Через десять минут
— Ну, съешь ещё кусочек. — Не могу больше. — Можешь. Ну, съешь, ради меня. Мне так нравится, когда ты хорошо кушаешь. Скажи «ааа»… Намджун закрыл глаза, обречённо открыл рот, и Джин с дьявольским удовольствием запихнул в него ещё ложечку желе. — Моя ты радость. Ути-пути, — Джин потрепал старосту за пухлые щёчки, — осталось совсем немного. Не переводить же продукты. Открой ротик…. Чимин наблюдал за происходящим с откровенным любопытством. Впрочем, как и я. Мы давно ждали, когда староста сорвётся. Переговоры по поводу выкупа Джина не состоялись. Он сразу отказался от любых предложений, от любой платы и любых привилегий. Он был непреклонен и заявил, что откажется от своей рабыни только в случае смерти. Убить Намджуна хотелось, но такие методы были не по мне. Тогда я решил, что если он так сильно хочет иметь свою личную «принцесску», жаждет её любви и внимания, то пусть принцесса не сопротивляется. Пусть она всегда будет рядом, всегда будет любезна и заботлива, и настолько приторна в своей любви, что у объекта обожания слипнется задница. Этот план я и предложил Джину как финальный. Больше идей не было. Правда, сначала мы хотели использовать шантаж, но этот вариант отпал, так как всё могло плохо закончиться, и тогда шантажировали бы нас. Намджун мужественно держался. Но по всему было видно, что скоро у него лопнет либо терпение, либо он сам. Хотя, это было не точно. Парень оказался крепким орешком. Сокджин, как любитель кулинарить, так закормил старосту, что тот всего за неделю набрал несколько килограммов и продолжал толстеть. Теперь ему можно было не надувать щёки, они и так стали пухлыми, и это стало отличным предметом для насмешек. Мы проследили за последним кусочком съеденного желе, Джун облегчённо икнул и схватился за живот. Сокджин разочарованно бросил ложечку в тарелку. Чимин нагнулся ко мне и прошептал в ухо, вызывая толпу мурашек: — Ты проиграл. И что это значит? Я сглотнул. У Чимина уже целый список того, что я ему должен. С той самой ночи удача отвернулась от меня, я постоянно проигрывал Чимину в любом споре. Ум у меня тоже, видимо, отшибло, потому что, несмотря на неудачи, я продолжал спорить… Чимин пока не требовал отдавать долги, но пригрозил, что записывает их в блокнот и однажды мне всё припомнит.***
Вечером по дороге в душ меня перехватил Сокджин. — Твой дурацкий план не работает! Он скоро лопнет от постоянной кормёжки, я уже не знаю, как отбиваться от его приставаний, и что вообще делать! Знаешь, как у меня очко играет, когда он в комнату входит? — Джин-хён, успокойся. Возможно, он скоро не выдержит и сам тебя отпустит. — Если он не сделает этого, то не выдержу я! И убью тебя! А потом его и себя! И не обязательно в таком порядке! Я расстроенно провёл взглядом его удаляющуюся напряжённую фигуру. — Почему этот хён такой злой? — сказал я сам себе, перед тем как пойти в душ. — А потому, что его давно никто не трахал… Я ушёл, не зная, что за углом стоял невидимый свидетель, довольно потирающий руки. Он коварно хихикнул и прижал ладони к пухлым щекам, напрасно надеясь, что они сдуются и снова станут такими, как прежде.***
— Сокджин-и, принеси, пожалуйста, плед. Я замёрз. Плед прилетел в голову, но недовольный взгляд из-под выбеленной чёлки исправил положение — Джин аккуратно расправил покрывало и накинул на ноги старосте. — Ещё пожелания? Или я свободен? Намджун похлопал ладонью около себя, приглашая сесть. Джин поджал губы, но сел рядышком, моментально очутившись на кровати в горизонтальном положении с задранной футболкой и облапанный за все места. — Эй! — завопил Джин, не ожидавший от терпеливого старосты такой фамильярности. — Ты охуел? Что ты себе позволяешь? — Мне кажется, ты последнее время сильно напряжён. Решил помочь тебе расслабиться. — Убери ласты от меня! Быстро! Паника в голосе Джина очень понравилась Намджуну. Он достаточно долго ждал, но этот засранец только издевался над ним. Пора решить, кто в этом тандеме главный, а кто просто принцесска Подай-Принеси. — Ты хочешь от меня избавиться? Это прекрасная возможность. Одна совместная ночка, и ты свободен! — Да ты в край охерел! — возмущению