***
В комнате светло и прохладно. Голубое небо радует своим насыщенным ярким цветом, кучерявые облака напоминают разных животных, а ноги взбивают пену в окутывающей их воде. Перед глазами океан, сливающийся с небом на горизонте, и Чимин думает о том, что вода - это небо, а небо - это вода. Взгляд ловит блики света в прозрачной поверхности, а на душе вновь легко и спокойно. Чимин умеет видеть красоту в самых обычных вещах, видит её и сейчас в сливающейся голубой глади пространства. Ничего необычного, привычный вид, а под ладонями прогретые деревянные доски, но всё равно хочется по-дурацки смеяться. Чимин и смеётся, подставляя лицо ветру, ерошащему светлую чёлку. «Тебе нельзя здесь находиться», - проносится в голове чужой голос. Чимин счастлив, действительно счастлив. Осознание того, что он не один такой, греет изнутри. Кто знает, может есть и ещё кто-то. Вдруг их вообще много, а Чимин и не знает, потому что добровольно запер себя в одном пространстве? Перед глазами в который раз рисуется чужой облик. Тот парень… Чимин помнит его холодность и отстранённость, а ещё помнит чужую выходку, из-за которой отнюдь не нежно приземлился уже в своей реальности прямо на голый пол, отбивая затылок, спину, копчик и правый локоть, задевший угол столика. Это было больно, но Чимин даже и не подумал тогда шевелиться, огромными глазами смотря на потолок над собой, но видя вместо него холодный свет чужих глаз. Такой же свет был у звёзд. Может быть, незнакомец - звезда? - Он не был удивлён, увидев меня, - шепчет Чимин ветру по секрету и улыбается шире. Либо незнакомец действительно видел ранее подобных им, либо… Он видел Чимина? Но почему не подошёл тогда? Почему не дал знать о себе? Хотя стоило ли? Как давно Чимин вообще начал задумываться о том, что одинок? Раньше его всё устраивало. Свобода, своя воля, возможность делать всё, что душе угодно. Вера в то, что уникальный и единственный, что особенный. Тяжким бременем всё это стало не так уж и давно. А сейчас в теле лёгкость, словно и не было никаких тяжких мыслей. Чимин вспоминает ещё раз чужое замечание, а после - кошку, которая привела его в то место. Раз ей можно там находиться, значит и от присутствия Чимина дурного не будет. В нейтральной реальности легче себя контролировать, свет не вырвется наружу, ничего плохого не случится.***
- Ты вообще осознаёшь, что творишь? Твои солнечные шары навели здесь переполох, - замечает незнакомец, едва завидев его. Чимин мнётся на месте, переступает с ноги на ногу и комкает пальцами ткань пледа. Незнакомец сидит на краю площадки в пол-оборота к нему и сверлит недовольным взглядом. Вокруг него разодранная золотистая материя, внутри что-то ныть начинает от взгляда на неё. Идея послать «соседу» несколько воздушных шаров пришла в голове спонтанно в один из ленивых дней на берегу океана. Чимин рассматривал небо, с которого не так давно свалился в свою реальность, раздумывал о том, что «звезда» тоже может чувствовать одиночество, а после решил порадовать того подарком. Как оказалось - зря. - Извини, - негромко произносит Чимин. - Тебе здесь не место, - отвечает незнакомец и отворачивается. И Чимин бы ушёл, если бы не столь «радушный» приём. Отчего-то внутри тоскливо становится от осознания собственной ненужности, и парень подходит к незнакомцу и усаживается рядом с ним. Тот глаза закатывает и поворачивается, чтобы что-то сказать, но в следующую секунду отшатывается резко. В его глазах - секундный испуг, а после - раздражение. - С ума сошёл? Нам нельзя быть так близко. - Но звёзды всегда с радостью принимают мой свет. Ты странная звезда, незнакомец. На лице Чимина - обида и недоумение, на чужом - хмурость и непонимание. На какое-то время воцаряется тишина, а после новоявленный «сосед» отворачивается, хмыкает громко и скрещивает руки на груди. - Меня зовут Юнги. И я не звезда. Я - Луна.***
