***
После окончания праздника Гермиона продолжила делать выводы. Надо сказать, празднование Самайна, он же Новый год по местному календарю, известному как "Колесо года", оказалось делом странным. Наступала тёмная половина года, которая должна продлиться до Остары. Хотя почему именно половина? Ведь до Остары, то есть весеннего равноденствия, где-то три восьмых года. Нифига себе ошибки округления… Это смущало знающую математику девочку. Естественно, такое совпадающее количество событий отметить в один день было практически невозможно, поэтому начинали отмечать за три дня. Заодно в это время рассчитывались по налогам: заплати налоги и спи спокойно. Рассчитываться по налогам должна была и Гермиона. Она, как землевладелица, как сказали бы несколько веков спустя: вольная баронесса ле Фэй в собственном праве, должна была заплатить своему сюзерену и приёмному отцу Горлойсу дань. Вольность, прежде всего, заключалась в праве иммунитета, ибо как правильно было подмечено несколько позже: «Каждый барон в своей баронии», то есть приёмный отец с одной стороны не мог лезть в её дела, как владетельницы имения ле Фэй, но чисто практически владением надо управлять, а с этим у девочки было плохо, ибо надо знать много мелочей. Но притом по нравам этого времени она была совершеннолетней, а следовательно дееспособной. Идея пожаловать право иммунитета принадлежала Мерлину, во внутренние дела которого никто не рисковал вмешиваться — себе дороже будет. Горлойс сильно сомневался в необходимости предоставления различных прав, но Мирддин Эмрис авторитетно сказал, что он и его жена Игрэйн войдут в историю Британии, как родители Морганы ле Фэй, великой и ужасной. А то, что они правители Думнонии, так это спустя века будут вспоминать в контексте происхождения Морганы: мол, она не простолюдинка, а благородного происхождения. И со временем лезть в её дела, а по традиции она должна получить владение, будет, всё равно, что лезть во владения Мерлина или леди Нимуэ, владычицы одноимённого озера. А если право не даровать, обязательно надо будет вмешиваться, а это лишние конфликты. В итоге управлением владением взяла на себя Вивиан, леди Нимуэ, фея-крестная Морганы. Она тоже обладала правом иммунитета, как правительница окрестностей озера Нимуэ. На второй день празднования Гермиона, одетая в парадное платье с использованием украшений, которые ей одолжили приёмная мать и фея-крёстная, предстала перед сидящим на троне отцом, сжимая в ладошке серебряный слиток. Слиток был передан казначею, который его взвесил, придворный колдун проверил чистоту серебра заклинанием, после этого положили в сундук. Не то, что бы Моргане не доверяли до такой степени, просто такой порядок един для всех вассалов, которые подходили в порядке значимости, заслуг и прочих факторов. То, в каком порядке подходили, было важным внутриполитическим фактором Думнонии. Изменения в порядке появления пред очами правителя обсуждались, делались выводы. Даже появления Морганы в качестве вассала вызвало споры о том, почему она пошла именно в этом месте, а ведь она была шестой явившейся. Большая часть дани уплачивалась зерном, мясом, элем и другими натуральными товарами. А что вы хотели? Средневековье, чисто натуральное хозяйство. Крестьяне после уплаты налогов делили собранный урожай, а также решали, какую скотину оставить, а какую забить, чтобы не кормить зимой. Но пока трава ещё есть, пускай пасётся. Самое неприятное — умереть в это время, хотя бы от плохой выпивки, что было совершенно несложно. Весь народ празднует, а здесь траур. Поэтому было решено, что на Самайн умирают те, кто нарушил клятву. Фея-крёстная считала, что от такого мрут только волшебники и сквибы. Простонародью это не светит. Да, Тот-кого-нельзя-называть очень своеобразно убился о лоб Избранного, аккурат в Хэллоун. В раннем средневековье бы точно сочли клятвопреступником. А если учесть, что он убился своим же заклинанием, отразившимся ото лба невинного младенца… Особо тяжёлый случай.***
Кому Гермиона завидовала, так это Венди: та без проблем во время праздника обжиралась, играла в прятки и салочки. В ответ на закономерный вопрос, почему не ест «от пуза», Моргана соврала, сказав, что на ней есть гейс, то есть обязательство, не обжираться. Если учесть, что такие обязательства обычно принимались, чтобы не гневить высшие силы избыточной удачей, то ей охотно поверили и даже восхитились крутизной гейса. Да, мнению большинства сие явно будет не просто. Сидение на диете в это время явно не одобрялось. Только Гермиона считала, что если гейсы действительно необходимы, то отказ от обжираловки явно недостаточен. Единственное, от чего наотрез отказывалась делать Венди, так это от употребление сидра. Если ещё хоть захмелеет, то Мерлин обещал запретить учиться грамоте в открывающейся школе и отправить выполнять самую грязную работу по хозяйству. Такая перспектива пугала средневековую девочку. Гермиона, то есть Моргана, чувствовала себя неприкаянной. Большую часть времени провела у приёмных родителей. Даже ничем заняться нельзя, можно прогневать высшие силы. Была дозволенная работа по хозяйству, но для неё были слуги. Рукоделием заниматься совершенно не хотелось.***
Занятия в школе оказались делом непривычным. С одной стороны, детям пришлось учиться читать, писать и считать. А с другой, одна книга из пергамента стоила, как хороший участок земли на материке. Вспомнилась поездка с родителями в Италию. Когда книги были на пергаменте из кожи животных, веке этак в двенадцатом, то в этом самом веке за простой требник давали виноградник. А Евангелие с рисунками стоило бешеных денег. Кроме того, была магическая литература. В итоге Моргана поступила просто: учиться читать книги на пергаменте будут только те, кто хорошо учился рисовать кельтские руны. К её удивлению, вопросов у наскоро созданного попечительского совета школы не возникло. Отличники, значит отличники. Никаких разговоров о равном доступе к знаниям, который был в двадцатом веке.