Не только щенок

То, что Юре Тимощук не очень понравился с первого взгляда — это факт: с Аршавиным он был знаком, с Питером тоже, да и вообще был так уверен, будто тут не презентация их троих, а всего лишь какая-то данность, какое-то обыденное никому не нужное событие. Ну да, наверное, для него это действительно было обыденностью: подумаешь, презентация. То ли дело сам Юра, он не просто волновался, его аж потряхивало. И чего? Ведь уже всем известно было, что он в Зените, более того, даже тренировку провел в составы команды. А вот этих двоих там не было. Ну, конечно, всяко, уровень разный. -Расслабься, — Тимощук первым (какая честь) к нему подошел и положил ладонь на плечо, — Юра. Такая фамильярность задела Лодыгина еще больше, окончательно отводя Тимощука к разряду «бесцеремонных зазнаек», он покачал головой. -Я в порядке, Анатолий Александрович. Тимощука, кажется, подобное обращение удивило, и Юра едва заставил себя не ухмыльнуться. Так-то, мистер. Завершилось все довольно быстро и, к удивлению Лодыгина, безболезненно. Пара вопросов, смысл которых доходил чуть дольше, чем до тех же Аршавина и Тимощука, но это пройдет со временем. В конце концов, русский тоже был для Лодыгина родным. Тренировки проходили довольно размеренно. Нет, Лодыгин не питал каких-то особых иллюзий о возможности сыграть в основе, когда рядом живая легенда Зенита — Малафеев, но и сидеть на лавке вечно тоже не собирался. Неуверенность неуверенностью, но раз Зениту он понадобился, то надежды необходимо было оправдывать. Да как минимум совершенствоваться для себя. Конечно, было тяжело. Жена и маленькая дочь оставались пока в Греции, и это единственные люди, по которым Лодыгин скучал непомерно. -Грек, Бабура, ну-ка, останьтесь, — Тимощук, будто так и надо, подошел к вратарям, — мячи попинать хочу. Не составите компанию? И это уже было чем-то новым. Тимощук обезоруживающе улыбался, Бабурин поднялся, явно согласившись без слов, а Юра… Юра никак не мог игнорировать тот факт, что Тимощук был первоклассным игроком. И уж лишняя тренировка им не повредит. Пусть и после основной, пусть Юра и устал, но вечно быть на вторых ролях ему никак не улыбалось. Пусть для этого и придется пообщаться с Тимощуком. Да и такая тренировка-дело не хитрое, знай себе отбивай мячи… Но с Тимощуком все было иначе. Этот человек даже из банальной перепасовки делал какое-то шоу, умудрялся заинтересовать. Лодыгин сам не понял, как оказался лежащим на траве после не очень удачной подачи в левую крестовину. Ну, подумаешь, не попал. Ну подумаешь десять отжиманий. Да раз плюнуть! Куда более важно, что Тимощук сделал их двадцать, а Бабурин и того больше. В общем, Лодыгин был чертовски доволен. -Ну вот, — Тимощук хлопнул Лодыгина по плечу, когда все трое возвращались в раздевалку мокрые, грязные и уставшие, — а ты не хотел идти, можем так почаще оставаться. Лодыгин был не против, что, впрочем не отменяло того факта, что Тимощук его все еще раздражал. Или выводил из равновесия? Может как раз вот этой из ниоткуда взявшейся заботой, вернее даже участием? Он был какой-то слишком взрослый и, в тоже время, абсолютно дурашливый, имел авторитет и при этом, кажется, никакого отделения от команды. Тимощука, кажется, знали все, будто не он перешел в команду вместе с Юрой. Правда, Юра все время забывал, что Тимощук в команде не впервые, но люди ведь меняются? В принципе, Лодыгин от недостатка внимания не страдал — легионеры над ним хоть и подтрунивали, но хотя бы в свою компанию приняли, и Юру это устраивало: пусть он не был из стеснительных, но русская часть команды пока к нему явно присматривалась, Юра их понимал: приехал непонятный человек, не то свой, не то грек, да Лодыгин и сам не знал, куда податься. Тимощук же, кажется, был уникумом, иначе это безобразие назвать не получалось. Ну разве мог нормальный человек настолько липнуть к другим? А ведь Лодыгин всячески показывал в ответ на происходящее свое неудовольствие. -Анатолий Александрович, что же Вы… — Юра не знал, как описать происходящее: Тимощук оседлал его, приставив руки, сведенные в форме пистолетика, к виску оппонента и шутливо прокричал: -Тимо или смерть! Где ты тут каких-то «Анатольсандровичей» увидел, а? Юра почему-то смутился. Ну вот кто так делает? А тут еще кругом толпа одноклубников, явно, не скрываясь, хихикающая с происходящего, прибавляла нелвкости. Лодыгин