунулась почти под нос провалившейся в страшные фантазии полуэльфийки. - Метёлка… - растерянный взгляд и дрожащий голос показали, что рассеянная девушка вновь задумалась и провалилась в глубины своего разума, наполненные такими ужасами, что некоторым демонам и не снились. - Ты опять провалилась, будь внимательнее, а то так однажды плохо кончишь, - довольная привлечённым вниманием, гномка продолжила своё садистское дело. – Зелёное? Да я туда корешков кое-каких натёрла. Будет походный хлеб. Нам же завтра опять тащиться в то поместье? А эти булочки будут хорошо освежать нас в пути. И вообще, они очень питательные! Между прочим, мой собственный рецепт, - немного хвастливо продолжила она, проминая тесто руками. – Я его разрабатывала под руководством наставника, так что комбинация компонентов проверенная, никаких побочных эффектов нет, не бойся. Скептически осмотрев раскатываемое по столу зелёное нечто, рейнджер предпочла оставить данный вопрос и поинтересоваться потом у Веля, названного брата Метёлки, на тему съедобности сомнительного продукта. И кстати, о Веле… - Метёлка, а можно такой вопрос, - девушка замялась. – Я, конечно, понимаю, что это совсем не моё дело, но раз мы работаем теперь вместе, я бы хотела кое-что уточнить насчет Веля. Твоя палка… - Халли совсем замялась. - А, ты хочешь спросить про Келя? – гномка совсем не удивилась вопросу, хотя в большинстве случаев их знакомые почему-то проявляют удивительный такт и ничего не спрашивают. – А давай сделаем ещё и обычные булочки и пирожки с мясом. Братик их любит. Достань вот ту большую миску, - тоненький пальчик, обляпанный тонкой зелёной пленкой теста, указал на самую верхнюю полку, где стояла большая бадья. - А не многовато ли? - Да не, нормально. Вель их трескает только так. Братик тот ещё обжоркин. Так что не сомневайся, он скорее начнёт мучиться животом от переедания, чем что-нибудь оставит. А вот Кель любит растягивать удовольствие, - девчонка вытащила нож и начала резать скатанную колбаску на порционные кусочки, чтобы было можно разложить их на противень, уже обильно смазанный маслом, и отправить в печь. - Так у него всё-таки раздвоение личности? Кажется, это называется так? И они всё-таки разные? Вы не пробовали это лечить? – миска опустилась на стол и была осторожно протерта полотенцем. - Ну, не совсем. Вель-Кель, Кель-Вель, это всё мой братик, просто он немножко разный. Вот как бывают яблоки. С одной стороны посмотришь – красное, с другой – зелёное. Это же не значит, что это не одно и то же яблоко, - лепешки споро раскладывались по металлу. Из уже известного места была извлечён мед, с которым они успели сегодня попить вкуснейшего отвара. Золотистый, душистый, бархатистый, ммм… Услада всех органов чувств. - Но всё-таки они разные. И даже пути выбрали для себя разные. Один – вор, а другой жрец Силы. Довольно странное сочетание. Не удивлюсь, если бы при выборе Келем служения какому-нибудь божеству, у Веля, как вора, а не жреца, начались бы проблемы… Как ты сказала, это одно и то же яблоко. И богу может не понравиться, что в один момент ему служат, а в другой – игнорируют. Не лучшая ситуация. А как будем готовить? - В подполе в кувшине со страшненьким цветком, напоминающим какого-нибудь осьминога, стоит закваска. Доставай. Боги… Никогда не понимала привычку многих разумных наделять Природу и Силу личностью. Они же едины, - друидка философски пожала плечами. - В чем тут смысл? Но мы не о том. Веля-Келя уже и жрецы осматривали, и целители, и маги. Никто не смог предложить решения, а я уже привыкла. Ты же видела, как я бью его палкой по голове, - резкое движение руками, как будто гномка и впрямь бьет кого-то, держа в руках свой любимый «посох». – И после этого просыпается Кель. Или Вель. Есть ещё варианты. Например, когда один спит, просыпается другой. Или когда братик падает, тонет, да во многих других экстремальных ситуациях происходит смена. Вообще, это порой приводит к весьма забавным курьёзам, - мелкая хихикнула и ехидно улыбнулась, собираясь сдать со всеми потрохами своего незадачливого братца. Полуэльфийка, задумчиво изучающая дверцу в подпол, заинтересованно обернулась. - Доставай, доставай. Вернешься – продолжу и всё расскажу, - в наморщившийся лобик уткнулся пальчик, изображая задумчивость. – Заодно пока решу, что было самое забавное из того, что я видела или мне рассказывали. Мелкая спрыгнула со стула и с натугой подняла здоровый металлический противень, собираясь поставить его в уже растопленную печь. Халли проводила взглядом этого трудолюбивого муравьишку, что тащит железяку в два раза тяжелее себя, и, наконец, полезла в подпол. К тому времени, как она выползла на свет, на печи уже пыхтел чайник, а Метёлка готовила к завариванию свой очередной сбор из трав и ягод. - О, давай сюда. Сейчас поставим тесто, а завтра утром можно будет и пироги печь. Водички теплой я уже налила. Плеснём закваски, а теперь мука… Мешай, - наглая лапка протягивала большую ложку, видимо, собираясь припахать гостью к благородному делу замешивания теста. - Но… - Главное - проверь, чтобы комочков не было. Зелёный вихрь вместе с закваской бросился в подпол, тут же налегке оттуда вернулся и начал доставать отовсюду и раскладывать по уже каким-то волшебным образом вычищенному столу добавки к отвару: плошечки с вареньями и медом, какие-то сухие галеты, орехи и ягоды. Тяжело вздохнув, Халли оттянула ворот своей рубахи ещё дальше, уж больно жарко было от печи, и начала мешать. - Так вот. Переключение Веля с личности на личность. С жреца на вора. Это вообще-то так забавно порой, что просто слов нет. Ну, самый простой пример - это истерики Веля по поводу денег. Ведь Кель, как только просыпается, относит половину найденных в доме или рюкзаке денег (в зависимости от ситуации) в храмы. - Половину? - Ну да, у жрецов так положено. Хотя иногда и все, если их мало. Тебе отвара налить? - Нет, пока не надо, сначала - тесто. И так всегда? - Ну, бывает по-другому. Например, прямо в процессе передачи пожертвования в храм алчная сущность Веля просыпается и тут же ныкает почти переданные деньги. Местные жрецы уже привыкли, все в курсе странностей моего брата, так что особо и не реагируют. Но в первые разы реакция жрецов была незабываемой, - зеленоволосая мелочь хихикнула и отхлебнула из большой кружки ароматную жидкость. – Ещё был забавный случай, когда Вель не успел очнуться во время передачи Келем денег и с расстройства спер коробку с подаяниями. Продолжая с трудом вымешивать тесто и пытаясь избавиться от комочков, рейнджер улыбалась, представляя перекосившееся от расстройства лицо лысого дварфа. - Еле уболтала вернуть на место. Похожая ситуация была в том году. Келю заказали упокоение кладбища, там нежить разбушевалась. Нежить упокоена, всё хорошо, но очухался Вель и, счастливый, ограбил склеп. Нажравшаяся крыса вскарабкалась на стул, где сидела гномка, и подставила спину под почесоны. - Есть ещё одна не слишком приличная история, - хихиканье