Hearts of Ice

Среда Луи не паниковал. Прошло два чертовых дня, в конце концов, он был бы просто жалким, в таком случае. Так что, нет, он совершенно точно не паниковал из-за маленького… инцидента на катке. И под инцидентом Луи подразумевал тот факт, что он врезался в Гарри, словно бы его направляла рука Господа. Парень не мог отрицать, что ощущение крепкой и сильной хватки кудрявого на своем теле было весьма интересным. Интересным в плане того, что, казалось, его кровь пресытилась электричеством, пробуждая ото сна все внутри. А потом он посмотрел вверх и увидел, что Гарри смотрит на него. Уровень адреналина в крови Луи, наверное, зашкаливал, потому что то, как кудрявый смотрел на него… словно бы он был наиболее прекрасным и сбивающим с толку человеком в целом мире. Во рту у Луи неожиданно пересохло, поэтому он облизал губы (и не думайте, что он не заметил, каким взглядом Гарри наблюдал за этим движением). А после Гарри наклонился к нему - черт возьми, на самом деле наклонился - и Луи растерялся, потому что пытался вспомнить, почему губы Гарри не должны выглядеть так маняще. Он тщетно пытался понять, почему между ними такое расстояние. Но атмосфера была разрушена, и Гарри повернулся, чтобы прошептать Луи на ухо, и, конечно, именно это он и собирался сделать. Гарри - гетеросексуален, как можно забыть. У него не могло быть никакого желания целовать Луи. А у последнего есть Элеанор, девушка его мечты, так что не может быть и речи о поцелуях с Гарри. Но в тот момент, в какую-то сладкую долю секунды, когда мир, казалось, остановился, и все замерло, у него было такое желание. В общем, Луи не паниковал. Он отчаянно бесился. Он также чувствовал себя полным идиотом, из-за своего бешенства. В смысле, люди думают о поцелуях с людьми, с которыми не встречаются, все время, правда? Именно это и случилось. Ощущение было странным в первую очередь просто потому, что он никогда не думал о том, чтобы поцеловать парня, до этого (выкусите, слухи о его гомосексуальности). Или, возможно, думал - они дружат с Зейном несколько лет, конечно же, такие мысли в какой-то момент появлялись в его голове (нет, на самом деле, никогда). Знаете, наверное, он не хотел. Просто был такой вариант, вот и все. Он бы не сделал это, потому что у него есть Элеанор и потому что он все еще, вообще-то, весьма гетеросексуален. Ничего не должно было измениться. И ничего не изменилось. Вторник прошел как обычно, без происшествий. Луи и Гарри решили поработать над своими сочинениями отдельно, потому что знали, что если они будут вместе, то никто не притронется к заданию, а никто не хотел завалить проект. Сочинение Луи было весьма посредственным, это самое приятное слово, которым парень мог его охарактеризовать. Он надеялся, что оно выйдет получше, поскольку предмет рассуждения в нем был каким угодно, но не обычным, но оказалось, что у тебя не появляются божественные способности к сочинительству, если тебе интересна тема. Луи было интересно, захочет ли Гарри прочесть его работу. Он не будет против, поскольку она абсолютно непримечательна. И он признавался себе, с крошечной толикой стыда, что умирает от желания прочесть, что же Гарри написал о нем. Ему очень хотелось увидеть, в какие слова облек его кудрявый. - Доброе утро, Лу, - сказал голос, в опасной близости с ухом Луи. Фигурист подскочил и повернулся на стуле, чтобы посмотреть на Гарри, садившегося на соседнее с ним место. Он выглядел замечательно сегодня, не то чтобы он хоть когда-то выглядел плохо, но - черт, почему Луи мямлит даже мысленно? В любом случае, Гарри вновь был в блэйзере (нельзя носить их с такой фигурой) и коричневых чиносах, которые были как раз впору и... - Привет, кудрявый, - прочистил горло Луи, надеясь, что его голос не дрожал. - Как дела? - улыбнулся хоккеист, показывая свои белоснежные зубы. - Хорошо, - и, несмотря на то, что это было правдой - тренировки вновь, наконец, проходили успешно - он неожиданно подумал, что лучше бы использовал другое слово, более эмоциональное. - А у тебя? - Не могу жаловаться, - пожал плечами тот. Его глаза на какое-то мгновение стали задумчивыми, словно он был где-то далеко. - Слушай, у меня есть гениальная идея, - сказал он, вновь обращая взгляд к Луи. Луи ждал вопроса о их работах, так что был удивлен неожиданным поворотом разговора и поднял брови, заинтересованно: - Да? Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда тебе в голову пришла гениальная идея? - зачем он это сказал? Теперь в его голове вновь разворачивались события ночи понедельника. Гарри сердито фыркнул, словно Луи был смешон - и не был на сто процентов прав: - Это было другое. Кстати, все еще жду твоего желания, - добавил он. - Мне стоит беспокоиться? - его улыбка стала шире, и фантазия Луи немного взбесилась, подкидывая картинки возможных действий, которыми он мог бы стереть ее. Но он покачал головой: - Пока нет, - честно говоря, Луи не знал, когда или собирается ли он вообще использовать свой выигрыш. Что Гарри вообще может ему предложить? - Ну, в любом случае, - продолжал чеширец. - Твои соревнования в субботу, так? Сказать, что Луи был в шоке - значит, вообще ничего не сказать, поскольку он был ошеломлен тем фактом, что Гарри на самом деле запомнил это. - Да...? - кивнул Луи, подавая знак продолжать. - Я думаю, нам нужно устроить вечеринку, ну, знаешь, чтобы отпраздновать твою победу, - Гарри улыбался, но в его глазах был какой-то нервный блеск, словно он боялся говорить это. - Но... Но что, если я не выиграю? - Луи не мог сформулировать нормальный ответ, потому что его челюсть была занята лежанием на полу. Гарри хотел устроить вечеринку в честь Луи? Самое большее, что когда-либо делал Зейн - предлагал поделиться своей травкой (что, конечно, было весьма щедро с его стороны, но все же). - Выиграешь, - махнул рукой Гарри, сказав это с такой огромной уверенностью, что Луи заволновался. Как он может быть настолько уверен? Ну, то есть, не то чтобы Луи сомневался в том, что победит, но все равно было странно слышать чью-то абсолютную веру в его способности. Очень... Здорово. - Ты серьезно? - Луи обязан был спросить перед принятием подобного предложения. - Твои сомнения ранят, - отрезал Гарри. - Ну, я должен быть уверенным, разве нет? Ты можешь шутить. - Чепуха, - фыркнул Гарри. - Как будто я шучу. Луи закатил глаза: - И где мы вообще можем это устроить? - не обращая внимания на шипение со стороны парня, которого видел несколько лет назад делающим минет его же лучшему другу, он продолжил: - И еще вопрос - кто придет? - У брата Найла есть квартира в городе, которую он любезно позволяет использовать, когда мы захотим, так что Найл и Лиам точно будут. И Зейн тоже, - ответил Гарри. - К тому же, я уверен, что каждый будет более чем счастлив попасть на вечеринку, если мы скажем, что обеспечено бесплатное пиво. - Ах, так вот какая вечеринка, - Луи уже мог чувствовать, как его губы растягиваются в улыбке от приятных воспоминаний - он давненько не был на таких мероприятиях. - Ага, - воодушевленно подтвердил Гарри, чувствуя радость Луи. - Найл всегда устраивает отличные вечеринки. В прошлый раз я отключился где-то в середине, а проснулся в ванной, полностью обнаженным, с голубой блестящей надписью "я вкусненькая британская голубичка" на теле. Хорошее было время. Луи засмеялся гораздо громче, чем было принято в нынешней ситуации, и даже не подумал сдерживаться. Некоторые ученики повернулись, чтобы возмущенно на него посмотреть, но он не мог остановиться. - После этих слов, я думаю, что тихо-мило отпраздную с мамой, - сказал он хоккеисту в перерывах между смешками. - Гораздо более безопасно. - Лу, мы ведь живем только раз, - заметил Гарри. - Если ты не просыпался голым и покрытым голубыми блестками в ванной, тогда я сомневаюсь, жил ли ты вообще. - Ну, если так ставить вопрос... Гарри выпрямился, счастливая улыбка осветила его лицо: - Так ты идешь? - Мне кажется, я должен, разве нет? В конце