тут же дернулся, и Тимощук с него скатился, вываливаясь в очередной раз в грязи. Воистину «танки грязи не боятся», только «Тольки грязи не боятся», да и вообще ничего, судя по всему, не боятся Лодыгин понял, что воротить нос от этого блондинистого подобия Курта Кобейна, которому, кажется, на самом деле едва стукнуло десять (и это при том, что Лодыгин четко осознавал, что из него самого взрослый выйдет с огромной натяжкой, да и то, только рядом с дочерью и женой), не имеет никакого смысла. Ну, искренен был Тимо в своих порывах. А затем эти их «тренировки после тренировок» вошли в привычку настолько, что Юра иногда сам подходил к Тимощуку. Толя здорово помогал, умел подмечать недочеты и ошибки, причем, делал на этом акцент настолько незаметно, что Лодыга, не очень-то любящий, когда на его ошибки указывают, легко со всем соглашался. Как ни странно, это действительно работало. И когда Лодыгина похвалили на тренировке, тот как-то автоматически глянул на Тимощука, будто передавая частичку маленькой тайны другому. Тимо широко ему улыбнулся и показал большой палец. Юра не смог сдержаться от улыбки в ответ. -Нет, Тимо, я сегодня не смогу остаться, извини, — Юра в самом деле не мог, ибо третий месяц жить в отеле — это слишком, в конце концов, хотелось какого-то своего угла. Именно об этом Лодыгин и поведал Тимощуку, скорбно опустив голову. -Хочешь, я помогу тебе? У меня есть пара знакомых, занимающихся этим. Юра эту идею воспринял с энтузиазмом, потому что самому выбрать из кучи предложений что-то стоящее ему не представлялось реальным. Примерно с этого момента все как-то вышло из-под контроля, Тимощук был теперь исключительно Тимо, изредка Толя, но никак не Анатолий Александрович. И когда команда вдруг стала уточнять у него, свободны ли они с Тимо сегодня, где вообще Тимощук, пойдете ли куда-то там с Тимощуком, в общем, когда их стали считать закадычными друзьями, Лодыгин если и удивился, то быстро смирился. Действительно, за какие-то пару месяцев Тимощук стал для него самым настоящим другом. Тимо втерся в доверие, в мысли и планы Лодыгина легко и безболезненно, номер Тимо оказался на быстром наборе, да и переписывались они тоже довольно часто. Вот и сейчас, сидя на диване в новенькой квартире, глядя телевизор, отдыхая после тяжелого дня, Юра получил короткое «вечер добрый, предлагаю куда-нибудь сходить» Юра улыбнулся: сил и желания особо не было, но это ведь Тимощук, он не успокоится, пока не добьется своего. Юра быстро настрочил в ответ что-то утвердительное и вытянулся на диване — по крайней мере, пару минут поваляться успеет. -Грек, а, Грек. -Мм, — Лодыгин вполне удобно устроился в машине Тимощука и никуда выходить уже не хотел. Знал, что Толя подзатыльниками выпихнет его обратно, мол, доставлен к месту прибытия в целости и сохранности, дальше извольте сами, и все равно строил из себя желе. -Юр, ну же, хочешь, я тебе до дома помогу дойти? — Тимо смотрел внезапно понимающе и довольно мягко, будто и в самом деле беспокоился. А вот это что-то новое. Юра повернулся к Тимощуку и просто кивнул: такой объем тренировок, нервное напряжение в итоге вылились в полное опустошение и желание если не умереть, то хотя бы пару дней провести в состоянии амебы. Дошли до квартиры Лодыгина они довольно быстро, но на этом доброта Тимощука закончилась, он впихнул Юру в только открытую дверь и пробормотал на прощание что-то вроде «отдыхай, завтра будет хуже». Юра и отдыхал. После прогулки с Тимо стало легче морально и, как ни странно, физически, будто Тимощук одним своим присутствием прогонял усталость. В общем, Юра для себя осознал одну вещь очень четко: Тимощук на него влиял довольно сильно и стал даже слишком близким. В голове с этого момента периодически всплывал вопрос: а кем он сам приходился Тимощуку? Тот ведь все еще был титулованным супер-крутым игроком, который черт знает почему обратил свое внимание на Юру. А потом были сборы. Лодыгин, в принципе отбросил мысли о равенстве, возрасте, отношении и просто принял тот факт, что они друзья. Без какой-либо причины, а просто потому что. Да и как можно было о том думать, если Тима был рядом буквально всегда, нужно это было Юре или нет, Тимо всегда готов был помочь, будь-то простой совет или немного денег; если Юре было скучно — Тимощук даже готов был сыграть в непонятную для него «Фифу» и терпеть насмешки Лодыгина. В