В который раз это происходит? Наверное, уже в третий или в четвёртый четверг подряд. Или уже в пятый. Тайга отнекивается и отмахивается от Аомине. Какого хрена вообще этот придурок ему звонит? Звонит, чтобы позвать на площадку, сыграть в баскетбол один на один. Сначала Кагами недоумевал, откуда Аомине вообще достал его номер. Но все вопросы отпали сами собой, едва он вспомнил улыбающуюся девушку с розовыми волосами, которая вечно находилась где-то неподалёку от аса Тоуо. Кагами то и дело возвращается к мысли о том, насколько же обширна база данных Момои Сацуки.
Тайга уже хочет в который раз огрызнуться на неожиданно звонящего придурка, но его прерывает голос в трубке.
— Я так и знал, что ты боишься продуть мне, Бакагами… — Дайки чуть растягивает последнее слово назло, пытаясь поддразнить, ещё пуще прежнего разжигая злость в Тайге, и добавляет совершенно невозмутимо. — Впрочем, как и всегда.
В его голосе слышен вызов. Кагами ясно различает эти знакомые нотки. Хотя последние слова звучат равнодушно, почти лениво, Тайга точно знает, что на другом конце провода ухмыляются. Он будто бы видит эту нахальную усмешку, открывающую ряд белых зубов, прямо у себя перед глазами. Видит взгляд тёмно-синих глаз, горящих пылом азарта. Кагами хмурится, сводя брови к переносице, так что на лбу проявляются глубокие морщинки, стискивает зубы и сжимает в руке телефон.
— Через пятнадцать минут буду… — почти шипит он в трубку. — В этот раз я тебя размажу, придурок Аомине!
Последние слова вырываются изо рта разъярённого Тайги тихим угрожающим рыком, и он тут же отключается. Будто бы видя перед собой вновь, как усмешка на смуглом лице расползается от уха до уха, глаза чуть расширяются, и приподнимается подбородок. Очередная победа. И впрямь дурак, Кагами Тайга. Он сжимает руки в кулаки и чертыхается себе под нос, раздосадовано поджимая губы и запихивая (получается не с первого раза) мобильник в карман тёмных штанов. Так происходит всегда. Проиграл этот маленький поединок. Тайга снова повёлся. Уже в который раз повёлся на элементарную, ничем не прикрытую провокацию этого невыносимого самовлюблённого болвана Аомине! Повёлся, как десятилетний мальчишка. Он ведь совсем не хотел отменять свои планы и идти сейчас куда-то. Тем более навстречу этому засранцу. Или хотел?..
— Тц… — выдыхает сквозь зубы Тайга, хватая бутылку воды и ключи от входной двери, и выходит из квартиры.
Разумеется, он хотел и хочет пойти на эту встречу. Да и какие у Тайги планы? Не было у него вовсе никаких планов, кроме как приготовить на вечер ужин, который и так уже час как стоял в холодильнике. Ещё вчера он хотел сходить на сегодняшний матч Тоуо. Посмотреть на игру Дайки. Но не пошёл, сказав самому себе: «Как будто мне больше заняться нечем». Оправдание прозвучало глупо: заняться-то и впрямь было нечем.
Именно потому, что Тайга знает про матч, ещё более неожиданным кажется ему звонок Аомине, хотя и четверг. И всё же Кагами признаёт: он хочет снова сразиться с таким соперником один на один. Хочет одержать победу.
Но, вообще-то, перспектива проигрыша не так, чтобы слишком сильно расстраивает Тайгу. Он просто хочет увидеть Аомине в игре и восхититься снова. Ловким перемещением ног, непринуждёнными движениями рук, расслабленной позой, когда он стоит напротив и готовится напасть, ритмично выстукивая шершавым мячом об асфальт; снова этой усмешкой, этим насмешливым глубоким взглядом; почувствовать удивление и вновь восхищение от очередного финта, с помощью которого противник с лёгкостью его обходит. Отдышаться и надеяться, что чёртов Ахомине не замечает этого оттенка восторга в его взгляде. Вытереть тыльной стороной ладони пот со лба, упираясь в колено другой рукой и хмурясь, не чувствуя собственной улыбки и бешено бьющегося о грудную клетку сердца.
