***
POV Ester - Не отпускай! - слезы катятся по холодным, жемчужно-бледным щекам, не дают сделать и вздоха, душат, обливают сердце кровью. И даже крепкие, теплые объятия не могут смягчить ту боль, что рвется из груди пронзительным, беззвучным криком. - Не улетай... - его глаза наполняются слезами, отражают все то, что терзает мою и так потрепанную душу, отзеркаливают мои глаза и излучают неподдельную нежность. - Я люблю тебя, Эстер... - тихий шепот и горячее дыхание обжигают кожу, зажигают внутри новую волну боли вперемешку с щекочущей нежностью. Губы сливаются в страстном, сладком поцелуе с примесью горечи и отчаянья. - Я люблю тебя, Макс... - короткое, крепкое до хруста костей объятие, и вот силуэт с каждым шагом все дальше, так непостижимо далеко, а потом оглушающий шум самолета и собственного крика и... Тело содрагается от беззвучных рыданий, половина банки кофе давно пуста, а пробки выбило от бесконечных игр с электричеством. Бессоница, душераздирающее волнение, да еще и спина дико болит от неудобного положения. И так день за днем, ночь за ночью, рассвет за рассветом... Сейчас ночь, некогда любимая мною луна раздражающе светит в лицо, но на то, чтобы подойти и задернуть тяжелые занавески, нет сил. Дико хочется спать, но стоит хоть на минуту прикрыть глаза, как голову начинают заполнять самые ужасные картинки и мысли. Зачем улетел? Зачем он постоянно подвергает себя опасности? Тяжело любить военного летчика. День сменяет ночь, ночь сменяет день, а мысли лишь о нем. Его образ, его голос и смех заполняют голову, мерещатся в каждом уголке съемной квартиры. В такие моменты начинаешь жалеть, что любишь... Но он вернется на рассете, живой, с разбитой губой, ссадинами, но живой. Ты бросишься ему на шею, поцелуешь каждую ссадинку, каждый шрамик. Он прижмет к себе, шепча что-то на ушко, улыбнется и одарит нежным поцелуем. И вот тогда ты осознаешь, что счастливей тебя никого нет и не будет. Когда чувствуешь его руку на своей талии, слушаешь его тихое сопение, когда он уснет после тяжелого полета, сгребая тебя в охапку , - понимаешь, что жизнь прекрасна и у вас еще много времени, целая вечность. Ты счастлива и страдала не зря. Но это будет потом. А сейчас все наоборот. Скоро наступит день, ты начешь его с кофе и ледяного душа, который не скроет синяки под глазами на бледном лице, снова отправишься в мастерскую, проведешь там целый день и задержишься до поздней ночи. И снова не заснешь... Но оно того стоит.***
- Мисс Торн, может вам поспать чуток? - девушка в легком голубом платье, с кружкой кофе и тарелкой печенья в руках встревоженно смотрит на Эстер. - Не могу, Наталья. - Эстер подняла на помощницу красные от недосыпа глаза, вымученно улыбнулась. Наталья вздохнула, ставя перед художницей кофе с печеньем. Это все, что девушка могла сделать. Хотя помочь Эстер мог только один человек, но сейчас именно он находился предательски далеко. - Спасибо, Наталья. Ты можешь идти - Эстер посмотрела на чашку кофе со сливками, как на спасение от сна и кошмаров. - Да, Наталья, иди. - за спиной помощницы, широко улыбаясь, с сумкой за плечом и военной форме стоял Он. Потрепанный, с подбитой губой, но все-таки живой. Мгновение... Эстер осознает, борется с мыслью о том, что это галлюцинации от недосыпа, но палитра с краской выпадает из дрожащей руки, и через долгий миг Эстер оказывается в его объятиях. Он настоящий, это не сон. Эстер не верит, хотя ясно ощущает его руки на хрупком теле, чувствует запах пыли и мяты - его привычный запах. Сегодня ночью она будет спать спокойно. - Макс... - она нежно касается его ранки на губе, хмурится и улыбается. - Ну зачем ты плачешь, Эстер? - он большими пальцеми смахивает слезы счастья с ее щек, утягивает в сладкий поцелуй и вновь прижимет к себе. - Это от радости, любимый. - Ты снова не спала все это время? - Он оглядывает ее синяки под глазами, покусанные губы и впалые щеки. За это время девушка явно похудела и осунулась. - Ты похудела, Эстер... Ты снова изводила себя? Боже, Эстер! - Макс жмурит глаза, рывком притягивая хрупкое тельце к себе. - Зачем, зачем, зачем?.. - беспрерывно шепчет он, зарывшись носом в ее растрепанные пшеничные волосы. - Я прошу тебя, пойдем домой? - она смотрит в его серые-серые, как пасмурное небо глаза, пытается унять дрожь в теле и глупых бабочек в животе. - Идем скорее! -Макс, явно встревоженный состоянием любимой, хватает ее за руку и тянет к выходу из светлой мастерской. Сегодня Эстер не до картин. Эстер знает, что по дороге рассерженный, заботливый и напуганный ее состоянием Макс будет читать ей двухчасовую натацию, а она будет кивать головой и клятвенно обещать, что в следующий раз так изводить себя не будет. А потом у них будет очень много, но так мало времени до следующего полета.