концов, я же почетный гость, - Луи пытался говорить важно, но на самом деле эта вечеринка все равно произойдет в субботу, даже если он решит исчезнуть с лица земли. - Ты можешь пообещать, что я не проснусь с надписью на теле, гласящей, что я аппетитный фрукт? - Я не даю обещаний, которые не могу сдержать. Луи фыркнул и покачал головой: - Кто бы мог подумать, что ты настолько благочестивый. - Ты явно так не думал несколько дней назад. Эта фраза отрезвила Луи моментально. Он шокированно распахнул глаза, дыхание перехватило, и парень уставился на Гарри, не в силах поверить. Он что, правда имел в виду их почти-поцелуй, если его вообще можно так назвать? Намекал на то, что Луи думал, Стайлс поцелует его, несмотря на то, что у первого есть девушка? - Ну, знаешь, - продолжил Гарри. - Когда мы спали вместе. Ты был словно любвеобильный осьминог. Практически умолял об этом, - улыбнулся он и многозначительно подмигнул, а Луи почувствовал, что расслабляется, даже несмотря на то, что Гарри продолжал вести себя как идиот. - О боже, заткнись, - ответил он, корча рожицу. - И "мы спали вместе" звучит слишком скандально, юный Стайлс. - Кто-то сказал что-то о скандалах? - пропел знакомый голос, чей владелец появился в поле зрения и плюхнулся прямо на парту Луи. Зейн снова выглядел так, словно сегодня был его лучший день за всю жизнь и, как бы Луи не был счастлив видеть своего лучшего друга таким, Луи так же почувствовал странный укол раздражения из-за того, что черноволосый парень прервал их. - Мы с Луи обсуждали нашу интимную жизнь, - сказал Гарри серьезно. - Которая, между прочим, весьма бурная и здоровая. Если Зейн был удивлен, как обыденно Гарри произнес это, то он не подал виду. Вместо этого он лишь засмеялся и ухмыльнулся Луи: - Так вот почему ты такой уставший в последнее время. - Кто бы говорил, Малик, - закатил глаза Луи. - Как там Лиам? Гарри фыркнул, а щеки Зейна стали очень интересного оттенка розового, но улыбка не побледнела: - Я не признаюсь. Но, к слову о Лиаме, - он хлопнул в ладоши и потер руки: - Я слышал, что мы идем на вечеринку в эти выходные, - он посмотрел на Гарри, в поисках подтверждения. - Это правда? - Это правда, - кивнул Гарри. – В честь самого великого Томмо. Алкоголь прилагается, конечно. - Я в деле, - улыбка Зейна стала невозможно шире. Черт, должны же его щеки в какой-то момент заболеть? – Я всегда за то, чтобы нажраться. - Да, Зейн, мы в курсе, - сказал Луи. – Как твое сочинение, кстати, мистер Любитель-Вечеринок? Зейн выглядел так, словно ему было абсолютно плевать на задание: - Почему мы должны говорить о нем, если мы можем поговорить о твоей вечеринке в субботу? Это было своеобразным способом сказать, что с работой все плохо. Лиам и Зейн, в отличие от Гарри с Луи, отбросили сомнения, и провели весь вторник вместе, укрепляя свою дружбу. Луи был уверен, что Лиам уже закончил свою статью и думал, что Зейн тоже это сделал, иначе он бы никогда не согласился гулять вчера. На самом же деле, парень из Брэдфорда откладывал написание эссе до самой последней минуты и лег спать очень-очень поздно. Он только-только закончил и забирался в постель, когда Луи проснулся на утреннюю тренировку. И каким-то чудесным образом он все еще проснулся, живой и воодушевленный, как самая настоящая идеальная сволочь. И его работа, наверное, была все равно лучше Луи. - А я-то думал, что мне нужно победить для себя, но нет, мне нужно сделать это для того, чтобы вы смогли пойти на какую-то вечеринку, чтобы вы могли нажраться, - сухо сказал Луи, зыркнув на Зейна. - Тогда ты можешь победить ради меня? – вмешался Гарри, прежде чем Зейн смог защититься. – Я даже принесу огромную плюшевую игрушку, чтобы кинуть ее на лед, для тебя. Луи ахнул: - Для меня? Ну все, договорились. Сделай это, кудрявый, и я могу умереть счастливым, - они засмеялись, не замечая, что Зейн переводил взгляд с одного парня на другого, на его лбу появились складки, показывавшие, что он о чем-то глубоко