А этот самодовольный засранец стоит под кольцом, одной рукой вытирая лицо краем майки, а другой — держа мяч подмышкой, распрямившись гордой осанкой, смотрит чуть сверху вниз. И улыбается, чёрт бы его побрал! Кагами готов поклясться, что это именно улыбка, которую он видел не так уж и часто. Хотя, если подумать об их игре один на один… Он мотает головой, скалится и хмурится ещё больше, смотря на соперника и выпрямляясь. С него тоже градом течёт пот. Сколько же они играли? Город уже совсем заволокла тьма, вдоль дорог зажглись фонари. Впрочем, Аомине Тайга видит отлично. Различает, как солёные капельки собираются на виске и быстро соскальзывают, лишь на секунду задерживаясь на точёной скуле. Кагами выдыхает и отводит взгляд. Он не видит, но будто спиной ощущает взгляд Дайки, какой-то немного удивлённый и даже чуть растерянный.
— Что-то ты сегодня неразговорчивый, Бакагами, — голос звучит уже с прежней ухмылкой, почти задорной насмешкой.
Садясь на скамейку возле сетчатого заграждения площадки и подхватывая рукой бутылку с водой, Тайга ухмыляется: и впрямь на выпад-то надо было бы что-то ответить. Странно, что он вдруг промолчал.
— Заткнись, придурок! — всё же огрызается Кагами, когда в нём закипает злость от досады на собственное поведение. — В следующий раз я точно тебя разорву к чертям!
Он с вызовом смотрит в глаза противника, как несколько минут назад на площадке, и ухмыляется — решительно, уверенно, сжимая в руке так и не открытую бутылку с водой. В ответ ловит довольную усмешку Аомине, почти оскал.
— Мечтай, — коротко бросает тот и усаживается рядом.
Победитель бесцеремонно вырывает из рук Кагами бутылку и с жадностью пьёт. Тёплые капли, мгновенно нагревшиеся о разгорячённое игрой тело, текут по подбородку, по шее, приостанавливаются у ключиц и скользят дальше, под свободную футболку, которая, правда, уже порядком влажная и липнущая к телу.
— Ты чё творишь, придурок?! — успевает возмутиться Тайга и резко выдёргивает из загребущих лап Аомине свою бутылку, правда, половина воды расплёскивается. — Свою пей… дурак.
Кагами огрызается и хмурится, припадая губами к горлышку и закрывая глаза, жадно глотая живительную влагу.
— Идиот, — почти спокойно ухмыляется Дайки и бьёт кулаком в плечо соперника. — Всё равно ведь половину сам разлил.
Упрёк и издёвка почему-то совсем не кажутся Кагами таковыми, хотя он открывает глаза и переводит на Дайки из-под полуопущенных ресниц мрачный и хмурый взгляд.
— Если бы кто-то не сцапал мою воду своими загребущими лапами, то мне не пришлось бы её возвращать на законное место, Ахомине, — ухмыляется Тайга, но выглядит, скорее, развеселившимся этой перепалкой.
— А тебе как будто жалко, — насупливается Дайки, кажется, даже немного обижаясь.
Кагами ухмыляется этой реакции: она его всегда веселит. Каждый четверг. Вот уже четвёртый… Или пятый?
— Эй, — окликает его Аомине. — Пошли уже, тормоз.
— Тц, — шипит Тайга сквозь зубы, замечая, что Дайки уже стоит у выхода с площадки, прихватив мяч и небрежно закинув на плечо сумку.
«Неисправимый идиот», — думает про себя Кагами и отфыркивается.
— Молчал бы уже, мудак.
— Чё сказал?! — разом вспыхивает Дайки, хмурясь ещё больше обычного и уже явно намереваясь стукнуть Кагами не то кулаком в челюсть, не то сумкой по голове.
Последнему такая перспектива явно оказывается не по душе, но Тайга всё равно ловит взгляд тёмно-синих глаз, смотря в них с насмешкой и подливая масла в огонь.
— Чё слышал, придурок, — улыбка расползается ещё больше, на самом деле, парень едва-едва сдерживает смех. — Что, силёнок уже не осталось для драки?
— Да я тебе!.. — едва не рычит Аомине сквозь стиснутые зубы.
Кагами почти физически ощущает, как закипает его противник, каким пристальным становится разъярённый взгляд вмиг потемневших глаз, как поджимаются в тонкую полоску сухие губы. Тайга ухмыляется широко, но глаза его почти спокойны. Внутри он ликует. Кажется, в поединке провокаций он взял реванш.
— Какой же ты идиот, — уже беззлобно огрызается Дайки, выдохнув всё своё раздражение и кинув в Тайгу оранжевым мячом, который бы точно угодил ему в голову.
Кагами ловко перехватывает мяч и вертит на указательном пальце, вполне удовлетворённый собой.
— Но неисправимый придурок здесь только ты, — также отвечает Тайга и зажимает мяч подмышкой несколькими секундами позднее.