Они сближаются медленно, очень медленно. Несомненно, всё это из-за нежелания Юнги идти на контакт. Он никогда не приходит первым на обусловленную встречу и никогда не начинает первым разговор. Изначально парень и вовсе игнорировал Чимина и его вопросы, само его присутствие. Косился лишь изредка и отодвигался подальше, если Пак был слишком близко. Было тяжело, очень тяжело, Чимин бы и руки опустил, если бы не кошка, которая вообще-то принадлежала Юнги, но любила больше тёплого ласкового Пака. Она появлялась в момент наивысшего раздражения Чимина и мурлыканьем сводила на «нет» весь негатив, сворачиваясь клубком на его коленях. Тогда парень забывал о несговорчивой Луне и принимался перебирать пальцами шерсть животного, в которой под его касаниями вспыхивали маленькие золотистые искорки. А вот от касаний Юнги искры были серебряные. Чимин случайно увидел, когда припозднился из-за нежелания терпеть безэмоциональный взгляд молчаливого собеседника. С неохотой, скорее от скуки, Чимин в ту ночь выбрался из дома, решив попытаться в последний раз. И каково же было его удивление, когда… - Ты опоздал. Кошка по тебе успела соскучиться. И вообще-то Чимин никуда не опаздывал, потому что не обещал прийти снова, а кошка сама всегда к нему приходила, но отчего-то парню хотелось верить в скрытый смысл этих слов. Быть может, соскучиться успела вовсе не кошка? После той ночи всё наконец-то сдвинулось с мёртвой точки. Юнги наконец-то стал более разговорчивым, а ещё не сдерживал больше своих эмоций. И пусть он всё так же часто закатывал глаза и хмурился, но доставались Чимину и незлые усмешки, порой даже лёгкие улыбки. Со временем они стали встречаться не только на нейтральной площадке под звёздным небом. Юнги удостоверился, что Чимин действительно умеет сдерживать свою силу, и они начали гулять по другим уголкам Вселенной. Чаще всего, конечно, Пак тащил Луну к океану, в своё любимое местечко посреди водной глади, где грань между мирами была тонка, а потому на глаза порой попадались торговые суда и прочие корабли. Наблюдать за ними Чимину всегда было интересно, но… С Юнги они подобным насладиться не смогли. Как только Луна приблизилась к границе, океан заволновался, поднялись волны, начался шторм. Зрелище было завораживающее, Чимин редко видел буйство природы, но насладиться им не сумел. Между решившим тут же убраться подальше Юнги и морской стихией Чимин выбрал шипящую проклятья Луну. Но помимо приятных моментов были и те, что заставляли воздух комом вставать в горле. Впервые Чимин прочувствовал подобное на себе, когда однажды ночью Юнги не пришёл. И на следующую ночь. И на следующую. Паника тогда захлестнула с головой, Чимин метался по реальностям, пытаясь найти, отыскать, да всё без толку. Парень не знает, сколько времени отпущено Луне, но много, наверняка много. Рациональность твердит о том, что ничего страшного не случилось, а по щекам бегут слёзы, напоминающие жидкое золото, и кошка слизывает их шершавым языком, отчего созвездие светится всё ярче и ярче. - Эй, не плачь. Всё хорошо, я рядом. Юнги появляется так же неожиданно, как и исчез. Садится рядом на корточки, смотрит взволнованно и даже тянется, чтобы взъерошить чужую шевелюру, но так и не дотрагивается, потому что нельзя. А вот Чимину плевать на запреты, он с громким всхлипом кидается на чужую шею, обнимает крепко и сумбурно бормочет, заикаясь и запинаясь, о том, как испугался, что они больше не увидятся, как испугался, что Юнги перестал существовать. О том, как Чимин испугался того, что Юнги его бросил, потому что Солнце ему надоело, наскучило. Мин впитывает в себя поток чужой сбитой речи и улыбается тепло, обнимая наконец-то парня за плечи и зарываясь пальцами в растрёпанные светлые волосы. Среди золотистых прядей мелькают серебряные искры. Момент единения растягивается в вечности, наполняет тела теплом и ощущением правильности происходящего, а после всё вокруг начинает трястись, скрипеть, трескаться. Парни расцепляются, отшатываются резко, когда пол между ними проваливается, оставляя зияющий раскол. Юнги из-за тряски падает назад, шипит проклятия и тут же пытается подняться на ноги, ищет взглядом перепуганного Чимина, находит, зовёт громко, но Пак не слышит, в ужасе отступает всё дальше и дальше, а после оступается и падает с обрыва, проваливаясь, как и в их первую встречу, в свою реальность.***