стало совсем пакостным. - Сходил Вель в бордель. От экстаза отключился. Очухался Кель. Понял, что обесчестил даму, и сделал вывод, что надо жениться. Путана в шоке, но счастлива, кинулась ему на шею и случайно стукнула лысой головушкой о спинку кровати. Вель включился, узнал о браке и в ужасе сбежал. С тех пор в «Томную устрицу» он ходит с оглядкой, как бы ту дамочку не встретить, - у полуэльфийки покраснели кончики ушей от поступившей информации о личной жизни Веля-Келя и крупнейшем борделе Стоунмэя. А ехидная ухмылка друидки не прибавляла спокойствия. - О, было ещё забавнее, когда брату заказали стащить артефактик из особняка одного воротилы теневого мира Хорижа. Там была какая-то мудрёная защита, но все закончилось почти благополучно, Вель шёл уже на выход, как споткнулся об валявшегося посреди коридора кошака и приземлился головой о каменную столешницу. От удара очнулся Кель. И всё бы ничего, но братик увидел тот самый артефакт и спросонок, страдая головой, решил отнести эту фигню хозяину. Разумеется, мужик был в шоке, когда к нему в ночи, в спальню приперся какой-то странный субъект и начал совать под нос вещь, которую он лично спрятал в самый свой дальний, самый скрытый, никому не известный тайник. Тут же была вызвана стража, они прошли в кабинет, чтобы продолжить разборки, но на пороге комнаты Кель снова споткнулся о того же самого кота. Видимо, хвостатому понравилось наблюдать, как огромный, лысый дварф летает под своим весом, споткнувшись о его тело. Очнулся Вель. Артефакт у хозяина, вокруг охрана. Удивительно, как он решил не тратить время на мат, а тут же вырвал вещицу и дал дёру. - Как только не догнали, чудом, наверное, - Халли ещё раз скептически посмотрела на страшную, серую жижу, болтавшуюся в миске, но продолжила вылавливать и растирать сгустки муки. - Да не, догнали и отметелили. Но не сильно, он смог вырваться, и даже с добычей. Хотя охране почти удалось его скрутить и отправить в тюрьму. О, тюрьма, точно. Весело было, когда Кель договорился и отправился в тюрьму исповедовать преступника перед казнью. Исповедь кончилась, Кель почти ушёл, зацепился плащом за стол, упал. Очухался Вель. В тюрьме. Какая была истерика… Я, конечно, не видела, но народ говорил, что это было нечто. Он начал биться об стены и в конце концов отрубился. Что думал по этому поводу смертник, мне не известно, ему в тот же день отрубили голову, но мне кажется, он пожалел, что просил жреца Силы. Очухался Кель, вернулся домой, лег спать. Очухался Вель. В результате он подумал, что это был кошмар, а мне пришлось всю оставшуюся ночь его успокаивать, - сухая галетка была разломана и опущена в мед. Медленно поднимая кусочек, Метёлка внимательно, с открытым от восторга ртом наблюдала, как чистый, золотистый мед стекал вниз, в мисочку, а на его струйке мерцал свет от факелов и печи. – Красиво… - Да… - тихий вечер настраивал на лирическое настроение. - Знаешь, Халли... Конечно, поведение брата очень забавно, но ведь, по сути, он тяжело болен. И никто не может ему помочь. Кто его только не осматривал. И жрецы разных богов, и маги, и друиды, и колдуны, и алхимики. Никто не знает, что делать. Самое дельное, что посоветовали – это обратиться к богам… Ну, боги не боги, а вот к Силе и Природе обратиться – это вариант. Но пока что и это не помогает… Грустная гномка гладила свою крысу и задумчиво смотрела на пламя свечи. - А как это вообще произошло? – Халли осторожно села напротив. - Знаешь, вот ты пришла из Тельга, это, пожалуй, почти единственный город на материке, где ни один из нас не засветился. Потому ты, наверное, про нас и не слышала. Хотя моя история известна в основном среди друидов и в пиратских кругах. А вот Вель почти на весь материк прославился. Победитель драконов. Сумасшедший жрец. Проклятый вор. Безбородый дварф. И это всё Вель Золотые руки. За те годы, что мы покинули родной лес, где он только ни побывал, в чем только ни поучаствовал. - Он настолько известен? – полуэльфийка действительно припоминала что-то такое про гибель терроризировавших юг материка драконов. - Да, очень… - Подожди, ты сказала, что вы покинули родной лес? И как вы вообще оказались братом и сестрой? Если я правильно могу судить, вы же чистокровные гномка и дварф? Свист вновь вскипевшего чайника заставил Метёлку отвлечься и немного выйти из напавшей на неё меланхолии. - Ну, как бы это ни было захватывающе, история эта довольно грустная и мне, наверное, стоит её тебе рассказать, чтобы ты поняла, почему мы такие, какие есть. Почему у Веля такая болезнь. Почему на наших телах столько шрамов и клейм. Почему меня называют Повелительницей крыс, а его – Победителем драконов. Почему мы такие странные и не похожие на других. Историю нашей крови и боли, пролитые на этой земле и в море. *** О деталях своего рождения я могу только догадываться. Отец был очень скрытным для друида, как и жившая в его роще дриада. В Круге, куда я с годами вступила, мне ничего так и не смогли сказать по делу. Они вообще были удивлены, что Жумак завел ребенка, потому что он никому об этом не сообщил, а меня растил в жуткой тайне в лесу на пересечении районов Хорижа и Тельго. Почему он поступил именно так, никому не известно. Может быть, он боялся за мою жизнь, может быть, не хотел, чтобы кто-нибудь на меня, его наследницу, влиял… Неизвестно. Единственной своей странностью я могу назвать только цвет волос, все-таки зелёный - не самый часто встречаемый цвет волос среди гномов, а вот моя сестра… А, я не сказала. Не так давно я узнала, что гномка, родившая меня для отца, принесла ещё одну девочку. Вот только она, в отличие от меня, была обычной, светловолосой. Вскоре после того, как они пришли в себя, они уплыли с Эрзарата через Жемчужное море, и где они сейчас, мне не известно. Нас с братом пока что устраивают и наши земли, и резона отправляться в путь по просторам мира на их поиски нет. Отец дал мне имя Элливик… Нет, я – Метёлка, это одно из моих любимых прозвищ, но имя, данное мне после рождения – Элливик. Он вырезал из веточки серебролиста медальончик с моим именем на гномьем языке и повесил мне на шею. Видишь? Удивительно, как он только ещё со мной, и я его не потеряла в своем пути. Я росла. В моей памяти остались нечёткие воспоминания о том, как отец и дриада учили меня говорить. Гномий язык, язык дриад и животных, пусть только и роющих. Друидический язык я должна была начать учить только после принесения клятв в Круге, а общий после достижения какого-то возраста, или нет… Кто знает, какие были на меня у отца планы. Он брал меня с собой на обряды и позволял наблюдать. Показывал травы и ягоды. Иногда меня оставляли с разными зверями, когда дриада и отец были заняты. Особенно часто с лисами и крысами. Как гномка, я была к ним ближе, чем к любым другим животным. И всё было хорошо. А потом в рощу пришли люди, нанятые местными жителями для расширения пашни, и, не обращая внимания на дриаду и друида, начали своё дело. По