общем, рядом с Толей Юра чувствовал себя как никогда нужным, интересным, обыкновенным человеком и, что важно, талантливым вратарем. Тимощук говорил об этом не реже, чем упоминал о недостатках в игре Лодыгина. Сам же Тимо тренировался столько, что Юре казалось удивительным, как у него остается время на что-то другое. Он даже спросил как-то: зачем столько? И встречен был ироничной усмешкой: -Это тебе тут едва за двадцать, а мне, чтобы соответствовать, нужно чуть больше работать. Так Лодыгин впервые понял, что Тимощук — человек, что он, оказывается, может стареть. Что оказывается, у такого невероятного в понимании Лодыгина игрока тоже могут быть проблемы. Но вот же, он трудится и достигает результата, а еще при этом ему успевает помогать. «Вот тебе, батенька и Юрьев день». С этим осознанием Лодыгин проходил едва ли не в прострации несколько дней, только и будучи способным на то, чтобы наблюдать за Тимощуком. Юре хотелось чем-то помочь Толе в ответ, но чем — он не представлял. Да и так ли нужна была ему помощь? Тимо хватало на всех, он успевал общаться и с русскими, и с легионерами, и с Юрой отдельно, и со всеми сразу. Лодыгин, наверное, тоже был компанейским человеком, но, пожалуй, далеко не таким авторитетным. Да и зачем — с Тимо было замечательно. В один из таких дней, глядя, как тот возится с Витселем и Халком, Юру посетила странная мысль. Она поразила настолько, что Лодыгин даже уронил бутылку с водой. Мысль казалась простой, как дважды два и, в тоже время, пугала. Тимо стал до безумия родным. Толя, заметивший, как завис Лодыгин, вдруг оказался рядом. Он хмыкнул, поднял бутылку и несколько раз подкинул ее в воздухе: -Отлыниваем, грек? -Грек не отлынивает, грек воду пил. -По усам текло, а в рот не попало? — Тимощук улыбался и Лодыгин, по правде сказать, больше всего хотел улыбнуться в ответ, но гордость не позволила так просто сдаться. Юра хмыкнул и чуть обиженно сказал: -На себя-то посмотри, борода кушать не мешает? Тимо на это только цокнул и взъерошил волосы Юры. Тот замер. Где-то внутри что-то куда-то ухнуло, упало, простучав неразборчивый мотив по каждой стеночке сознания. До Лодыгина вдруг дошло: ему было физически больно от того, как касался его Тимощук. И как он сам до Толи дотянуться не мог. Тимо был замечательным. Он не знал, конечно, всего, за такое короткое (относительно) время вряд ли можно узнать человека, но в Тимощуке Юра чувствовал что-то настолько родное и теплое, что вполне допускал слепоту по отношению к недостаткам. Просто Толя был самой заботой, при этом ненавязчивой, а именно такой, которая Лодыгина устраивала. Толя был старшим товарищем, который ткнет в ошибки не грубо, а так, чтобы Лодыгин понял. Был злостью, которая обрушалась на Юру отрезвляющим потоком, если тот начинал психовать. Был другом, который поддержит его шутку, да и сам предложит что-то невероятное. Как-то уж так вышло, что Тимо для Юры за каких-то полгода стал почти всем. Примерно с этого момента Лодыгин стал залипать. Тимощук касался его, а Лодыгин, прежде, чем осознать, только улыбался, и как компьютер на каком-то там пентиуме, долго загружался, только после этого выдавая хоть какую-то реакцию. А Тимо будто ничего не замечал, продолжал обнимать, в своей дурацкой манере издеваться. Лодыгин старался не отставать. Как-то в ходе очередной их индивидуальной тренировки Лодыгин не совсем честно пробежал свои круги, скосив несколько углов, и Тимощук, который сделал все в точности с установленными ранее правилами, накинулся на Лодыгина. Сначала он попытался уладить все мирным путем, но когда Юра воспротивился, с диким рыком бросился на голкипера и повалил того на траву. Юра только заржал. -Юрий, вы ведете себя, как дурак. -Впрочем, Вы, Анатолий Александрович, не лучше. Лодыгин сам не знал, почему вернулся к этому обращению, может, просто захотелось, а может специально, чтобы увидеть во взгляде Тимощука хоть что-то. И он увидел это: мелькнувшую на миг растерянность, тут же сменившуюся снова огоньками застывшего смеха. -Лодыгин, ну-ка прекрати страдать фигней, так ты ничего не добьешься. — Тон, с которым говорил Толя был серьезным, и Лодыгин был вынужден, пусть и в такой странной позе обратить внимание на слова Тимо. -О чем это ты? -О том, что такими вот махинациями ничего не добьешься. Нет, я не спорю, многим удается, но ты ведь… -Что за чушь, — Лодыгин рассмеялся