- … потому что ты - Солнце, а я - Луна. Мы не должны пересекаться, - поясняет Юнги и зачёрпывает ладонями часть облака. Чимин сидит рядом с ним, смотрит задумчиво на полотно облаков перед ними и пожёвывает щёку изнутри. А после вскакивает на ноги и смотрит возмущённо на Юнги, что мигом повернулся к нему, вскидывая бровь. - Тогда почему сейчас ты рядом, но ничего не происходит? И вообще, сейчас день! Как ты можешь находиться рядом со мной? Твоё время - ночь. Юнги смеётся коротко и сдувает скомканное облако с ладоней. Чимин в своём недоумении и возмущении выглядит совершенно очаровательно. Дует губы, щёки раскраснелись, кулаки сжаты, да только вид совсем не угрожающий. Ещё и растянутая белая кофта, в которой чужое тело кажется меньше, чем есть на самом деле. Всё это умиляет Юнги настолько же, настолько кошка, тычущаяся лбом ему в щёку. - Луна и днём может появляться на небе, просто блеклая, почти незаметная, если только небо не очищено от облаков. Да и силу свою я сдерживаю, так что ничего страшного не случится. Это место - такая же нейтральная территория, как та, что мы разрушили. Сейчас твоё время, тебе нет нужды сдерживать свет, а я могу делать это с лёгкостью, потому и не случится ничего. И мы рядом, ты прав, но не касаемся друг друга. Если бы я взял тебя за руку, вот тогда ситуация могла бы и повториться, но просто нахождение рядом дурного в себе не несёт. Юнги говорит ещё о чём-то, но Чимин не слушает, зависнув на замечании о руках. Разом память подкидывает чужое тепло, руки, обнявшие его, мягкость кожи на шее, куда Чимин уткнулся лицом во время всплеска эмоций. Объятия Юнги приятны, в руках Луны спокойно и легко, изнутри заполняет умиротворение. Вот только последствия довольно масштабны и трагичны. Хотя Чимин рискнул бы, всем бы рискнул, лишь бы ещё раз почувствовать. Тут же всё хорошее настроение медленно, но верно начинает улетучиваться. Чимин хмурится и поджимает брови, садится на корточки, обнимая колени, и затихает. Юнги замечает сразу, но не сразу решает что-то предпринять. Да и с чего бы? Перепады чужого настроения не должны его волновать, как не волновали никогда. Юнги ведь не раз и не два наблюдал за Солнцем издалека, наслаждался его светом в отдалении, как и положено. Они никогда не должны были встретиться лицом к лицу, но… - Унылый ты какой-то. Тычок в спину ладонью, контакт слишком короткий, чтобы что-то случилось, но силы Юнги вложил немерено. Чимин вскрикивает и падает вниз, плюхаясь с обрыва, на котором они сидели, в огромное облако, скрываясь в нём с головой. Через секунду он выныривает, запрокидывает голову и хочет уже высказать всё, что думает о Луне, но Юнги со счастливым воплем уже летит к нему навстречу. Из-за дополнительно веса облако рвётся, они кубарем летят ниже, с головой утонув ещё в одном. Лёгкая молочная материя туманом затекает за воротники кофт, забирается под задранную ткань штанов, холодя кожу, мягкими мазками касается лица. Чимин ёжится, кривится, хочет начать уже ругаться, когда находит глазами катающегося рядом Юнги, который с широкой улыбкой загребает облачную материю себе под голову, делая из неё подушку. Только та всё время ускользает, клубками прилипает к его щекам, забивается за воротник, отчего Луна совершенно глупо хихикает. Зрелище