Сказка для Джона

Его маленький мальчик снова заболел. Нет, их разница в возрасте была совсем невелика, но Себастьяну нравилось, что Джон позволяет себя так называть. Это вносило в их отношения чуть больше нежности и ласки. Совсем маленький и беззащитный. На его фоне Бастиан казался сильным бесстрашным воином, способным кому угодно сломать все кости. Костяшки Морана на руках были сбиты — постоянным дракам уже никто не удивлялся, - губа юноши была разбита так, что местами на коже виднелись синеватые кровоподтеки, под глазами лежали глубокие темные синяки, свидетельствовавшие об усталости и долгих бессонных ночах… И все же он твердой походкой шел по давно выученному маршруту, ведущему к дому его маленького заболевшего Джона.        В одной руке Себастьян нес красивую маленькую розочку персикового цвета, что совершенно не сочеталось с его «потрепанным» внешним видом. Но он не мог ее не купить. Проходя мимо цветочного магазина, Бастиан остановился, очарованный нежным приятным запахом. Ради этой маленькой, но весьма дорогой розы, он потратил все имеющиеся у себя деньги, однако ничуть не жалел о содеянном. Маленькая бледная красавица напоминала Морану о Джоне, его теплом взгляде, чуть лохматых волосах, которые никак не хотели лежать ровно и не топорщиться, нежной легкой улыбке, всегда появляющейся при появлении Себастьяна. Все это кружило парню голову, отчего тот совершенно не смотрел по сторонам, думая лишь о долгожданной встрече со своим мальчиком. И вот, миновав последний поворот, Моран очутился напротив дома Ватсонов. Разумеется, Себастьян не был бы Себастьяном, если бы вот так просто постучался в дом, как все обычные люди. Обежав дом, он поспешно поднялся по черного цвета пожарной лестнице к окну второго этажа. За полупрозрачной занавеской была видна небольшая комнатка Джона, его постель и слабо горящий ночник у изголовья кровати. Кажется, Джон спал, завернувшись в одеяло и отвернувшись к стене.        Невольно ласково улыбнувшись при виде своего маленького чуда, Бастиан осторожно, чтобы не издавать шум, приподнял белую раму, после чего сразу же перелез внутрь. В комнате было несколько душновато, отчего Моран решил не закрывать за собой окно, позволив слабому ветерку шевелить занавески. Вместе со свежим воздухом в комнату проник сладкий аромат розы. Аккуратно подойдя к кровати, Моран положил цветок на прикроватную тумбочку, после чего присел у изголовья кровати, любуясь спящим Джоном. Тот, словно бы почувствовав сквозь сон, что на него смотрят, с трудом приоткрыл глаза. — Бастиан! — хриплый, но все же преисполненный радости голос разрушил тишину в комнате. Не удержавшись, Моран нагнулся, чтобы обнять своего маленького мальчика и прижать его ослабевшее тело к себе. — Привет, солнышко. Я по тебе очень соскучился. Невольно зарывшись пальцами в лохматые светлые волосы Джона, Моран прикрыл глаза, блаженно улыбаясь. Ему было плевать на перспективу заразиться. Он слишком долго не имел возможности хотя бы вот так просто коснуться любимого человека. — Я тоже скучал, — тихий шепот раздается прямо у самого уха, отчего Бастиан негромко смеется: вышло слишком уж щекотно. Они обнимаются и молчат, прижимаясь друг к другу так сильно, что, кажется, готовы слиться и стать единым целым. Ни один из них больше не произносит ни звука, словно бы это невинное сотрясание воздуха способно разрушить ту связь, что установилась между ними еще с самой первой встречи. «Мой мальчик» — мысленно повторяет Себастьян, и он буквально кожей чувствует, как Джон соглашается с этим. Только его. Ничей больше. Поглаживая Джона по спине, Моран все же совсем тихо произносит: — Эти две недели казались без тебя адом. Хорошо, что придумали телефоны. Иначе бы я не выдержал так долго. Джон улыбается в ответ на эти слова. Себастьян любит романтику, хоть по его внешнему виду о подобном не подумаешь совершенно. А ведь этот главный хулиган Лондона любит лежать на крыше и смотреть на звездное небо, пить крепкий черный чай с брусничными ягодами, рассказывать истории, от которых душа невольно сжимается калачиком. Но открыт этот секрет настоящего Себастьяна только ему, Джону Ватсону. — Ты все равно не смог дождаться, когда я поправлюсь, — Моран на это замечание только внезапно подается корпусом вбок, падая вместе с «мальчиком Джоном» на теплый клетчатый плед. — Не смог, — Бастиан опять соглашается, сжимая чужую холодную ладонь и переплетая пальцы с пальцами Джона. — Пока я был один, я пытался придумать для тебя какую-то новую историю. Но я так и не смог придумать толковый конец для нее. Может… — он в легком волнении прикусывает губу, отдаваясь недолгим