***
Августа Лонгботтом же в это время смотрела, как ее невестка собирает сумку. Да даже не сумку. Так, минимальный набор вещей. Пижама, белье, запасное платье. Все купленное недавно, совсем новое: Фрэнк с нетерпением ждал, когда его жена вернет утраченный разум. Разве мог он предположить, что Алиса, едва проснувшись после ритуала, твердо решит уйти? О таком не думала даже Августа. — Пасхальные каникулы через три дня. Дождись сына, — пересилив себя, попросила Августа. — Если я увижу его, я останусь здесь, — зло мотнула головой Алиса. — А я больше не хочу быть здесь. Нет у меня сына. Мне будет лучше, если я уеду отсюда и заживу спокойной, нормальной жизнью. — Но это твой сын. Невилл. Он рисовал тебе открытки, приходил к тебе в палату и рассказывал тебе свои секреты. Алиса резко выдохнула, громко хлопнула дверцей шкафа и так же зло ответила: — Я не помню, что со мной было последние десять лет. Я не знаю своего мужа, я не знаю своего сына, у меня заблокированы воспоминания последнего дня перед тем, как я сошла с ума. Я себя в зеркале не узнаю! Я не хочу иметь ничего общего с этой семьей. Она подняла с постели полупустую сумку и вышла из комнаты, задев Августу плечом. Алиса знала, что если увидит своего повзрослевшего сына, она останется здесь. Когда-то он был главным скрепляющим звеном между ними. Но она больше не желает такой жизни. Она покинет страну, уедет как можно дальше от своих воспоминаний. Забудет, что была замужем, забудет, что у нее есть сын, забудет, что с ней произошло нечто настолько ужасное, заставившее ее сойти с ума. Августа с ужасом смотрела вслед невестке. Она спустилась по деревянной лестнице, отворила массивную входную дверь, быстро прошла по расчищенной дорожке, исчезнув за кустами сирени, которую так любил Невилл. Алиса не оглядывалась. Она бежала. А Августа могла думать только об одном: что они скажут Невиллу? Что они должны сказать мальчику, который столько времени ждал маму? Что его мать даже не хочет его знать? Полностью осознавая всю неправильность своего желания, Августа хотела вернуть все назад. Отмотать двое суток, чтобы никакой ритуал не проводили, и чтобы все было как раньше. Наверное, сумасшедшая мать все же лучше, чем мать, что сбежала от сына прочь. Августа дрожащей рукой оправила штору на окне. До пасхальных каникул всего три дня. У нее есть три дня, чтобы придумать, что сказать Невиллу.***
На пасхальные каникулы большая часть учеников оставалась в Хогвартсе — готовиться к экзаменам. В этот раз Хогвартс-экспресс так же был почти пустой. Шумно было только в общем вагоне, где собралась межфакультетская толпа. По большей части — младшекурсники, но в этом же вагоне были и все Уизли, и часть Дуэльного Клуба Флитвика, затесались и те, кто состоял в театральном кружке, несколько девочек со старших курсов и сами, по всей видимости, плохо понимали, как они здесь оказались. Перси Уизли открыто держал за руку Пенелопу Кристалл, Фред едва сдерживался, чтобы не съязвить по этому поводу. После ситуации с Джинни близнецы старались не сильно трогать старшего брата. Джинни сидела, зажатая между Гермионой и Одри. Она чувствовала себя крайне неуютно, потому как за последний месяц она вообще никогда не оставалась одна. С ней были либо ее однокурсницы Мишель и Луна, либо гриффиндорки Гермиона и Одри, либо кто-то из братьев "составлял ей компанию". За последнее время она вдоль и поперек изучила библиотеку: помогала Рону искать книги, потом лазала за учебниками для Перси, писала сочинения под строгим присмотром Гермионы, узнала в каких книгах можно найти идеи для розыгрышей, как получить высший балл за зелья, где лежат школьные подборки Ведьмополитена и Юной Чародейки. Познакомилась с кучей привидений и портретов, побывала в башне Рейвенкло, посетила кухню, полетала на супер-быстрой метле, посмотрела репетиции школьного спектакля и даже выучила несколько тайных ходов. К началу пасхальных каникул больше всего Джинни мечтала остаться в одиночестве. Она даже перестала стесняться Поттера. Когда тебя за руку волочет Одри, а Гермиона сердито отчитывает за ошибки, Поттер становится чем-то вроде элемента интерьера. Ну подумаешь, Гарри Поттер. Сидит себе, читает. Если бы о ней беспокоился еще и он, Джинни бы точно не выдержала и сбежала… к Плаксе Миртл. Сейчас же в вагоне царил сущий хаос. Из рук в руки передавали какие-то пакетики с едой, самые любопытные переходили от компании к компании, каждый раз удивляясь совершенно неожиданным темам. Перси разговаривал с одним из слизеринцев — обсуждали работу в министерстве. — Я бы не советовал тебе начинать карьеру с Министерства, — холеный аристократ чуть растягивал слова, но говорил с Перси достаточно вежливо. — Лучше устройся к кому-нибудь помощником, или иди в подмастерье. В Министерстве можно всю жизнь просуществовать на должности секретаря младшего чиновника Мерлином забытого отдела, а это вряд ли то, о чем ты мечтал. Есть, конечно, вероятность, что тебе повезет… Перси качал головой: — Но разве целесообразно тратить несколько лет на дело, которое не имеет никакого отношения к тому, чем ты в итоге хочешь заниматься? Я уверен, что если приложить максимум усилий, то в министерстве можно добиться многого. Слизеринец теперь отвечал несколько высокомерно, его