традиции большинства друидов, защищая свой лес, Жумак начал с запугивания, но до того распугал всех лесорубов, что местные наняли мага-пироманта, чтобы разобраться с проблемой, да и заодно вычистить лес. Узнав про мага, дриада и гном не стали сдаваться без боя, но предварительно оставили меня подальше в лесу в гнезде крыс, надеясь потом забрать… Но они проиграли и погибли. Я в возрасте тринадцати лет осталась с крысами. Пусть они и глупые, жадные, не слишком чистоплотные, но они всё-таки выкормили и воспитали меня, не став вышвыривать на улицу бесполезного ребенка, заодно развив навык общения с животными. Потому я, в отличие от остальных гномов, могу почти свободно разговаривать с крысами в зависимости от их диалекта. А, ты же не в курсе. Каждый гном при рождении получает дар, способность, не знаю, как толком это назвать, раз в день разговаривать с животными, живущими под землёй и в норах. Как видишь, брата пока нет в этой истории. Его путь в это время был совсем другим. Попал он в лес, ко мне, уже в возрасте двадцати пяти лет, через пять лет после того, как я осталась среди крыс. Его отец был торговцем, владельцем большого корабля, проведшим большую часть своей жизни вместе с семьей в пути между материками. Ему крайне не везло с жёнами, или, может, просто не везло. Первая супруга умерла от лихорадки, ещё когда он был молод и только начинал своё дело. От неё осталась лишь дочь. Пусть и горюя, но он вырастил дитя, дал ей всё, но, выдав её замуж где-то на материке и будучи уже умудрённым торговцем, задумался о наследнике. Женившись второй раз, дварф снова прогадал. Супруга умерла родами, пусть и дав ему наследника, которому и досталось имя Вель. Сын всегда был при нём. Караванщики и моряки учили его торговле и дипломатии. Хитрому мальчишке только то и надо было. Чем дальше, тем изворотливее он становился. Вертеть окружающими, чтобы добиться своего? Легко. А то, что не удавалось достать через слова, он доставал своими ловкими ручками, пусть порой и получая по ушам. И тихо-мирно рос бы он то на земле, то в море, как его отец решил податься в Жемчужное море, на Эрзарат, что и стало его последней ошибкой. Корабль приплыл в Хориж. Дварф, конечно, слышал, что в этом порту есть проблемы с пиратами и контрабандистами, но не думал, что это коснется его. А местным не понравился чужак, и судьба экспедиции была предрешена. Караван двигался на северо-восток, к богатым землям Тельго и столице - Стоунмэю, все дальше и дальше по кромке леса, как на какой-то стоянке на них напали. Всех бойцов каравана вырезали, женщин и детей взяли в плен, желая продать как рабов в Хориже пиратам с Греско. Но женщины-дварфийки не лыком шиты, ночью они выбрались и освободили детей, жаль, что сбежать не успели. Лагерь бандитов окружили какие-то странные личности. Им было очень удобна сложившаяся ситуация. Бандиты и рабы. Никому не нужные отбросы общества, которых никто не будет искать. Идеальные жертвы для ритуала. И пролилась кровь. Реки крови. Дварфийки поняли, кто пришёл по их душу, и они сделали то единственное, что могли: крикнули детям и молодым девчонкам, женам стражников, чтобы они убегали. В лес. Все дальше. Ведь потом можно будет встретиться и вернуться домой, правда? Испуганные дети поверили и сбежали. Они верили, что мамы догонят их. Что им ещё оставалось? В какой-то момент Вель оторвался от остальных. Кто-то их преследовал, и сбежавшим пришлось броситься врассыпную. Кому-то не повезло, и их поймали. Вель же оказался среди выживших. Может быть, только он один и выжил, он не знал. Что он мог знать? Плутая по лесу неделями, пытаясь найти пропитание, спастись от диких зверей и иногда попадающихся людей, убивших всех его родных и друзей, Вель в какой-то момент провалился под землю, оказавшуюся крысиной норой. Там он и познакомился с малышкой Пи, давшей ему первое мясо за много дней. Это и была я, пусть и подзабывшая за время жизни с крысами своё имя. Мне было восемнадцать лет, то есть я уже около пяти лет жила с крысами. И всё было бы хорошо, но, как я подозреваю, именно в этот момент и родилось раздвоение личности. Его начало пошло ещё в момент смерти отца, убитого людьми прямо на глазах Веля, и последующих смертей. Нежелание видеть гибель окружающих, желание спасти всех и встретившая его маленькая гномка-дикарка, живущая среди крыс, породили новую личность – личность, для которой смерть неприемлема, а главная цель её жизни – лечить всех больных и защищать такого же потерянного ребёнка, как и он сам. Породили Келя. Он частично подучил меня дварфийскому и общему, а я его гномскому. Возможности же уйти в цивилизацию, к разумным, не было, ведь вокруг были люди – враги, убившие и его, и мою семью. Запуганная личность Келя почти полностью подавила Веля, не желая ничего менять и стремясь остаться в лесу, подальше от людей. *** За окном раздался стук. - Вель? – гномка удивилась - брат собирался вернуться только утром. Всё-таки долгий поход мешал ему толком расслабиться, так что дварф отправился в тур по тавернам в поисках собутыльников и хорошего эля. Спрыгнув с табурета и выглянув в слюдяное окошко, Элливик пожала плечами и вернулась за стол. - Кошки шарахаются. - А как твои крысы относились к кошкам? У обычных же с ними почти война, - Халли действительно заинтересовал этот вопрос, потому что размер крысы в четыре фута и вес в полсотни фунтов не давал местным полосатым ни единого шанса. - Да им всегда было пофиг. Нет, конечно, когда они голодные, жуткие крысы с удовольствием съедят и кошку, но просто так нападать, - гномка вновь пожала плечами, – нет. Ладно, давай я продолжу. *** Личности Веля сменяли друг друга, я постепенно к ним привыкла и поняла, что иногда братик вредный, а иногда слишком заботливый. Заметила и условия смены личности: удар по голове или страшный сон. И жили мы не тужили в этой глуши около пятнадцати лет среди сменяющихся поколений крыс, как в какой-то момент в лес пришли новые крысы, слившиеся с нашей семьёй, а власти получил пришлый. И он захотел в жёны мою лучшую подружку – молодую крысу Пик. Не захотев стать его самкой, Пик подговорила меня сбежать и поискать ей мужа. А учитывая тот факт, что последние годы Кель всё больше душил меня своей заботой, не давая ступить и шага вне леса, а просветления от Веля наступали всё так же редко, я решила прогуляться где-нибудь подальше и помочь Пик найти себе самца в другой колонии. А, может быть, и себе супруга найти своего вида. Вот так мы и решились на побег. Ну, и, соответственно, сбежали. Легко, так как никто ничего подобного не ожидал. Старательно заметая следы, мы двигались все дальше в сторону деревни, в которой когда-то проживала моя мать, пусть я тогда и не знала об этом (деревня со стороны Хорижа, а та деревня, которая наняла пироманта – с противоположной стороны леса). Как я потом узнала, Кель от беспокойства за сбежавшую сестру чуть не слёг, но отправился вслед за бестолковкой, ни разу не бывшей в цивилизации. Велю