На случай

      День, на удивление, прекрасный, яркое солнце уже поднялось там, высоко в небе, на котором ни облачка. Игривые солнечные лучики скользят по всему вокруг: ярко-зелённой траве, цветам, только распустившимся нежным лепесткам, фонтану, в котором неизменно плещутся птички, по красивым стенам замка. Заглядывают в комнаты, рассматривая людей, мельтешащих то тут, то там, вот только одно из окон оказывается плотно зашторенным, словно обитатель её ещё не проснулся. Маленький лучик всё же смел проскальзывает в комнату, найдя небольшой просвет между шторами.       Комната изнутри кажется идеальной, всё аккуратно стоит на своих местах, постель заправлена, ничто нигде не валяется, чистота и порядок. Вот только девушка, сидящая в дальнем от окна углу, кажется, не совсем вписывается в общую картину.       Она сидит на голом полу, прижимая колени к груди. Длинные тёмные волосы спадают ей на лицо, прикрывая дорожжки на щеках от недавно пролитых слёз и заплаканные глаза.       Лучик скользит дальше по комнате, приближаясь к странной девушке. Он осторожно касается её обнажённых ног и бежит вверх к лицу, стараясь его рассмотреть.       Девушка поднимает голову и тяжело вздыхает. Прикрывает рукой лицо, в попытке скрыться от настырного лучика, но тот уже успел заглянуть ей в лицо.       Одри морщится недовольно и встаёт, подходит к зеркалу и ещё раз вздыхает.       Все привыкли думать, что Одри идеальная, самая красивая и прекрасная, с безукоризненными манерам, всегда вежлива и мила, собрана, безупречна.       Но в зеркале девушка этого не видит. Не видит привычную идеальную маску.       Длинные волосы спутаны, обрамляют бледное и чуть исхудавшее лицо, прикрывают чуть впалые щёки, глаза опухшие и красные. Вместо привычных воздушных платьев — огромная выцветшая толстовка, которая когда-то была синего цвета; без изящных туфлей на каблуке — босиком и с разбитыми коленками.       Девушка прислоняется лбом к зеркалу, кожей ощущяя живительную прохладу. Вот такая, не идеальная, не безупречная, а просто Одри, такая, как есть, без преукрас, масок и уже надоевших блёсток.       Она проводит рукой по толстовке, забираясь в карман и нащупывая немного острый угол листа. Аккуратно достает его из кармана, отстраняясь от зеркала.       Лучик, любопытствуя, заглядывает из-за плеча девушки в фотографию, которую Одри сжимает в руках.       Девушка завороженно водит пальцем по изображению и чуть хмурится; фотография совсем выцвела, так, что с трудом можно различить лица людей на ней запечатлённых.       Одри знает, что когда-то на этом изображении ярко улыбалась она сама, наслаждаясь обществом любимого ей человека, наслаждаясь его объятиями, вот только и его лицо уже совсем невозможно рассмотреть, но ведь этого она и добивалась.       Добивалась, когда клала старую толстовку в машинку, каждый раз намеренно оставляя в кармане фотографию. Добивалась того, чтобы их счастливые лица исчезли, стёрлись, как и воспоминания из её головы.       Вот только, кажется, ничего не вышло, поэтому она решила их сохранить, ну так, на всякий случай.       Она кладёт фотографию на кровать и подходит к шкафу, доставая тяжёлый чехол с платьем. Медленно снимает с себя толстовку, отбрасывая к фотографии на кровать и натягивая такое привычное воздушное платье, как всегда пошитое лучшими дизайнерами специально для неё.       Непослушные волосы сдаются под натиском расчёски; следы от слёз ловко маскируются под слоем косметики; пара взмахов кисточки — нет уже заплаканных глаз.       Лучик скользит по кровати, останавливаясь на мягкой ткани толстовки. Одри оглядывается и, всё ещё босая, подходит ближе, попутно хватая коробку со стола.       Садится на мягкое покрывало, одним жестом руки расправляя все складки на юбке. Окидывает задумчивым взглядом предметы, лежащие рядом, и принимает методично складывать толстовку. Не спеша, словно растягивая удовольствие. Она приближает вещь к лицу, глубоко вздыхает и хмурится. Запах совсем выветрился. Его запах. Запах, который он оставил, отдавая ей эту толстовку в один из непогожих дней, говоря, что заберёт её как-нибудь «потом».       Девушка улыбается грустно воспоминаниям. Прошло уже, наверное, слишком много времени, с тех пор как «потом» не наступило.       Одри бережно укладывает толстовку в коробку, следом идёт и фотография, на которой уже совсем не видно лиц.       Наверное, ей пора бы уже забыть, ведь с тех пор уже так много воды утекло. С тех пор, как он ушёл. Но она всё равно не может себя пересилить, поэтому с особой осторожностью закрывает коробку крышкой, пряча её под кровать, так, на всякий случай, но, возможно, лучше будет сказать «до следующего раза».       Одри надевает красивые туфли на небольшом каблуке и думает о том, что когда-нибудь ей всё-таки придётся расстаться с этими воспоминаниями, но пока… Она сохранит их на всякий случай.       Вновь придирчиво рассматривает своё отражение в зеркале, стараясь перестать думать о том, что, возможно, однажды он также будет стоять перед зеркалом и вдруг поймёт, что скучает по ее объятиям; стараясь перестать думать о том, что он, возможно, сможет полюбить её снова.       Одри поправляет причёску и мило улыбается своему отражению. Безупречна.       Но всё же воспоминания, которые сейчас так надёжно скрыты от посторонних взглядов мучают её, однако она не выбросить их, храня на всякий случай. На случай, если он передумает; на случай, если он заскучает по ней, по тому, что было между ними; на случай, если он не найдёт того, что искал.       Она сохранит их общие воспоминания просто так, на всякий случай.       Тихий стук в дверь прерывает её размышления, слышится мягкий голос из-за двери.       — Милая, уже пора, — Одри оборачивается на звук голоса и тихонько кивает, не осознавая того, что её мама, стоящая по ту сторону двери, не увидит, — негоже опаздывать на королевскую свадьбу.       Девушка вздыхает тихо.       — Да, ещё минуточку! — говорит она и прислушивается к отдаляющимся шагам.       Лучик добирается до её платья, скользит по богатой вышивке, отсвечивает от ярких блёсток, а Одри быстро пересекает комнату и резко распахивает шторы, выпуская свет.       Лучи тут же пробираются в комнату, освещая всё вокруг, скользя по всё ещё бледной коже девушки, которую не сделали ярче даже румяна, в она направляется в сторону двери, на секунду замирая возле выхода, но всё же уверенно распахивая дверь.       А под кроватью покоится коробка, хранящая в себе воспоминания о прошлом: старую толстовку, уже забывшую привычный, родной запах, и фотографию со стёртыми лицами, ранее счастливо улыбающихся, Одри и Бена.       Девушка осторожно садится в машину и, уже отъезжая, оглядывается на окно своей комнаты.       Она знает, что ей давно пора забыть, вот только она не хочет, Одри собирается сохранить хотя бы ту часть воспоминаний, которых он оставил за собой, сохранить отголоски их любви, просто на случай, если ему не хватает её.       Даже если это вовсе не тот случай, о котором она мечтает.

***

      Повсюду цветы и фонарики, красивое белое платье невесты и синий фрак жениха, клятвы в вечной любви, аплодисменты, улыбки и безграничное счастье молодожёнов. И только маленький лучик уже заходящего солнца, скользнув по лицу девушки, заметит одинокую слезинку, блеснувшую на её лице.       Одри сохранит воспоминания на тот случай, который так и не придёт.