Имя

— Зефир, детка, давай ещё раз? - Астрид, присев на колени, с теплотой, но беспокойством смотрела на голубоглазую девчушку с рыже-каштановыми волосами, что увлечённо трепала едва надорванный нос плюшевого Змеевика. Малышка не особенно внемлила матери, да и вообще в двухлетнем возрасте детей мало интересуют нюни взрослых.       Зефир Хэддок такая: живая, вездесущая, очень активная и любопытная. Закрыв глаза на имена её родителей – вы все равно не ошибетесь в древе жизни этой бестии.       Маленькой бусинке, которая ещё говорит не совсем внятно, двигается рвано (но крайне шустро) - любопытно абсолютно всё и все, потому в деревне это имя произносят с улыбкой даже чужаки, прибывшие на остров торговыми суднами. Зефир вышла очень милой девочкой: мамины черты лица, но папино выражение.       Когда немного недоношенная наследница появилась на свет - она была точной копией своего отца, будто бы об участии Астрид в этой истории Тор и Один вовсе забыли, но чуть позже о намаявшейся девушке, всё же, упомянули между строк.       Вообще, так уж сложилось, что взрослые привыкли обращаться к маленьким детям сквозь зубы и попискивать, мол «кто это у нас тут такой хорошенький?». Другие дети смущаются и смеются, но не Зефир. Эта миледи уверенно топает маленькой ножкой, требуя к себе должного уважения.       Иногда Иккинг называет свою радость «маленьким генералом», но это уже совсем другая история.       Девочка наконец оторвала взгляд от своей игрушки и опустила маленькие ручонки, иногда поглядывая в сторону отца, что стоял неподалёку, уперевшись плечом в дверной косяк.       Астрид повторилась, украдкой улыбнувшись малышке, что все ещё не наигралась, но терпеливо относилась к докучающим вопросам матери.       Странная она все таки, мама эта. — Кто наша мама? - чуть наклонив белокурую голову, Астрид отвлекающе вздымает брови, на что девочка отреагировала почти сразу, даруя освещенному тусклым светом каминного огня помещению новую искорку в виде широкой улыбки: — Астрид. — Астрид. - протяжно вторит валькирия, бережно укладывая ладони по обе стороны по-детски округлых бёдер, – А папа кто? — Вождь!       Любой ребёнок из семьи немаловажных и небезызвестных людей гордился бы своим статусом. Вождь - это ведь так почётно!       Все тебя слушают, не предпринимают никаких действий без твоего ведома, уважают и чтят. Каждый по-своему любит тебя просто потому, что ты родился. Разве ребёнку не будет приятно гордо сказать в компании: «мой папа - вождь»? Пусть и суть этого слова ещё понята не совсем до конца. Зефир, вероятно, была исключением.       Когда малышка впервые упомянула о своих родителях с лёгкой руки очень милой женщины с чужих земель - юную матушку немного удивил такой вот сказ: «мама Астрид и папа вождь», однако виду она не подала. В конце-то концов, разве это не правда?       В этом странном «вождь» Астрид не слышала гордости и заносчивости. Иккинг лишь умилялся, мол растёт у них человечек с чистой душой, но что-то в материнском сердце клокотало, как-будто намекая на дурное знамение.       В один прекрасный момент все закончилось доводом о том, что Зефир считает, якобы отца зовут «вождь» и Хофферсон поспешила поделиться своими переживаниями с супругом, но тот лишь махнул рукой. Ну что ещё за глупость?       Сейчас кивок каштановой макушки был уверенным, все также подчёркивающим глупость этой ситуации, ведь странная же эта мама. Блондинка только шире улыбнулась: — Вождь, верно. Скажи, сладкая, а Иккинг – кто? – Вот это уже философский вопрос, вызвавший замешательство как у ребёнка, который каждой травинке на острове дал имя, так и у изумленно вскинувшего бровями отца.       Зефир явно задумалась, перебирая в голове многочисленных жителей и случайных знакомых, но вот незадача. Нет никого с чудным именем сходным с икотой. — Не знаю такого. - сдавшись, малышка плечами пожала, а Астрид обернулась через плечо: — Я же тебе говорила.       Сказать, что Иккинг был удивлён - ничего не сказать. Родная дочь не признала. Это тебе не бороду сбрить - тут дело куда серьёзнее. Парень опустил руки, которые до этого покоил на груди и устроился рядом с сидящей на полу супругой: — Как это, радость моя? А как же тогда зовут папу? - зеленоглазый с опаской наклонил голову, тут же получая в ответ скучающий детский взгляд. Ну вот, и папа, оказывается, странноват. — Вождь. - улыбнулась довольная собой воительница. — Астрид, это катастрофа...       Это и правда была катастрофа. В скором времени на острове строжайшим образом запретили обращаться к Иккингу по статусу. Конечно викинги с непониманием шушукались, а кто замечал особенные выделения интонацией чифнесс имя супруга при обращении к нему - даже могли посмеиваться, мол все у них не слава Богу, но в основном "убедительной просьбе" не протестовали. В конце-концов, кому какое дело?       Только толку от всех этих новшеств было мало. Маленькая Зефир как-будто противилась настоящему имени отца и нередко бросалась в слезы, искреннее не понимая от чего её родители такие странные изверги.       Из лексикона Астрид пропали слова: "дорогой" и "милый", в деревне забыли о существующей субординации (хоть и по отношению к викингам в её наличии и вовсе можно засомневаться, но она правда была). Для каждого жителя Нового Олуха Иккинг был просто Иккингом и где-то через пол годика Зефир, смотря на своего отца снизу вверх, с подозрением присматривалась к мужчине, что выглядит как её папа, но зовут его совсем по-другому.        Готти утешала молодых родителей. Писала, что подобная реакция вполне логична, ведь даже первое слово ребёнка - исключительно то, которое он чаще всего слышит. Обещала, что через какое-то время малышка все же разберётся в этих странных узах сама, но время, ещё и неопределённое - худший ресурс.       Иккинг уже почти махнул рукой, а Астрид надежды не теряла до тех пор, пока посреди ночи маленькие ножки не засеменили в родительскую спальню и тоненький пальчик не ткнул в глаз, заставляя проснуться в ту же секунду, без всяких там потягушек, и, пока не прозвучало это заветное: «мама, а Иккинг –точно наш папа?», на что со спокойной душой можно было кивнуть: «точно».       Об этой истории спустя время в семье Хэддоков-Хофферсонов вспоминают с улыбкой и смехом. В особенности со стороны Астрид, ведь она не упускает возможности вставить свое женское: «я же говорила». Трудно сказать, кто был более благосклонен к горе-родителям: Тор, Один или может быть сам Локки, но почти четырёхлетняя Зефир теперь точно знает, что её папа — вождь Иккинг, и науськивает младшего брата, деловито покачивая перед маленьким, курносым носиком годовалого малыша своим пальцем: — Запомни, Нафф: "Иккинг" - это имя, а "вождь" - это статус.       И говорит она это очень часто, всякий раз, когда к отцу обращаются по-существу, ведь не должно же быть в голове брата два папы вместо одного со странным именем.