тогда было сорок лет, совершеннолетний, уже совсем взрослый, а мне – тридцать три года. Вышла я к какому-то городу. Любопытную дикарку, ошивавшуюся около деревни, приметили местные преступные элементы, как раз перевозившие груз из Тельга в Хориж. В каком-то переулке меня, общавшуюся с местными крысами, стукнули по бедовой головушке и, посадив в клетку, повезли на корабль (рассудили, что за малолетнюю симпатичную гномку заплатят неплохо). С удивлением ощупывая свой ошейник, я ехала на крытой телеге в металлической клетке, явно раньше использовавшейся для перевозки диких зверей. Несколько попыток побега не удались. Через какое-то время мы оказались в порту, а потом и на корабле. Пусть я и сопротивлялась, но меня закинули в маленькую грязную клетку вместе с красивой женщиной-человечкой. Вспоминая всё, что люди сделали мне и брату, я чуралась её. Пик же, следовавшая всё это время за караваном, оказалась на корабле среди других крыс. Но ей приходилось прятаться от котов, споро промышлявших в трюмах. Кормили раз в день и плохо, пусть иногда Пик и удавалось притащить что-нибудь ещё. Не привыкшая к такому питанию, я очень быстро заболела. Но моя соседка помогла и выходила. Тогда мы и подружились. Постепенно она начала учить меня общему, заставляя привыкать и осознавать, что люди не все плохие. Человечка по имени Шамаль стала моим первым другом после жизни с братом в лесу среди крыс. А через какое-то время мы причалили. К берегу Греско. *** - Греско? Это же пиратский остров… - рейнджер была в ужасе. Самое жуткое место на Эрзарате. Земля, неподвластная никому. Земля, где твоя жизнь не стоит и ломанного гроша. Земля, где тебя могут убить просто так, буквально ни за что. Земли контрабандистов и работорговцев. Страшное место. - Греско, он самый, пусть я тогда и не знала этого названия. Да я толком и не говорила на общем, мой язык составляла жуткая смесь гномьего, дварфийского и общего с редкими вкраплениями языка дриад. Спасибо Шамаль, оставившей в моей судьбе ощутимый след. Она заложила мне основу общего языка, научила не бояться прикосновений, показала, что не все люди – твари. Я ей до сих пор очень благодарна и хочу отплатить ей за всё. Жаль, что я так ничего и не узнала о её судьбе. На удивление серьёзное настроение гномки заставляло сердце сердобольной полуэльфийки сжиматься в сочувствии. Такая веселая, вертлявая, болтающая без конца малышка словно потухла под гнётом тяжёлых воспоминаний. Но ей надо было выговориться, рассказать хоть кому-то о том, как им было тяжело, какой путь они с братом прошли. - Надеюсь, когда-нибудь ты её найдешь, - Халли, стараясь говорить как можно увереннее, попыталась улыбнуться. Слабая ухмылка напротив показала, что её усилия не прошли даром. - Да, мы встретимся. *** Выгруженных с корабля рабов погнали куда-то в центр острова. Добравшись до невольничьего рынка, я, отощавшая, вымотавшаяся и почти не соображающая, с облегчением заметила рядом Пик. Крыска нашла меня. Нас с Шамаль продали разным хозяевам, но, как и сказала Шамаль, я не плакала. Я не могла плакать, я должна была быть сильной и ждать. Ждать возможности сбежать. Нас, последних, самых слабых и почти бесполезных, скопом продали какому-то мужчине с большой группой охраны. Рядом с ним стоял треножник с углями и какие-то металлические штыри в нем. Потом мне объяснили, что это было клеймо – знак, что я принадлежу какому-то хозяину. Но тогда я могла лишь кричать от боли и кидаться на обидчика, желая хотя бы укусить его. И я бы его достала, но сильный удар другого охранника отправил меня в беспамятство, а моё тело кинули в повозку к уже прошедшим процедуру рабам. *** - Клеймо? - Да, вот оно, - гномка без всякого стеснения повернулась спиной и задрала рубашку. На её спине полуэльфийка помимо шрамов увидела два клейма. - Видишь четыре пересекающиеся трубы? Это знак арены, что стоит на Греско, - Метёлка опустила ткань и заправила её обратно. – Арены, где стравливали разумных и животных. Иногда дрались люди. Иногда – звери. Иногда животные против двуногих. Самыми популярными были бои с монстрами, самыми жуткими тварями, каких только могли достать контрабандисты на Эрзарате и в землях вне Жемчужного моря. Мерзкое место. *** Через несколько дней я узнала цель своего существования как раба и своё имя от гнома Муфта по прозвищу Шпендель. Элливик. Это было так странно, узнать, что теперь я - вещь, и одновременно с этим получить последний подарок от давно мёртвого отца. Муфт же дал мне новое прозвище, рассказав, как это важно для гномов – Метёлка. Потому что и орудовала я метёлкой, и сама была как метёлка – волосы дыбом. В честь него я и представляюсь этим именем. В честь гнома, ставшего одним из немногих светлых пятен на этом отрезке моей жизни. Гладиаторская арена. Уборка, чистка клеток, а в худшем случае и роль мяса на самой арене. Какой же шок был для меня узнать, что здесь помимо людей стравливают и животных. Тогда я ненавидела людей… Только они могли придумать такое мерзкое развлечение. Другие рабы разных рас, как и Шамаль, объяснили мне, что есть люди обычные и есть люди богатые. И среди тех и других есть хорошие и плохие, пусть и среди богатых «садистов» больше. Объяснили мне и это слово, и много других. Долгий, бесконечный год я провела там, мучаясь от невозможности помочь местным животным, которых приносили раненых с арены и оставляли подыхать, надеясь, что те как-нибудь выкарабкаются, и их можно будет вновь выставлять на бои, зарабатывая всё больше денег. Не желая смотреть на их предсмертные мучения, я научилась убивать. Сначала душить цепями, а потом один воришка-раб, заставший меня за этим занятием и узнавший причины, научил убивать быстро и безболезненно. Правильно усыплять и правильно душить. А старая поломойка показала, как чистить и перевязывать раны тех зверей, что ещё можно спасти. Так что кое-как я приспособилась, всё больше желая стереть это место из реальности. Оно не имело права на существование, я так думаю и сейчас. Я понимала охоту ради пропитания, а не это. Арена не имела права быть. Пик всё-таки нашла меня. Уже взрослая, умудренная опытом жуткая крыса. Вряд ли кто-то ещё из их клана прожил такую насыщенную жизнь, как она. В катакомбах под ареной, среди местных жутких крыс она нашла себе мужа. Таская продукты и вещи мне, Пик всё больше думала о крысятах, но согласилась помочь. Слишком много мы прошли вместе. И пусть дальше нам было не по пути, Пик хотела вытащить меня из места, где её подруге так плохо. Пусть она и была глупой, маленькой крыской, Пик добилась, чтобы все местные крысы согласились помочь мне сбежать. Я же в это время все больше убеждала рабов сверху, что больше так жить нельзя, а лучше умереть в бою, чем сдохнуть среди этих помоев. И меня слушали. Возможно, эта речь и эти слова были моей вершиной как оратора и дипломата, но я никогда об этом не жалела, ведь один раз мой язык меня не подвел, даже с тем корявым общим, я всем сказала, что хотела, и