Остальной путь они проделывают, как и всегда, в молчании. Лишь изредка обмениваются взаимными оскорблениями и колючими взглядами. Они идут домой к Тайге. Как и каждый четверг. Это уже начало входить в привычку. После того несчастного четвёртого дня недели, когда он впервые услышал звонок Дайки. Они сыграли точно так же, как и сегодня. Кагами точно так же продул. И точно так же не особенно огорчился, скорее, воспылал жаждой скорейшего реванша. Но тогда он даже не думал… Какой ещё человек может так бесцеремонно напроситься в гости? Только Аомине Дайки. Какой дурак может ему это позволить после десятиминутной перепалки посреди улицы? Только Кагами Тайга.
Сейчас они проходят в квартиру молча. Но едва хозяин дома снимает кроссовки, как…
— Есть чё пожрать? — спрашивает ленивым тоном Аомине, скинув обувь и проходя в комнату.
— Ага, в магазине, — фыркает Тайга и ухмыляется, обходя его и сворачивая в кухню.
— Я в душ, — протягивает незваный гость, закинув сумку куда-то за диван и направляясь в ванную.
Кагами только запускает пальцы в волосы на затылке и взъерошивает, бурча что-то мало разборчивое себе под нос и открывая холодильник. Конечно же, «пожрать» есть. Ужин, который Тайга приготовил на вечер ещё днём. На две порции. Хоть гость и был, как и всегда, незваным, но вполне ожидаемым.
Разогрев ужин, Кагами садится за стол на один из диванов, подперев голову одной рукой и ожидая, когда же освободится ванная. Нестерпимо хочется в душ. Они впервые играли так долго, что едва держат ноги.
Взгляд ползёт к часам на стене, мирно отмеряющим время. Почти девять. А они гоняли по площадке почти без перерыва столько времени. Тайга задумчиво качает головой и слышит, что в ванной прекратился шум воды. С облегчением прикрывает глаза и чуть улыбается в предвкушении долгожданного прохладного душа. Поднявшись, спокойно направляется в ванную, даже не удивляясь, что Аомине со своей обычной усмешкой и нахальным выражением лица не заходит сразу обратно в гостиную: наверняка завалился в комнату (как всегда, без спроса) листать свои журналы. «Вечно с собой хоть один да притащит», — возмущается про себя Тайга и хмурится, захлопывая дверь в ванную.
Меньше, чем через пятнадцать минут Кагами выходит, вытирая мягким полотенцем мокрые волосы и улыбаясь. После прохладного душа так приятно почувствовать себя немного отдохнувшим. Только, проходя по гостиной, парень настораживается: не слышно никаких звуков, да и сама комната пуста. Одинокая сумка Аомине валяется позади дивана, на котором мирно лежат даже не примятые подушки, будто бы на них никто не ложился, баскетбольный мяч — возле стола, видимо, ударившийся о его ножку и тут же откатившийся на несколько сантиметров.
Обычно Дайки не задерживался в его комнате: тут же приходил в гостиную на запах разогретого ужина, потом заваливался на диван, смахивая одну из подушек на пол и включая телевизор. Только не в этот раз. К удивлению Тайги, возле холодильника тоже пусто и тихо. На столе в гостиной так и стоит нетронутая порция ужина, уже остывшая. Парень на секунду допускает мысль, что Аомине ушёл, но тут же вспоминает про его сумку и мяч, тем более раньше этот безнадёжный идиот никогда не уходил молча, не бросив какую-то очередную колкость или насмешку.
Приходится убрать остатки ужина в холодильник и направиться в спальню. На этот раз Кагами идёт в собственную комнату с ничуть не скрываемым намерением убить незваного гостя.
— Чёртов придурок, Ахомине! — рычит Кагами сквозь зубы, сверкая глазами и сжимая руки в кулаки: уж очень хочется начистить самодовольную рожу этого наглого идиота.
Только, видимо, не в этот раз.
Кагами останавливается в паре шагов от двери, слыша лишь, как тихо скрипнул под ногами пол, и воцарилась тишина, когда он остановился на ковре. Аомине на его кровати, Тайга видит его боком. Дайки лежит спокойно, чуть согнув ноги в коленях, одну руку подложив под голову, а другой, — будто обнимая себя за пояс. Лицо скрыто полумраком комнаты, но он точно спит, только едва слышно тихое сопение.
Кагами выдыхает, на секунду прикрывая глаза: складочка на лбу почти тут же разглаживается, брови расползаются обратно, а руки, только что сжатые в кулаки и готовые проехаться прямо по лицу Дайки, расслабляются. Злость, ещё в коридоре вспыхнувшая обжигающим пламенем, как-то сразу улегается, притупляется, расплывается по телу мягким теплом. Хозяин комнаты проходит вглубь и садится на ковёр возле кровати, сгибая ноги в коленях и опуская на них локти, запрокидывает голову. «Неисправимый придурок…» — думает Тайга, усмехаясь и смотря в потолок.
