Noize MC — Давай приколемся
— Жулик, — пробормотал Уэюшка, смеясь, — не воруй! — Я не ворую, — оправдался я, — я прикалываюсь! Мы ведь постоянно прикалываемся, Джерри! — Молодые люди, — обратился к нам водитель, нахмурив брови, — вы платить собираетесь? — Ой, извините, а у нас нет… — Уэй мгновенно прекратил смеяться и вжился в образ. — Что значит «нет»?! — возмутился водитель, и я сполз вниз по сидению, как тогда в кинотеатре. Джерри скорчил печальную мину и умоляюще глянул на мужчину. Вот кому нужно вручить «Оскар»! — Зайцев не вожу, либо платите, либо… — не успел он договорить, как я протянул ему эти несчастные доллары, всё так же смеясь. — А это мы так пошутили! — весело воскликнул Джи. — Весь апрель никому не верь! Это развеселило пассажиров, и даже суровое лицо водителя смягчилось — по крайней мере, он передумал нас убивать. — И куда мы едем? — поинтересовался я, снимая историю. Джерри положил голову мне на плечо, и я едва не выронил телефон. — Да хрен знает, — повторил Уэюшка мою реплику, легко улыбнувшись. За окном проплывают деревья, трассы, поля, деревни, дома. Я готов остановиться где угодно, хоть прямо сейчас, готов бесцельно бродить по незнакомым улицам, а потом переночевать в самом дешёвом хостеле или вообще на вокзале, лишь бы мой чёрный лебедь был рядом и заснул у меня на плече… — Приехали, — сообщил Джи, и я лениво потянулся. Мы оказались в совершенно незнакомом месте, что почему-то вселило в меня надежду. Новое место, далеко от привычной жизни, от прошлого, от всего, что было. Кажется, можно начать всё заново, вести себя по-другому, не совершать ошибок. Жаль, что это только иллюзия, всё так, как есть, и ничего уже не изменить. — Ты раньше был здесь? — спросил я. — Не знаю, может быть, — Джерри пожал плечами, закрыв глаза, и ветер спутал его угольные пряди. — Мы выезжали в какой-то пригород, чтобы снять рекламу чего-то там… — Вау, у тебя, наверное, было очень много реклам, — удивился я. — Ты даже не представляешь, — подтвердил Уэюшка. — Мне нравится работать — нет времени думать, и одиночество не грызёт. — Сложно поверить, что ты одинокий, — сказал я, хотя на самом деле я в это верю. Джерри хмыкнул и опустил голову. — Ты даже не представляешь, — повторил он, не прекращая улыбаться. Я не нашёл, что ответить, и грустно улыбнулся. У меня вряд ли получится заполнить эту пустоту у него внутри. Да, мы постоянно творим вместе всякую хрень и даже обсуждаем философские тезисы, но Джерри от этого не лучше. Ему со мной весело, но я не тот, кто надерёт зад его грёбаному одиночеству раз и навсегда: Джи нужен такой же лебедь, такой же художник, который заглянет в его душу и излечит её. Я пытаюсь помочь, но у меня вряд ли получится, как бы я ни старался. Я бы очень хотел быть тем самым, но я просто такой же чокнутый сосед, которому по жизни скучно. — О, копы, — прокомментировал Джерри, глянув на полицейский участок. Я маниакально улыбаюсь, теряясь в догадках, что же он задумал на этот раз. Вопреки моим ожиданиям, Уэюшка просто продолжил путь, сунув руки в карманы. Тут что-то щёлкнуло уже в моей голове, и я ринулся за ним вслед. — Хэй, — я окликнул его и расстегнул рюкзак, после чего достал из него пустую бутылку, — не хочешь полетать? Уэюшка ухмыльнулся, вскинул брови и покачал головой. От досады я опустил руку с бутылкой и грустно вздохнул. Я устраиваю все эти выходки не ради веселья и не для того, чтобы на время забыться — это, скорее, приятные побочные эффекты. Мне нравится куролесить, потому