необычное, завораживающее и очень смешное. Юнги похож на кошку, которая запуталась в нитках, и Чимин смеётся звонко, перекатывается поближе и пытается пристроить парню на голову шапку из всё той же материи. Шапка разваливается, стекает вся за шиворот Юнги, который от холода шипит недовольно, а после загребает часть облака и швыряет его в лицо хохочущего Чимина. Они борются долго, пытаясь утопить друг друга в облаке, вскоре проваливаются ниже, вновь разворашивая всё изнутри в попытках подгадить друг другу, а через какое-то время валятся на спины, тяжело дыша и продолжая посмеиваться. Всклокоченные волосы, раскрасневшиеся щёки, болящие от улыбок, отсыревшая из-за влажности одежда. Но оба не торопятся уходить, переводят дыхание, а после разворачиваются лицом друг к другу. Юнги знает, в нём сейчас ничего необычного, видит своё отражение в чужих глазах. Блеклый, растрёпанный, взмокший. Чимин - другое дело. Чимин выглядит так, что у Юнги смех комом встаёт в горле, заставляя закашляться. У Пака глаза светятся льдисто-голубым, припухшие щёки цвета закатного неба, нежно-розовые, разбавленные персиковым. Губы припухли и покраснели от постоянных покусываний и улыбок, а в волосах искрятся золотые всполохи. Чимин красивый, очень красивый как снаружи, так и внутри. Добрый, весёлый, отзывчивый, немного шумный, но в том его очарование. Пак озорной и любит приключения, постоянно заставляет тащиться куда-нибудь на край света, чёрт знает, ради чего. Он всегда рядом, даже если Юнги и не просит, всегда согревает своим теплом, одаривает своим светом. Чимин невероятный, самый невероятный в мире, и Луне рядом с ним всё сложнее и сложнее. Когда-нибудь Юнги не сдержится и… - Вот бы проводить с тобой так каждый день, - шепчет Чимин, придвигаясь ближе, и смотрит смущённо из-под ресниц. Юнги даже не думает о том, что делает. Просто в какой-то момент широко распахнутые глаза Пака оказываются очень близко, а на губах чувствуется мягкость чужих губ. Секунда, две, а после от чужого жара облако просто испаряется. Юнги летит вниз и ни на секунду не отводит взгляда от лица Чимина. Тот завис, цепляясь за реальность, прижал ладонь к горящим губам, от всего его тела исходит такой яркий свет, что глазам больно. А после сознание окутывает привычная темнота другой реальности, где тьма принимает упавшее тело в свои объятия, остужая холодом горячую кожу. Это неприятно, очень неприятно, но Юнги и не думает двигаться. Взгляд его прикован к звёздному небу, что красуется над головой, а в самой голове ни единой мысли. Кончики пальцев касаются пылающих губ. Что он только что сделал?***
Чимин не прячется и уж тем более не бегает. У него просто много дел, очень много. Каких? Да какая разница? Там нужно посветить, здесь погреть, там присутствием порадовать. Так оправдывает свой побег сам Пак, заперевшись в доме и не выходя наружу. Наверное, во всём мире наступило резкое похолодание после его заскока, но ничего, переживут. Солнце отгородило свою реальность ото всех прочих, даже любимая кошка не могла заглянуть в гости. Наверное, она скучает по нему. И не только кошка. Но с Юнги Чимин пока не готов встретиться, потому что... Потому что. «Он поцеловал меня», - проносится в голове, а на столе вспыхивает бумага. Чимин судорожно ищет хоть что-то, чтобы погасить огонь, попутно думая, что если от одного его румянца такие дела, то лучше переждать. Свою силу в узде он сейчас точно не сдержит, не хватало ещё устроить апокалипсис. О том, что это вообще такое, Солнце знает весьма отдалённо, но лучше не рисковать. Поэтому и просиживает дни взаперти, укутавшись в новый плед ярко-жёлтого цвета, сплетённый из собственного избыточного света. Иногда парень перемещается на любимую терассу, где спокойная гладь океана и безоблачное небо, где свежий ветер ласкает разгорячённую из-за постоянного