Фокусник

      К фокусам мальчика тянуло с самого детства. Он всегда, сколько себя помнит, хотел вытаскивать кроликов из шляпы и выпускать голубей из-под плаща. Харрисон с лёгкостью повторял за «волшебниками» из телевизора, словно заранее знал секрет того или иного фокуса. Его называли сообразительным и ловким мальчиком, а родители гордились, пускай и не до конца принимая увлечение сына.       «Ловкость рук и никакого обмана» - улыбается Харрисон, вытягивая из колоды загаданную карту. Аплодисменты, радостные улыбки; мальчик довольно кивает головой, благодаря публику. На самом деле обман был — он едва понимал, что делает. Всё происходило неосознанно, как будто он уже проделывал фокусы раньше (в прошлой жизни), но позабыл, а руки в перчатках помнят.       Но его это волновало меньше всего. Хах, о чем беспокоиться, когда ты самый знаменитый магический ребенок на улице?       В один день Харрисон проделал очень сложный и захватывающий трюк: заставил исчезнуть младшего брата. Но не смог его вернуть. Вот тогда-то и начался ад.       У Харрисона проблемы со сном, поэтому он ворочается с боку на бок уже второй час на жесткой скрипучей кровати. Хочется побыстрее заснуть, чтобы не слышать, не видеть, не чувствовать, попросту выпасть из реальности на несколько часов. Но мальчик не спит, хотя зажмурил глаза и закутался в одеяло. Тонкие стены доносят каждое слово из кухни.       — Что нам делать? Идти в полицию?       — И что мы скажем? Наш сын заставил брата исчезнуть, помогите нам? Ты этого хочешь? Чтобы мы были безумной семьёй с ненормальным ребёнком?       — Прекрати!       Недолгое молчание, тихие вздохи. Скрип стула. Харрисон не двигается.       — Господи, лучше бы он никогда не занимался этим. Почему Харрисон не обычный ребёнок?       — Я не знаю.       — Мне страшно.       — Мне тоже. Глаза мальчика широко раскрыты, но вокруг такая темнота, что их как будто выкололи. Он дрожит под одеялом, зажав рот рукой, и глотает слезы.       Харрисон редко выходит из комнаты, боясь надолго оставаться наедине с родителями. Но сегодня мальчик проснулся раньше обычного и зашёл в кухню, когда отец мирно читал газету, а мать накрывала на стол. Он замер, не зная, что лучше: уйти обратно или остаться? Родители уставились на него, как будто он лишний в этом доме, незваный гость, чужой и опасный незнакомец, но сразу спохватились и вернулись к своим делам. Хотелось умереть на месте. Или исчезнуть, как его брат. Харрисона кольнула совесть, хотя он сделал все возможное, чтобы вернуть его. Пробовал проделывать трюк заново, медленно и сосредоточено, пробовал фокусы с появлением, но ничего. В такие моменты хотелось усмехнуться: он проделал действительно шокирующий трюк. Кто ещё так может, кроме него?       Пахло блинчиками и горячим чаем с ягодами. Кухню освещали светлые радостные лучи Солнца. Семья завтракала в напряжённой тишине.       — Мам, пап? — неуверенно говорит Харрисон, рассматривая узорчатые цветочки на тарелке.       — Да, сынок? — приторно отвечает мать, как будто всё в порядке. Почему-то это жутко его раздражает.       — Я не хотел этого. Я пытался его вернуть, но у меня не вышло!.. Я скучаю. Я хочу, чтобы все было как раньше. Честно хочу. Почему вы вините меня?       — Что ты, дорогой, мы вовсе не виним тебя.       — Да, сынок, ты что-то перепутал…       — Прекратите! — Харрисон вскочил. Сердце бешено билось, глаза жгло. В горле резко пересохло. Посмотрел на маму, на отца.       Наверное, скажи он раньше что-нибудь подобным тоном, папа бы быстро приструнил его. Хотя, такая ситуация никогда бы не наступила раньше. Когда они еще были нормальной семьей. — Хватит врать, постоянно врать! А то я и вас могу…       Он осекся. Взглянул на перепуганных родителей и сбежал в комнату.       Харрисона боятся. Он не просто понимает это, он чувствует. Странное ощущение чего-то знакомого, чуть ли не родного, но забытого где-то в прошлом. Мальчик уже откуда-то знает, какого это, когда тебя боятся. Приятное чувство.       Харрисон привычно скользнул взглядом по зеркалу, сначала даже не заметив, что что-то изменилось. Но через секунду резко отпрыгнул от своего отражения, вскрикнув. У него зрачки вытянулись. Стали похожи на кошачьи. Через пару минут, когда мальчик успокоился, он осмелился посмотреть на себя еще раз, более внимательно, но ничего необычного в его внешности уже не было.       Человек привыкает ко всему. Харрисон смирился, наверное даже чересчур быстро и спокойно. Он — монстр. И с этим ничего не сделаешь. Тем более, если уж быть честным с собой, брат его частенько доставал. Сейчас в комнате стало чуточку спокойней.       Он может заставить человека исчезнуть. А на что ещё способен? Родители его уже боятся. Что будет с другими людьми?       Харрисон заставляет себя не думать о таком, пугаясь своих собственных мыслей. Как будто говорит не он сам, а что-то глубоко внутри, на корке сознания. Нечто, что было рядом всю жизнь, но на расплывчатом фоне, и сколько не приглядывайся, не поймёшь, что это там. Что-то жёлтое?..       Харрисону опять снится кошмар, как он (но не он), разрушает освобождает своё измерение (но не его, он даже такого слова не знает), как слышит крики, пронзительные вопли, которые не прекращаются ни на секунду. Агония, смерть, красные лужи, в которых видно небо без единой звезды. Запах гари, тлеющих волос и мяса. Пейзаж вокруг не нравится, не такого он добивался, но греет мысль, что он самостоятельно устроил судный день. А когда Харрисон просыпается с холодным липким потом на лбу в голове стучит единственная мысль: «я могу справиться на этот раз».       Харрисон хочет побежать к маме, спрятаться под её одеялом, пожаловаться на кошмары, а она бы обняла его в ответ и сразу стало бы тепло и спокойно, что ни кошмары не достанут, ни подкроватные монстры.       Но мама его боится. Завизжит ли она, придя Харрисон в спальню родителей ночью? Потянется ли отец за ружьём?       И Харрисон один (или не один) в темноте, ощущая неясный сгусток внутри, от которого щемит сердце. Мальчик плачет. Плачет, всхлипывает, задыхается, размазывает слёзы по щекам, бьёт кулаками стену, кусает губы до крови. Его уже не беспокоит, что подумают родители. Что в него вселился демон? Он сам демон? Плевать.       Харрисон посмеивается. Он просто хотел вытаскивать кроликов из шляпы. Как на счет оленьих зубов?       На секунду кажется, будто кто-то ещё смеётся с ним в унисон. Изнутри.       Теперь Харрисон никогда не будет одинок.       Ему не нужно смотреть в зеркало, чтобы знать, что его зрачки сузились до кошачьих.