что это нравится Джи, потому что он забывает о своих проблемах, не чувствует боль, не страдает от одиночества. Может, я не могу его излечить, но, по крайней мере, могу приглушить симптомы. Уэюшка ухмыльнулся, расстегнул рюкзак и достал оттуда жёлтый бонг, разрисованный маркером в его стиле. — Уэй…- я покачал головой, не сумев сдержать улыбку. — Ты… — Прекрасен, восхитителен, гениален, — закончил за меня Джи, и я закатил глаза. Если бы он действительно так считал… Мы сели прямо на ступеньках у входа в полицию, забили бонг припасённой мной дурью и полетели. Я страдаю дичайшей хернёй, из-за которой у меня могут начаться проблемы, влетит от мамы, если она узнает, но я глупо хихикаю и всё больше вхожу во вкус, глядя на то, как красиво он выдыхает дым. — Молодые люди! — сквозь дым и туман, обволакивающий наш разум, до нас донёсся строгий голос тучного полицейского, который навис над нами, как грозная чёрная туча. Джи глянул на него наивными глазками, будто я прижал его к стене и заставил вдохнуть каку. — Вы что, совсем страх потеряли?! — возмутился коп, и от страха весь дым выветрился из головы. — Я имею полное право вас задержать! — А это разве незаконно? — этот чокнутый выглядит искренне удивлённым. — Простите… Коп настолько возмущён и обескуражен, что не может и слова произнести, только хлопает ресницами и раз за разом открывает рот. — Фрэнки, — таким же невозмутимым тоном обратился Джерри ко мне, — нам пора… Мы пару секунд смотрели друг на друга, после чего сорвались с места и рванули быстрее Флэша. Мы оба ржём, как придурки, Уэюшка бежит с бонгом под мышкой, отчего мне ещё смешнее. Пробежав наперегонки несколько кварталов, мы обессиленно повалились на траву и продолжили ржать, задыхаясь. Почему он не может быть таким счастливым всегда? — Уэй, — прохрипел я, держась за живот, — ты чокнутый! — Да, — с гордостью подтвердил он, кивнув, — я же тебя не раз предупреждал! — Итак, что мы имеем? — задумался я, немного успокоившись. — Уже вечер, мы чуть не загремели в участок, сейчас лежим на земле накуренные в незнакомом месте и понятия не имеем, что дальше делать. — Мне всё нравится, — Джерри пожал плечами. Ну да, это ж Уэй, кто бы сомневался! — Назад ехать уже нет смысла, — сообщил он, опёршись на локти и забросив согнутую ногу на коленку. — Да и не особо хочется… Чем дольше я его знаю, тем сильнее мне хочется сбежать с ним вместе. Не знаю, откуда взялся такой порыв, но у меня перед глазами постоянно картинки того, как мы ждём автобуса, поедая мороженное, стоим на платформе в ожидании поезда, сидим друг напротив друга полусонные в оранжево-фиолетовом свете фонарей, бродим по новым местам, как он взбирается на бордюры и держится за меня, чтобы не упасть, выкладывает смазанные фотки заката в Инстаграм, как едим сэндвичи на заправках и каждую ночь проводим в новом месте. Я хочу постоянно бежать с ним от мира и не останавливаться, чтобы никогда больше не видеть боль в его глазах и никогда не возвращаться в реальность, в которой я для него просто чокнутый сосед с раздутым самомнением. Да, мне тоже не хочется возвращаться… — Найдём какой-нибудь хостел? — предложил Джерри, и мне как никогда раньше захотелось погладить его по щеке и прижаться к нему, как Клубочек. — Не должно быть дорого…Halsey — Young God
