Для нас обоих

- …Прости меня. Китти ушам своим не поверила. Простить его? Ей стоит просить прощения у него, а не наоборот. Этот человек на смертном одре (смертный одр – от такой мысли она чувствовала себя вконец потерянной), и он не должен никого ни о чём просить. «Уж точно не меня». Это ей стоит умолять его. Она осторожно прикоснулась к щеке мужа, горячей и влажной. - Нечего прощать. Его синие глаза на миг сосредоточились на её глазах, живые, ясные. «Он слышал меня. Я знаю, слышал». Во всяком случае, она молилась, чтоб это было так. Потом он стал неподвижным, совершенно неподвижным, и сердце Китти содрогнулось. Но это длилось лишь мгновение. Страх, заключивший Китти в свои ледяные объятья, исчез, когда Уолтер моргнул, синие глаза снова поймали её взгляд и сосредоточились на нём. Когда Уолтер заговорил, его голос казался сильнее: - Нам за многое надо просить друг у друга прощения. Но… - Его рука, подрагивающая от очередной холерной судороги, потянулась к Китти и остановилась на её животе. – Думаю, надо считать это чистым листом, новым началом. Для нас обоих, Китти. «Он назвал меня Китти». Она сморгнула слёзы. Он так давно не называл её по имени. - Для нас обоих, - согласилась она, без памяти счастливая оттого, что холера не забрала его. Китти видела могилы вдоль реки. Сотни могил, свежевскопанную землю и разметки, очередное тело очередного несчастного, иссушённое, постепенно исчезающее под покровом сухой коричневой земли. «Как же я рада, что ты по-прежнему со мной», - подумала она, натянув одеяло Уолтера повыше и спеша дать мужу чистой воды. – Я люблю тебя».