задумался. Словно бы он чувствовал зарождение чего-то, но не совсем мог понять чего. - Увидимся после урока, да, Лу? – прервал их Зейн, возвращая к реальности. - Конечно, - ответил Луи, не понимая, почему Зейн вообще спрашивает. Они всегда шли на занятия вместе (ну, на те, что были совместными), так почему ему нужно было подтверждение этому? - Отлично, тогда пересечемся, - и с этими словами он ушел, оставляя Гарри с Луи наедине вновь, последнего в растерянности от неожиданного ухода друга. Мистер Тернер призвал класс к порядку, прежде чем у парней появилась возможность что-то обсудить, и они замолчали. Луи стало интересно, пока учитель рассказывал, что он уверен в том, что их работы отвратительны, взволнован ли Гарри вечеринкой так же, как и сам фигурист. Наверное, слишком рано было волноваться об этом, учитывая, что впереди еще несколько дней, но сам факт того, что это произойдет, был невероятным. Луи не мог вспомнить, была ли когда-нибудь вечеринка в его честь, что не была по случаю дня рождения (не было), так что этот случай был особенным. Он отключил голос мистера Тернера в голове, как он обычно это делал, мыслями отправляясь к субботе. Конечно, ему стоило подумать и о соревнованиях, но Луи не волновался ни капли, честно говоря. Он тренировался неделями, был практически всегда лучшим на тренировках, так что волноваться можно было бы только если бы он магическим образом станет отвратительно кататься за оставшиеся дни. А вот вечеринка – это проблема. Будет ли там много людей? Что более неловко: находиться в переполненной незнакомцами квартире – или с кучкой знакомых, с которыми тебе даже не совсем комфортно? В любом случае, Луи не был уверен, что это будет иметь значение, потому что он, скорее всего, напьется, поскольку они никогда не тренируются на следующий день после соревнований. Сколько хоккеистов будет? Сколько фигуристов? Будут ли они вообще? Должен ли Луи пригласить Элеанор? Почему-то, как только этот вопрос пришел ему в голову, Луи посмотрел на Гарри. Тому явно было скучно, и он что-то лениво рисовал на парте. Но он словно бы почувствовал, что Томлинсон смотрит, и поднял глаза на того, пересекаясь с ним взглядами. И улыбнулся. У Луи перехватило горло, и в тот момент он решил, что нет, он точно не должен звать Элеанор. Ночь среды Это должна была быть обычная ночь. Все было как всегда, ничего не изменилось. Все шло так, как всегда, как должно было и происходило. Но не это произошло. Все было хорошо. Луи закрыл глаза на секундочку, когда выполнял один из элементов, позволяя ногам двигаться самостоятельно, связывать элементы. Он работал и над взрослой программой своего теста, и над той, что была для соревнований. В тот настоящий момент он заканчивал короткую соревновательную программу, завершая прыжок в волчок и проверяя… - и в тот момент он услышал это. Громкий внезапный звук и громкое: «Ах, черт!» Луи был настолько ошеломлен, что дернулся, чтобы остановиться, перецепился через свои же ноги и упал на лед, скользя руками по поверхности, пытаясь найти, за что удержаться. Все его члены сковало, он не мог двигаться, не мог думать, не мог даже дышать. Потому что он был не один на катке. Он был уверен, что мир остановился на мгновение. Или просто провернулся на своей оси. Или опустел, потому что именно так чувствовалось. Сердце пропустило удар, а потом начало биться в два раза быстрее о грудную клетку, так сильно, что было непонятно, как оно не взорвалось. После месяцев осторожности и полной безопасности, его все же поймали. И теперь всему конец. Он не примет участие в соревнованиях в субботу. Никто не разрешит ему. Наверное, он получит пожизненные отработки и ему назначат испытательный срок, который разрушит его карьеру на весь сезон. В общем, он в охуительной заднице. Казалось, его тело физически не в состоянии двигаться, и Луи был не против, потому что он не думал, что в состоянии встретиться с неизбежными. Он бы предпочел остаться на льду, в