Sweets

— Черт! — громко вскрикнул я, когда почувствовал как от моего зуба откалывается кусок. Половина чипсов, что находилась во рту, вывалилась на диван, а кола, которую я держал в руках, вылилась прямиком на мои трусы в привлекательную серую полосочку. Снова выругавшись, я поднялся с дивана и подошел к зеркалу, дабы рассмотреть весь масштаб произошедшей трагедии. Раскрыв рот, я обнажил два передних зуба и замер: один из них был на половину отколот, а около клыка застряла зеленушка, которую я жевал утром, будучи под контролем смертельного бодуна. Вся эта козлиная хавка, выращиваемая мамой на захудалом балконном окне, порядком надоедала, каждый раз попадая то в салат, то в суп и прочие гастрономические шедевры. Мама только отмахивалась, говоря о том, что зелень полезна, а для моего растущего организма просто необходима. Ее даже не смущает то, что мне уже двадцать три и я являюсь выпускником факультета IT-технологий. Для мамы я все еще маленький мальчик, за которым нужно подтирать попку и вытирать ротик после еды. Она была женщиной властной, самодостаточной, растила меня одна без чей-либо помощи, будучи детдомовской. Не сказать, что она меня раздражала или надоедала своей чрезмерной заботой. Хотя нет, я все-таки скажу. — Сынуля! — раздалось из кухни, а после оттуда вышла мама, облаченная в домашний халат и теплые вязанные носки. Бигуди к ее волосам будто приклеили суперклеем, а огуречная маска на лице, скрывала все, кроме больших карих глаз. Если бы в доме не горел свет, я бы точно обосрался, увидев ее в темноте. Тогда мамино желание заботиться обо мне всю оставшуюся жизнь наконец-таки исполнилось, потому что заикающийся я вряд ли бы был в состоянии подтирать зад самостоятельно. — Что? — спросил я и повернулся к маме лицом, мысленно проклиная паленые чипсы, раскрошившие мои драгоценные зубы. Стоматологов я не переносил ни в жидком, ни в твердом, ни в газообразном виде. И дело ни в том, что я ссыкло, просто мой низкий болевой порог порядком мешал мне в повседневной жизни. Помнится, когда я только начинал осознавать свою эгегей ориентацию, обжимаясь в школьном закутке с гоповатым пареньком Джинёном, он умудрился прикусить мой язык. Я орал так, будто мне в зад запихали осиновый кол и постучали по нему молоточком, а Джинён только попятился назад и дал драпу, сверкая пятками. Больше я его не видел. Через три дня у меня заболел зуб, и мама потащила меня к врачу. В свои восемнадцать лет, я шел к стоматологу впервые. Ну, думал я, ничего в этом страшного нет и сверкая белозубой улыбкой приземлился в кресло, ощущая пятой точкой специальную выемку. Стоматолог — до неприличия высокий темноволосый мужчина — усмехнулся и потыкав на какие-то кнопки приподнял кресло и взяв в руки стоматологическое зеркало, начал осмотр. Первые пять минут я чувствовал себя самым смелым человеком на всем белом свете, но на шестой конкретно начал подссыкать, когда врач взялся за бормашину. После той невыносимой боли, зубы я лечил обычным: «у собачки боли, у кошечки боли, а у меня не боли». — Сону, мальчик мой, — мама всплеснула руками и подбежала ко мне, начиная рассматривать мой зуб со всех сторон. Я закатил глаза и сложил руки на груди, дожидаясь того момента, когда наконец зазвенит будильник, я проснусь, зуб будет на месте, а благоухающая огурцами мама уйдет на работу. — Как же так, как же так! — Мам, все нормально. — Молчать! — рявкнула мать и закружила по комнате в поисках телефонной книжки с номерами всех врачей городской больницы. Я устало прислонился спиной к стене и потер лицо руками. — Госпожа Пак, это Юра. Да-да, та самая. Да, та, которая спустила инвалидную коляску с лестницы, — мама закатила глаза, иногда убирая телефон от уха. Как я понимаю эту госпожу Пак, бедная женщина. Главврач нашей больницы, взрослая женщина, с копной седых волос, которые поседели задолго до того, как она достигла такой приличной цифры как шестьдесят. Мама года четыре назад сломала ногу и несколько месяцев провалялась на больничной койке. Первое время я таскал ей фрукты, пока она не снюхалась с одним из пациентов — привлекательным мужчиной с пшеничными волосами и глазами цвета морской волны. У него была сломана левая нога, а у мамы правая. Они были как Лёлик и Болик, как Чип и Дейл, как тупой и еще тупее. В общем, гиблый номер. Во фруктах мама больше не нуждалась, а цветы ей таскали прямо с клумбы около больницы. Ромашки долго простояли на тумбочке, пока не завяли. Мама влюбилась, а я кайфовал в пустой квартире, попивая пивко и с долей садизма вырывая укроп из горшка. Нога у мужика срослась и его выписали, а мама вернулась домой, напоследок скинув с больничной лестницы ту самую коляску, на которой она рассекала по белоснежным коридорам вместе со своим ухажером. — Сынулька, я записала тебя на завтра к стоматологу. Чтобы в восемь, как штык, у кабинета, — мама откинула телефон в сторону и ушла спать, а я еще долго простоял у зеркала, проговаривая и про собачку, и про кошечку, и про бляху муху, чтобы наверняка.