— Ну и что мне теперь делать с этим идиотом? Не скидывать же с кровати… — шёпотом произносит Кагами, беззлобно ухмыльнувшись. — Хотя не мешало бы, для профилактики…
Он так же бесшумно встаёт с пола, забирается на кровать, чуть прогибающуюся под его весом, и ложится рядом с Дайки: боком, подперев голову одной рукой и чуть приподнимаясь на локте. Теперь ему видно лицо Аомине. Кагами уже так привык к этой вечной его ухмылке, наглой, самодовольной и хищной, особенно, когда слегка прищурены тёмно-синие глаза. Привык к постоянно нахмуренным бровям, сведённым к переносице, и к морщинкам на лбу. А сейчас Тайга удивляется. Тому, как спокойно лицо Дайки, как расслаблены все мышцы, каждый мускул. Как лишь изредка приоткрываются на выдохе узкие губы, сухие из-за выходящего сквозь них воздуха, как обычно хмурые тонкие брови сейчас в спокойном положении, хотя морщинки на лбу всё ещё остаются.
И Кагами не сдерживается и проводит по ним большим пальцем, чуть разглаживая. Кажется, Аомине даже во сне немного хмурится. Наверное, уже по привычке. Но Тайга всё равно про себя отмечает, насколько смягчаются черты его лица, хотя всё ещё остаются красиво островатыми, сохраняется серьёзное выражение, хотя и не такое, к которому Кагами привык. «Может быть, не такой уж он и придурок…» — малодушно допускает Тайга и тут же чуть приподнимает голову, поджимая губы и скептически разглядывая Дайки сквозь полуопущенные ресницы. Аомине чуть сгибается и выдыхает чуть громче, кажется, укладываясь удобнее, а у Тайги от этого выдоха мурашки пробегают вдоль позвоночника.
Кагами вновь смотрит в его лицо: Дайки опять хмурится во сне. Тайга задумывается, вспоминая прошедший день. У Аомине сегодня была важная игра, хотя он наверняка опоздал на неё. А ведь Кагами даже не спросил у незваного Дайки, как прошёл матч. Хотя, вообще-то, и правильно сделал, что не поинтересовался. Конечно, придурок Аомине обозвал бы его идиотом и с извечной самодовольной усмешкой ответил бы, что, конечно же, он победил, ведь другого исхода и быть не могло.
Кагами вновь ловит себя на мысли, что когда-нибудь всё-таки набьёт морду этому эгоистичному засранцу, хотя бы ради того, чтобы он перестал так самоуверенно ухмыляться. Впрочем, эта мысль прячется в закромах сознания так же быстро, как и появляется, и Тайга возвращается к размышлениям. И ведь сразу после игры (Кагами тогда ещё на часы в прихожей посмотрел) Аомине позвонил и позвал его на площадку сразиться один на один. Вроде бы его матч не должен был быть слишком скучным. Да и не был, судя по настроению Дайки во дворе. А они потом ещё несколько часов подряд играли, почти не прерываясь, лишь изредка освежаясь парой глотков прохладной воды из бутылок. Тайга выдыхает на секунду и закрывает глаза рукой.
Он раньше об этом никогда не задумывался. Вечно ему казалось, что Аомине всё делает играючи, даже немного лениво. Но он никогда не думал, сколько Дайки тратит энергии, играя в полную силу, как выкладывается, когда они гоняют мяч по этим несчастным четвергам один на один несколько часов подряд, сколько концентрации требует игра в потоке на официальных встречах их команд. Почему-то, играя с Дайки, в своём стремлении каждый раз отыграться, взять реванш, победить, Тайга совсем забывал, как он сам, бывало, уставал после матчей, так что Рико и игрокам со скамейки приходилось ждать, пока он и остальные немного придут в себя. Кагами забывал, что, хоть Аомине Дайки и гений в баскетболе, он точно такой же старшеклассник, как и он сам.
Тайга неосознанно закидывает руку на пояс спящего гостя, сдвигая на поясницу и проводя выше по крепкой спине — сильные мышцы чувствуются даже сквозь тонкую ткань белой толстовки. «Дурак, напялил первое, что под руку попалось после душа…» — мысленно упрекает Тайга и поджимает губы, а другой рукой уже аккуратно обхватывает Аомине за шею, обнимает крепко, утыкается носом в его макушку и хмурится, закрывая глаза.
