Виклет

Виктус меланхолично прокрутил в пальцах автоперо. Попытки разобраться в своих чувствах вновь и вновь порождали в нем некоторое странное противоречие. Теперь, когда он был лишен даже возможности выписать свои ощущения на бумагу, чтобы разобраться в них детальнее, рефлексировать становилось все сложнее. Желание сделать все как-то проще начало захватывать Виктуса. В конце концов, у него всегда есть способы сделать так, чтобы ничего этого не было. Да и вообще, пережив демоническое вторжение было как-то странно опасаться обычного разговора. Ну, ладно, не совсем обычного, но все же. Подбадривая себя подобными мыслями, а заодно отвлекаясь на разные мысли. Например, почему его сила духа, помогающая не бояться демонов и земных ужасов, абсолютно не спасала сейчас. Человеческие отношения не имели отношения к вере? Возможно, батюшка смог бы разобраться в этом лучше. И отношения, и вера все же были именно его профилем. Впрочем, Виктус все равно не собирался идти к нему с такими вопросами. Раздумывая об этом, псайкер внезапно заметил, что уже несколько минут стоит у дверей лаборатории, не то что боясь войти, но даже старательно игнорируя то, что предлагает ему варп-зрение. Тихо пробормотав про себя слова молитвы, Виктус решил, что немного бесстрашия ему бы не помешало. Концентрация - и психическая выносливость, пусть и не давая ничего нового на самом деле, придала уверенности. Легкий толчок двери - не заперто, странно - открыл лабораторию, и уже виденное ранее через дверь зрелище обрело цвета и объем. Она сидела за столом, что-то аккуратно смешивая, даже не обернувшись на звук двери. Виктус сделал несколько шагов вперед, положил руку на стол, привлекая внимание девушки, и почти ровным голосом произнес: -Скарлет, я давно хотел тебе сказать одну вещь… *** Все началось не так уж давно - когда Ксеркс вернулся на базу, все еще хватаясь руками за стены, непривычный к новому способу восприятия реальности. Нетрудно было заметить, как он с головой уходит в работу, в поиск и натаскивание аколитов, закупки всего для базы и миссий, тренировки слепому бою и что угодно еще - чтобы отвлечься. По сути, его выдавала только нездоровая бледность, но это было сравнительно нормально для базы в целом. Вот только для базы это было нормой из-за недостатка времени на сон, а не из-за бессонницы. Виктус не хотел себе признаваться в том, что он не может уснуть. Он работал, проводил исследования - пока не сваливался с ног прямо за столом. Только так можно было избежать кошмаров. Кошмаров, в которых снова и снова в его “я” проникает заклинание тзинчитов, пытаясь захватить его в пятно бессознательного, показывая все мысли города одновременно. А потому он работал и работал - не считая рабочих часов, чашек рекафа и биомантского восстановления сил. Кортез как-то сказал, что базе куда лучше, когда у Виктуса личный кризис. Но продолжаться так долго не могло. Однажды Виктуса подкосило бы или нервное истощение, или варп наконец не простил бы ему столь частого зачерпывания энергии для поддержания себя в рабочем состоянии. Но кошмары продолжались, Серафима улетела вместе с “Слейпниром”, оставив инструкции к таблеткам, но таблетки помогали слабо. Именно тогда Скарлет нашла его в коридоре, глядящим в стену в немой попытке найти ещё какое-нибудь оправдание трехсуточному недосыпу. Нашла, прищурившись, поглядела в лицо, и коротко сказала: -Стой тут, чудо. Виктус был не против. Он и так никуда не собирался. Он безуспешно пытался собрать в себе сил на еще одно применение биомантии. Сил не было, а значит, нужно было тащиться к себе, и все же смотреть очередной “обскура-фильм”, по меткому выражению Миры. Сил тащиться к себе тоже не было. А самое паршивое, что после просмотра “фильма” силы не появились бы. Потому он и пытался найти хоть какое-то дело, чтобы отсрочить неизбежное еще на пару часов. Скарлет вернулась спустя пять минут, держа в руках закупоренную бутылочку. В бутылочке дымилось что-то подозрительно фиолетовое, но задавать вопросов Виктус не стал. В последнее время он все чаще стал вспоминать поговорку про многие знания, что могло многое сказать хорошо знающему псайкера человеку. По той же причине он безропотно дал Скарлет руку и позволил отвести себя в комнату. Последнее, что он запомнил перед тем, как провалиться в милосердный сон без сновидений - звук открывающейся бутылки. *** Почти сутки сна - такой подарок нельзя было оставлять без благодарности. Именно поэтому Виктус наплевал на возможные последствия, вышел в улей, и, потратив некоторую сумму, все же добыл бутылку вина, описанного как неплохое. Прикинув свои финансы на этот выход, купил еще и коробку конфет. Для похода с благодарностями все было вроде как готово. Следующие несколько недель прошли значительно лучше предыдущих - у Виктуса появился сон, и появилась цель. Он все так же работал, не покладая рук, хотя спать начал значительно чаще, не пренебрегая “волшебными бутылочками”, по определению все той же Миры. Но периодически после работы он забегал в лабораторию, пытаясь угадывать вкусы Скарлет, принося то конфеты, то различные чаи, то всевозможную выпечку, под разными предлогами взятую у Дариэла. Книги, фильмы - идея с картинами провалилась из-за все еще шедших кораблем имплантов. Он начал ощущать некоторое душевное родство с этой острой на язык, но в то же время весьма доброй внутри девушкой. Альке, насколько помнил Виктус, называла её забавным словом “цундере”, но за расшифровкой к ней обращаться сейчас явно не стоило. Осторожно обходя темы, заставлявшие Скарлет слабо дрожать, находя общие интересы, а иногда и подхватывая некоторые из её интересов - химия, вопреки всем ожиданиям, оказалась весьма интересной, а с учетом исключительно теоретического подхода Виктуса, к тому же, подняла много интересных вопросов о том, как же работают его силы - сам не осознавая того, Виктус медленно шел на сближение. Молочный шоколад и забавное слово аденозинтрифосфат, которое выговорить было не проще, чем название тюрьмы Гаруспика. Голова девушки на плече, и тихий пересказ содержания фильмов. Легкие шалфеевые духи, которые никто никогда не мог уловить за острыми химическими запахами. Множество маленьких, но приятных вещей, которые невозможно уловить при поверхностном, рабочем общении с человеком, но которые подчеркивают его суть так, как не сможет ничто другое. Застыв на пороге очевидного, Виктус должен был что-то делать, не понимая, что. И тогда он прибег к испытанному ранее способу. ...Виктус меланхолично прокрутил в пальцах автоперо.