***
Полный амбиций и юношеского максимализма, Юлий нацелился не абы куда, а в Санкт-Петербургский государственный медицинский университет имени академика Павлова. Он иногда с ужасом вспоминает то время, когда порой сдавали нервы, а запах валерьянки стал настолько привычным, что, казалось, уже впитался ему под кожу. Тётка, у которой он и остановился на период подготовки к вступительным экзаменам, только ахала и качала головой, глядя на племянника, да насильно заставляла его есть, а то «совсем одни кожа да кости остались». В списке из двадцати везунчиков, поступивших на бюджет, Юлик оказался девятнадцатым. Зубами и ногтями уцепившись за свой счастливый билет, парень с головой ушёл в учёбу. Спустя год его уже знали все библиотекари, а из буфета, даже если он ничего и не ел, его никогда не выгоняли. У него даже появилась своя компания из таких же «помешанных» на будущей профессии ребят. Появился и лучший друг, Данил Кашин. Как ему удалось сойтись именно с этим человеком Юлик не знает и по сей день. Они были настолько разными, более непохожих людей было сложно отыскать. От чёрного юмора Кашина Юлик порой смеялся до колик в животе. Он сначала воспринял за шутку и новость о том, что тот хочет стать патологоанатомом, но, в конце концов, эта профессия как ни одна другая подходила его другу. Даня же нередко просил друга помочь ему с той или иной темой по какому-нибудь предмету и слушал потом его, открыв рот, и мысленно радовался за будущее российской кардиохирургии, в которой, если всё удачно сложится, будут работать такие люди как Юлик. Насчёт удачи слова Кашина оказались пророческими. Ведь именно ей Юлик во многих случаях был обязан своим успехом. Он успел заскочить в автобус в последний момент, когда критически опаздывал на зачёт, он нашёл язык с одним из самых серьёзных и требовательных, можно даже сказать беспощадных преподавателей, который впоследствии сыграет не последнюю роль в его жизни. Он упорно и усердно трудился и получал за это вознаграждения, словно сама Судьба была за то, чтобы Юлий Онешко стал тем, кем мечтал быть в детстве. Иногда Данилу, который, кстати, был его соседом по общежитию, что и послужило причиной сближения, силой приходилось отрывать Юлика от книжек, конспектов и ноутбука. Смеясь с того, что друг уже стал походить на енота от синяков под глазами, Кашин хватал парня за шкирку и тащил за собой в город, на поиски приключений. Смешно сказать, но именно с Даней Юлик разделил свою первую сигарету, первый косячок, первую бутылку водки. И первый поцелуй с парнем. Утром, на пару с жутким похмельем и жутким смущением со стороны Юлика, парни посмеялись над тем, что было, решив, что друзьями им нравится быть больше, чем любовниками. А Юлик с тех пор кое-что про себя понял и на удивление спокойно принял тот факт, что парни привлекают его куда больше девушек.***
Шесть лет пролетели незаметно. Каждый день Юлий открывал для себя что-то новое, в который раз убеждаясь, что верно избрал свой жизненный путь. В своей группе, на которые их распределили для клинических практических занятий, Юлик был в числе первых студентов. Его талант, цепкий ум и трудолюбие не остались незамеченными, и ему предложил индивидуальные занятия тот самый преподаватель, который по праву получил от студентов прозвище Сатана. Павел Сергеевич, в силу опыта и благодаря количеству прожитых лет, с первого взгляда смог разглядеть бриллиант в этом ворохе пусть и ярко сверкающих, но бесполезных стекляшек. Поэтому проникнувшись уважением к упорству и целеустремлённости Юлия он, можно сказать, взял его под своё крыло. Ещё два года ординатуры и Юлия взял себе в помощники сам Васильев Олег Евгеньевич, заведующий хирургическим отделением Санкт-Петербургской городской больницы № 20. Под его чутким руководством Онешко допускался к самым несложным одномоментным операциям. Юлик не раз спрашивал своего наставника о том, когда ему можно будет выполнять операции самостоятельно, на что профессор, посмеиваясь