Звезда пленительного счастья

Семестр летел очень быстро. Что бы там ни происходило, а врожденное честолюбие Блэков сделало свое дело. Сириус старался как можно лучше готовиться по каждому предмету. Всегда приятнее чувствовать себя умным человеком, а не дураком и всеобщим посмешищем. В конце концов, если уж даже ворчун Северус Снейп преуспел в зельях, чем он-то хуже? Проиграть Нюне, в понимании Сириуса, было бы унизительной глупостью, честное слово. Разумеется, Блэку легко удавалось справляться со многими предметами, оставалась только одна единственная проблема — Травология. Требовалось постоянно возиться в земле, что весьма утомляло Сириуса. Да и, честно говоря, не его одного. Лиза, по ее словам, тоже пребывала отнюдь не в восторге. Вспомнив Лизу, Сириус хмыкнул. Они и сейчас могли бы общаться. Они могли бы стать настоящими друзьями. Они могли бы разговаривать о чем угодно и когда угодно. Если бы не предрассудки. Если бы не война. Джеймс Поттер понимал друга и старался поддержать. «Во-первых, незачем, — как-то сказал он. — Переживать из-за того, что не можешь изменить. Ты себя накрутишь, а ситуацию не исправишь. Во-вторых, а стоит ли ситуация затрат и времени? Тернер о вашей дружбе, полагаю, не шибко сожалеет. А тебе зачем?» Сириус всегда ценил в Джеймсе умение называть вещи своими именами. Умение смотреть в лицо что счастью, что горю. Если происходило что-то хорошее, Поттер всегда разделил бы с тобой радость. Если же плохое — Джеймс никогда не будет разыгрывать перед тобой жалость, что прекрасно, ибо было бы просто — напросто лицемерием. Зато Поттер всегда умел так разложить ситуацию по полкам, что проблема переставала быть проблемой. Так было и в этот раз. Лиза не сказать, что страдала по их несостоявшейся дружбе, иначе бы не бросила. Следовательно, зачем же горевать ему, Сириусу Блэку? — Тем более, что она явно не могла бы дружить одновременно с тобой и со Слизом, — говорил, помнится, Римус Люпин. — Учитывая, что они друг друга с детства знают, выбор ясен. — Если бы ценила по-настоящему, то нашла бы выход. Постаралась бы. Друзья не предают, — ввернул Джеймс. — А если смогли, то грош цена такой дружбе. — Лили тоже ценит Снейпа, — развел руками Люпин. — А что получает? Сириус вздохнул. Тщетно гриффиндорки пытались отговорить подругу, тщетно пытались объяснить, что к чему. Тщетно объявляли Лили Эванс бойкоты. Ничего не помогало! — И зря, — отозвался, словно прочтя его мысли, Джеймс Поттер. — Поверить не могу, что Лили, гриффиндорка, жизнерадостная и отзывчивая личность, нашла в угрюмом сердитом Нюне. Правда, не могу. У них же нет ничего общего, в конце концов. — Воспоминания. Общение. Не так — то просто человека забыть, — пробормотал Питер Петтигрю, на что Сириус махнул рукой: — Было бы, что забывать. На душе кольнуло. Что особенного есть в Северусе Нюниусе Снейпе, что Лили, несмотря на все уговоры и предупреждения подруг, так и не может его забыть, а Лиза в пять секунд смогла? Что он из себя, собственно, представляет? Блэк смахнул с подлокотника пыль. Сколько не прибирай эльфы школу, а пыль когда — нибудь да появится.

***

Кроме того, произошло кое-что куда более серьезное, чем школьные дрязги. Сириус, честно говоря, удивлялся самому себе: мог ли он всерьез думать о каких-то недомолвках, когда такое творится? Группировка темных магов, именуемая Пожирателями Смерти, перешла от слов к действиям. Недавно они напали на бар «Дырявый котел». «Сильное темное проклятие наложено на дверь, — читали ребята в газетах. — Три человека погибли. Подробности уточняются». Произошедшее казалось Сириусу не только началом жуткого терракта, но и откровенной глупостью. Они что, рассчитывали привлечь внимание общества убийствами и страхом? Но кто в здравом уме примет власть бандитов? Да и масштаб на удивление маловат, что странно. Аврорат, в свою очередь, тоже не стал терять времени и быстро выяснил главного виновника террористической операции — Ричарда Фенвика. — Глазам не верится, — вздохнула за завтраком Алиса Суонн, хлопнув длинными ресницами. — Ни за что бы не подумала, что он преступник. — Ни один преступник не назовет себя преступником, — с лёгким ехидством проговорила Мери. Как давно заметил Сириус, Макдональд отличалась насмешливым, но чутким нравом, и практически всегда её слова оказывались правдой. — Не в этом дело, — махнула рукой Марлин. — Понимаете, преступник словно смеётся над нами. Заявляет о себе. Это опасная и безжалостная личность, но смелая и бескомпромиссная. Личность, которая упивается победой и безнаказанностью. А Фенвик слабый и робкий. Вспомните его походку, — Маккиннон замахала нежными руками, словно изображая косолапые движения бывшего преподавателя, чем вызвала лёгкую улыбку Сириуса. — Или притворяется таковым, — не сдавалась Мери. — Именно, — поправила огненные волосы Лили. — Фенвик всегда мне казался подозрительной личностью — уж слишком неестественно себя ведёт. А что, если ему вправду было, что скрывать? Что, если он на самом деле преступник? — Меня всегда интересовало, — усмехнулся Джеймс. — Почему эти самые преступники зовутся Пожирателями Смерти? Во-первых, это смешно. — Да уж, — кивнул Питер Петтигрю. — Во-вторых, — загнул он палец. — Где взаимосвязь? Почему не «Почитатели чистой крови» какие? Смерть-то тут причем? — Да и что такое чистая кровь, если вдуматься? — отрезала Лили. — Маггловская кровь есть, наверное, у всех. Иначе многоуважаемые чистокровки просто выродятся, и дело с концом. Но мы, надо полагать, виноваты? — прыснула девочка. — Чем? Что помешали исчезнуть? — Самое интересное, что до принятия Статута секретности в 1692 г. контакты магов с маглами были нормой, — отметил Люпин. Сириус всегда уважал друга за наблюдательность и умение разузнать о каждой детали как можно больше. — Чистокровные — это 28 фамилий, которые попали в «Справочник чистой крови», изданный то ли в 1925-м, то ли в 1928 году. Где-то в середине 1920-х годов одна группа полукровных магов провозгласила себя чистокровными. Сыр — бор и начался. — Глупо, — фыркнула Марлин, махнув рукой. — Война — просто конфликт двух групп полукровных, одна из которых провозгласила себя чистокровными? В таком случае для преступников один ответ — от грязнокровок и слышим. И ведь чего ради, подумал Сириус, провозгласила? Неужели родной сын для его родителей не может быть дороже каких-то неведомых идей, построенных на терроризме и недосказанности? — Может, мы просто не знаем настоящих целей Лорда, подлинных? — пожал плечами Петтигрю. — Тогда глупости с магглорожденными всего лишь прикрытие. — Даже если и прикрытие, то скрытая задача не лучше, — подытожил Сириус. — Терракт есть терракт. Петтигрю сказал правду, как казалось Блэку, но это отнюдь не оправдывало действий Неназываемого. За что в таком случае полегло множество людей? Бесцельно и бессмысленно. Цинично и безжалостно. Как мелкие пешки в большой игре…

