Мэр Милфс

— Заткнись, Циммер! Эмма услышала крик, когда прошла мимо туалета для мальчиков. Она остановилась, не только потому, что голос казался знакомым, а еще и потому, что эта стычка еще продолжалась, а у Средней школы Сторибрука была строгая политика против запугиваний. — Или что? Пойдешь плакаться к мамочке? — другой голос — Николас Циммер, предположила Эмма, произнес фразу с насмешкой, — Хотя, я признаю, убил бы, за её руки на моем теле. Или на моем члене. Интересно, она бы позволила мне трахнуть её на столе. И именно тогда Эмма решила открыть дверь в туалет, не входя, ведь политика школы это запрещает, если нет угрозы физического насилия. — Что здесь происходит? — спросила она, смотря на двух подростков. Один — Николас Циммер, второй Генри Миллс. — Ничего, — Николас ухмыльнулся. Генри, казалось, был слишком встревожен этим «ничем», что Эмма спросила еще раз, обращаясь к нему. — Он назвал мою маму MILF, — пробормотал он, но после того что слышала Эмма, она поняла все с первого раза. — Николас Циммер, ты наказан на неделю. — Что? Неделя за то, что я сказал правду? — ошеломленно спросил мальчик, — Я имею ввиду, вы с ней встречаетесь! Вы должны признать, мэр Милфс… — Также ты напишешь эссе на четыре страницы о том, как ты бы почувствовал себя, если бы один из твоих одноклассников сказал, что твоя мать MILF, и что он хочет вступить с ней в сексуальные отношения на офисном столе, — добавила Эмма, прервав то, что он хотел сказать, — А теперь, рекомендую тебе более не создавать проблем, если не хочешь чтобы Школьный Совет поместил тебя на испытательный срок. Подросток выпучил глаза на Эмму, и она испытала сильное желание добавить ему еще неделю просто, потому что она могла. Однако она напомнила себе, что в этой ситуации была взрослым. — Пожалуйста, Николас, вернись в свой класс, — сказала она и освободила проход, чтобы он вышел. Эмма дождалась, когда Николас исчез из поля зрения, а затем вернулась к Генри. Он стоял прислонившись к стене со скрещенными на груди руками. — Просто, потому что ты встречаешься с моей матерью, не значит, что ты должна заступаться за меня в школе. — Дело не в том, с кем я встречаюсь, Генри, — Эмма вздохнула; мальчик невзлюбил её с того момента, как она началась встречаться с Реджиной, — Дело в ребенке, говорящем мерзкие вещи и в том, что я учитель. — Ты не мой учитель. — Я сказала, что я учитель. А не твой учитель, — указала она, — Твой новый преподаватель английского паршиво справляется. — И чья же это ошибка? — он огрызнулся, просто потому что был в классе Эммы до того, как она начала встречаться с Реджиной. И из-за этого она должна была перевести мальчика в класс Августа Бута. Эмма скрестила руки. Вот, что волновало его все это время — Знаешь что… Если бы ты не бежал от меня как от чумы, всякий раз как я приезжаю, я бы могла помочь тебе с английским. Его глаза загорелись, будто он никогда не задумывался о такой возможности: — Правда? — в его голосе было слышно волнение. — Да, конечно! — ответила Эмма, радуясь, что Генри отнесся к ней как прежде, — Я бы даже могла помочь тебе с твоей историей, ну, если ты её еще пишешь. — Я остановился, — произнес он, сосредоточенно изучая свою безмерно интересную обувь, — Но, возможно, мы могли бы начать писать снова? — Я только за, — сказала Эмма с улыбкой, когда Генри направился к ней, поскольку прозвенел звонок, — Пошли, твоя мама сказала, что у нас будет ланч «У Бабушки». — Победа! — воскликнул он, когда они пошли по коридору обнимая друг друга. Эмма думала: «Воистину победа. И не только из-за ланча».