Обожжённая душа...

Ночь отступает, медленно сменяясь предрассветными сумерками. Небо на востоке начинает сереть. Светлое пятно на горизонте становится всё больше и больше. Утренняя прохлада окутывает землю. Девушка, стоя на террасе, старается не думать о наступающем дне и проблемах, которые нужно будет сегодня решить. На ней было только ночное платье и легкая шаль. Длинные огненно-рыжие волосы были уложены на одну сторону. Сейчас, без различных дорогих украшений, она выглядела просто. После ссылки, Хюррем почти перестала их носить. Лишь изредка, на её прекрасной шейке можно было увидеть тоненькую цепочку с каким-нибудь драгоценном каплевидным камнем. Она немного замерзла, но уходить отсюда вовсе не собиралась. Этой ночью она не сомкнула глаз. Такое бодрствование у неё стало повторяться все чаще и чаще после того, как на неё было совершено покушение в лесу, когда она направлялась в Топ Капы, с позволения Валиде, чтобы увидеться с Мехметом, Селимом и Баязидом. С момента её возвращения Сулейман приходил к ней лишь один раз, чтобы узнать о её состоянии лично. А так Роксолана узнала у лекаря за мешочек золота, что Султан справляется о её здоровье дважды в день. Она знала, что он переживает, но его гордость не позволяет, после её открытого отказа явиться в его покои, прийти к ней. Да и Валиде не упускает возможности настроить сына против неё. Благо, что после этого нападения, Сулейман разве, что не приставил к ней охрану в её личных покоях и не знал о ночах, проведенных без сна, сидя на террасе. Все это время она была в одиночестве, думая о своей жизни и о том, что ей довелось пережить в стенах дворца Топ Капы, о постоянных наложницах, которых Валиде отправляет сыну после её возвращения во дворец. Хюррем знала, что эти девицы не цепляют Султана. Они лишь ублажают своего Господина и ещё до восхода солнца исчезают из его жизни, не надеясь ещё когда-нибудь пройтись по Золотому Пути, но одна из них могла забеременеть. Это бы было огромной помехой для неё и её детей. К тому же, новая проблема, в виде наложницы с короной до самых небес, ей не нужна была. Да и сердце не хотело этого понимать. Каждый раз, когда она слышала разговоры наложниц о проведенной ночи в покоях Повелителя, ей будто вырывали и душу, и сердце, оставляя зияющую пустоту внутри, которую мог заполнить лишь любимый человек. Она уже много раз говорила ему, что она не такая как все и что она не будет мириться с другими девушками в его постели, но видимо он именно этим и хотел задеть её, заставить ревновать. Сулейман прекрасно знал, что Роксолана обо всём осведомлена, и, видимо, таким образом хотел показать, что любая готова бежать к нему в покои тогда, когда ему будет угодно. Но Хюррем была не такая. Именно за это он любил свою непокорную огненную Госпожу. За то, что она ставила себя с ним на равных, за то, что не боялась высказать своего мнения, зато, что она умела поддержать беседу, могла утешить его. Ведь именно к ней он приходил, когда был встревожен или раздражен. Вот и сейчас, отпустив очередную наложницу, Султан вспоминал свою возлюбленную. Ему так хотелось обнять её, вместо тщательно подобранных его матерью наложниц. Вдохнуть аромат кожи и волос. Услышать её бархатный голос и протяжноё, сказанное почти шепотом: "Сулейман" возле самого уха, а потом долгий, полный любви и страсти, поцелуй. Мужчина, впервые за долгое время решил выйти на террасу ночью и подышать свежим воздухом, полюбоваться звездами. Он, накинув на себя теплый халат, отворил дверь на балкон и впустил в комнату холодный осенний воздух. Выйдя из покоев, в которых было душно от разных благовоний, осман вздохнул полной грудью. Он сложил руки на перилах и любовался отражением месяца в темных холодных водах Босфора. Вдруг его умиротворение прервал едва слышный всхлип. Сначала мужчина подумал, что ему показалось, но спустя минуту он услышал ещё и ещё. Сулейман опустил глаза на террасу Роксоланы и увидел её, стоящую на одном месте, не двигаясь. По её впалым щекам одна за другой скатывались алмазные слезинки, оставляя за собой прозрачные влажные дорожки. Мужчина присмотрелся и увидел, что девушка стоит в одной ночной сорочке и иногда проводит ладонями по предплечьям, видимо, чтобы согреть себя. Султан залюбовался ею. "Ну как же можно долго на неё злиться? Такая сильная, волевая, никогда не дававшая слабину. Моя Султанша, моя