Одиночество на двоих

       Они жили в городе опавшей листвы. Так банально начинается эта история. Но так ли плоха банальность, если под ней скрываются чувства? Чувства радости, грусти, боли (именно ей отведена главная роль, ведь история всё-таки остаётся банальной). Она встретила Его, он встретил Её. Стоит ли уделять внимание бесполезности их бытия и жизненному пути каждого из них по отдельности или вместе взятым? Во всяком случае, нельзя отрицать их существование; они жили, они чувствовали, они страдали, они любили. Последнее является особенно важным в такую погоду и в таком мрачном городке, как этот. Город «падших» всегда навевал тоску, даже на такого сумасбродного парня, слонявшегося в дождь по холодному тротуару серых улиц. Он совершил очередную ошибку. Вся его жизнь состояла из бесконечной череды ошибок, но на лице его оставалась наглая ухмылка, которая будто бы адресована самой судьбе. Глаза с лёгкой искрой безумия всё время находились в поиске чего-то неопределенного, но в итоге они всегда находили лишь проблемы. То ли глупость, то ли молодость не давали ему покоя, по мнению любопытных соседей. Одного из них он только что едва не сбил с ног в новоявленное озеро у подъезда. И вновь презрительный взгляд и холодное «извините», пробирающее до костей не хуже этого зябкого дня. Презрение сменяется замешательством и «незнакомец» с первого этажа благополучно удаляется сквозь ширму дождя. Промокший до основания девятиэтажный дом проглатывает своего жильца. Ненавистные стены давят со всей силой притяжения. Ступень, вторая. Осознание. Оно приходит внезапно и бьет тебя в самые больные места. Накатывает усталость, от которой уже не хочется избавляться. Ты уже готов отдать себя этой мерзкой, вязкой тьме. Есть ли смысл возвращаться в пустую квартиру, наполненную воспоминаниями? — Извините, — теплый голос возвращает в реальность. Может ли звук, издаваемый человеком, быть теплым? В тот момент он окутал его с ног до головы. Легкая дрожь пробежала по телу. Возвращение в реальность. Карие глаза во всем своём безразличии взирали на преграду в виде высокого парня, так ловко занимающего всю ширину лестницы. Образ стоявшей перед ним девушки был подобен вымокшему щенку, если бы не это каменное выражение лица, которое невозможно прочитать даже спустя время. Но он не собирался сдаваться и упорно старался понять, что она чувствует сейчас. В полумраке лестничной клетки стояли два промокших одиноких человека. — Могу я, кхм, — завеса тишины была сорвана, хоть она и сказала это едва слышно, объясняя лёгким жестом руки свою просьбу. Этот жест окончательно вернул его в реальность и теперь он понимал, что она хочет покинуть его. Слегка опустив голову, он отступил в сторону, освобождая проход. Её легкие шаги эхом раздавались в глухой тишине. Взмокшие волосы распространяли запах чайной розы. В момент, когда они оказались на одной ступени, он ощутил это запах наиболее явно, удерживая себя от попытки прикоснуться к каштановым волосам. Вместе они вошли в лифт, наполненный зябким холодом и отдающим, как ни странно, запахом ливня. Зелёные глаза изучали тонкий силуэт каменной девушки. Или девушки из камня. Именно так он решил называть ее в своих мыслях. Она красива, как драгоценный алмаз, сдержанная и невероятно далека от него и от всего мира. Тонкие черты лица, чуть пухлые губы и выразительные глаза завораживали его. И ее голос. Теплый, нежный. Если бы только она произнесла его имя. Эта мысль вдруг вонзилась в его сознание.  — Глеб, — глубокий голос окатил кабину лифта, эта внезапность слегка пошатнула каменную девушку. Возвышающийся парень смотрел на нее буквально сверху вниз. Взгляд, направленный практически под потолок тесной кабины, был немного озадачен, но это мгновение было столь мимолетно, что никто бы не смог заметить его. — Влада, — спокойно ответила она. Двери лифта с шумом открылись. Только сейчас он понял, что приехал на свой этаж. Дверь с обивкой цвета изумруда напротив его металлической. — До встречи, — тело вновь окатила тёплая волна. — До встречи. Влада, — только и смог ответить он, провожая ее взглядом и вдыхая дурманящий аромат. В этот день он нашел то, что могло затмить собой все проблемы и все мысли. Она так глубоко засела в его