оскорбляло нежелание Перси принимать совет: — Неужели ты не понимаешь, что никто в Министерстве не заинтересован в том, чтобы ты приобрел опыт и знакомства? На тебя будут скидывать рутинную работу, никто не будет спрашивать твоего мнения, и только годам к сорока ты сможешь стать средним сотрудником, который также занимается рутиной. Если же ты правильно выберешь себе покровителя, то быстро обрастешь связями: его связями. Начиная от бакалейщиков, заканчивая работниками министерства. Кроме того, всегда есть шанс из помощника стать управляющим. Ты будешь по-прежнему далек от принятия законов, но будешь считаться уважаемым человеком и получать приятный оклад. Перси нахмурился, размышляя над словами семикурсника, но что-то мешало принять его точку зрения. Где-то на грани сознания билась мысль, что слизеринец прав, но как можно его послушаться? Поэтому Перси вновь возразил, и их разговор перерос бы в настоящий спор, если бы Пенелопа предупреждающе не сжала его ладонь и быстро не перевела тему: — Как думаешь, смогу ли я устроиться в Ежедневный пророк? — Если хочешь писать гадости под заказ — то вперед, — хмыкнул парень. — Все знают, что там можно заказать практически любую гадость. Устройся в "Вести магической Англии", там мало по-настоящему политических статей, но зато тебя научат писать. Что-то из журналов для ведьм подойдет. Со временем, если хорошо себя покажешь, сможешь подать заявление в одну из закрытых газет. Есть, например, "Чистая кровь". Они освещают новости аристократии. — А туда примут маглорожденную? — скептически спросила Пенелопа. — М-м-м… пожалуй, нет. Но есть местные газеты. Вроде "Магический Лондон", "Шотландские вести". Тиражи меньше, зато и проблем меньше. Вообще, Пророк не самое лучшее место для работы. Там себя вольготно чувствуют только такие беспринципные особы, как Скиттер. Пенелопа неловко повела плечами. Не то, чтобы она так уж мечтала работать журналистом, но уж если работать, то в Пророке…***
Слизеринцы редко бывают по-настоящему дружны не со слизеринцами, поэтому на Драко сегодня смотрели с особым интересом. В тесном мальчишеском кругу шли яростные споры: какой предмет брать для факультативного изучения. Нужно было выбрать два, еще один предлагался по желанию. Предметов в Хогвартсе было всего пять, что заметно огорчало одних, но не мешало спорить о лучшем предмете. — Любому зельевару, независимо от его желания, — нравоучительно говорил Драко, — приходится брать Уход за магическими существами. Хороший зельевар должен знать, как правильно состричь шерсть и как собрать жабий яд. — Понятно, — кивнул Поттер. — Драко берет Уход. А что еще? — Руны и нумерологию, — неуверенно ответил Драко. — По крайней мере, брать руны без нумерологии практически бесполезно. Так мама сказала. — Я возьму нумерологию и прорицания, — уверенно заявил Рон. — А прорицания-то зачем? Хочешь знать будущее? — скептически взглянул на него Драко. Рон заметно покраснел и признался: — Говорят, на этом уроке достаточно легко учиться. Невилл хмыкнул: — Все понятно, Уизли планирует лентяйничать на прорицаниях. Хотя я тоже хочу их взять. Говорят, с помощью ряда гаданий выбирают лучшую дату для определенных действий. — Хочешь знать, надевать ли тебе красную рубашку? — опять засмеялся Драко. — Дурак, — отмахнулся Невилл. — Чтобы знать, когда растения пересаживать и когда подрезать. Сидящие тихо засмеялись. Скептицизм Драко становился почти легендарным. — Я только одного не пойму, — несколько ворчливо говорил Джастин. — Почему только пять предметов? А где иностранные языки? Где обязательная игра в футбол? Где мои уроки рисования? — Хорошо, что нет рисования, — поспешно произнес Гарри. — Пусть не рисования, — с горячностью продолжил Джастин. — Это что, получается, все то, что в магловских школах могут изучать абсолютно все, здесь доступно только тем, кто способен нанять репетиторов? Почему нет никаких общественных дисциплин, кроме истории? А язык? У нас на первом курсе учится мальчик, который пишет с таким количеством ошибок, что даже у меня нервный тик начинается. На достаточно пылкую речь Джастина оглядывались и старшие. Второкурсники сидели почти в центре общего вагона, поэтому услышать их могли многие. Кто-то смотрел с недовольством, некоторые — заинтересовано. Поттер грустно вздыхал. Он-то был полностью согласен с Джастином. На каникулах они много занимались, пусть иногда эти занятия и походили на развлечения. Приходили учителя музыки. Можно было выбрать фортепиано, скрипку или гитару, преподаватель гитары при этом выглядел как настоящая магическая рок-звезда. А еще учили языки, так же разделившись на две неравные группы. Гарри выбрал французский, тетя Пет посоветовала. А Невилл учил немецкий, потому что на немецком печатался какой-то нереально крутой ботанический журнал. Их учили петь хором, на наглядных примерах объясняли геометрию, Люпин просто невероятно интересно объяснял темы из учебника по Защите от Темных Искусств. Фрэнк и Дора учили правильно вести дуэль. Каникулы были насыщенными… но почему все это нельзя учить в школе? Джастин горячился, жалуясь на магический мир, Поттер думал о том, вместились бы общие дисциплины в их расписание, а Невилл боролся со странным предчувствием: ему казалось, что случится что-то плохое.