Сейчас меня будто магнитом к нему тянет, и мне очень сложно этому сопротивляться. Я так далеко от колледжа, общаги, знакомых, своего образа заносчивого мажора и гомофобных предрассудков, мне не надо ничего бояться, никого стесняться, тем более, помимо всего прочего, я ещё и слегка накуренный, и теперь чувства, накопленные за пару месяцев, рвутся наружу. Здесь нет бейсболистов из нашей сборной, нет Джамии, нет Спенсера и Бесси, нет Штопора с Вешалкой, и никто меня не пристыдит, никто не скажет ни слова. Прямо сейчас, в этот момент, я бы прикоснулся к его коленке, накрыл бы ладонью его ладонь, наверняка уже холодную, положил бы голову ему на плечо, если бы был уверен, что у меня есть хоть какие-то шансы. — Ага, — пробормотал я, обводя взглядом линию его подбородка. Никогда бы не подумал, что буду мечтать прикоснуться к другому парню, а потом расстраиваться из-за того, что у меня нет шансов. Я вообще не знаю, как это всё происходит между парнями. Да, я смотрел порнуху пару раз, но это совсем другое! Если бы я хотел поэкспериментировать, я бы уже давно по-тихому провёл бы исследования и забыл бы об этом, но я не хочу никаких экспериментов. Мне интересно, дарят ли парни друг другу цветы или нет, посвящают ли песни, ходят ли на свидания и как вообще выглядят их отношения… — Фрэнки, — окликнул меня Джерри, и по коже в очередной раз пошли мурашки явно не от холода, — может, пойдём? — Угу, — коротко киваю, он помогает мне подняться, и мы оглядываемся по сторонам, держась за лямки рюкзаков. Я первым сделал шаг, и Джи последовал за мной. На самом деле, я всё равно везде следую за ним. И конечно, конечно, я понимаю, что парни так же встречаются и так же любят, но осознание этого вызывает у меня слишком сильные чувства. Меня подкашивает от одной мысли о том, как я дарю ему его любимые розы, красные или белые, а может, вообще чёрные, он ведь так любит чёрный, как пою ему песни под гитару, ношу на руках и, о боже, целую! Чёрт, он такой сильный, но при этом такой хрупкий, ему так нужно тепло, и он бы так крепко обнял бы меня за шею! Он так осторожно ко всему прикасается, так нежно и аккуратно, это как же он целуется! А его ладони, худенькие и вечно холодные — так хочется согреть их и переплести наши пальцы… Да, парни могут очень сильно любить других парней, могу с уверенностью сказать, что в разы сильнее, чем девушек! Да, я говорю конкретно о себе. — Паппи, — Джерри вырвал меня из размышлений о нём же, — смотри… Я повернул голову и увидел заброшенное здание, больше похожее на маленький замок. Ума не приложу, как такой шедевр можно было забросить! Ах да, шедевры же вечно забрасывают и забывают… — Зайдём? — предложил я, и замёрзший Кай кивнул. Вряд ли там ему станет теплее, но я сделаю для этого всё возможное. — Вау… — пробормотал Джерри, и я включил фонарик, чтобы изучить обстановку. Холодные кафельные стены, цементный пол, всё ровное, практически идеальное, но до жути холодное. Кай прошёл немного вперёд и застыл перед огромной ямой, оказавшейся пустым бассейном. Его пустой взгляд сосредоточен на самом дне, он достаёт бонг из рюкзака, спускается по лестнице и садится прямо посреди холодной каменной ямы. Вот он, такой прекрасный, на самом дне, холодном и безжизненном. Его тянет туда, всё глубже и глубже, и ему становится всё холоднее… — Так, Уэй! — возмутился я, спустившись к нему. Джи выдохнул дым и усмехнулся. — Ты чё, простудиться хочешь, долбик?! Я не дам ему замёрзнуть. — Окей, хочешь сидеть — сиди, — пробурчал я и уселся с ним рядом. — Только если простужусь я, это будет на твоей совести! Уэюшка протянул мне Айфон, и я, поняв намёк, со вздохом поднялся и устроил ему фотосессию. Ему даже стараться особо не