воодушевила их. Воодушевила на бунт. Подготовка велась тихо. Рабы-служки таскали оружие рабам-воинам. Искали им еду и лекарства, чтобы они набрались сил, ведь именно от них зависел наш общий успех. Это был единственный путь на волю. Пик же в это время договаривалась с крысами. А я говорила с росомахами, лисами и барсуками, запертыми в клетках. Просила их помочь. И вот настал тот самый момент. Очередной день на арене, но теперь было известно, что завтра приедет совет капитанов. А значит, будет большая бойня, ведь владельцам арены важно показать лучшее зрелище. Кровавое зрелище. И многие останутся на этой арене. Навсегда. Поэтому времени не осталось, и план перенесли на ближайшую ночь. А ночью… стражам резали горла на постах, их тихо душили в постелях и за столами. Кровь лилась на пол внутри стен арены, а не на её поле. И многие её обитатели были только счастливы от этого. Ведь они убивали своих мучителей. Тех, кто причинил им столько боли. Тех, кто преграждал им путь наверх. На волю. Освобождённые воины пробивали дорогу наружу, крысы бросались на стражу, кусали и рвали, а служки в это время освобождали диких зверей. Животных, что, увидев открытые двери, ринулись туда, куда указывала их маленькая предводительница, окруженная крысами – я. Эх, не слушай меня, сбиваюсь иногда на пафос. Настроение, наверное, такое. … Кровь. Вот чем мне запомнился этот день. Невероятным усилием рабы прорвались наружу, пробились через стражу и вышли из города. Там мы расстались, и мне на прощание дали новое прозвище – Повелительница Крыс. После чего все бросились врассыпную в поисках лодок, отходящих на материк. Так было больше шансов, что не всех найдут. А я… Я прощалась со своей первой подругой, с той, с которой прошла большую часть своего пути, с Пик. Та решила остаться в катакомбах, среди крыс. Со мной же вызвалась идти другая молодая крыска. Она так мечтала увидеть мир… Мне было грустно, но я согласилась и отпустила Пик. Тем более крысы не живут так долго, как гномы, о чём мне было известно. Сколько поколений крыс сменилось в логове, пока я там жила? А Пик было пора завести крысят. В тот день я осознала, что единственные, кто может быть рядом всю мою жизнь – это мой брат и те разумные, что я встречу на своем пути. Не люди. Гномы, дварфы, эльфы… Потому что они такие же, как и я. Я пожелала Пик счастья и дала новой спутнице имя. В том жутком месте в свои тридцать четыре с половиной года я узнала своё первое имя и посчитала символичным дать крыске похожее. Меня зовут Элливик, так что её имя стало – Вик. Пик и Вик. Преемственность? Возможно. Как сказал Муфт, старый гном-уборщик, в этом мире всё символично, особенно у нашей расы. У гномов. *** Гномка остановилась и задумалась. Все эти воспоминания были слишком тяжелы, слишком многое, уже давно похороненное, они будили в душе. Но, стараясь не впадать в депрессию, Элливик встряхнулась и решила сметить тему. - А пока я страдала в рабстве, Вель занимался совсем другим. *** С помощью крыс Вель всё-таки вышел к деревне, в которой меня схватили. Поспрашивав, он узнал, что караван с рабами двинулся в порт, и ринулся за ним, пусть и совсем не успевал. Но, желая держаться подальше от оживлённых трактов, он ступил в лес и заплутал. Спасибо мне, продуманной и всезнающей, что обучила бестолкового дварфа примитивным навыкам выживания в лесу, например, как ставить ловушки и находить ягоды. А его верная дубина и так никогда не подводила, так что с голода он не умер. Каким-то невероятным образом он вместо моря вышел к самой западной горе Риопийского хребта, на которой обитал один из главных ужасов окрестных земель – красный дракон. Перебираясь через гору к морю, в поисках ночлега Вель забрался в пещеру. И в этот раз его феерическая удача проявила себя во всей красе, потому что, как оказалось, эта самая пещера принадлежала дракону. Но мой бестолковый братик понял это только ночью, когда разъяренная древняя рептилия нашла в своём логове незваного гостя и решила его спалить. И ей это почти удалось. Но каким-то чудом Вель вырвался и упал со скалы вниз, полыхая в драконьем огне. Брат упал в горную речку, в которой пламя потухло, как и его разум. Бессознательное обгоревшее тело, несомое речным потоком, ушло под землю, где через какое-то время проплыло мимо поселения дварфов. Веля выловили и выходили, пусть на это и ушло немало времени. Встреча с соплеменниками произвела на братика большое впечатление, но осознание, что в то время, как он прохлаждается здесь, меня увозят всё дальше, не давала ему покоя. И этот дракон, который не выпускает дварфов наружу, заставляя по сути питаться только грибами и плесенью, разводимыми на стенах подземных галерей, да рыбой, что научились разводить в подземном озере сами дварфы… Он решил, что так просто это не оставит. Про местного красного дракона ему с удовольствием рассказали сами дварфы. Как и про его давнего врага – чёрного дракона, обитавшего на другой стороне залива в такой же большой горе. Кель же в это время с удовольствием общался с жрецами Морадина и Берронар Истинно Серебряной, думая о том, чтобы принять сан. Ведь лечение – это то, о чём он всегда мечтал. Жрецы были в шоке от состояния молодого дварфа, как физического, так и душевного, но толком помочь ему не могли. Ожоги уничтожили все его волосы, страшные шрамы украсили кожу, а уж голова… Раздвоение личности так просто не лечится (они-то не знали, что он страдал этим ещё до встречи с драконом). Но обе личности были довольно мирными, а одна даже решила стать жрецом... Жрецы подумали и решили, что на всё воля богини Берронар Истинно Серебряной, пусть всё идёт, как идёт. Если он станет жрецом, то богиня ему обязательно поможет. А нет – так и более странные личности встречаются. Вель придумал план мести дракону и даже реализовал его. Вот только есть один странный момент… Когда он рассказывает эту историю, то всегда врет. В какой бы ипостаси ни был. Я подозреваю, что он и сам этого не помнит. Скорее всего, ему опять отшибло память. Единственное, что я правдивое из его истории выцепила, так это уже концовку. Момент, когда Вель очнулся уже около двух мёртвых драконов. Найденные сокровища порадовали братика, а байку про эту победу он потом придумал сам и рад-радёхонек рассказать каждому встречному-поперечному. Был. Но это чуть позже. Весь день он перетаскивал золото и вещи вниз, устал и вырубился. А утром проснулся Кель. Увидев золото, он подумал, что его хозяев не видно, а кроме общины дварфов, в горе никто не живёт. Значит, это их золото, и его надо отдать им. Дварфы были удивлены, но быстро поняли, откуда золотишко. Конечно, они кивали на слова Келя, что это их золото, а сами думали, что этот героический дварф так отомстил спалившему его дракону и отблагодарил приютившую его общину. Ведь действительно этот дракон нанёс страшное оскорбление дварфу – он сжёг все волосы на его теле и оставил страшные шрамы. И если с шрамами ещё помогли жрецы супруги Морадина - Берронар Истинно Серебряной, то с волосами помочь не сумели. А какой же это лысый дварф? Так он никогда себе невесту не найдет, бедный. Не каждая пойдет за такого урода. А вот за героя… И община дварфов решила помочь своему помощнику – стала распространять по миру слухи про великого героя – Веля, Победителя драконов. Эти слухи ходят по материку и поныне. Порой это доставляет проблемы, а иногда – помогает, бывает по-разному. А иногда бывают и курьёзы, когда какая-нибудь престарелая вдовая дварфийка предлагает братику стать её содержанцем. Довольный Кель после передачи добычи пошёл к морю. Добрался до места, где нашёл золото, и улегся спать. Утром проснулся Вель. А золота нет. Следов тоже нет (был дождь и всё смыл). Трагедия. Поистерив, брат понял, что всё бесполезно (где искать деньги? Тут только община дварфов, а они хорошие, лечили его и вообще помогали. Не могли же они украсть их?) и отправился дальше, в порт Хориж. *** - Бедный Вель, его лишили денег и столько проблем доставили. Он не мстил этим дварфам? – хихикая, поинтересовалась Халли судьбой вляпавшейся деревни. - Ну, потом он, конечно, узнал, что все деньги сам им передал. Но, так как вспомнить об этом не смог, решил поверить на слово. Тем более они его действительно выходили… *** В портовых трущобах Хорижа знали всё про работорговцев, так что нужную информацию братик достал. Ему повезло, на корабле контрабандистов, плывущем на остров Греско, не хватало матросов, а время до отплытия поджимало, поэтому брали всех подряд и не проверяя никого. Во время плавания он выполнял обязанности юнги, а по сути – мальчика принеси-подай. Общаясь с матросами, повышал свой уровень знания общего языка (в том числе матерного). Как он говорил, порой накатывающее дежавю давало понять, что когда-то он занимался тем же. Когда-то давно, ещё до жизни в лесу, когда отец был жив… Но Вель старался не скатываться в депрессию, а думать о том, как он будет искать на пиратском острове меня. Дварф-кок стал настоящей находкой. Старый Давуч взял брата под своё крыло. Рассказывал про их расу, помогал приспособиться на корабле, учил всяким матросским примочкам, сам проколом ему уши и постепенно узнал его историю. Когда плавание кончилось, Давуч немного помог деньгами и подсказал, где на невольничьем рынке можно найти информацию. Посетовав, что не может сам проводить его, Давуч отправился на корабль, вновь в жуткой спешке собиравшийся отплывать от Греско. Ну, жизнь такая у контрабандистов, всегда бежать и хитрить. Пусть даже тот корабль и не торговал рабами, но оружие - это тоже не хухры-мухры. Вель помахал вслед дварфу и отправился на невольничий рынок, где и узнал, что буквально пару недель назад сгорела арена для гладиаторских боев, и по городу до сих пор идут облавы на сбежавших рабов. До сих пор горжусь этим своим достижением. Правильно мы подожгли это проклятое место. Заинтересовавшись, Вель начал задавать вопросы, что кое-кому не понравилось. И в какой-то момент брат обнаружил себя вновь в плену. Его хотели продать на арену, но той ещё долго предстояло ремонтироваться. Так что скинули на корабль, идущий за новым грузом на материк. Через пару месяца в Хориже было решено, что ему самое место на каменоломнях, где добывались драгоценные камни. Кель мне потом рассказывал, как их доставили туда. Как он пытался устроить всем побег. Как половина каравана разбежалась, а ему не повезло, и его вновь бросили в клетку. И как на него надели ошейник. А Вель обо всем этом и не в курсе толком, так что для него было сюрпризом очухаться на каменоломнях. Время, проведенное среди соплеменников, ему здорово помогло. Теперь он знал, как лучше ударить киркой, где большая вероятность найти камни. Принося большой доход, он питался лучше, чем большинство рабов, что многих очень раздражало. Озлобленные твари, в которых превращались все разумные в этих шахтах, были готовы рвать друг другу глотки за каждый камень. Успех новенького заставлял их беситься. Я даже не представляю, сколько раз его пытались подставить или убить. А Вель не считал. Но понял, что ещё немного - и он станет походить на них. На этих монстров, не животных даже, а монстров, готовых убить за что угодно. И ему повезло, через год в одной из штолен своим ударом он проломил стену. Там был старый проход. Проход, из которого тянуло свежим воздухом. Вот он, шанс сбежать. Но его беспокоила погоня… У Веля был единственный шанс, и он им воспользовался. Но перед этим он устроил обвал, чтобы перекрыть погоне путь и инсценировать свою смерть под камнями. Как потом говорили, кто-то из рабов пострадал, пусть и не сильно, но брат выбрался наружу. На свободу, чтобы продолжить мои поиски и вернуться назад, в наш лес, где мы так спокойно жили все эти годы. Он хотел домой. *** - Значит, у Веля тоже есть клеймо? – у Халли перед глазами все ещё стояла покорёженная кожа на спине гномки. У Веля такое же? - Нет, с этих каменоломен он ушел без клейма. Как он говорил, там произошла какая-то накладка, и про него просто забыли, иначе он тоже получил бы клеймо. - Трубы? – полуэльфийка очень удивилась. - Нет, я же говорила, это клеймо с гладиаторской арены Греско. Другое, но я точно не знаю изображение. А так у него есть другое клеймо, такое же, как и моё второе. - Подожди, ты тоже была в каменоломнях? – рейнджер поражалась всё больше. Она чувствовала, что у неё волосы встают дыбом от истории жизни этой сумасшедшей парочки. - Ха. Да, был такой период в моей жизни. Только на гранитных. И мы там были оба, пусть и в разное время. Но по порядку. *** Плутая по острову, я промышляла мелким воровством и искала путь, как вернуться к брату. Вариантов было два: пробраться на корабль, отплывающий на материк (но вероятность не быть обнаруженной в трюме слишком мала, да и пропажу продуктов быстро заметили бы) или добираться самостоятельно, на лодке. Мне было известно, что многие бывшие гладиаторы и обслуживающий персонал с арены крали именно лодки, и я тоже выбрала второй вариант. Наворовала провизии, нашла подходящую лодочку и почти стащила её. Единственное, что мне помешало, так это то, что я не одна нацелилась на плавательное средство. И лишь где-то на третий раз мне повезло, и я наконец-то вышла в море. То, что в этот период не было штормов, можно считать чудом. Провизии даже не хватило, чтобы добраться до скал. Спасибо общительным дельфинам, что порой соглашались помочь и тянули веревку, привязанную к лодке, в сторону материка и подбрасывали свежепойманной рыбы. Сырая рыба, конечно, на вкус была не очень, но растущей малышке Вик понравилась. И вот наконец-то показались скалы, но в них не было никакого прохода. Да даже места, чтобы зацепиться и пролезть через гряду. Спасало лишь одно – моллюски и полипы, расположившиеся на камнях. Они были очень даже съедобны, а местами и вкусны. Да и дельфины обо мне не забывали и иногда подбрасывали рыбы. Когда я добралась до суши, я ещё долгие годы не могла без дрожи не то что есть, да