Кошмар или реальность?

      «Арена. Огни. Шум. Толпа. Все это оглушает. Все это зашло слишком далеко. Все это уже не игра. Так почему же я иду туда, если знаю, что меня там ждет? Почему я иду туда, если знаю, чего хотят там зрители? Зачем я иду за своей смертью? Вопросы переполняют мою голову, но на все это есть только один ответ, после которого мои мысли опустошаются. Ви. Венера. Одно имя, но столько эмоций, а главное больше ни одного вопроса. Я знаю, почему, точнее ради кого я это делаю, и мне этого хватает. Я хочу защитить ту, которая так сильно засела в моей голове и моих мыслях. Ту, которая вошла в этот мир из-за меня. Ту, которая за один день стала моим миром.       Железо обжигает мою руку, не столько из-за того, что оно холодное, а из-за того, что такой неуместный предмет в нее вложен. Никогда не думал, что когда-нибудь буду держать пистолет в руках, однако я никогда и не думал, что вот так все будет. Что вот так я умру. Пистолет заряжен, но я точно знаю, что ни за что не нажму на курок. Я точно знаю, что никогда не подниму его и не придам ему цель.       Я захожу на арену и вижу ее, такую хрупкую, такую потерянную. Вижу ужас и безысходность в ее глазах. Хочется ее взять и увести отсюда, а потом сжать в своих объятиях и никогда больше не отпускать. Просто хочется не видеть ее такой… Она бежит ко мне навстречу, и я уже представляю, как я пробиваюсь сквозь толпу и сбегаю отсюда вместе с ней, исполняя свой план. Но это только мечты, они не дадут нам убежать. Мы должны все это закончить. И теперь я надеюсь лишь на то, чтобы в последний раз ее обнять, но громкий голос останавливает. Он приказывает нам разойтись и лишает нас последней возможности на частичку счастья. Этому голосу не страшно, как нам сейчас. Он не дрожит, как мой. Он говорит эти слова, смакуя каждое слово. Этому голосу приятно видеть нас такими. Он приказывает нам убить друг друга… Но я уже готов. Я позволю пронзить себя пулей. Я спасу ту, которая меня скорее всего убьет, ту, которую я так люблю. Она поднимает на меня свой пистолет, но не решается закончить это все. Она не решается, а я уже решился. Я закрываю глаза, готовясь к последней боли. Мне стыдно. Мне стыдно не за свою прошлую жизнь, не за эту игру. Мне стыдно за то, что я сейчас боюсь смерти, за все еще жившую во мне надежду. Но все это прерывает выстрел. Это конец. Но почему тогда не больно? Почему страх уже пропал? Я не понимаю умер или все еще жив. И тут приходит осознание. Я жив, я все еще стою, мне не больно, а толпа еще больше гудит, Ви промахнулась. Открываю глаза и вижу, что ошибся, она не промахнулась, она просто выстрелила в сторону. Она не смогла меня убить. Хотя не то что не смогла, а просто не захотела. Теперь единственный вариант остаться в живых – это бежать, потому что второго шанса нам не дадут. Надежда, жившая все это время в моем сердце, проснулась еще сильнее. Она словно говорила: «Давай, это твой последний шанс». Однако эту надежду и ее слова почти сразу же убил выстрел. Тай. Он зашел на арену, не дрожа, словно всю жизнь готовился к этому дню и отрабатывал все свои действия, потому что ни в одном движении не было сомнения. Он был готов сделать это. Он был готов нас убить. Эта мысль ужасом откликнулись в моем сознании. Я знал его своим другом, Таем, но никак не убийцей. Однако поднятое на меня дуло говорило абсолютно другое. Он смотрел на меня твердо, без колебаний, прицеливаясь. Как же мне надоело все это. Как же сейчас мне хочется закончить все. Я устал. Я сдался. Но Ви снова врывается в мою жизнь, закрывая меня собой. Глупо. Как же она не понимает, что я давно все решил? Как же она не понимает, что я готов умереть? Как же она не понимает, что она мне настолько дорога, что я отдаю ей свою жизнь? Но она даже не хочет этого понимать видимо из-за таких же причин, как и я. Сейчас, в данную минуту, я даже не представляю, откуда в такой маленькой и хрупкой девушке столько мужества и упорства. Она не собирается сдаваться, как я. Она не хочет принимать мою жертву, как и я ее. Но Ви не понимает, что своими словами она не сможет достучатся до них. Это не они сейчас ждут свою смерть. Это не их судьба сейчас решается. Это не они испытывают этот страх и желание жить. Они лишь стоят в масках в толпе таких же безликих. Им весело. Они чувствуют свою власть над нашими жизнями, потому что именно они решают умереть нам или нет. Они не ценят ни чужую, ни свою жизни. И я прав. Прав, потому что на экране загорается синее «да», и пуля пронзает ее хрупкое тело. Ее не