***

Сидя на лавочке около кабинета стоматолога, я успел сгрызть свои губы до мяса, а дырка на моих и без того потрепанных джинсах с каждым разом становилась все больше и больше. В очереди я был вторым. Я сидел прямо напротив большого замызганного зеркала, видя в нем свое бледное лицо, сливавшееся с цветом больничных стен. Успев пощипать себя за ноги, за руки, пытаясь подготовить себя к возможной боли, потому что я не сомневался, что она будет присутствовать. Когда из кабинета вышел восьмилетний мальчуган за руку со своей мамой, размазывая руками по щекам сопли и слюни, мое очко потихоньку начало поджимать, а сердце свалилось куда-то в область пупка. — Проходите, — молодой мужчина выглянул из-за двери, приглашая меня на прием. Я поднялся с лавки и на ватных ногах подошел к кабинету, напоследок оборачиваясь, смотря в след уходящему мальчишке. В кабинете пахло медикаментами и чем-то сладким. На краю стола я заметил коробку конфет, причем моих любимых и бутылку воды. Во рту резко пересохло, а сахар в крови резко упал. — Он Сону, — врач отложил талончик в сторону и сложил руки в замок, обращая свой взор на меня. Улыбнуться не получилось, а страх внутри закипал вместе с говном. — На что жалуетесь? — Зуб откололся, — произнес я и начал ковырять носком ботинка кафельный пол. Мужчина протянул мне бахилы и сказал садиться в кресло. Перед глазами сразу замелькали картинки из прошлого, а сердце забилось сильнее, когда я заметил знакомую выемку для задницы. Чувствую, что вариант с кошечками и собачками не поможет и придется терпеть. Присев в кресло, я вцепился руками в подлокотники и громко выдохнул. — Может сразу снотворного, чтобы наверняка? — жалобно спросил я, а врач только снисходительно улыбнулся, обнажая белоснежные зубы. Легенды гласили о том, что каждый стоматолог, сам боится врачей, но видимо этот является исключением. Аккуратные зубы были обрамлены пухлыми губами, залипнув на которые, я немного приоткрыл рот. — Как же Вы так умудрились отколоть зуб? — спросил мужчина, рассматривая сколотый зуб. Я ощущал его горячее дыхание на своей щеке, а инструменты, которыми он ковырялся в моем рту, не приносили никакого дискомфорта. — Будем наращивать. — Может, не надо? — Я могу и не лечить. «Даниэль» прочитал я на бейджике. Проведя языком по своим зубам, я горестно вздохнул и прикрыл глаза, кивая. Врач взял нужные инструменты и приступил к работе. Над ухом постоянно что-то жужжало, сердце колотилось, но не от боли, а больше от крышесносного запаха, исходящего от Даниэля. Да, я начал называть его по имени. Да, я принюхивался, но как бы вы поступили на моем месте, если бы вас лечил такой божественный мужчина как он. Я приоткрыл один глаз и присмотрелся. Каштановые волосы обрамляли немного вытянутое лицо, высокие скулы ничуть не портили всей картины, а карие глаза сосредоточенно смотрели в мой рот. Между глазами пролегла складка, когда Даниэль оторвался от работы и поправил салфетку на моей груди. Моя рука самовольно потянулась к его переносице и расправила складку. Мужчина изогнул бровь и немного отшатнулся. — Не хмурьтесь, Вам не идет, — я уселся поудобнее и вновь закрыл глаза, открывая рот. — Вы любите сладкое? — Да, а что? — У Вас кариес, — усмехнулся доктор. — Вам придется купить фаллос, чтобы прочищать промежутки между зубами, щетка в этом вряд ли поможет, — мужчина кашлянул и потянулся рукой к бормашине. Я резко открыл глаза и уставился на врача. В моей голове крутилась всего одна мысль: «Как, черт возьми, фаллосом можно почистить зубы?» — Вы не могли бы повторить? — Купите флосс, чтобы чистить зубы. — Что это? — Зубная нить. Я облегченно выдохнул и откинулся на спинку. Длительное воздержание негативно сказывается на моем состоянии. Говорила мне мама не терпеть. Когда Даниэль закончил и отложил все инструменты в сторону, он снял с меня салфетку и улыбнулся. Я вышел из больницы, думая и о нити, и о фаллосе, и о том, где бы найти перепихон на одну ночь.

