Убей меня

      — Я хочу, чтобы ты признал своё предсмертное поражение. Всего лишь должен сказать: Ты лучший!       — Ублюдок! Да ни за что в жизни! — пощечина звонко приходится по щеке, и Кагами скалится от боли.       — Неправильный ответ.       Кагами хотел было сказать, но и звука издать ему не дала та же смуглая рука, требовательно притянувшая за ещё ноющую голову прямо к паху Дайки. Пульсирующая кожа на шее чувствует холодный метал и полосу кожи. Ещё немного повозившись, Аомине застегивает и поправляет бордовый ошейник, что прекрасно смотрится на полуголом Тайге.       — Будь послушным и сделай папочке приятно, — и так не сходившая с лица Аомине улыбка становится ещё коварней.       Насильник быстро переводит глаза куда-то влево. Кагами ведёт взгляд туда же и мельком замечает в углу комнаты камеру, висевшую рядом с единственной лампой и смотревшую на них сбоку.       — Конченый извращенец… — рычит Кагами.       — Давай-давай. Только нежно, не как обычно, — поняв, что ляпнул, Аомине изображает на лице гримасу крайней неловкости.       — Нежно, так нежно, — Тайга расстегивает зубами сначала пуговицу, потом ширинку. Брюки сползают до колен, туда же отправляются и боксеры. От ошеломляюще-горячего представления Дайки закусывает губу, приподнимает длинный край белой рубашки, которая немного мешала, и берет ткань в рот, чтобы оставить руки свободными.       Перед Кагами открывается замечательный вид уже стоячего члена, который отнюдь не пугает своими внушительными размерами. Парень нехотя проводит влажным языком по всей длине, вызвав тем самым облегчённый выдох сверху, и начинает осторожно заглатывать. Как будто неумело, слишком медленно, тягуче и скучно. У Аомине сносит крышу от этих движений, а у Кагами на глазах наворачиваются слезы оттого, что насильник уже сам толкается к нему в горячий рот. Да, Дайки такое нравится, и он, уже не скрывая, громко дышит. Кагами ловит момент и сильно кусает достоинство соперника, вызвав у того недовольный рык, однако его ещё сильнее хватают за волосы и продолжают развлечение. Минута, две. Аомине, легко дрожа, осторожно отпускает загривок Кагами, за который держался в порывах возбуждения. Раскрасневшийся Тайга тяжело дышит, на подрагивающих губах сперма вперемешку со слюной, и вся эта смесь капает на пол.       — Продолжим? — Аомине отходит к столу, что-то берёт и обратно подходит.       Опухшая голова заставляет зажмуриться, и Кагами не сразу замечает, что Дайки стоит перед ним с кнутом в руках и странно ухмыляется своей обычной дебильной улыбочкой. Парень разворачивает свою жертву и проводит тонким концом по спине, очерчивая линии лопаток, позвоночника, а чуть ниже стройной талии и впадинок на пояснице. Первый удар получается глухим, на бледной коже появляется красная полоска, а Кагами сжимает зубы, чтобы назло не выдавить из себя ни звука. Второй, третий удар более звонкие и болезненные, но Кагами терпит.       — Не сдерживай себя, малыш. Я хочу слышать твой голос, полный остроты, — Дайки, не поворачивая головы, смотрит в сторону на мелькающий красный огонёк камеры.       Последующие удары сильнее, на спине появляются царапины разной глубины и кровоточащие рассечения, а солёный пот, заливаясь в свежие раны, вызывает нестерпимое жжение. Очередной удар приходится на уже рассечённое место, но Тайга молчит, прикусив язык.       — Ты так героически держишься.       — Заткнись!       — Я тебе не враг, — насильник прекращает муки, поворачивает Кагами обратно лицом. Откинув гибкий кнут во мрак, он ставит ногу тому на плечо и ослабляет галстук. — Или стать тебе врагом?       