и, наконец, сбросил с себя Тимощука. Настроение куда-то пропало, пусть он до конца и не понял, о чем говорил Тимо, внутри закралось какое-то неприятное чувство. Он обиженно глянул на Толю, тот же только пожал плечами. Может дгадался? Тимощук отвозил Лодыгина с очередного совместного похода на хоккей. Юра в таких случаях никогда не водил, потому что Тимо говорил, что когда Лодыгин за рулем, он с ним в один автомобиль не сядет. Юра сначала обижался — не так плохо он водил, а потом смирился. У Тимощука были свои заморочки. Да и Юре нравилось ездить рядом с Тимо: тот водил безумно сосредоточенно, держа руль обеими руками, обнажая крепкие запястья, с выделяющимися жилками и впадинками. Лодыгин мог всю дорогу наблюдать за этими руками. -Тим, а поехали к тебе? -Вот это внезапно, — Тимощук улыбнулся краешком губ, — зачем это? У меня, между прочим, только диван. Второй кровати нет. -Пофигу, — Лодыгин насупился. Сам не знал толком, зачем предложил, а потому злился, что Тимощук еще что-то спрашивает. Неужели так сложно просто согласиться? -Ну, раз так хочешь, — Толя пожал плечами и свернул на ближайшем повороте — он жил в другой стороне от дома Лодыгина. -Знаешь, грек, вот странный ты человек, — Тимощук говорил и продолжал смотреть на дорогу, — откуда только свалился на мою голову? -Ты против? — Юра, имевший привычку засыпать в Тиминой машине, едва осознал, что обращаются к нему. -Нет, прост ощущение такое, будто я в тебя слишком сильно вляпался. Юру аж подкинуло в кресле. В висках что-то застучало, он медленно повернулся к Тимо, но тот все также непринужденно вел машину. -Это что значит? -То, что ты сейчас похож на взъерошенного воробья. — Тимощук вдруг оторвал одну руку от руля и щелкнул Лодыгина по носу, сделал это так обыденно и легко, словно делал так каждый день. -Приехали. — Теперь Тимощук уже повернулся к Лодыгину и глядел как-то грустно-грустно, а тот никак не мог сообразить, что здесь происходит: -Воробей? Я? И больно вообще-то! -Очень заторможенный воробей. Идем. *** -Диван там, белье внутри, телек и холодильник где — ты знаешь, Тимо снял обувь, сумку и направился к ванной, — ребенок, учти, я дико хочу спать, так что развлекать будешь себя сам. Отчасти это было правдой, но только отчасти. Тимощук действительно устал, но отказать Лодыгину просто не мог Юра обладал одним талантом, которого упорно не замечал — он умудрялся своей непосредственностью вперемешку с (откуда, казалось бы, взяться) рассудительностью, лишать воли людей. Тимощука, по крайней мере, точно. Когда Толя вышел из душа, Лодыгин даже не соизволил расстелить постель, он сидел на полу, залипая в телевизор. Завидев Тимощука, Лодыгин широко улыбнулся. Тимощук недовольно вздохнул, но не подал вида, он кивнул Юре и ушел в спальню. Лодыгин увалился на кровать к Тимощуку ровно через пятнадцать минут после того, как Тимо лег. Выглядел Лодыга изрядно посвежевшим и довольным. Он потряс Тимощука за плечо: -Тим, а давай в клуб. -Какой клуб, — Тимощук настолько офигел, что даже забыл, что притворялся спящим, — ты с ума сошел? -Нет, просто хочу. Через час оба сидели в автомобиле Тимо. Тимощук вообще не понимал, как согласился на эту авантюру. -Отдыыыых! — Лодыга быстро снял ремень и вышел из машины. Тимо последовал за ним, но ощущал себя фактически не в своей тарелке. -Ага, отдых. После такого отдыха мы даже на вечерней тренировке вряд ли появимся. -Да ну, все будет хорошо. Тимощук только вздохнул — хорошо будет вряд ли, но оставить Лодыгина, которому захотелось веселиться, он тоже не мог. После долгих уговоров согласившись на предложение Юры «поехать оторваться», Тимо клятвенно пообещал себе, что пить не будет. И пусть Юра пообещал тоже самое, Толя отлично знал, что за ним нужен глаз да глаз. До какого-то момента все было довольно обыденно. Тимо уселся за столик, взяв в баре бутылку воды, Лодыгин же прямиком отправился танцевать. К Тимощуку он вернулся где-то через полчаса, уже слегка поддатый. Где только успел выпить? Лодыгин упал в кресло рядом с Толей и заныл: -Толь, ну пойдем танцевать. -Нет, я сегодня в качестве няньки. После недолгих убеждений в таком же ключе Лодыгин отправился покорять питерский клуб дальше, а Тимо пытался абстрагироваться от происходящего. Случайно потеряв Лодыгина в толпе танцующих, Тимо вздохнул, но с места не сдвинулся. Только по прошествии часа захотелось