Хюррем. Неужели не боится заболеть, ведь только недавно, более-менее оправилась после нападения..." - подумал мужчина. Сулейман больше не мог терпеть этой разлуки и решил поставить точку в этой ссоре. Он развернулся и направился к Хюррем в покои. Приказав не объявлять о своем приходе, он тихо вошел на террасу. Она не слышала, что кто-то нарушил её покой, поэтому все также продолжала смотреть вдаль. Сулейман медленно подошел к девушке и положил руки её на плечи. Хюррем вздрогнула. Нет, она не испугалась, эти руки она узнала бы из тысячи. Скорее она совсем не ожидала его прихода. Роксолана постаралась незаметно утереть слёзы, повернулась лицом к Султану и поклонилась. -Подними голову и не пытайся спрятать слезы. Я видел, что ты плакала, - тихо сказал мужчина и сделал шаг ближе к девушке. -Простите, Повелитель. Не хотела Вас тревожить. Больше такого не повторится, - она хотела сделать шаг назад, но отступать было некуда и она уперлась руками в мраморные перила своего балкона. -Почему ты плакала? - этот вопрос прозвучал как издевка для неё. -Только не говори, что не знаешь. Сколько их было в твоих покоях после моего возвращения, м? - она замолчала, а через пару секунд продолжила. -И каждая как нож в сердце. Они ведь не интересны тебе, так зачем же ты это делаешь? Потешить свое самолюбие или назло мне, чтобы как и все твои родные напомнить мне, что я всего лишь рабыня? Разве за столько лет ты так и не понял, что приводя их в свою постель ты - она ткнула пальцем ему в грудь - убиваешь часть моего сердца. Все... Его больше нет. И эта ссылка... За что ты меня наказал? За то, что я сказала тебе то, что было написано в Коране? Я для тебя лишь игрушка, верно? Зачем ты пришел? Чтобы увидеть как мне больно, как плохо без тебя, как я мучаюсь и не могу спать ночами? Так смотри, ты ведь этого добивался, смотри же теперь... Пока она говорила, слезы не переставая, текли с изумрудных глаз Султанши. Сулейман был поражен её речами. Хоть он и был зол на неё за то, что она высказала ему все в открытую, но понимал, что она была отчасти права. Наложницы действительно его не интересовали, но он звал их скорее для того, чтобы доказать себе, что Роксолана не имеет над ним власти и что она не одна. Но признать этого он не мог. Хюррем, не спавшая последние дня три и плохо питавшаяся с момента возвращения, этого разговора не выдержала. И через минуты две их молчания у девушки стали подкашиваться ноги и закрываться глаза. Султан вовремя поймал Роксолану. Взяв на руки, он занес её в покои, положил на кровать и укрыл одеялом. Она пришла в себя через пару минут. Мужчина хотел было позвать лекаря, но Хюррем не дала ему этого сделать. -Сулейман... -Я позову лекаря, ты вся холодная и можешь заболеть... -Мне не нужен лекарь. Моя болезнь не лечится настойками и травами. Ты мое лекарство, Сулейман. Ты и только ты моя сила и слабость одновременно. Останься сегодня со мной прошу. Перестань искать утешения и любви на стороне. Никто не даст тебе той любви и того покоя, которого ты ищешь, кроме меня. Девушка из последних сил поднялась, обвила шею османа своими тонкими руками и поцеловала. Сулейман обвил её талию рукой, а вторую запустил в густые рыжие кудри. Они целовались, пока не перестало хватать воздуха. Мужчина прижал её к себе ещё ближе и теперь Хюррем уже лежала у него на коленях в крепких объятиях. -Мне никто не нужен кроме тебя. Ты моя Роза, которую хочется спрятать ото всех любопытных глаз. Никакие наложницы не сравнятся с тобой. Я хочу чтобы только ты была рядом, моя Драгоценная... Я страстью сбит с пути. Брожу я, как в пустыне. Заботам нет числа. Мне ничего не снится. Моя душа больна. Но если кровь остынет, Твой взгляд меня спасет, любимая Царица! Я сердцем ощутил всю грязь, весь стыд гордыни - Чем выше возношусь, тем больше грех вершится. Кто щедрость сохранил? Кто благороден ныне? Лишь ты, моя любовь, лишь ты, моя Царица! И все же в мире лжи, где рушатся святыни, Я верю: свет придет, и нежность возвратится. Я горевал вчера. Кем я утешусь ныне? Тобой, моя любовь, тобой, моя Царица! -Великолепный стих... Сулейман, я знаю, что будут еще наложницы, но пока я хочу быть только с тобой и ни о чем больше не думать, хотя бы сегодня... Осман вновь поцеловал свою Султаншу, стараясь забрать всю её боль и обиды. Также, как и она отдалась этому поцелую и этому мужчине полностью, без остатка.