надо, чтобы выглядеть, как на обложке. Господи, как его фотографы вообще живы после такого остаются… — Всё, теперь вставай, — попросил я, вернув ему телефон. Джерри закатил глаза, не прекращая улыбаться, и медленно встал, засунув бонг обратно. Я вылез из бассейна первым и подал Каю руку, чтобы он не упал. Фак, у него такие холодные ладошки, почему он не надел свои любимые перчатки?! — Ого, ты такой холодный, — сообщил я, и Джи спрятался от меня за чёрными прядями, после чего достал из рюкзака те самые перчатки, надел одну на левую руку, а другую отдал мне. — Чего? Кай только мило улыбнулся и пожал плечами. Я покачал головой, скрывая румянец на щеках, и надел перчатку на правую ладонь. Сразу стало теплее, но не от самой перчатки, а от того, что он мне её подарил. — Ты чё, не разговариваешь со мной? — обиделся я, и Уэюшка захихикал. — Ой, ну и пожалуйста! Раз так, то я тоже с ним не разговариваю. Нам и не надо разговаривать — мы и так друг друга понимаем. Да, нам по приколу. Я подошёл к выходу и дёрнул дверь, но она не поддалась. Джерри сморщил носик и тоже попытал удачу, но мы всё ещё заперты. Класс, приколы продолжаются! Кай принялся набирать что-то в телефоне и вскоре показал мне экран. «Ночуем в бассейне :)» Я фыркнул и принялся судорожно дёргать дверь, хотя на деле мне хочется обнять его, поцеловать в лобик, отдать ему свою куртку и заснуть в обнимку прямо под этой чёртовой дверью. Джи не злится, не материт охранников и меня, а кротко улыбается и играет со мной в молчанку. Такой лёгкий, такой милый, такой прекрасный. Я принял его правила и начал строчить в своём менее навороченном Айфоне. «Как-то по-гейски» Уэюшка подмигнул мне, я показал ему фак, и мы оба захихикали. О да, я бы с ним вечность тут проторчал, если бы он и дальше так смеялся! Улыбка сошла с его лица, и он вновь протянул мне телефон. «Прости, это я сюда попёрся, с меня причитается» Ох, милый, ничего с тебя не причитается! Хотя… «Замётано, тогда с завтра ты ешь по три раза в день» Джерри скорчил недовольную мину и покачал головой, гневно печатая, если такое вообще возможно. «Я жирный! :(» Я со вздохом глянул на него, но тут же отвёл взгляд. У меня в глазах, наверное, слишком много чувств, которые нежелательно проявлять. «Ты долбик» Я повернул к нему экран и проиллюстрировал написанное, постучав кулаком по лбу. Джерри сдержанно засмеялся, и мы услышали грубый стук в многострадальную дверь. — Эй, есть там кто? — кричит сиплый пожилой голос, и я первый нарушил молчание. — Да, выпустите нас! — взмолился я, и по ту сторону двери началась возня. Уэюшка скрестил руки на груди и снисходительно глянул на меня. Я скривился и написал ему очередное послание. «Я не с тобой разговариваю!» — Вы что здесь делаете?! — строго буркнул пожилой охранник, и от растерянности я не нашёл, что ответить. — Исследуем территорию, — деловито произнёс Джерри, и дедуля возмутился ещё больше. — Исследуйте в другом месте! — пробурчал он, указав на выход. — Вам ещё повезло, что я решил парадный вход проверить! — Спасибо, — искренне поблагодарил его Уэюшка, улыбнувшись, и даже матёрый дед не устоял перед его обаянием и улыбнулся в ответ. Мы скрылись в сумерках, снова вцепившись в лямки рюкзаков и всё ещё играя в молчанку. Нужно найти на картах ближайший хостел, но мы продолжаем идти в никуда, не разбирая дороги. Бредём по частному сектору, больше похожему на деревню, в сторону холмов, напоминающих горы. Скоро совсем стемнеет, а мы идём не к цивилизации, а к горам. Погода