Сокджина не было предела, даже глаза у него стали в два раза больше обычного, а голос ещё громче. — Я? С тобой? Да никогда в жизни! — Да ладно. Думаешь я не знаю, что ты дрочишь на моё фото? После этого Джин стал похож на героя аниме, впрочем, его удивлённые глаза могли дать фору любому аниме персонажу. — Не было такого! — завопил он, чувствуя приближающийся пиздец. — Отпусти! — на последнем слоге его голос дал петуха, и он сконфуженно заткнулся, чтобы не пасть ещё ниже. Насмешливо выгнутая бровь старосты загнала его в угол окончательно, и он стал краснеть, покрываясь яркими, словно свежие засосы, пятнами. — Было. Не отпущу, — уверенно заявил Намджун и выложил последний козырь: — Я уже давно установил камеру в твоей комнате и всё видел. И слышал, как ты, кончая, стонал моё имя. Мой маленький извращенец. Сокджин дёрнулся последний раз, закатил глаза и профессионально изобразил обморок — подвоха не обнаружил бы даже патологоанатом. — Что ж. Ты, спящая красавица, сам напросился. Сейчас я буду тебя будить, тыкая в тебя волшебной палкой! Джин терпел долго. Он упорно не отвечал на требовательные поцелуи, терпел прикосновения, не стонал, когда язык старосты ласкал каждый сантиметр его тела, но, как бы он не изображал хладный труп, его план с треском провалился. У мертвецов не стоит так, что звонко расходится молния на джинсах. У них неистово не бьётся сердце, и они не задыхаются от возбуждения. — Я тебя ненавижу, Намджун! — не выдержал Джин и, схватив старосту за волосы, запрокинул его голову, впился поцелуем в шею, оставляя засос, больше похожий на кровавую рану. Потом рванул рубашку с такой силой, что по всей комнате с треском разлетелись пуговицы. Намджун опешил и застыл, охуевая от скорости развивающихся событий. Он вообще не был глупым парнем, но всё равно не поспевал за происходящим. В шоке наблюдая, как со скоростью света с него одновременно слетели штаны вместе с боксёрами и носками, как испарилась одежда с Джина, и как внезапно он оседлал его бёдра и начал активно двигаться. Внутри Джина было горячо и узко, но не настолько, чтобы сделать больно. — Ты что, подготовился? — осипшим голосом простонал староста, но тут же получил пощёчину. — Заткнись! Я тебя, блять, ненавижу! Я знал, что всё так закончится, и ты засунешь свой член мне в задницу! Намджун хотел возразить, что исходя из происходящего можно смело сказать, что это его трахают, а не он, но, глядя в глаза разъярённой и влюблённой фурии, промолчал. — Правильный выбор, молчи, — прошипел Джин, насаживаясь со всей силы, — иначе оторву тебе член и скажу, что так и было. Теперь ты мой, и только попробуй что-то вякнуть против! А потом, не прекращая двигаться, страстно целовал Намджуна до тех пор, пока внутри всё не взорвалось от удовольствия.Три года спустя
Время пролетело незаметно. Казалось бы, вся жизнь перевернулась с ног на голову, но приятных моментов в ней оказалось однозначно больше. Коварная Тэхи полностью завладела сердцем Хосока, а потом бросила, отчего бедный парень впал в глубокую депрессию, едва не завалив экзамены и задолбав всех своим нытьём так, что мы были готовы бежать без оглядки. Однако расследование показало, что девушка беременна и, испугавшись последствий, сбежала. Чимин нашёл её, провёл с ней много времени, уговаривая не делать аборт и вернуться к страдающему папаше. В итоге, пара помирилась и даже решила оставить ребёнка. Хосок, не без помощи друзей, сдал экзамены и смог поступить в академию искусств, где профессионально занялся танцами, и потом подписал контракт с небольшим, но весьма перспективным агентством. Теперь он занимается с трейни и вполне счастлив с женой и вечно орущим младенцем. Периодически он делает набеги к друзьям и выносит им мозг своим громким хохотом и заразительным оптимизмом. Намджун и Джин официально стали встречаться, хотя это больше смахивало на садомазо-шоу, а когда они начинали сюсюкаться друг с другом, то это больше смахивало на перекидывание гранатами. Мне кажется, они были абсолютно счастливы. Джун вместе с Шугой открыли свою студию и зарабатывают написанием песен и музыки, зачастую провокационной и чересчур