Волосы Дайки жёсткие, как он и думал, немного щекочут нос и щёку, и Кагами невольно чуть морщит нос и глубоко вдыхает, ощущая терпковатый аромат: слегка горьковатый, с какими-то древесными нотками и смягчающим отголоском корицы. Кагами зажмуривается изо всех сил, до белых пятен под веками, и думает про себя, что уж лучше бы Аомине не менял свою старую туалетную воду, от которой всё тянуло чихать, а то и вообще тошнило. Эта ему так подходила… Смешиваясь с его собственным запахом, этот аромат был… его. И Тайга пьянел от этого, усилием воли борясь с желанием пройтись носом по шее Дайки и вдохнуть ещё глубже, а потом и коснуться нежной кожи губами.
Почему-то Кагами казалось, что шея у Аомине — слабое место. Он выдыхает, немного отгоняя странное наваждение, которому даже не успевает особенно удивиться, как чувствует тепло руки Дайки у себя на пояснице, по коже под лёгкой чёрной кофтой пробегают мурашки, но они не нервируют, не мешают, ничуть не волнуют. Напротив, от этого ощущения становится так приятно. Парень уже хотел было испугаться этого прикосновения, настороженно прислушиваясь, боясь открыть глаза, но ничего больше не происходит, дыхание Аомине всё такое же тихое и спокойное. Кажется… нет, точно, он всё так же крепко спит. И Тайга выдыхает с облегчением, вновь утыкаясь носом в тёмную макушку, расслабляется и почти мгновенно засыпает.
***
Кагами открывает один глаз и чуть морщится от того, как солнечный зайчик сквозь приоткрытые шторы спустился от ресниц к щеке и скользнул вниз по шее, пощекотав кожу. Тайга удивленно открывает глаза, но почти тут же зажмуривается от того, как солнечный свет слепит чуть не до разноцветных пятен под веками.
Кагами тут же садится на кровати, опершись одной рукой, а другой — протирая глаза. Моргнув несколько раз и поняв, что он, наконец, отлично всё видит, Тайга запускает руку в чуть взлохмаченные волосы, припоминая, чему же он так удивился, когда солнечный зайчик попал ему в глаз и выдернул из такой приятной дремоты, которая ещё напоминала о сновидениях. А удивляться ведь и впрямь было чему.
Кагами довольно часто видел сны: все были яркие и цветные, но большинство из них забывалось в те несчастные пять минут, за которые он брёл от своей кровати в ванную. Тот, что был сегодня, явно не относился к большинству, более того, он вообще не относился хоть к одному сну, когда-либо увиденному Тайгой. А всё потому, что это был вовсе не сон!
Кагами хмурится и сжимает зубы. То, что его так удивило, поразило, он даже мог бы сказать, повергло в шок — это то, что он вспомнил, как ночью уснул в одной постели с Аомине Дайки. Более того, ещё и обнимал его. И в первый момент пробуждения Кагами было ровным счётом всё равно, как, при каких обстоятельствах, в каком виде и почему это произошло. Сам этот факт заставляет его скрипеть зубами, сжимать пальцами край одеяла, злиться, задумываться над непонятными вопросами… И вообще портит настроение с самого утра.
Кагами звонко ударяет ладонями по лицу и выдыхает напряжённо, медленно их убирая. Тихим скрипом нарушает тишину кровать, и он наконец отправляется в ванную, хотя поваляться ещё минут десять было бы совсем не лишним.
Между тем привычный проход до ванной комнаты занимает у Тайги чуть ли не в два раза больше времени, чем обычно. Мысли крутятся в голове назойливым роем, то и дело всплывают, как кадры из запомнившегося фильма. И задерживая в голове каждый на несколько мгновений, Тайга удивляется всё больше. В его воспоминаниях Аомине выглядит совсем иначе, чем он привык видеть. Нет, конечно, каких-то безумных кардинальных изменений типа превращения в зелёную фею или оборотня с волчьими клыками не было, но… всё же там он был другим.
Кагами даже останавливается в двух шагах от ванной, снова хмурясь и закусывая губу изнутри. Как можно было быть таким дебилом и допустить весь этот сентиментальный бред?! Он рычит сквозь зубы и скрывается в ванной, громко хлопая дверью и совсем не жалея задрожавшие стены. Однако Тайга появляется обратно меньше, чем через пять минут. Сжимая в руках полотенце, он кипит яростью. Распахнув дверь, Кагами уже представляет, что Аомине наверняка бесцеремонно опустошил весь его холодильник, нахально облазил всю гостиную в поисках журнала с полуголыми бабами, которых, как обычно, у Тайги за неделю прибавилось не больше, чем на ноль; так ещё и с совершенно наглой ухмылкой готовится вдоволь над ним поиздеваться очередными подколами и едкими выпадами.