внутреннего волнения кожу. Там Чимину спокойнее всего, он может часами просиживать на полу, глядя на водную гладь, пока не наступит ночь. Вид звёздного неба не менее завораживающий, но на нём в последнее время постоянно красуется Луна, напоминающая о своём воплощении в виде Юнги. «Я не смогу бегать вечность», - проносится в голове. Чимин и не собирается. Просто сейчас он совершенно к этой встрече не готов, а когда будет готов - неизвестно. Всё происходящее действительно пропитано странностью «от» и «до». Чимин не понимает, почему раньше ему было так спокойно и легко существовать, а теперь, после встречи с Юнги, внутри словно что-то оборвалось и восстанавливается только рядом с Мином. Это волнующе настолько же, настолько и пугающе. А тот поцелуй? Чимину показалось, в нём что-то взорвалось. Волной его тепла выжгло все облака в округе, а ведь та долина не зря называлась облачной. Теперь это пустующая долина. И Солнце должно переживать о подобном, но Чимин где-то глубоко внутри хочет лишь одного. Повторения. «Он стал дорог тебе», - нашёптывает голосочек в голове. Чимин не отрицает. Юнги потрясающий, невероятный, удивительный. Он… Даже слов не подобрать. Достаточно и того, что Чимин чувствует. Лёгкость, счастье, целостность, беззаботность, защита. Рядом с Юнги ему совершенно нечего бояться. И пусть ничто вреда ему причинить не может, кроме глупых поступков, совершённых собой же, но всё равно рядом с Мином Чимин чувствует себя освобождённым от всех проблем и тяжких мыслей. То, что они встретились, может ли это быть случайностью? Во всей Вселенной Чимин никогда не встречал никого подобного себе, но Юнги ведь существовал, был где-то поблизости всё это время. В памяти всплывают моменты из прошлого, когда, находясь в одиночестве, Чимин чувствовал, словно рядом с ним есть кто-то незримый, кто-то, кто наблюдает за ним со стороны. Тогда рядом часто оказывалась кошка, на взгляды которой Чимин и списывал свои ощущения. Но мог ли это быть Юнги, наблюдающий за ним со стороны? А если так и есть, значит, он знает его намного дольше, чем сам Пак знает Луну. Это тоже заставляло отчего-то волноваться. Просто… Почему тогда Мин был так холоден в их первую встречу? Отчего не показывался на глаза? Не потому ли, что Чимин ему не понравился? «Вопросы, вопросы, вопросы. И ни одного ответа. Это сводит с ума», - в раздражении думает Чимин и резко поднимается на ноги.***
Юнги наблюдает за звёздным небом, поглаживает дремлющую кошку по спине и думает о том, как же быстро его любимая реальность восстановилась после небольшого погрома, причинённого невинными объятьями. Невинными. Да, объятия были невинные по своей природе, Юнги просто забыл предупредить Чимина о том, что порой ему нужно отдыхать, а когда появился и застал чужую истерику, то желал только одного - утешить. Когда же его чувства сменили природу? Когда он начал хотеть чуть больше, чем положено другу? И были ли они когда-нибудь друзьями вообще? Юнги ведь всегда смотрел на Чимина как на предмет восхищения, любовался издалека и боялся приблизиться, страшась наткнуться на стену отчуждения. Солнце, за которым он наблюдал, всегда улыбалось широко, ярко, смеялось часто без причины, носилось по воде, разглядывая блики света на ней, или дремало на прогретом деревянном полу, морща нос, если солнечные зайчики начинали прыгать по лицу, касаясь век. Чимин был невероятным, но недосягаемым, как казалось Юнги. Оттого он и был растерян и испуган, когда вдруг столкнулся с ним лицом к лицу. Солнце оказалось не таким, как он думал. Живое, тёплое, ласковое, очаровательное. Чимин никогда не относился к нему плохо, это Юнги, опасаясь быть задетым за живое, постоянно выпускал шипы. - Интересно, почему мы встретились? - интересуется у пустоты Юнги и вздрагивает, когда слышит звук чужих шагов. Чимин появляется на этот раз