его маленьком уютном мирке, нежели показаться на поверхности и получить приговор. Потому что его накажут за то, что он любит, и это просто несправедливо. Прошло тридцать секунд. Потом сорок пять. Потом минута. Никто ничего не сказал. Никто не ворвался, тыкая в Луи указательным пальцем и говоря, какие большие у него проблемы. Никто ничего не делал. Луи нахмурился, выпрямляясь, так что он стоял на льду на коленях. Почему этот человек еще ничего не сказал? Луи попался, он понял это. Так чего ждать? Томлинсон медленно и неуверенно поднялся на ноги. Лоб украшали складки от задумчивости, он осмотрелся в поисках того, кто выдаст его. Никто не двигался, что только смутило его еще больше. Наверное, этот кто-то отправился за подкреплением. Не желая больше испытывать свою удачу, Луи быстро ушел со льда, стащил коньки, засунул их в сумку и повесил ее на плечо. Обувшись, он ускорился прочь от домашних трибун и к выходу. Он уже держался за ручку двери, когда услышал это вновь – тот самый звук (только чуть заглушенный) и тихий выдох. Луи застыл. Теперь он узнал звук: кто-то был под трибунами. Его не поймал кто-то из работников. Тот, кто был тут, хотел быть замеченным еще меньше, чем сам Луи. Его сердце билось где-то в горле, когда он развернулся, намеренно уставившись на трибуны. - Кто тут? – позвал он, удивленный уверенности в собственном голосе. – Выходи, сейчас же. Ответа не последовало. Теперь в крови фигуриста был не только страх, но еще и раздражение. Но в тот момент, когда он уже готовился закричать вновь, между трибун появилась фигура. Луи почувствовал, как его челюсть встречается с полом, потому что эта фигура была никем другим, как Гарри Стайлсом. - Гарри? – Луи выдохнул, не осознавая, что задерживал дыхание, и почувствовал, как страх исчезает. Хорошо, это только Гарри, не о чем переживать. Но… почему он тут? Почему он прятался под трибунами посреди ночи и старался не попасться? – Что ты тут делаешь? - Я… - Гарри не мог смотреть на Луи. Его глаза были направлены на пол, и Томлинсон практически чувствовал, как он излучает стыд. Луи снова нахмурился, сильнее в этот раз. Он придвинулся к Гарри, чувствуя, как его накрывает потрясение: - Гарри? – спросил он вновь. - Луи… - Гарри поднял взгляд и закусил губу. – Я могу объяснить. Фигурист отшатнулся. Слова «я могу объяснить» никогда не вели ни к чему хорошему. На самом деле, их произносили только тогда, когда кого-то ловили за занятием чем-то неправильным, нехорошим. В чем был виноват Гарри? И тогда осознание сбило его с ног, словно скоростной поезд: - Ты… ты следил за мной? – слова вылетели из его рта, и он даже не попытался остановить их, потому что ему казалось, что его ударили под дых. Гарри ничего не сказал, только смотрел на парня чуть приоткрыв губы. – О господи, - сказал Луи. – Ты следил за мной. Теперь все приобретало смысл. Все приобретало идеальный смысл. Луи упоминал при Гарри, что тренер Коуэлл освободил его от тренировки на день и озвучивал сомнения в своих способностях. Как-то… каким-то образом его тренер нанял Гарри последить за Луи, чтобы убедиться, что тот готов к соревнованиям. Вот почему Гарри был так уверен в способностях Луи – потому что он видел их лично. - Я не верю, - пробормотал он, глядя на Гарри обалдевшими (и, давайте начистоту, - светившимися предательством) глазами. – Так вот почему ты это делал? Вот какая причина стоит за этим… за этим всем? Луи тошнило. Он был таким тупым, таким невозможно тупым. И так же невозможно злым. - Иди ты нахуй, Гарри Стайлс, - имя и фамилия. Как незнакомцы, которыми они и были, потому что Луи не был уверен, что он знал Гарри хоть как-то, в принципе. И после этих слов он обернулся и направился прочь. Какая-то часть его (огромная, основная часть) хотела, чтобы Гарри остановил его, чтобы он объяснил, почему он на самом деле был тут и сказал, что Луи ошибся. Но Гарри не сделал ничего, так что Луи, очевидно, был прав. Луи был прав, так что теперь все было не так.