***

Вот уже неделю я чищу зубы нитью и думаю о привлекательном враче и его пухлых губах. Секс на одну ночь мне так и не перепал, а мама вновь начала закармливать меня травой. Через час я должен идти на экзамен, а у меня во рту и маковой росинки не было. Мама давно ушла на работу, а из всего съедобного в холодильнике только рамен. Вскипятив чай, я откопал в шкафу булку и откусив кусок, понял, что что-то не так. Немного прожевав, я ощутил за зубах что-то твердое и неприятное. Выплюнув булку, я подошел к зеркалу и раскрыл рот. Новехонький зуб находился на месте, а вот его сосед валялся где-то в моей мусорке рядышком с пачкой из-под молока. Вот я вновь стою под кабинетом, на котором написано «Кан Даниэль». На экзамен я благополучно забил, на всех парах летя в больницу, дабы снова увидеть этого Аполлона стоматологии, Гиппократа хирургии и просто красивого парня. На вид, он был не намного старше меня, но почему-то рядом с ним я чувствовал себя маленьким мальчиком. — Вижу, Вы перебороли свои страхи, — донеслось откуда-то сверху. Обернувшись, я увидел перед собой широкую грудь, облаченную в белую рубашку и медицинский халат. — Совсем нет, но я не против того, чтобы Вы еще раз поковырялись у меня во рту. — Мне льстит, — Даниэль приподнял губы в улыбке и завел меня в кабинет. — Сону, я надеюсь Вы следуете тому, что я Вам прописал в прошлый раз? — Да, я чищу зубы этой… как ее… фол… фалл… ну, короче, я делаю все, что Вы мне сказали. Даниэль присел на стул и протянул мне ту самую коробку с моими любимыми конфетами. На столе снова стояла бутылка воды, а вот парфюм мужчина сменил. Открыв коробку, я взял одну конфету и положил ее в рот, прикрывая глаза от невероятного вкуса, что ощущался на языке. За окном чирикали птички, а я поедал любимые сладости под пристальным взглядом доктора, ведь он знает когда нужно остановиться, ну или же помочь мне остановиться. Кто знает.