стоит летняя, даже ночью тепло, но Каю всегда холодно, и я боюсь, что он замёрзнет. «Куда мы идём?» Джи опустил взгляд на экран, легко улыбнулся, пожал плечами и набрал мне ответ. «Ты устал?» Я покачал головой, и он продолжил печатать. «Я тоже, хочу гулять!» Смотрю на это лохматое чудо и понимаю, что готов гулять с ним хоть до утра, хоть до конца жизни. Наверное, это просто гормоны, но ведь все наши чувства и эмоции подвластны химии. Я вскинул брови, кивнув, и мы пошли дальше, и дальше, и дальше, и дальше. Это беспечно и опасно, но я не чувствую страха. Мне изначально нравятся такие авантюры, особенно если Уэюшка выступает их инициатором. В случае чего у Джерри есть ножик и перцовый баллончик, которым он обычно отпугивает особо бойких гомофобов, а я при желании кому хочешь бошку проломлю, особенно если кто-то посмеет тронуть моего Кая. Мы зашли настолько далеко, что один раз я всё же заглянул в карты, благо здесь каким-то чудесным образом ловит сеть. Мы на окраине окраины между двумя пригородами, но до центра отсюда ведёт вполне прямая дорога с несколькими пересадками, так что можно не париться. Как только я со спокойной душой оторвался от телефона, увидел Уэюшку с маниакальной улыбкой на лице. Я нахмурился, направил на него фонарик и скопировал его маниакальную улыбку, завидев кресты. Да, это кладбище. Да, сейчас ночь. Да, мы ночью гуляем по кладбищу. Да, мы отбитые. Уэй протянул мне свой телефон и уселся в позу лотоса на пустом клочке земли, закрыв глаза и напустив на себя модельную ауру. Я застонал и пару раз щёлкнул его со вспышкой, гордясь своими навыками фотографии в экстремальных условиях. Да, вышло мрачновато, но если обработать, можно хоть в Лувр выставлять. Джерри заслуживает Лувр и даже больше… Новый экспонат Лувра направил фонарик на своё лицо, но я продолжил любоваться его чертами вместо того, чтобы испугаться. «Что, если на нас нападут зомби?» Я сел напротив него и напечатал ответ. «Не парься, у нас же нет мозгов» Джерри засмеялся, заразив меня. Нам должно быть страшно, но мы сидим и смеёмся. Хотя, нам обоим нравятся скелеты, фильмы ужасов, Хэллоуин и всякая жесть, а мне нравится мой очаровательный попутчик, который не боится ничего, кроме отсутствия любви. Я тоже не боюсь ничего, кроме как потерять его. «Как думаешь, мы бы выжили при зомби-апокалипсисе?» Я прочитал его сообщение, подумал и настрочил ответ. «Конечно, я же говорю — у нас нет мозгов» Мы снова захихикали, и Джерри согласно закивал. «Я слышал твои песни, они крутые. Тоже любишь трэш?» Такое ощущение, что мои красные щёки сейчас сияют ярче фонариков! Так, что там у меня за песни, они правда крутые? Фак, в последней бридж не очень, нужно доработать! Интересно, он догадался, что там о нём поётся? «О, великий критик снизошёл до похвалы! Обожаю трэш. У тебя рисунки крутые, особенно, где чувака без лица затягивает в темноту» Джерри погрустнел, опустил взгляд на экран и стал набирать очередное послание. Нет, Кай, не грусти, не надо, давай лучше бояться зомби! «Это я» Я не печатаю, просто смотрю на него с сочувствием. Если бы я только знал, как отвоевать его у темноты, как вырвать из её лап, как помочь ему с ней сразиться! «У тебя есть лицо, и руки есть — задуши эту суку» Уэюшка грустно усмехнулся, и мне стало тяжело дышать от невозможности погладить его по щеке и обнять, защищая от темноты. «Ты злюка :)» Я тут же написал ответ. «Ещё какой!» Внезапно я почувствовал чьё-то прикосновение и с высоким визгом подскочил на месте, отчего