тихо, незаметно. Опускается рядом, свешивая ноги вниз, кутается в новый плед и поднимает голову вверх, рассматривая звёзды, которые с его приходом засияли ярче. Тишина между ними не тяготит, но тихонько позвякивает от напряжения, и Юнги гладит кошку под подбородком, чтобы та мурчанием разбавила гнетущую атмосферу. Вот только кошка, заметив возвращение Солнца, тут же сбегает от хозяина, забираясь на чужие колени и мурлыча громко. Чимин улыбается, тут же принимается её поглаживать, отчего в шерсти вновь золотые искорки мелькают, и Юнги, в который раз завороженный этим зрелищем, выдыхает шумно. - Она по тебе очень скучала. - А ты? Глаза в глаза, жидкое серебро и кипящее золото. И словно поменялись местами. Чимин спокойный и даже расслабленный, Юнги нервничающий и смущённый отчасти. Он не успевает ответить, Чимин возвращает внимание ластящейся кошке. - Знаешь, вся Вселенная существует по определённым законам, за счёт которых имеет место быть всё, что вокруг нас, - негромко начинает он. - Наша с тобой встреча… Думаю, это не случайно. Когда-то давно я уже чувствовал то, что чувствую рядом с тобой, но успел позабыть это ощущение, столько времени прошло. Изначально я был один. Я и пустота вокруг. Бесконечное одиночество и тоска. А после… После я почувствовал, что где-то рядом появилось что-то ещё. И вместе с появлением этого чего-то я вдруг ощутил небывалое до того момента чувство умиротворения, спокойствия. Все страхи и тревоги отпустили меня, появилась уверенность, что я не один, что когда-нибудь я встречу кого-то такого же, как сам. Но время шло, встреча не случилась. Я забыл о том, о чём мечтал, но чувство радости и предвкушения во мне не угасло. Возможно, именно поэтому я всегда был таким счастливым, смеялся и улыбался постоянно, хотя на то не было причины. Перед нашей с тобой встречей позабытое чувство страха, отчаяния и одиночества вернулось. А после я встретил тебя. Чимин улыбается тепло и вновь ловит чужой взгляд. От его фигуры исходит лёгкое золотистое сияние, и Юнги даже моргнуть не смеет, боясь упустить хоть одно мгновение. Ведь кто знает, что будет после этого разговора. Внутреннее волнение передаётся телу, кончики пальцев часто стучат по колену, и Чимин замечает. Взгляд его смягчается, а сам он пододвигается чуть ближе, давая понять, что не уйдёт. - Думаю, в тот момент, когда впервые ощутил облегчение, появилась Луна, а вместе с ней и ты. Я почувствовал это, хотя и не мог понять до конца, объяснить, просто знал, что новый день будет отличаться от вчерашнего, что моё будущее с того момента будет отличаться от прошлого. Мы не встретились сразу, но я нашёл тебя тогда, когда ты был мне действительно нужен, хотя мы оба и не подозревали об этом. И я… Я боюсь того, что между нами происходит. Не понимая природы этих чувств, эмоций, что ты вызываешь у меня, зная о том, что будет, если мы коснёмся друг друга… Я боюсь, Юнги. Мне очень страшно. Чимин закусывает губу и закрывает глаза, ероша волосы и поводя плечами. Юнги прекрасно понимает его волнение, как понимает и одолевающие парня чувства. Внутри Луны такой же клубок, разрывающий изнутри, но Мин более сдержанный, а потому и не показывает всех эмоций. Разве что пальцы всё ещё отбивают рваный ритм по колену, а поджатые губы побелели. - Если всё так, как ты говоришь, - негромко начинает он, и Чимин вскидывает голову, ловя его взволнованный взгляд, - то мы были изначально предназначены друг для друга. Не знаю, почему я существую, но если я появился тогда, когда был нужен тебе, это ли не провидение Вселенной? То, что происходит между нами… Меня это тоже пугает. Я жил долгое время во тьме, где лишь холодные блики звёзд, а потому был напуган, увидев тебя на своей территории. Признаюсь, я наблюдал за тобой издалека, но никогда бы не решился подойти первым. Неизвестность нервировала, с