useless

...Бакуго вообще много чего говорит. Чаще всего что-то плохое, если честно. Урарака уверена: чтобы достичь вершины, нужно к ней стремиться. Не только мысленно - кровью, по́том - не важно. Она каждый день встаёт в 5 утра и бежит примерно километров 7. Ей не хочется считать, сколько шагов она делает, не хочется снова погружаться в уныние от этого бесконечного бессилия и такой же бескрайней череды неудач. Многие дети и взрослые часто думают, что герой - неутомимый, всегда улыбающийся человек без капли сомнения в том, что он делает. Небезосновательно конечно, ведь Всесильный показал всем тот идеал, к которому нужно стремиться. Но, пожалуй, для оптимистичной Урараки, которая в последнее время всё больше сталкивается с сокрушительными поражениями, быть всё той же счастливой и неунывающей девушкой - слишком большая роскошь. Она с трудом осознает, что скоро рухнет и никогда не сможет подняться снова. Круг за кругом, лёгкие постепенно превращаются в раскаленную печь. Очако даже не чувствует боль - только неконтролируемую усталость и разочарование. Не столько от результатов тренировок, сколько от возрастающего недовольства собой. Она уверена, что могла бы добиться более высоких результатов - но тело не выдерживает и падает, падает вниз так глубоко, что даже просвета не видно. И Урарака снова бежит, будто бег спасёт её от личных и эмоциональных проблем. Ей очень хочется всё бросить, лечь на диван и умереть там же, но желание утереть нос абсолютно всем (а особенно Каччану) поднимает её, и она снова бежит. Раз за разом, падая всё ниже. У неё стёртые до чёртовой крови ноги и самолюбие. Иида и Деку смотрят обеспокоенно - у Очако потухшие глаза и огромные синяки под ними же, но ей плевать если честно. Ей кажется, что даже Бакуго заметил, но и на это ей тоже плевать, потому что Каччан - придурок, и он вообще никогда ничего не замечает, только собственное эго. - Ты в порядке, Урарака? - В полном, - она улыбается, при чём не фальшиво, искренне. Урарака действительно думает, что у неё почти всё в порядке. Но ей от макушки и до кончиков пальцев внушает отвращение слово "почти": Почти в порядке. Почти самостоятельная. Почти героиня. Почти, почти, почти. Давит на голову, пригвоздив к земле - ей хочется верить, что её притянуть к поверхности буквально невозможно. Каждый круг, каждая секунда бега даётся с титаническими трудом - ноги будто наливаются свинцом, а лёгкие сдавливает железными кандалами. Сердце бьётся так яростно, будто сейчас взорвется. У всех есть свой предел, это знает даже ребенок. Так же, многие не сомневаются в том, что пик способностей Очако - результат поединка на соревнованиях. Очако уверена, что её максимум далеко впереди. "Пересеки черту "предела". Потом ещё раз. Ещё и ещё. Снова и снова. Докажи, что не сломаешься" - Урарака старается повторять это чаще. Но, честно говоря, нервы и мышцы предательски сдают. Она больше не может терпеть эту боль, которая давит со всех сторон. Километр. Ещё один. Мир кружится со скоростью центрифуги, вовлекая в бешеный разноцветный "танец". Многие дети и взрослые часто думают, что герой - неутомимый, всегда улыбающийся человек без капли сомнения в том, что он делает. Но, на самом деле, всё это красивая ложь. Многие улыбки - наигранные, скрывающие тонны и тонны боли, перемешанной с кровью ядреным коктейлем. Ведь, если говорить честно, герои почти никогда не считают тех, кто остался в живых - герои навсегда запоминают лица людей, которых спасти не удалось. Очако бежит марафон. Утром и вечером, в солнце и дождь, в выходные и будни. Перед ней маячит цель - стать ровней всем её кумирам, самоотвержено спасать людей, заработать много денег и обеспечить родителям безбедную старость, быть значимой... Маячит и ускользает за горизонт, так далеко, что даже до Марса проще долететь, чем до неё. У Очако опускаются руки, но она продолжает бежать в надежде коснуться мечты хотя бы кончиком мизинца. Её уже достал Бакуго, смотрящий на неё свысока. Она старается прыгнуть выше головы, поднимает в воздух всё больше предметов за раз, бегает быстрее, дольше и чаще чем могла бы и жалеет себя с завидной периодичностью. Она падает снова и снова, слишком часто - в последний раз прямо во время учебной тренировки. Довольно неудачно, кстати - большим рывком с гигантского валуна, не имея возможности даже активировать причуду. Уравити успевает вздохнуть (на испуг сил уже не хватает): смерть в полёте. Какая жестокая ирония! Но ей так смешно, что даже не обидно. Её тело подхватывают раскаленные ладони, оставляя на спине и боках едва заметные ожоги, после чего Урарака окончательно падает в обморок, вскоре очнувшись в местной больничной палате - грязные потрескавшиеся стены, ржавая койка и шаткий столик с кучей открыток: "Выздоравливай, Очако;^(" - кислотно-розовое от Мины, "Поправляйся, Урарака-кун!" - от Ииды и ещё тонна подобных пожеланий. Очако бросает мимолётный взгляд на окно: на серо-голубом небе едва видны неяркие солнечные лучи, пробивающиеся через перистые облака и открывающие клочки ярко-голубого искрящего космоса. А поворачиваясь обратно, она, наконец, замечает среди нагромождения побрякушек неприметную банку, напоминающую нечто среднее между детским питанием и обезболивающим. С запиской, благородно вырванной из тетради в клетку: "Кончай гробить себя, ебанутая дура". В открытую форточку дует свежий, по-весеннему легкий ветер, затягивая невесомо-прозрачные шторы прямиком на бледную и грязную улицу. Впервые за полтора года Очако Урарака делает вдох полной грудью и с облегчением думает о том, что хотя многотонный груз с её плеч никуда не денется, но сделать его легче всё-таки возможно - она ведь Уравити, верно? А ещё думает, что Каччану, возможно, было не совсем насрать.