сознании, что он до сих пор ощущал ее присутствие. Он хотел обнимать ее, касаться каждого миллиметра ее тела, покрывать поцелуями ее белоснежную кожу. И слышать ее голос, неважно при каких обстоятельствах. Слышать, как она произносит его имя, чувствовать ее дыхание на своей шее. Просто быть рядом с ней. Даже недавнее, а точнее сегодняшнее, увольнение больше не беспокоило его. Хотя бы один вечер принесет ему радость. *** Дверной замок защелкнулся. И опять тишина. Пронзающая и беспощадная. И слезы. Боль. Отчаяние. Промокшая спина опустилась к полу, скользя по деревянной поверхности двери. То ли капало с волос, то ли с глаз. Тонкая фигура еле просматривалась в темноте прихожей. Но всхлипы и надрывные рыдания выдавали ее полностью. — Вставай, Влада, — припухшие губы сухо произнесли своей обладательнице. Этой ночью ей опять приснится кошмар. *** Осень. Если вы вдруг спросите у жителей этого города, где она обитает, они ответят вам, что ее постоянное место жительства здесь. Будто пытаясь вымыть всю грязь этого места, она днями и месяцами омывает его бесконечным потоком. И эти промокшие желтые листья. Они повсюду, будто напоминание о сущности всего живого, напоминание о смерти. Раскаты грома пробирают до мурашек на коже, а шум дождя больше не успокаивает ее. Как и человека, находящегося в паре метров от нее. Их отделяет одна стена. Одеяло не спасает от накатывающей волны озноба, а слезы так предательски щиплют глаза. На часах 4:52. Дрожащие ноги опускаются на холодный пол, поджимая пальцы. Взгляд падает на балкон, полностью пронизываемый ветром и ливнем. Остается лишь лестничная клетка. Быть где угодно, только не в этой квартире. Короткие шорты, тапочки и по горло застегнутая мужская куртка. Ненавистный звук открывающегося замка. Одна дверь. И она перед ним. Одинокий взгляд, сидящего на полу парня, находит ее при тусклом освещении. Спина, прижатая к холодной стене, и тлеющая сигарета в длинных пальцах. И его руки. Внезапно ей захотелось ощутить их прикосновения. Два одиноких человека замерли, смотря друг на друга. Резкий шаг вперед, второй, третий. И она стоит перед ним. Ткань ее куртки слегка задевает мужское плечо. Она сидит рядом с ним. Такая маленькая и такая желанная. Сигаретный дым разъедает воздух, смешиваясь с запахом сырой земли. Сигарета тлеет в пепельнице, а рука зависла в преддверии решения своего хозяина. Она спрятала свое лицо, уткнувшись в колени. Его рука нежно опускается на ее голову. От этого внезапного движения ее тело вздрагивает. Поджав плечи, каменная девушка поднимает голову и смотрит прямо в зеленые глаза напротив. Его рука опускается на бледную щеку. У карих глаз больше нет сил. Слезы застилают их, а всё вокруг смазывается и становится еле различимым. Только спустя несколько секунд она чувствует теплое прикосновение на своей щеке. Он прижимает ее к себе, нежно касаясь губами ее щек и заплаканных глаз. И, наконец, ее губ. Они такие же мягкие, как в его фантазиях. Поцелуй со вкусом соли и сигарет. Приятная горечь. Он углубляет поцелуй, пока она всем телом прижимается к нему ближе, запуская руки в его растрепанные волосы. Тяжелое дыхание. Руки опускаются на торс. Толчок. Она смотрит в его растерянные глаза, наполненные желанием, и отстраняется от него, такого желанного ею. Легкий румянец на щеках и слегка припухшие губы выдают с головой. Камень. Она приближается к двери квартиры, из которой хотела уйти. — Влада, — почему-то его голос заставил остановиться. Пошатнувшись, она повернулась, возвышаясь над все еще сидящим на полу парнем. Его щеки налились бледной краснотой, а глаза выражали грусть. — Не уходи. Она хочет остаться с ним. Хочет его всего. Дверь ее квартиры защелкивается изнутри и он остается один на лестничной клетке. *** Люди совершают ошибки и если это случается часто, они перестают верить в свои решения, выбирая то, что приносит боль. Но, быть может, эта боль в разы меньше той, которая выльется из другого решения? Осень все еще наказывала город за его уныние. Леденящие капли стекали по дрожащей спине. Даже джинсы неприятно прилипали к телу, обжигая холодом. Одинокая фигура брела по мокрой улице. Капли дождя били по продуктовым пакетам, разбивались о одежду и задерживались на русых растрепанных