увидеть степень опьянения этого оболтуса и Толя, вздохнув, сквозь плотную толпу танцующих, устремился на поиски. Юра нашелся нескоро, он стоял у чьего-то столика с бокалом в руке, рядом танцевали девушка и парень. Девушка хохотала, а Лодыгин выделывал неимоверные движения, от которых Толя не знал, не то фейспалмить, не то орать, что приличные люди так вообще не делают. Но Юре было, кажется, пофиг. Он залпом выпил содержимое стакана и приобнял парня за талию, мужчина сделал тоже самое. Тимощук прямо почувствовал, что ничем хорошим это не закончится. Так и случилось. Парень вдруг прильнул к Лодыгину и… поцеловал. У Тимощука на секунду помутнело перед глазами, показалось, что он лишился способности передвигаться. Он бессильно наблюдал за тем, как Юра жмется к незнакомому мужику, жилка на виске, кажется, стучала так, что он перестал улавливать другие звуки. Руки сжались в кулаки. Это отрезвило. Несколько раз глубоко вздохнув, Тимощук, сквозь толпу, пробрался к Лодыгину, и одернул того за руку. -Юра. -Что? — веселость в глазах Юры быстро сменилась растерянностью. Лодыгину стыдно, это видно по опущенным ресницам, по скошенному куда-то взгляду, но Тимощуку хуже. Это не он, черт возьми, увидел, как человек, которого больше всех хочешь защитить, лобызается в клубе с каким-то… каким-то парнем. А если бы кто-то увидел? А если бы кто-то узнал? А если бы это был он, Тимощук?.. Тимо отогнал эти мысли как можно дальше. Дело даже не в этом, не в самом Тимощуке — страх, что сам Лодыгин будет жалеть о произошедшем, накрывал крепче любого алкоголя. Он схватил Лодыгина за запястье и повел к выходу. Толя согласился на дурацкий клуб только потому, что Юра выглядел жутко потерянным, и уж никак не ожидал, что все закончится вот так. -Ты что, совсем не соображаешь? Ты о жене подумал? А о дочке? Ты… ты вообще думал? В конце концов… обо мне? Мне каково видеть, как ты целуешь даже не бабу, какого-то мужика, будто издева… -Я и тебя поцелую. — Утверждение. Для Тимощука это как пощечина, потому что это то, чего Толя допустить не мог. И Юра, он так думал, об этом догадывался. Догадывался и держал себя в руках. Но сейчас Лодыгин был пьян и будто в насмешку подтверждал все худшие опасения Тимощука. Иногда люди нравятся друг другу, но лучше не думать об этом никогда. Не подпускать крамольные мысли даже на рубеж подсознания с сознанием. У Юры в данный момент это рубеж отсутствовал. Лодыгин был полностью собой и, в тоже время, абсолютно другим человеком. Этот человек Тимощуку не нравился, но и оставить его он не мог. Толя буквально впихнул Лодыгина в машину, на заднее сиденье, во избежание эксцессов. Пристегнул лопочущего какой-то бред Юру, стараясь не вслушиваться, боясь услышать свое имя и не выдержать. Руки тряслись не то от раздражения, не то от сказанного Лодыгиным. Тимощук в самом деле любил Юру, без каких-либо «нравится», «хочу» или подобной модной ереси, любил просто так и ни за что, доверяя, помогая, отдавая все и забирая возможный максимум в отместку собственного контроля действий. Контролировал… и допустил такое. Тимощук злился на себя, на Юру, на то, что не мог вот также напиться и забыть обо всем. Лодыгин сзади уснул. Не то алкоголь, не то долгое и незапланированное бодрствование сморили горе-голкипера. Оказавшись у дома, Тимощук испытывал огромное желание оставить его просыпаться здесь, чтобы не повадно было, но совесть взяла вверх, и Толя взвалил сонную тушу на себя. Юра, не смотря на количество выпитого, вел себя уже вполне адекватно, только что идти сам нормально не мог. Ну, или мог, просто Тимо совершенно не хотел давать ему собственную точку опоры. «Вот тебе. И мне. А чтоб знал, что нечего поддаваться на дурацкие уговоры, чтоб знал…» Что знал — Тимо додумать не удалось, потому что Лодыгин, вываливаясь из лифта, так повис на нем, что Толя сам едва не упал. Выругавшись, он достал из сумки ключи и открыл двери. Ну вот, по крайней мере, они дома. Лодыгин, оказавшись без дополнительной точки опоры, привалился к стене и уставился на снимающего обувь Тимо. Тот делал вид, что ничего не замечает. Расшнуровав кеды, он все же глянул на Юру. Тот все еще стоял и смотрел на Тимо почти и не моргая. -Лодыгин, снимай свою обувь и в душ. Быстро. -Теперь всегда будешь со мной так говорить? -Как. -Командовать. -Нет, только пока в себя не придешь. -Я в себе. Тимощук не стал на это