агрессивной. В родной стране они не получили особого признания, но активно двигаются в сторону западного рынка. Они также не оставили свои старые привычки, хотя стали намного осторожней и в криминальном мире имеют намного большее влияние, нежели на его законной стороне. Чонгук и Шуга также стали парой, хотя и не афишируют свои отношения. Гукки потерял голову от любви, а Юнги с него пылинки сдувает. Впрочем, это не мешает Шуге иногда, в профилактических целях, бить ему морду. Насколько я знаю из рассказов Чонгука, Юнги всё надеется занять позицию сверху, но пока безрезультатно. А периодические драки между ними лишь раззадоривают их страсть. Интересный тандем образовался у Чонгука с Джином — младший постоянно ошивался в студии парней и сильно сдружился с Джином, хотя у них вроде как не было никаких общих интересов. Потом выяснилось, что они вместе сначала кулинарили, потом занялись вокалом, причём весьма удачно. Теперь оба проводят вместе больше времени, чем со своими половинками. В итоге, пока папики пашут, эти двое развлекаются в караоке, жрут в дорогих ресторанах и транжирят деньги. Все довольны, хотя без сцен ревности не обходится. Чимин поступил в ту же академию искусств, что и Хосок, только на другой факультет. Несколько агентств сразу предложило ему работу, однако, он отказался. Он решил не судиться с отчимом, лишь потребовал, чтобы тот отказался от опекунства и выехал из его дома. Мужчина не согласился, не желая расставаться с халявной недвижимостью, и даже попытался угрожать, но несколько серьёзных парней и капелька убедительного шантажа помогли ему изменить своё решение. Теперь он живёт где-то в глубинке и пашет на свиноферме. Там ему и место. Недавно Чимин переехал ко мне, и мы стали жить вместе. Отец пришёл в себя, когда я был на зимних каникулах после окончания первого года обучения в школе. Он подтвердил, что виновниками аварии были его нынешняя жена и её сын. Отец Сокджина, который владеет хост-клубом в Японии, также дал показания в полиции, рассказав много интересного о мачехе. За это, правда, он потребовал бутылку золотистого соджу, которую выпил в процессе повествования, а потом принялся танцевать и приставать к официанткам. Расследование расставило всё по местам. Выяснилось, что моя мачеха не кореянка, а японка. Она неоднократно была замешана в криминальных делах, и её разыскивали в стране за мошенничество. До того, как она влюбила в себя моего отца, эта женщина работала хостесс под именем Юки-тян. Занимаясь проституцией, она не раз обворовывала богатых клиентов. С каждым годом наглея всё сильнее, она потеряла берега и обманула мафиози, который не собирался прощать подобного поступка. Спасая себя и сына, она сбежала в Корею. Там ей посчастливилось найти одинокую кореянку со схожей внешностью. Увидев в этом шанс всех перехитрить, она избавилась от бедняги, и использовала чужие имя и документы, чтобы начать новую жизнь. Расследование приняло новый оборот — к мошенничеству прибавилось убийство в корыстных целях и покушение на убийство. В этот раз сбежать не удалось, суд впаял ей огромный срок за все содеянные преступления. Перед смертью отец взял с меня слово, что я получу высшее образование и возглавлю его бизнес. Пока я учился, временно управлением занимался хён и несколько доверенных лиц, которые поддерживали отца. Отец так и не смог полностью оправиться после аварии, через семь месяцев, после того как он пришёл в себя, его состояние ухудшилось, и он умер. Но я успел познакомить его с Чимином, сообщив, что намерен связать с ним судьбу. Он не очень обрадовался, волнуясь, что род прервётся, но современные законы позволяют суррогатное материнство, так что в будущем этот вопрос решится. В целом, он очень тепло отнёсся к моему парню, особенно когда узнал его судьбу и о том, какая сильная привязанность у нас друг к другу. Чтобы выполнить последнюю волю отца, мне пришлось поступить в университет. Видеться с Чимином мы стали реже, отчего сильно скучали. Хотя приближаются летние каникулы, и кое-кто уже достал старый потрёпанный блокнотик, со списком невыполненных желаний. Я немного волнуюсь, но Чимин обещал быть нежным…