волосах. Прошло три недели с его увольнения, а новой работы всё не было. Но его не волновала работа, все его мысли были о ней. Она заполнила его голову до отказа. И исчезла. Он не встречал ее на лестничной площадке, и даже когда он решился позвонить в ее дверь, никто не открыл. Из потока нескончаемых мыслей его выбил голос за спиной. — Подождите, — внезапное тепло, он несомненно узнал этот голос. Нога встала между закрывающимися дверьми. И она вновь рядом с ним. — Я скучал, — внезапно даже для самого себя произнес он. В его голосе ощущалась легкая дрожь, которая прокатилась по телу рядом стоящей девушки. Теперь и ей стало тепло от его голоса. Впервые за долгие годы она ощутила уют. Этот уют источал парень с грустными зелеными глазами. В этот раз она не отвернется от него, захлопнув за собою дверь. Тонкие руки обвивают его талию, а лоб упирается в холодную куртку. Ее макушка едва достает до его подбородка. Лифт открывается. Огромная рука хватает миниатюрную и гулкие шаги разносятся по лестничной клетке, приближаясь к металлической двери. В ярком освещении прихожей две пары глаз устремлены друг на друга. Мгновение и он вплотную приближается к постоянной гостье своих сновидений. Поцелуй, за которым следует еще множество нежных прикосновений. Желание стоит на грани со страхом потерять ее. В глазах читается легкое безумие от всего происходящего за этой металлической дверью. Теплая ладонь накрывает ее руку и ведет за собой. Пакеты с продуктами остаются в одиночестве на холодном паркете прихожей. Он и Она. Обыкновенные люди с обыкновенными чувствами. В их жизни наступил тот момент, после которого привычное одиночество станет невыносимым. В просторной спальне чувствовалась зябкость, но ее едва ли можно заметить в объятиях незнакомого, но до боли близкого человека. Его сбитое дыхание проникает сквозь ткань футболки, обжигая ее живот. Руки путаются в русых волосах, прижимая ближе, а тело вздрагивает от его пальцев, проникающих под футболку; они касаются ее спины, разливаясь теплой волной по всему телу. Она сидит на разложенном диване, а он перед ней на коленях, обжигает ее кожу, тревожит ее покой. Футболка пошло отброшена в сторону, обжигающее дыхание поднимается выше. Маленькая грудь очерчена узорами из бережных поцелуев, ладонь накрывает ее полностью, пока губы слегка посасывают и целуют набухший сосок. Внезапный стон, вырвавшийся откуда-то из глубины, делает ее щеки еще более пунцовыми, а взгляд уже не источает холод. Губы касаются губ, проникая глубже и сбивая дыхание. Хрупкое тело прогибается под нависающей тяжестью и оказывается прижатым к холодной постели. От этого холода по телу прошла волна дрожи. Отстраняясь на миг, он снимает свою футболку и стягивает промокшие джинсы, поступая также с ее облегающими штанами. Тепло от его тела, находящегося непозволительно близко, согревает ее. Дрожь от его крайней близости накрывает с головой и вся сдержанность вылетает из ее уст разгоряченным выдохом. — Глеб, — и последняя капля самообладания испаряется. Длинные пальцы ловко стягивают кружевное белье. В полумраке комнаты под его нависающим торсом лежит беззащитное нагое тело. В ее глазах виднелся едва горящий огонек, который он заметил на один короткий миг. Этого мига хватило для того, чтобы ощутить ее желание обладать им и чувствовать его полностью. Черные боксеры переместились на ворсистое покрытие пола. Он вошел с надрывом и неожиданно грубо, даже для самого себя. Громкий стон ударился о всепоглощающие стены, а тонкие пальцы вонзились в покрытую мурашками кожу. Карие глаза смотрели на него в томной боли, которая сменилась наваждением и чувством легкости. Губы накрывали ее, извиняясь и обжигая тонкую кожу. Тела двигались в такт с хаосом. Ее томные стоны, прерывистое дыхание и его имя, произносимое ее краснеющими от поцелуев губами. Всё это принадлежит и предназначается только ему. Только у него есть право видеть ее такой. Пусть для других она так и остается «девушкой из камня». Пара резких движений и ее тело пронизывает электрический ток. Раздается стон, подобный рычанию. Она полностью в его власти, вдавленная в мятую постель его горячим телом. *** Под теплым одеялом в холодный осенний вечер лежат два человека, разделившие одиночество.