Готовый дать достойный отпор, Тайга целенаправленно идёт в гостиную, но… его вчерашнего гостя и след простыл. Кагами даже теряется, оббегая взглядом всю комнату: книги на полках не тронуты, спортивные журналы на комоде не разбросаны рядом на полу, подушки не сброшены с дивана, даже пульт от телевизора лежит на своём законном месте. Тайга даже мотает головой из стороны в сторону и несколько раз моргает. Весьма странно всё это. Хмыкнув себе под нос, он направляется в кухню, почему-то снова сводя брови к переносице и злясь ещё больше. Только вот и там Кагами не обнаруживает ничего необычного. Это и странно.
Зная Аомине, хозяин квартиры рассчитывал увидеть утром всё, что угодно: бардак, разгром да даже неожиданно упавший метеорит, о котором как-то упоминал Куроко, но никак не идеальные порядок и чистоту, точно такие же, какие и были.
В который раз чертыхнувшись себе под нос, Кагами принимается за приготовление яичницы на завтрак. Он ещё раз устремляет взгляд на гостиную и думает, что вчера вечером за диваном валялась школьная сумка Аомине, а возле низкого столика лежал баскетбольный мяч. Тайга вздыхает, накрывая скворчащую на сковороде яичницу крышкой. Незваный, но вполне ожидаемый вчерашний гость будто испарился, не оставив и следа. Тайга теперь уже даже допускает мысль, что это был сон. Но если это так, то более странного и бредового он себе и представить не может.
Некоторое время спустя планируя свой день, Кагами с огорчением понимает, что его ждут два дня выходных, ещё и Рико отменила тренировки, а на улице поиграть в баскетбол никак не получится. Ночью был ливень, и, судя по тому, что солнце, разбудившее Тайгу навязчивыми тёплыми лучами, скрылось за свинцовыми, серыми тучами, дождь должен был продолжиться. А такая погода уж совсем не располагает к игре в баскетбол на улице.
***
POV Аомине
Лениво разлепляю веки, хотя так ужасно не хочется. Сквозь шторы даже не пробивается первый луч солнца, хотя оно только встало, но на улице пасмурно. И чего я проснулся ни свет ни заря? Полностью открываю глаза, сфокусировав взгляд. Ещё не вижу, но уже чувствую тепло. Тепло чужого тела и крепко обнимающие меня сильные руки. И тихое дыхание. А я сам вроде как даже забываю дышать, ощущая лишь, как сердце пропускает один удар, как мгновенно пересыхает в горле, а на виске появляется испарина.
Пулей выскакиваю из кровати, смотрю ошарашенно, растерянно, споткнувшись о сумку позади, чуть не приземляюсь на пол прямо на пятую точку, хорошо, что координация не подвела. А этот кретин только чуть ёжится, поворачиваясь на спину и закидывая руку на голову. Я закипаю. Прямо чувствую, как ногти впиваются в ладони от того, насколько сильно я сжимаю кулаки, как брови двигаются к переносице ещё больше, как сужаются глаза. Ярость раскалённой лавой бурлит во мне.
— Тц… — шиплю сквозь зубы, осклабившись, едва сдерживаясь, чтобы не пнуть злосчастную сумку, хотя причина злости совсем не в ней.
Выхожу из комнаты и иду в гостиную. А мысли остаются в душной спальне. Какого хрена этот мудак лапал меня? И что я вообще делал в его кровати? Скрипя зубами, вспоминаю, что вчера вышел из душа, но ничуть не чувствовал себя отдохнувшим даже после прохладной воды, переоделся в первые попавшиеся на глаза вещи и рухнул на кровать. Снова чертыхаюсь.
Заглядывая за кресло и под стол, не сразу нахожу за диваном свою сумку, зато шершавый оранжевый мяч тут же попадается под руку. Поджимаю губы, возвращаясь в узкий коридор и заходя в ванную. Чтоб этого Бакагами!.. У меня хотя бы есть оправдание: замотался вчера. А он-то какого хрена забрался ко мне в кровать? Из принципа, что ли?
— Как будто не мог пойти на диван лечь, мудак! — рычу себе под нос сквозь стиснутые зубы.
И впрямь нахожу брошенную форму в ванной, наспех убираю вещи в сумку и хищно усмехаюсь. Не переодеваясь, прохожу сквозь гостиную и останавливаюсь в коридоре в легкой светлой толстовке и тёмных джинсах. Заберу у этого идиота в качестве компенсации за то, что лапал меня ночью. Странная какая-то месть выходит, нет? Только я упускаю эту мысль, потому что при воспоминании о странных объятиях закипаю ещё больше. Надеваю кроссовки, небрежно закидываю на плечо сумку, подбираю с пола свой мяч и быстро покидаю квартиру.