ума сводила. Ты пришёл сам, ты завёл разговор, ты улыбался, был рядом, дарил мне своё тепло и заботу. Не знаю, когда всё пошло не так, когда я взглянул на тебя иначе. Это просто произошло, и я поддался тогда моменту. Не думай, что я такой смелый, раз отважился тебя поцеловать. Это вышло спонтанно, хотя я и желал этого втайне, но мой поступок напугал меня даже сильнее, чем тебя. То, что я чувствую, когда смотрю на тебя, когда слышу твой смех, вижу твои улыбки, когда касаюсь тебя, пусть и вскользь… Те чувства, что бурлят во мне, когда ты оказываешься близко, когда сам невзначай задеваешь мою руку и плечо, когда смотришь пристально, будто в саму мою суть заглядывая. Всё это пугает меня настолько же сильно, насколько и тебя, если не сильнее. Чимин качает слегка головой, давая понять, что услышал, что понял, верит, чувствует то же самое, и Юнги позволяет себе немного расслабиться, ломано улыбнуться в ответ и начать дышать нормально, а не через раз. Опять тишина, но на этот раз знакомая, спокойная, располагающая к молчаливому любованию небесной красотой. Кошка урчит негромко, придавая атмосфере уюта, а Чимин, замечая зябкое поёживание, одалживает свой плед, в который Юнги закутывается до подбородка, вдыхая чужой аромат и пытаясь успокоить рвущееся из груди сердце. - Мы всегда были одиноки, трудились на благо Вселенной, - замечает Чимин и откидывается спиной на пол, затаскивая кошку на грудь, - никогда не делали себе послаблений, тянули тяжкую ношу в одиночестве. Само это одиночество уже было ношей. Может быть, судьба решила сжалиться над нами и подарить счастье в лице друг друга? Как долго мы смогли бы просуществовать во мраке и тоске? Люди говорят, что черпают силы в любви. Может быть, она действительно существует, и то, что мы чувствуем друг к другу, весь тот огромный запутанный клубок чувств и эмоций, это и есть любовь? Юнги укладывается рядом, только лицом к Чимину. Рассматривает лицо парня, обводит взглядом шею и плечи, ключицы, грудную клетку и руки, покоящиеся на спине развалившейся на нём кошки. После взгляд скользит вверх, встречаясь с чиминовым. Через секунду Пак уже лежит к нему лицом, устроив кошку между ними, смотрит с привычной теплотой, прикрывающей затаённую нежность, и улыбается слабо, но искренне. - Если это так, то… Люби меня, Юнги, - шепчет Чимин, а в его волосах начинаю потрескивать золотые искры. - А если не хочешь, то позволь мне любить тебя.***
Всё было предрешено с момента создания Вселенной. Переплетение реальностей и миров оставило свой след. Каждое событие, происходящее в одной из реальностей, обязательно повторялось после в другой. И когда во Вселенной появилось Солнце, когда появилось его олицетворение, появление Луны было предрешено. Рано или поздно серебряный шар должен был засверкать на небесном своде, как должно было засверкать и его олицетворение. Разумеется, встреча Чимина и Юнги была так же предрешена хитрой изворотливой судьбой. И пусть доподлинно Чимин никогда не узнает, появился ли Юнги, потому что так просто произошло, или же к данному случаю приложила руку неведомая Высшая Сила, но ему это и неважно, пока Мин привычно дремлет рядом на огромном облаке, которое обвило парня пуховым коконом. - Эй, Юнги-я, хватит спать. Мне скучно, - тянет Чимин и дёргает Луну за край кофты. Мин не реагирует ни на какие тормошения, бубнит что-то, отмахивается, а после, когда Чимин нависает над ним, резко открывает глаза, улыбается шкодливо и тянет парня на себя, вплетая пальцы в его волосы. Поцелуй выходит смазанным немного, но всё равно приятным, отчего прерываться совсем не хочется. «Ещё чуточку», - думает Юнги и перекатывается, подминая Чимина под себя и вновь целуя. «Ещё чуточку», - думает Чимин, обнимая парня за плечи и притягивая к себе. Где-то на Земле люди с восторгом наблюдают солнечное затмение.|End|