Аомине смотрит на парня сверху вниз, приподняв бровь. Из раны, рассеченной на шее около ошейника, по ключицам, груди бежит алая дорожка, оставляя после себя тонкую полосу страдания. Тайга тяжело дышит с открытым ртом, ноздри немного вздымаются.       — Пошёл ты!       Не изменившись в лице, Аомине давит ногой на плечо, а в его глазах горит огонь. Кагами был прав — издевательства доставляют неземное удовольствие. Тайга поднимает на него испуганные глаза и еле-еле держит равновесие, чтобы не упасть назад.       — Ты что творишь?       — Пытка — единственный способ заставить человека говорить.       — Я тебе это припомню… — шипит Тайга посматривая назад, когда до бетонной поверхности остается всё меньше и меньше, а мелкие капли крови глухо падают на пол.       — Ну же!       Вмиг Дайки становится очень серьезным, брови опускаются. Кагами понимает, что напор его попросту сломает. Глаза начинают метаться из стороны в сторону, затекшие ноги больше не могут удерживать тело, и парень поддается, падая на спину.       — Ну, нет так нет, — Аомине подцепляет пальцем железное кольцо на ошейнике, поддерживая Кагами над полом в сантиметрах трёх, чувствует бешеную пульсацию его артерии и видит реальный страх в глазах. Убрав ногу с обнаженного плеча, он опять отходит к столу, однако довольно скоро возвращается со сприцом, заправленным той непонятной жидкостью из пакета.       — Что это? — спрашивает Тайга, морщась, когда Аомине вводит препарат в вену на руке.       — Нет. Это яд.       — Что?! — парня удивляет такое спокойствие со стороны насильника.       — Это Рё подогнал недавно. Новая разработка. Быстродействующий, сначала вызывает небольшое помутнение рассудка и галлюцинации, а потом и остановку сердца. Вот решил испробовать.       — Тварь! — у Кагами заканчиваются ругательства на своего соперника.       Он смотрит наверх, прямо в фальшиво-торжествующие глаза Дайки. В помещении воцаряется смертельная тишина. Яд начинает действовать, и перед Тайгой всё плывет. Образ Аомине, который, уже собрав вещи, надевает пиджак, сейчас кажется одним пятном, боль в спине вообще не чувствуется, и парень падает на бок, потеряв сознание.       — Шоу окончено. Сладких снов, — Дайки отвязывает Кагами, берёт его на руки и, захватив сумку, выходит сначала из комнаты, а потом и из здания. Укладывает тело на заднее сиденье, а сумку кидает в багажник. Возвращается, чтобы забрать деньги, и, помахав в одну из камер, быстро покидает территорию.       Отъехав на приличное расстояние от здания, Аомине набирает номер и, звонок принимают сразу же.       — Дай-чан! Как всё прошло? — в голосе Момои слышно беспокойство.       — Прекрасно. Я был на высоте, впрочем, он тоже держался молодцом.       — Отлично! У нас тоже всё готово. Позвони Вакамацу и скажи, что мы начинаем.       — Хорошо, — парень кладёт трубку и набирает второй номер. Там немного медлят и не сразу отвечают.       — Да? — на том конце мужской уставший голос.       — Поднимай свою жирную задницу и будь на позиции! Мне до города осталось 43 километра. Эти крысы до самого центра Токио понаставили камер. Будем выкручиваться.       — Не надо так кричать.       — У Сацуки тоже всё настроено. Ты как?       — Я давно готов.       — Замечательно. Начинаем. Всё, до связи.       Черный "мицубиси" мчится по трассе, с каждой минутой всё быстрей приближаясь к месту операции. Водитель то нервно поглядывает по сторонам, обгоняя медленные автомобили, то поворачивается назад и смотрит на Кагами.       — Не волнуйся, всё закончилось. Ты уже натерпелся, а сейчас пришла моя очередь, — тихо говорит Аомине, поправляет съехавший галстук и сильнее жмёт на педаль газа…