даже смотреть на морепродукты. Постепенно, двигаясь на запад, в сторону Хорижа по границе скал, я заметила, что берег забирает на север всё больше. Это была бухта. Да, каменистая, да, не слишком удобная, но бухта. Тогда я не понимала, почему в ней не было порта, лишь потом я узнала, что раньше над бухтой постоянно разворачивались бои двух драконов, никто не рисковал там строиться. Но мне повезло, Вель там уже набедокурил, так что угрозы больше не было. Отощавшая, чудом не сошедшая с ума за этих проклятых полгода в море, я наконец-то ступила на берег и ринулась в глубь материка. Всё дальше. Всё глубже. В лес. В глушь. Подальше от этих тварей, что называли себя людьми. Что поклонялись каким-то богам и проливали кровь просто так, для развлечения. Подальше. К тем, кто проще и понятней. Кто если убивает, то только ради пропитания. Кто верит в Природу и её всемогущество. В лес. Оказавшись в каком-то старом, даже древнем лесу недалеко от Рияна, я начала успокаиваться. Пусть и не мой, этот лес был таким родным. Растения и животные, пусть и другие, но простые и понятные. Я забылась и не вспоминала о том, что видела. Ела и спала. Иногда передвигалась, ловила дичь, гладила новую крыску. Она мне не мешала, любопытно осматриваясь по сторонам. А я потихоньку приходила в себя. Через некоторое время рядом со мной начала крутиться белка. Та пыталась куда-то меня вести, и я послушалась. Пожалуй, тогда впервые со времени побега во мне проснулось любопытство. Вскоре мы вышли к тропе, ведущей в обжитые области. Там я остановилась и сказала, что не пойду, что хочу остаться в лесу, если господин друид разрешит… Внимательно смотрящая на меня белка плавно превратилась в эльфа-друида. С какого-то из деревьев ему на плечо спустилась другая белка, его спутник. Эльф-друид по имени Кварион оказался членом внутреннего круга друидического ордена. Впечатлившись моими навыками и способностью разговаривать с некоторыми животными, он предложил мне посвящение в друиды. Узнав об обязанностях друидов, я согласилась. Хранить лес, помогать животным, - именно об этом я всегда мечтала. Посвящение проводилось во время святых дней. После очищения я дала друидическую клятву: пообещала оберегать равновесие мира, следовать друидической этике, уважать свободу других друидов своего и других кругов, действовать как страж Природы, а также быть преданной друидическому ордену и хранить его тайны. *** - А тебе ничего за это не будет? – полуэльфийка забеспокоилась, не сказала ли гномка ей ничего лишнего. А то ведь накажут, а говорят, что наказания у друидов одни из самых страшных… - А что я тебе по сути сказала? То, что я – друид, так это всем известно. Про посвящение и его сроки – это тоже в принципе не секретная информация, так что ничего страшного, - Элливик рассеянно пожала плечами, вспоминая, что же там было дальше. *** Три года я прожила в глуши. Кварион учил меня слушать лес, обращаться с животными и принимать мир таким, какой он есть. Смириться, что не все люди хорошие. Что есть в этом мире и зло. Учил проводить церемонии и обряды. Драться и колдовать. Представлял меня кругу и рассказывал об этикете друидов. Сводил в лес, где я узнала о уходе брата, но дал надежду, что он справится. Учил читать и писать. Он учил всему, что знал сам и пытался залечить все мои душевные раны. Учил любить этот мир таким, какой он есть. Вместе со всеми его несовершенствами. Наставник дал мне очень много, я даже не представляю, как буду с ним расплачиваться… Вскоре моё обучение было закончено, и я на волне воодушевления отправилась в путь, на поиск брата и всё новых животных и растений. Я и до сих пор мечтаю найти их всех, нарисовать и описать. А потом показать наставнику. Может быть, тогда и он решит отправиться со мной в путь? Я понимаю его выбор, стать друидом священной рощи – это почётно, но он так молод. И так привязан к своему родовому дереву… Потому я и решила пойти дальше. Найти всё и показать наставнику все чудеса Природы через свои записи и рисунки. А он пока позаботится о моем родовом дереве. В пути с Вилли, самым младшим сыном Вик, я нашла заброшенную башню, в которой встретила приведение. Мне не повезло - попала под проклятье. Еда и напитки больше не имели вкуса, а музыка не приносила радости. Пришлось идти в город за информацией. Я надеялась, что кто-нибудь из магов мог бы мне помочь. А уж я бы отплатила. Кому не нужна помощь друида? В ходе расспросов в какой-то таверне я услышала о маге, который, возможно, сможет снять это проклятье. Но разразившийся дебош помешал планам. В безобразной кабацкой драке я случайно получила стулом по голове и отрубилась. Малыш Вилли только и смог, что спрятаться в подворотне и потом следовать за мной. А всех, кто валялся по полу, замела стража и отправила в каталажку, собираясь, не особо разбираясь, сдать их в каменоломни. Вот так и появилось у меня новое клеймо на новом месте, а я оказалась в гранитных каменоломнях, в которых уже успел к тому времени побывать мой брат. Попав туда, я перезнакомилась с некоторыми старыми приятелями брата, сумевшими опознать меня по зелёным волосам и прозвищу. Брат обо мне расспрашивал всех, так что кое-кто запомнил описание. Как мне было грустно, что мы разминулись. В это время обстановка на выработке накалялась. Загремевшие в штольни бандиты были не сильно рады сложившейся ситуации и решили бежать. Узнав, что я – друид и сестра известного здесь Веля Победителя Драконов, они предложили мне сделку. За помощь в побеге я должна была два года отработать на Гильдию воров. Помогать им воровать или самостоятельно выполнять заказы. Я согласилась. Так я и стала членом Гильдии. *** - Так ты всё-таки состоишь в Гильдии? - Ну, я свои долги уже выплатила, так что, в принципе, могу идти на все четыре стороны. Но заказы иногда беру. Порой там попадается непыльная работенка, - гномка индифферентно пожала плечами и продолжила вычесывать млеющую крысу, подставляющую то один, то другой бок. - А проклятье? - Нашла я всё-таки мага, мы договорились, и проклятье с меня сняли. Было так приятно вернуть себе все ощущения от пищи и музыки, - и, чтобы ещё раз убедиться, что все чувства к ней вернулись, Элливик засунула в рот большую ложку меда и закатила глаза от удовольствия. *** Брат же сбежал с каменоломен, на которых добывали драгоценные камни. Выбравшись наружу, Вель, обряженный в одни лохмотья и болтающиеся цепи, вооружённый лишь киркой, долго плутал по горам, пока не натолкнулся на башню, принадлежавшую полуэльфу-магу по имени Зувкрик. Затворник так углубился в свои изыскания, что никак не находил время выехать к родственникам и друзьям, чтобы хотя бы узнать последние новости и пообщаться. Так что новой личности в пределах досягаемости он обрадовался. Расспрашивал, говорил сам, но не забывал о насущном. Помог помыться и дал одежду. Даже сдерживался во время обеда, чтобы не мешать гостю насыщаться. Ну а потом из подвала было извлечено вино, и понеслось… Напились