отвечать. Он только вздохнул и опустился перед Юрой на одно колено. Как бы глупо это не выглядело, но кроссовки Лодыгин сейчас вряд ли мог снять. Быстро развязав шнурки, он по очереди стянул ботинки и отодвинулся от Юры. -Теперь душ. -Тоже поможешь принять? — Лодыгин обезоруживающе улыбался, а Тимощуку вдруг захотелось ему врезать. Он засунул руки в карманы: -Лодыгин, быстро. Я хочу спать. -Лодыгин, прелесть какая, — Юра развернулся, бормоча себе под нос, — никогда так меня не звал, обиделся, что ли, посмотрите, неженка. -Поговорим, когда проспишься. К счастью, Юра не стал спорить. Тимощук же вышел из душа уже под утро. За окном светало, Лодыгин, даже не сняв вещи, спал на диване, сложив руки под ухо. Святая невинность прямо. Тимощук завел будильник на 10 утра и лег в кровать. Пробуждение, если честно, было не из приятных. Толя не выспался, ему болела голова, и это он не пил. Он вышел в комнату, поморщившись от стойкого запаха перегара, и глянул на Лодыгина. Тот валялся на полу, едва накрывшись одеялом, рукой обнимая диван. Ну, прямо идеалистическая картинка. Тимощук подошел к Юре и пнул того носком. Лодыгин зашевелился, открыл глаза и целую вечность фокусировался на Толе. -С добрым утром. -И вас туда же, — Юра поднялся с пола и тут же плюхнулся на диван, запрокидывая голову, — уже время вставать? -Да, у нас тренировка вечером, помнишь? -Помню, как ни странно, — Лодыгин тяжело вздохнул. Тимощуку показалось, что эти слова касались не только тренировки. Злость на Юру, копившаяся весь вечер, ночь и даже утро, испарилась, оставляя только беспокойство. Он молча направился к кухне, вытащил из аптечки лекарство, налил стакан воды и принес Юре. Тот благодарно кивнул и осушил стакан. -Ух, да ты прямо пылесос, — Тимо хмыкнул, решая, стоит ли сказать Лодыгину все, что он думает по поводу таких загулов сейчас или позже. В конце концов, глядя на щенячьи глазки Юры решил, что успеет и по дороге на тренировку. Лодыгин вышел из душа изрядно посвежевшим и куда более довольным жизнью. Он плюхнулся в кресло на кухне и уставился на Тимощука: -Ты ведь меня покормишь? -А не стошнит? — поинтересовался Тимощук, впрочем, вытаскивая из холодильника лоток с яйцами. Пока Толя жарил яичницу, Лодыгин молчал, и, наверное, это устраивало обоих. Тимо, только глянув на Юру, вспоминал поцелуй. Было неприятно до ужаса, что Лодыгин вообще до такого додумался, а ведь Тимо отвернулся всего-то на пять секунд. Будь — то девушка, Толя бы это проглотил, потому что это никак не задевало бы его личные интересы. А что, Юра обычный человек, ну захотелось бы ему переспать с женщиной… физиология. А такое — словно удар под дых: «на тебе, Тимо, смотри. Я могу и так. Но не с тобой». Потому что с Тимо было нельзя, Толя сам не допустил бы подобного. Да и Лодыгину оно не надо. Последнее кололо где-то внутри сильнее всего. «Я и тебя поцелую». Маленький, глупенький дурак. Даже не подозревает, как может бить пьяными словами. -Тим, на счет ночи… -Все нормально, забыли, — сказал чуть поспешнее, чем надо. -Нет, я, — Лодыгин замялся, исподлобья смотря на Тимощука. В разрез с ситуацией Толя улыбнулся: -Никак не могу решить, на воробья ты похож или все же на кота. Лодыгин отправил кусочек яичницы в рот и фыркнул: -Уж решай сам, тут я тебе не помощник. Тимо в самом деле задумался, а затем, чуть улыбаясь, выдал. -Ты похож на котенка. Вредного, но всеми любимого котенка, — это предложение сорвалось с губ безо всякой задней мыслей, но то, как застыл Лодыгин, говорило о многом. Тимо замялся, не зная как извернуться. Юра еще какое-то время внимательно смотрел на Толю: -А имя у котенка есть? Тимощук уже облегченно выдохнул: -Нет. Знаешь, просто котик, такой… Дворовый, но гордый и в обиду себя не даст. -Тимощук, если хочешь кота, я тебе его подарю. -Ого. Даже так. -Правда что ли хочешь? Тимощук честно потерял нить разговора, Лодыгин тоже перестал завтракать, он, почему-то, стоял почти рядом с Тимощуком и внимательно смотрел тому прямо в глаза. Тимо моргнул, разрывая зрительный контакт между ними, и легонько коснулся ладонью плеча Юры, дабы высвободиться, но тот все стоял, скрестив руки на груди, и смотрел, смотрел… -Что? -Тимо, я тебе обещал поцелуй. Голос Лодыгина звучал приглушенно, почти хрипло, а у Тимощука только и вышло, что хмыкнуть: -Ты не протрезвел еще, что ли? -Да протрезвел. Просто… Я серьезно, Тим, можно? — рука