в седую бороду, хлопал юношу по плечу и, приговаривая «Всему своё время», скрывался у себя в кабинете. Однажды он вручил Юлику книгу под названием «Сердце хирурга». Она не то, чтобы перевернула его мировоззрение, но оставила глубокий след в душе. В университете им, конечно же, преподавали психологию, этику будущих врачей и прочее, и на каждом практическом занятии напоминали о том, что врачебных ошибок не избегали даже лучшие из лучших, но почему-то только теперь, про прошествии стольких лет Юлик всерьёз задумался об этой стороне вопроса. На следующую операцию он пришёл с такой дрожью в руках, что профессор отправил его домой отдыхать и отсыпаться. Только две недели спустя Юлий смог с прежней твёрдостью в руках держать холодный скальпель, на кончике которого однажды предстоит оказаться чьей-нибудь жизни. Спустя ещё месяц, в самый холодный и снежный день в году, случилось одно трагичное обстоятельство, в корне поменявшее ход привычной для Юлика жизни. Скончался Олег Евгеньевич, его наставник. Новый заведующий отделением не отличался высокими моральными принципами и в медицину пришёл исключительно с целью заработать, хотя ходили слухи, что когда-то он тоже подавал большие надежды. Почувствовав в Юлике не просто конкурента, а прямую угрозу самому себе, он просто однажды выставил его за дверь, сказав, что штат больницы более чем укомплектован. Юлик бы в жизни не простил сам себя, если бы в этот момент сдался, хотя, казалось, всё было настроено против него. Куда бы он ни приходил, в какие бы двери ни стучался, отовсюду его вежливо просили. Сидя на кухне однокомнатной квартиры, которую Даня снимал со своей новой девушкой, и запивая тоску очередной стопкой водки, Юлик жаловался другу на несправедливость. – Ну, а что ты хотел, дружище. В наше время связи решают всё, – заметил Кашин. Юлик кивнул, да так и уснул на столе, придерживая ослабевшими пальцами полупустую стопку.***
Разбудил Юлика звонок мобильного. С удивлением и каким-то внутренним трепетом покосившись на имя, точнее прозвище звонившего, Юлий ответил на вызов «Сатаны». – Здравствуйте, Павел Сергеевич. – И тебе не хворать, мой юный друг. Мне тут птичка на хвостике принесла слух о том, что с тобой случилось. – Да я… – Да, ты мог бы и сам мне об этом рассказать. Адрес-то мой помнишь ещё? – Обижаете, Павел Сергеевич. – Тогда жду. Искренне радуясь предстоящей встрече, Юлик поспешил привести себя в порядок и, вызвав такси, отправился по знакомому до боли адресу. Он, конечно, долго и упорно отнекивался от предложения помощи, но тут Павел Сергеевич стукнул кулаком по столу, заявив, что не в той стране мы живём, чтобы всё происходило так, как мы того хотим, он пообещал помочь Юлику с будущим местом работы. В очередной раз собрав свои скромные пожитки и на время подселившись к бывшему одногруппнику, Юлий обосновался в Москве. Этот город настолько отличался от трепетно любимого Юликом Питера, чьи улочки он мог бы пройти с закрытыми глазами, чьи скверы и парки он искренне любил, что поначалу всё в нём принималось в штыки и вызывало отторжение. Но желание работать по специальности взяло верх. К тому же Никита очень сильно помог ему, показав, что даже этим многомиллионным мегаполисом можно восхищаться и его есть за что любить. Так Юлик и начал работать старшим врачом-ординатором в московской городской больнице № 129: обходил больных, вёл истории болезней, нёс дежурства по расписанию, иногда беря дополнительные смены, и время от времени проводил для практикантов санитарно-просветительскую работу. Он, как и раньше, ассистировал главному хирургу больницы на всех его операциях и уже даже начал самостоятельно оперировать. И вот однажды главврач вызвала его к себе в кабинет и сообщила о том, что у него теперь появится его личный пациент, которому, возможно, понадобится операционное вмешательство. Взяв чистый бланк стационарного больного, Юлий поспешил в приёмное отделение, чтобы познакомиться со своим будущим пациентом.