Ну да, конечно, на улице повсюду лужи, ещё и идёт дождь, хотя явно уже гораздо меньше того, что был два или три часа назад. Накидываю капюшон и чуть опускаю голову, только это всё равно не помогает. И так прекрасно знаю, что насквозь промокну, пока дойду до дома. Только это меня вообще не волнует. Пофиг и на этот дурацкий дождь, и на сраные лужи, которые уже залили мне все кроссовки. Раздражённо запихиваю мяч в сумку. Кажется, порвал молнию.
— Тц… — шиплю себе под нос и зло скалюсь. — Всё ты виноват, чёртов дебил Бакагами!
Пинаю камушек на дороге носком кроссовка, от чего внутрь заливает новую порцию воды из лужи. Ну и хрен с ним. Иду, смотря себе под ноги и сунув руки в карманы штанов. Капюшон уже почти насквозь промок, капли стекают с мокрой ткани, минуя уже влажные волосы и падая на лицо, на кончик носа, скользя по подбородку. Раздражённо мотаю головой, стряхивая их. Поджимаю губы, а глаза всё ещё пылают кипящей во мне злостью. Я даже не замечаю немногочисленных прохожих, которые сторонятся меня и явно стараются обойти как можно дальше. Но мне на это наплевать. Меня волнует только этот невыносимый болван Кагами! Как же он бесит. Везде, кроме баскетбольной площадки. Рычу себе под нос, вновь скалясь и скрипя зубами. На этот раз даже это его не спасёт. Только встречу — врежу ему в морду без всяких разговоров.
Отвлекаюсь на то, чтобы поправить сумку на плече и снова хлебнуть обувью воды из лужи, правда, на этот раз совсем не специально, и это выводит меня из себя ещё больше. Ну, хоть ветер стих, и то хорошо, хотя на спине толстовка всё равно уже вся мокрая и неприятно липнет к коже, но это хотя бы отвлекает. Впрочем, совсем ненадолго.
Я всё равно возвращаюсь мыслями в душную спальню, где проснулся почти полчаса назад. В кровати идиота Кагами. Рядом с Кагами. В объятиях Кагами! Чёрт бы побрал этого несносного тупицу! Тихо рычу сквозь оскал, когда со злостью вспоминаю руки Тайги у себя на спине, очень тёплые, очень сильные, очень… нежные? Это бред какой-то.
Но мои мысли уже текут сами собой, подкидывая мои же собственные ощущения, которые я проигнорировал там, в душной спальне. И теперь мне становится жарко, так быстро, будто на улице разом потеплело градусов на тридцать, а то и на все пятьдесят. Я сглатываю и поджимаю губы. Всё ещё смотрю себе под ноги, продолжая идти. Но вижу, кажется, только собственные воспоминания, любезно подкинутые сознанием: чёрную кофту Тайги, под которой мирно вздымается грудь, чуть смятая на плечах ткань, так удачно освободившая обзор на тонкие ключицы и крепкую шею, чувствую тёплое дыхание, чуть щекочущее волосы на макушке. И от этого мурашки пробегают по загривку и плечам.
Быстро мотаю головой, только сейчас осознавая, что уже прошёл свой дом и оказался на площадке, где мы вчера полдня с Кагами кидали мяч в кольцо. Впрочем, кидал-то в основном я, а этот слабак только защищался. Хмурюсь, мысленно признавая, что на самом-то деле никакой он не слабак. Иначе мне было бы неинтересно. Иначе я бы не полюбил баскетбол снова и не возобновил бы тренировки. Иначе я бы не звал этого мудака играть каждый четверг. Иначе не заваливался бы к нему потом на ужин. Иначе я бы…
Бросаю сумку на скамейку и опускаюсь следом. Из-за сломанной молнии наверняка там уже и тетрадь, и форма насквозь мокрые. Вынимаю руки из карманов, стягиваю капюшон и смотрю в небо, запрокинув голову и опустив руки. Дождь уже почти закончился, даже, кажется, ненадолго появляется солнце, пощекотав моё лицо тёплыми лучами, но тут же скрывается за тяжёлыми серыми тучами. Вода капает на землю противной моросью, но хотя бы почти не попадает в глаза. Чувствую, как глубже становятся морщинки на лбу, как с совсем мокрых прядей стекают капли по вискам и ушам, срываются со скул вниз и разбиваются о землю, а некоторые замирают на моих руках и соскальзывают совсем лениво. Поджимаю губы и сильно закусываю изнутри нижнюю, почти до крови.