Уэюшка едва не впал в истерику. Ворон, испугавшийся ещё больше моего, улетел восвояси от греха подальше, а я нарочно сохранял испуганную физиономию дольше, чтобы повеселить Джерри. «У тебя тоже классные песни, хоть ты и долбик (: мне тоже последняя нравится, ну, к которой ты обложку со скелетами нарисовал когда мы её сыграем?» Джерри засмущался и снова принялся печатать. «о, там много ритм-гитары, тебе будет, чем заняться. и да, спасибо :*» Я улыбнулся и вновь ощутил, как кровь прилила к щекам. Этот смайлик ничего не значит, просто ирония, а я уже лужей растёкся! «Всегда пожалуйста :* буду стараться, а почему скелеты?» Уэюшка прищурился, потом округлил глаза и снова уставился в экран. «вечная любовь. они любят друг друга всю жизнь и после смерти» Я закивал, выпятив нижнюю губу, и по коже пошли мурашки. Нельзя сказать, чьи это скелеты — любовь не имеет пола, я наконец осознал это в полной мере. Сам себя не узнаю, и мне не хочется. Я представил нас с ним на месте лирических героев его песни. Чем ближе я его узнаю, тем больше мне хочется прожить с ним от далёкой автобусной остановки в Вегасе и незнакомых оживлённых улиц до самого кладбища. Всю ночь мы просидели друг напротив друга, не сказав ни слова. Мы сидели молча среди крестов и могил, делясь при этом самыми сокровенными секретами. Джерри узнал, что я боюсь грозы, что маме не нравится, когда я вижусь с папой, что я постоянно во всё врезаюсь и калечу себя, что у меня проблемы с лёгкими, а ещё что я играю на пианино и скучаю по Джерси. Уэюшка показал мне свои старые школьные фотки, потом портфолио, рисунки, поведал, что коллекционирует комиксы, кеды-конверсы и блюёт после разных продуктов по-разному. Я также узнал, какой едой блевать легче всего и чем лучше вызвать рвоту. Мы не заметили, как начало светать, и даже мрачное кладбище превратилось в светлое место, поросшее свежей зеленью. Я поднялся, уставший, но довольный, по привычке вцепился в лямки рюкзака и последовал за Джерри по тропинке. За эту ночь я влюбился в него ещё сильнее, если это вообще возможно. Теперь я не оправдываюсь перед собой за то, что не могу без него, потому что он удивительный, и не любить его невозможно. Уже через полтора часа мы сели в автобус на то же место, что и в прошлый раз. Уэюшка вскоре заснул, положив голову мне на плечо, и я довольно заулыбался, выгнув плечо и осторожно наклонив голову. Не хочу, чтобы это кончалось! Не хочу в комнату, где Кай хранит лезвия под кроватью и плачет в подушку, не хочу в колледж, где знают мою маску, но не меня, где мы всё ещё Том и Джерри. Я думал, у нас не будет серий с перемирием и дружбой, но в итоге влюбляюсь в него всё больше с каждой новой серией. Хочу, чтобы он и дальше спал у меня на плече, а потом проснулся и потащил бы меня за собой в новый незнакомый город, где всё будет по приколу, где мы будем только вдвоём. Давай приколемся, Джи. Давай поедем куда-нибудь на автобусе и притворимся, что у нас нет денег на проезд, давай рванём в незнакомый город, давай накуримся под носом у копов, давай пролезем в заброшенный особняк, посидим в пустом бассейне и застрянем там, давай не будем говорить друг с другом, давай проведём ночь на кладбище! Можно сделать ещё так много всего по приколу, всё, что хочешь, только не дай темноте тебя похитить, только не поддавайся ей! Не будь серьёзным, Джерри, не подчиняйся, не думай ни о чём. Мы все умрём, но сейчас ещё очень рано. Я готов жить по приколу, только любить я тебя буду по-настоящему.