громкий вскрик доносится до меня, и мое сердце замирает. Словно в замедленной съемке я вижу, как она падает, и лишь в последний момент успеваю ее подхватить. На глаза накатываются слезы. Мои руки обжигает ее горячая и алая кровь. Толпа замолкает, а потом почему-то бежит. Они бегут с арены, не смотря на нас, отводя специально взгляды, словно думая: «Если я на них не посмотрю, то и не будет никакой смерти, и я не буду в этом виновен». Однако это не так, и совесть так не обманешь. Но меня это не волнует, я сейчас не с ними, а с ней, с моей милой Венерой. Я умоляю ее не умирать, умоляю остаться со мной. Но она меня не слушается, она опять упрямится. Моя милая маленькая девочка, она такая упрямая и такая родная. Я не готов ее потерять, также, как и она не готова была умирать. Однако уже поздно. С ее губ слетает последний вздох. Вздох, который подводит черту над ее жизнью. Черту, которую уже никак не переступить и которую уже никак не стереть.       Она умирает… И я умираю вместе с ней…»       Я резко открываю глаза. Выступивший пот на лбу и сильно колотящееся сердце возвращают меня в реальность. Несколько секунд я вижу лишь темноту перед собой, но потом глаза начинают фокусироваться. Перед глазами встает картинка комнаты, освещенной лучами недавно поднявшегося солнца. Но я сейчас не здесь, я еще там, в том кошмаре. Прошло достаточно времени с того дня, чтобы можно было бы все забыть и начать жить текущей жизнью, но мой страх держит меня еще на той арене. Чувствую себя слабаком, но ничего поделать с собой не могу. Каждый раз закрывая глаза я вижу эту арену, пистолет, Тая и ее… ее хрупкое тело, лежащее неподвижно в луже крови. И каждый раз я словно там умираю, в этом кошмаре, из которого я не хочу выходить. Этот кошмар стал олицетворением моего страха – страха ее потерять.       Переворачиваясь на другой бок, мой взор сразу падает на светлые локоны, которые легко спадают на подушку, обрамляя ее лицо, и которые в свете взошедшего солнца поблескивают золотом. Ее светлая кожа, почти сливается с белоснежным покрывалом, окутывающим ее фигуру. Ресницы немного трепещут над ее веками, а легкая улыбка приподнимает уголок губ во сне. В ней ничего не изменилось с того рокового дня, если только не считать, что на скуле уже давно затянулась рана, которая оставила небольшой шрамик. Этот шрам почти сливается с ее кожей, однако я не могу его не заметить, потому что он словно отметил для меня тот день. Тот день, когда я мог ее потерять. Тот день, который снится мне теперь в кошмарах, заканчивающихся ее смертью и моей потерей. Но когда я смотрю на нее, все мои страхи уходят, и остается лишь радоваться этому моменту и фотографировать ее образ в своей голове. Один из локонов спадает ей на лицо и щекотит, от чего она немного сморщивает носик. Моя рука тянется поправить его и легонечко касается ее кожи. Однако этого прикосновения хватает мне понять, что я с ней, а не там. Я опять задумываюсь, и не сразу замечаю, что она проснулась. Открыв один глаз и все также сморщивая носик, девушка фокусируется на мне, прогоняя сон, и как только она замечает, что я тоже не сплю, расплывается в нежной улыбке.       - Опять кошмар? – ее голос несильно отдает хрипотцой после сна, но все также звучит нежно. Я лишь устремляю на нее взгляд, который видимо выдает меня, потому что ее улыбка на мгновение уходит с ее губ – Иди ко мне.       Ви приподнимает одеяло и взглядом указывает на место рядом с ней, но я не двигаюсь, а все также устремляю свой взгляд на нее. Я вижу, что мое торможение ей не нравится, потому на ее лбу появляется небольшая морщинка, которая показывается на лице Ви лишь в моменты недовольства. Наши переглядки продолжаются несколько секунд, после чего Ви сама двигается в мои объятья и утыкается своим носом мне в шею, щекотя ее своим дыханием. На губах девушки опять появляется улыбка, а глаза устремляются на меня. В этих бездонных глазах я читаю нотки шутливости и упрека, из-за моего поведения, а также удовольствия от того, что я рядом. После она закрывает глаза, устремляясь снова в царство Морфея, и через несколько минут ее дыхание становится тихим и размеренным, а с губ не сползает легкая улыбка, которая заставляет и меня ею заразиться. Ее счастья мне хватает, чтобы тоже стать счастливым. Я нежно касаюсь своими губами ее лба и закрываю глаза. Теперь я не боюсь вступить в царство Морфея. Мне кажется, что тот кошмар был где-то в моем далеком прошлом, потому что с этого момента я не буду жить прошлым, лишь настоящим… лишь с ней…