Видимо, это я оказался слабаком…
Конец POV
***
Два дня пролетели для Тайги на удивление быстро, хотя он и маялся бездельем, не зная толком, чем же себя занять. Все выходные ливень всё никак не прекращался, и это раздражало. Кагами уже сыграл во все игры на компьютере и на приставке, уже перечитал, наверное, раза четыре баскетбольный ежемесячник, посмотрел все матчи, которые шли по телевизору. В итоге от безысходности и скуки он даже пытался сесть за уроки, но, спустя полчаса безрезультатных попыток прочитать и впитать в память хоть что-то из учебника истории, Кагами благополучно бросил это бессмысленное занятие.
И было это всё очень некстати. Потому что мысленно он то и дело возвращался к своему странному «сну». Пусть Тайга и убедил себя в том, что это был всего лишь сон, всё равно даже для него самого уж очень как-то неубедительно это звучало. Особенно после того, как он обнаружил пропажу из своей комнаты белой толстовки и тёмных штанов.
Нехитрые мысленные рассуждения привели Кагами к пониманию того, что сном то странное, бредовое, совершенно невыносимое, невозможное воспоминание не было. Вечер перед очередной учебной неделей и новым днём Тайга провёл в размышлениях. Завалившись на кровать, он убрал руки за голову, сцепив пальцы в замок на затылке и уставившись в потолок.
На этот раз время пролетело почти незаметно. Но он так и не уснул. Выключив будильник, Кагами сел на кровати, чуть хмурясь и переводя взгляд на окно: приветливо светило тёплое солнце, наверное, дождь давно кончился. Он отвернулся и встал с кровати — в глазах было неприятно сухо после бессонной ночи, ужасно хотелось почесать их, и Тайга не удержался — сухость не только не исчезла, но даже стала ощущаться ещё острее. Кагами поспешил в ванную.
Ещё с момента назойливого сигнала будильника было ясно, что день не задался. Выглядел Кагами явно не лучшим образом. Все уже привыкли, что Тайга не мог спать перед важными баскетбольными матчами и вечно приходил с синяками под глазами, немного хмурый, но воодушевлённый предстоящей игрой. Однако в этот день всё было иначе. Никакого матча не предвиделось, тренировочной тоже игры не планировалось, даже на уроках не должно было быть никаких важных тестов, к которым можно было бы всю ночь готовиться (хотя на такое стремление Тайги к баллам за тесты никто и не рассчитывал), так что красные глаза были ничем не оправданы. Парень и сам это понимал, но ничего нельзя было поделать.
Отоспался Кагами на уроках, роняя голову на скрещенные на парте руки и с удовольствием закрывая уставшие глаза. Правда, получил замечания от учителей, чем несколько раз за весь день вызвал вопросительный взгляд Куроко. Отвечать на этот взгляд не хотелось совсем, да и нечего было, так что Тайга лишь отмахивался от него.
Так же отмахнуться на тренировке от адской бестии не получилось. Кагами явно был не в форме: не собран, абсолютно не сосредоточен, даже пару раз мазал по кольцу. За что и получил нагоняй от Рико, да ещё и дополнительные полчаса отработки бросков в придачу. Но этому Тайга даже обрадовался: именно эти полчаса помогли ему немного отвлечься от навязчивых мыслей, сосредоточиться на игре, пусть и в одиночку, и в итоге выйти на улицу в хорошем расположении духа.
Чуть прикрыв глаза рукой, Кагами посмотрел в небо: совсем чистое, без единого облачка. На дороге почти высохли лужи, с деревьев уже не капало, и прохладная вода не попадала за шиворот, а в воздухе почти не пахло сыростью, только немного свежестью и прохладой от лёгкого ветра — в общем, почти ничего не напоминало о двухдневном ливне. Кроме мыслей Кагами. А вернулись они к нему, когда, подходя к воротам, Тайга увидел, что, лениво облокотившись о забор, сунув руки в карманы его же тёмно-синих штанов, стоит виновник этой бессонной ночи.
Тайга нахмурился, выйдя из ворот, и остановился напротив. Аомине тут же встал к нему в пол-оборота, сразу вцепившись пристальным глубоким взглядом тёмно-синих глаз, и улыбнулся. Кагами хотел что-то съязвить, но яд так и остался на языке, загорчил, и Тайга вынужден был его проглотить. Смотря на Аомине с удивлением, он даже моргнул несколько раз слишком быстро, чтобы убедиться: Дайки действительно улыбнулся. Без привычной насмешки в глазах, без оскала, без невыносимого выражения превосходства на лице.
— Пойдём, сыграем… Бакагами, — это было даже не предложение, а вполне твёрдое утверждение.
Мяча в руках Аомине Кагами не заметил.