Юры легла Тимощуку на плечо, тело тут же отозвалось мурашками. Если бы не такие обыденные звуки кругом: закипающий чайник, гул холодильника, шум машин за окном, Тимо бы подумал, что спит. Все вдруг встало на свои места, чувства Юры, его собственные, вот только оба будут жалеть, Тимощук понимал это прекрасно, а остановиться все равно не мог. Он улыбнулся Лодыгину, положил ладонь тому на талию, слегка сжимая. Юра не стал ждать, он резко прислонился к Тимощуку и легонько ткнулся тому в губы. В этот же момент мозг Тимощука отключился. Он прижал Лодыгина к себе, желая ощутить его как можно сильнее. А Юра дышал часто, будто ему тоже не хватало дыхания, водил по губам Тимощука, переходя-то на щеки, то на нос. Тимощук закрывал на это глаза и пытался поймать губы Лодыгина. -Тише, тише, Юрка. Лодыгин в ответ боднул его носом куда-то в шею и нервно рассмеялся. Он на секунду отстранился от Тимо, их взгляды встретились, теперь уже и Тимощук не мог сдержать нервной улыбки. Толя, желая ли успокоиться сам, а может, успокоить Лодыгина, дотянулся до его виска губами, тут же заменяя губы ладонями, погладил по голове, и снова поцеловал Юру. Ощущения были странными: гладко выбритая кожа Тимощука соприкасалась со щетиной Лодыгина, вызывая дрожь, горячие сухие губы опаляли кожу наравне с дыханием. Лодыгин обнял Тимо и уткнулся тому в шею, он опустил руки ниже, легонько, Тимо даже показалось, дрожа, чуть сжал член Толи через ткань джинсов. Толя судорожно выдохнул и покачал головой. Это движение возвратило его к реальности похлеще любого удара. Он оттолкнул от себя Юру, соображая, как объяснить все ему и себе так, чтобы… чтобы не лишиться окончательно. Пока Тимощук залипал, Юра непонимающе смотрел на него и, в конце концов, выдавил что-то неразборчивое и покачал головой. Он прильнул обратно к Толе, утыкаясь губами почти в ухо, шепча что-то явно нежное и, к ужасу Тимощука, предназначенное именно ему. Тимощук, поддаваясь дурацкому, бессмысленному порыву, прижал Юру к себе, уже не так страстно, как чуть раньше, скорее мягко, аккуратно, стараясь не задеть ни одну из собственных струн-чувств к Лодыгину. -Юр, не нужно, — он продолжал крепко сжимать спину Лодыгина одной рукой и приглаживать его взъерошенные волосы. Лодыгин резко дернулся, но Тимо его не отпустил, продолжая убеждать друга в собственной правоте, — мы не можем. Нам нельзя. Я слишком ценю тебя, ты ведь знаешь? Сможем потом нормально общаться? Слишком тяжелый груз… страх, мы ведь люди, кто-то ведь может сломаться. -Не канает, Тима, — Лодыгин вдруг сжал футболку Тимощука, проходясь ногтями по спине, — я ведь думал об этом тоже: не могу оставить все так, как есть. Да и ты сам хотел. Я видел, как ты на меня в клубе смотрел. Так на просто косячащих друзей не смотрят, ты в курсе? Ты же… -Юр, тссс, — Тимощук улыбнулся и чуть отстранился, чтобы видеть лицо Лодыгина. Тот был явно уязвлен, наверное, даже зол, но все также неуверен. Перед глазами тут же пронесся первый день Юры в Зените: такой нахохлившийся воробей, которому все в новинку, который стесняется всех и каждого. Тимо сразу к нему подошел, а тот еще больше ощетинился. К ужасу Тимо это вызвало только любопытство. А потом Юра легко сдался и Тимо получил такую отдачу, о которой и не мечтал. Тимо получил друга. В первую очередь. И теперь из-за… гормонов (?) терять он его никак не хотел. -Тимо, я тебе противен? -Нет конечно. -Ты… не чувствуешь того же, что я? — Юра говорил тихо, будто слова давались ему нелегко, будто он все еще до ужаса стеснялся, боялся, что Тимощук его оттолкнет. Толя промолчал. *** Былой легкости и нежности уже не было. Была только чертова химия, проклятые рваные движения и отшатывания, стоило кому-то из них коснуться друг друга на секунду больше, чем того требовал момент. Юра будто специально задерживал руки на плечах чуть дольше, Тимо, позволяя себе чуть больше, чем нужно, трепал волосы Юры гораздо тщательней, чем мог, поглаживая большим пальцем затылок. Оба знали, что это чревато, знали, чем это может закончиться и знали, что бороться с этим не могут. Тимощук видел эти голодные глаза, с которыми смотрел на него Юра и боялся, что собственный взгляд не лучше. Это бесило, убивало, раздражало, заставляло опускаться вниз по стеночке от бессилия, заставляло твердить Лодыгину только одно: «потерпи, я придумаю что-нибудь», а Лодыгин верил. Просто