они, короче. А после каменоломен Вель не устоял перед градусом, и его развезло. Выболтал всё, что мог и не мог. А утром, проснувшись от похмелья, брат узнал, что, когда они напились, он хвастал, как победил двух драконов и пенял магу, что тот не навещает родственников. Вот Зувкрик и решил нарушить своё затворничество, чтобы съездить в гости и представить им своего нового друга – Победителя Драконов! Страдающий головой Вель попытался вякнуть обо мне, но его успокоили, что маг всё устроит. У него есть связи и, как только они будут в городе магов - Ционе, он постарается узнать всё, что только возможно, о его сестре. Так что дварфу пришлось смириться, потому что больше идей не было, а в проклятый Хориж возвращаться не хотелось. Во время пути маг всё никак не умолкал, так что Вель узнал очень много о внешнем мире, а уж когда он заикнулся о магии, Зувкрик тут же уверил его, что магии в нём не чувствует, а для становления чародеем он уже слишком взрослый, много переживший дварф. Но вот подучить его пользоваться магическими устройствами он мог. Вот так они и ехали всё дальше, в сторону города магов, общаясь и учась. В Ционе Зувкрик познакомил Веля-Келя со своими родственниками, где и узнал о надвигающихся переговорах с магами Гриндока и воодушевлённо предложил помощь. Свою и Веля. Ведь он же Победитель Драконов! Родственники подумали, припомнили гуляющие среди карликов слухи о дварфе, мстившем всему драконьему роду (представленному ранее на Эрзарате аж двумя экземплярами) за свои сгоревшие волосы (священные для дварфов), и разрешили. Вот так Вель, не успев и прочухаться, переплыл Гаримский пролив и оказался на своих первых важных переговорах. Высокие стороны встречались в каком-то поле подле Гриндока. Красивые шатры. Столы, наполненные яствами. Красивые дамы, благосклонно внимающие рассказам брата о победе над драконами… Вель опьянел от этой всей ситуации, а потом догнался ещё и дварфийским самогоном. В результате к тому моменту, когда начались переговоры, брат был уже пьян в хламину и, увидев эльфийку поразительной красоты и сшибающей с ног харизмы, решил, что такой потрясающий герой, как он, как раз ей подходит, и вихляющей походкой направился в её сторону. Конечно, я этого не видела, но по его рассказам свидетелей, пусть и за исключением некоторых деталей, моя история – чистейшая правда. Гордая эльфийка, одна из сильнейших магов острова, была оскорблена, что к ней полез какой-то не вяжущий лыка дварф. Вежливые просьбы оставить её в покое были проигнорированы, а тут ещё пьяный Вель начал петь песни… Нет, слух у него всегда был неплохой, но вот голос и выбор произведений… Учитывая, что на всяческих балах и концертах он к тому моменту ещё никогда не был, да даже на деревенских ярмарках не появлялся, единственное, что он знал – это матросские песни… Пусть и рифмованные, но похабные комплименты взбесили магичку, и она решила сжечь обидчика. От простейшего огненного шара брат увернулся, в отличие от одного из членов делегации материковых магов. И всё можно было бы ещё замять, как Вель оступился и опрокинул один из фуршетных столов на группу островных магичек. Смех со стороны материковых - и началась бойня. Как он потом жалел, что толком побывать на магических разборках ему не удалось. Его вытащили, но войны теперь было не избежать. Веля засунули в один из отрядов подальше с глаз. Сборище дегенератов, в котором Вель оказался, в главной битве окружили и разбили. Маги к тому времени подписали мирное соглашение, но вот про него забыли отнюдь не все... Так что Велю пришлось скрываться на вражеской территории, перейдя на абсолютно нелегальное положение. Каким-то чудом ему удалось найти лодку. Назвать её «Дикая кобыла» и сплавиться по реке вниз в пролив, а через пролив вернуться к цивилизации. А потом и в тот самый проклятый город, в Хориж. Вспомнив всё, что Зувкрик говорил, Вель в очередной раз отправился на мои поиски. Продав лодку, он получил немного монет, чтобы продолжить путь дальше, но вновь он задавал слишком много каверзных вопросов – и в итоге кто-то заплатил, чтобы его убрали. Очнулся Вель от боли, причиняемой клеймом. И опять каменоломни. Пусть в этот раз и гранитные. Те самые, на которые впоследствии попала я. Чутье камня там было нужно не так сильно, для всех умственных действий и расчетов имелись инженеры, рассчитывающие, как правильно разбить камень. Но этот период довольно быстро кончился. Через три месяца в каменоломни пришли солдаты. Рабам была предложена свобода за верную службу. Вель был согласен, лишь бы подальше от этой взвеси в воздухе, от которой так хочется чихать. *** - А ты в это время где была? – Халли немного запуталась во всей этой истории. - Я в это время все ещё была на обучении у наставника. Брат исколесил материк намного больше, чем я. *** Следующие два года брат провел в учебке и в армии. Как раз в это время я покинула наставника и вляпалась в историю с каменоломнями, побегом и Гильдией воров. Вель же научился сражаться в строю, большими и малыми группами. Вспомнил вес любимой булавы и попробовал боевой топор карликов. А когда просыпался Кель, брат стремился всех вылечить и защитить. Он всё больше понимал, что это его судьба. Брат хорошо себя показал, и его отпустили с миром, при этом напоследок кто-то ему сказал про старых знакомцев с гранитной каменоломни. И при встрече Вель узнал шокирующую историю, как он разминулся со мной. Что я в столице, в Гильдии воров. Там он меня и нашел. А потом и сам туда вступил. *** - Ну что, как тебе наша история? - В этой повести только трагично-неразделенной любви не хватает. А так всё есть. Бард бы сложил из этого целую балладу… - А нам предлагали, - Метёлка усмехалась. - А что вы? - Послали его куда подальше. Это только наша история, остальных она не касается. Кому захотим – тем и расскажем. - По сравнению с вашей моя история кажется такой скучной, хотя я ненамного младше Веля, а тебя так вообще старше… - Просто ты выросла в благополучной семье, в спокойных землях. Ты – счастливица и это – хорошо. Я предпочла бы, чтобы больше не было таких детей, как мы. Выросшие в лесу, среди крыс. Никому такого не пожелаю. Коммуникационные навыки снижаются в ноль, - гордая заумной фразой, гномка задрала свой носик кнопкой кверху. - Да, одно дело, когда взрослый разумный отправляется в путь, а когда ребенка заставляют делать принудительный выбор... Дети – святое и не заслуживают этого. И я первая кину камень в того, кто думает по-другому. Клянусь. Посерьёзневшая гномка спрыгнула со стула, взяла свечку и вышла вон из комнаты. Судя по звукам из-за стены, вернулся в дупель пьяный дварф. Вот и отправилась Метёлка с ним разбираться. Метёлка. Элливик – Повелительница крыс. И Вель. Кель. Дварф – Победитель Драконов… Никому не пожелаешь такой судьбы. И, глядя в постепенно затухающее пламя лучины на столе, Халли думала. Чем не цель жизни? Сделать так, чтобы никто из детей никогда больше не повторил судьбу её друзей. Никогда.