***

Произошедшее, разумеется, потрясло не только гриффиндорцев. На очередной перемене Лиза Тернер не упустила возможность поговорить с друзьями. — Я слышала от отца, — взволнованно прошептала Эмилия Розье, присаживаясь на подоконник. — Что Лорд не собирался убивать простецов. Это знак, что им нет доступа в волшебный мир. Но неужели настолько символичный и мистический образ придумал наш Фенвик? — пожала она плечами. — Дела на пятак, а спеси на сотню. — Возможно, — отозвался Альфред Эйвери, хлопнув «небесными» глазами. — Что Фенвик и не виноват. Видимость активной деятельности, как говорится. В общем, если бы арест Фенвика не состоялся, то нашли бы другого подопытного кролика. Эйвери всегда казался Лизе интересной личностью, и не только по дружбе детства. Она знала этого человека как талантливого ученика, верного друга, и мечтателя, как звала его ехидная Кэролайн Джагсон. Отнюдь, как считала в том числе и Лиза, не без оснований — нередко этот человек мог с лёгкостью уйти в себя, что не мешало прямоте и твердости характера. Фред полностью оправдывал сие прозвище, как казалось Лизе. «Небесный» взгляд казался трогательным и невинным. Тонкие черты лица придавали сходство с романтическими героями из книг про рыцарей и принцесс. Бледность контрастировала с черными прямыми волосами, что напоминало о ночном небе. Тем не менее, на небе могли быть и молнии. Фред умел и поддержать, и дать отпор. — То-есть, в Министерстве готовы лить кровь вдоль и поперек? — вскинула брови Изабелла. — Очень удобно. Враг — плох, мы — хороши. Лицемерие всегда казалось Лизе откровенной мерзостью. Если уж отвечаете на жестокость жестокостью, то имейте смелость и признаться в этом. Враг хотя бы не скрывает, что враг, а соперники? «Светлая» сторона? За что тогда, собственно, борется Министерство магии, если действует точно также? — Гол в собственные ворота, — махнул рукой Фред. — Они даже не сомневаются в собственной недосягаемости — за нами же система. А на месте Фенвика, если вдуматься, может оказаться кто угодно. — Пожалуй, — кивнула Лиза. — Что, думаю, только веселит соперника. Поймут ли в Министерстве его замыслы и цели, если даже между собой не могут договориться? Райвенкловка горько вздохнула. Было бы глупо считать, что война кончится если и не сегодня, так завтра. Сколько ещё невинных людей отправится к дементорам за просто так, даже без доказательств? Сколько жен, детей и матерей будет страдать, не в силах исправить ситуацию? — А возможно, — нахмурилась Эмилия. — Что никаких соперников не существует. Крауч свёл личные счёты с Фенвиком, только и всего. Выбросить пешку из игры, — фыркнула она. — Зато каков герой. Борец с несправедливостью. Защитник слабых и поверженных. В общем, глаз не отвести. — Брось, — махнул рукой Эйвери. — Время тратить не на что. Можно подумать, Фенвик опаснейший враг. Ты ведь и сама говорила, что две извилины. — Я и сейчас так считаю, — изумрудные глаза Эмили сверкнули синевой. — Но, возможно, притворяется. А если это выдумка, то мы и вовсе ничего не знаем. Лиза молчала. Версия Розье казалась одновременно невероятной и правдивой. Если Пожирателей Смерти нет и не было никогда, то с кем же они воюют? Неужели и Темного Лорда, гениального волшебника, не существует? Или… Или он старается создать такое впечатление.