верил, и это вгоняло Тимо в настоящую панику, потому что единственное, чего ему хотелось — это обнять и поцеловать Юру. И это же — единственное, чего сделать было никак нельзя. -Юра, ты только, пожалуйста, выслушай до конца. Лодыгин заметно напрягся, и где-то на периферии потока мыслей Тимо заметил, что психолог из него так себе. -Я думаю, что должен уйти из Зенита. Молчание в ответ, только руки, еще секунду назад мирно лежащие на столе, оказались вдруг скрещенными на груди. -Мне не продлевают контракт. Снова молчание, короткий взгляд исподлобья. — Но Кайрат предлагает неплохой контракт на сезон. Мне, и Аршавину. Руки Юры сжались так, что побелели костяшки. Тимощук хотел еще что-то добавить, но что? Извинения здесь не помогут, любые увещевания будут признанием своей неправоты. -Почему не РФПЛ? — короткий вопрос Лодыгина и снова тягостное молчание. -Здесь… -Здесь я? Не слишком самонадеянно, нет? Но со мной ты встречаться тоже не хочешь? Верно? Чертовски. Тимощук надеялся, что Юра не воспримет это в таком ключе, что не поймет. Но это ведь Лодыгин. Он ведь знал Тимощука не хуже, чем сам Тимощук Лодыгина. -Юра, я не думал… -Вот именно, Тимо, обо мне ты не думал. Не видишь? Нет, не хочешь видеть, что творится со мной. Я без тебя не смогу. -Ну, ребенок, — проклятое «ребенок» сорвалось все-таки с губ, за что Тимощук мысленно дал себе пощечину, — ты же знаешь, что сможешь. Я ведь не единственный твой… друг. Ты вполне взрослый мальчик, у тебя есть замечательная семья, я буду поддерживать тебя. Юра смотрел на Тимощука не просто обиженно, Юра смотрел так, будто Тимощук только что запинал его где-то в темном углу ногами, а затем еще и плюнул в лицо. Толя не мог смотреть на такого Лодыгина. -Юр… Прозвучало почти жалобно. -Ладно, Тимо, я тебя понял, — Юра резко поднялся. Тимощук было подумал, что Лодыгин уходит, хотел остановить, не дать уйти, сказать что-то еще, но безвольно опустился обратно в кресло. Юре нужно было обдумать все. Самому. Без Тимо. Тимощук поступал как эгоист, понимал это также ясно, как и то, что другого выхода просто не видит. У Юры пройдет, эта сумасшедшая тяга к Тимощуку, точно пройдет. И у Толи пройдет. А так… они ведь смогут общаться. Интернет никто не отменял. Тимощук уже сейчас твердо знал, что первым писать не будет, но если Лодыгин решит, если даст им шанс, как друзьям — сделает все возможное. Юра не ушел. Лодыгин подошел к Тимощуку и плюхнулся тому на колени. Тимо едва не ударился затылком о стену, так отшатнулся. Но бежать было некуда. Да и не хотелось. Лицо Юры было донельзя сосредоточенным, он будто бы запоминал каждую морщинку, каждую линию, едва заметную родинку на лице Тимо, а тот просто не мог пошевелиться. Лодыгин схватил Тимощука за плечи, резко наклонился и впился, иначе не скажешь, в губы Толи. Тимощук дернулся, не желая повторять недавний опыт, но Юра не отпускал, облизывал, кусал губы Тимощука, явно специально делая больно. Поцелуй получился неприятным, но Толя терпел, позволяя Юре эту слабость. Лодыгин отстранился, поднялся с колен Тимощука и уставился куда-то в пол, словно нашкодивший ребенок, ожидающий взбучки. В голове у Толи было пусто, только одна мысль била набатом — даже это хотелось бы повторить. В конце концов Тимощук вздохнул: -Тебе стало от этого легче? Юра промолчал. -Юр, пойми, в жизни все не в черно-белых тонах. Нельзя все так воспринимать… Лодыгин глянул на Тимощука, и у того защемило внутри: взгляд Юры был каким-то до ужаса стеклянным и чужим. Захотелось обнять, сказать, что он никуда не уйдет, останется с ним рядом навсегда, но знал, что не имеет на это права. Иначе потом все будет еще хуже. -Тим, а в каких тонах мне тебя воспринимать? Тимощук промолчал. Поджав обкусанные губы, он поднялся и вновь обнял Лодыгина, не давая тому сдвинуться с места, стараясь передать все свои мысли, чувства и мотивы через то, что удавалось им обоим лучше всего. Он всегда любил обнимать Юру и сейчас, прижимая родного человека к себе, вдыхал его в себя, очерчивая аромат одеколона, тихое дыхание, слегка вздрагивающие ресницы и сжатые в кулаки руки. Тимо улыбнулся сам себе и куда-то в шею Юры прошептал: -Ты важный. Очень важный для меня, помни об этом, когда уйду, хорошо? Лодыгин в ответ как-то обреченно кивнул. Тимо давал им шанс остыть. А у Юры начинались два самых тяжелых года в его жизни. Впрочем, как и у Тимо.