размышлениям. — Может, ты поможешь мне придумать? — Что за история? — Джон просит поделиться, с любопытством заглядывая в глаза Бастиана и не прекращая улыбаться. Он сравнивает просьбу Морана с таинственным приглашением в другой мир, волшебную страну. Все же, у них обоих слишком богатая и красочная фантазия. — Недавно я пытался представить, что случается с людьми после смерти, — Себастьян говорит негромко, весьма серьезно, плотнее прижимаясь к своему мальчику. — Ну, знаешь, реинкарнация, переселение душ… Это дало мне повод поразмышлять и о нас с тобой. Ты задумывался когда-нибудь, что и в других жизнях мы с тобой виделись, знакомились, встречались…? Сейчас, к примеру, мы с тобой — два простых Лондонских парня, а тогда мы были бесстрашными путешественниками, избороздившими все моря и океаны. Ну… Или большую их часть. Мы могли быть летчиками, воюющими за Родину. Джон понимающе кивает головой, мгновенно представляя Себастьяна в военной форме, с перемазанными в топливе руками, вечно бегающим по ангару в поисках подходящих деталей для самолета. — Я бы хотел быть художником. Или поэтом, — признается Ватсон, уткнувшись в плечо Морана. — Не хотел бы связывать свою жизнь с войной. Почему-то мне кажется, что это не совсем мое. Себастьян лишь хмыкает в ответ, не удержавшись от того, чтобы вновь потрепать макушку тихо кашляющего Джона. — Ты снова засыпаешь, мое солнце? Глаза парня были почти полностью закрыты, и выражение сонного лица Ватсона вызвало у Бастиана невольный приступ умиления и ласки. Поглаживая Джона по спине, Моран накрыл его теплым одеялом, после чего положил голову на соседнюю подушку, не желая так скоро уходить от своего малыша. — Расскажи мне сказку про нас, Себ, — еле слышно шепчет Ватсон, вновь затихая и позволяя тишине воцариться в комнате. Их история началась давно, с незапамятных времен, но за прошедшие столетия и тысячелетия она нисколько не приблизилась к концу. От реинкарнации к реинкарнации их души переплетались все сильнее, пока просто не смогли существовать друг без друга. В любом обличии они находили свою любовь с первого взгляда, с первых услышанных друг от друга слов или приглушенных вздохов. Даже такой малости хватало им, чтобы понять: они снова рядом. Бастиан с неизмеримой лаской смотрит на Джона, осторожно лаская пальцами его волосы цвета осенней пожелтевшей травы. Одна душа неизменно влияет на другую. Кажется, разъедини их и отдали на расстояние в целую галактику — связь все равно будет прочна и нерушима, они не перестанут зависеть друг от друга. Каждая прожитая ими жизнь, каждая личность не похожа на предыдущие. Джон Хэммиш Ватсон. В далекой прошлой жизни он был тихим и скромным человеком, никогда не выезжавшим за пределы своего города. Многие считали его глупым, бестолковым, нездоровым, но он просто не видел смысла покидать место, где однажды встретил свою первую и единственную любовь, мимолетно пролетевшую, но оставшуюся в его хрупком и нежном сердце до самой смерти. Себастьян Моран. Когда-то в другом времени он и правда был военным. Замкнувшийся человек, который перестал верить в доброту людей. После военных действий, в которых ему приходилось принимать участие, его душа закрылась от окружающих, не позволяя прочесть, что творится с самим человеком, что его беспокоит, какие тайны кроются в его мыслях. Джон тихо дышит, все сильнее погружаясь в сон, и Бастиан аккуратно поднимается с кровати, стараясь не задеть своего мальчика и не дать ему проснуться. Они встретились внезапно. Случайно. Себастьян проездом был в городе Джона. Каким-то чудом маленький и скромный юноша вызывал у мужчины желание оберегать его, защищать от всего. Джон не был похож ни на кого из прежде встречавшихся Морану людей. Слишком уж наивный, открытый, честный и добродушный. Столь же внезапно произошло их расставание. Спустя месяц после начала их маленькой любви, они оказались разделены друг от друга. Бастиан обязан был уехать по причине своей работы, которую, по его словам, невозможно было бросить. Разве что ценой собственной жизни. Он обещал вернуться однажды. И Джон трепетно хранил в душе его слова и обещания, проживая за годом год. Долгие пятьдесят лет. Себастьян мягко целует Джона в висок, неслышно ступая по полу к окну. Секунда, и он оказывается по ту сторону стены, под темным безграничным небом. — Они ведь встретились потом, правда? — сонный голос заставляет Морана замереть и обернуться. — Конечно, милый. Конечно. Оконная рама медленно опускается вниз, разделяя их друг от друга, но Моран по-прежнему тепло улыбается, глядя внутрь комнаты сквозь стекло. В любой реинкарнации, всегда и везде, он непременно будет возвращаться.