Вскрывая душу

"Игра только началась, куколка..." Ханна стояла, как вкопанная, не сводя шокированного взгляда от изысканного блюда гуля. Бледное, словно мрамор, лицо, дрожащие руки, всё ещё держащие дверцу холодильника, трясущиеся колени, готовые в любой момент сдаться и уронить изнеможенное тело на пол, подрагивающие блекло-розовые губы, еле слышно произносящие нечленораздельные звуки: все это выдавало, что рыжая совершенно не была готова увидеть такое. Ута определённо постарался, ведь сей ужас в действительности был как произведение искусства. Красивая, мраморная чаша с узорами, ровно отрезанная кисть человеческой руки, бледно-синяя, с тёмно-бордовыми крапинками крови, и заключительный, самый важный элемент, дополняющий картину - сердце, от которого по пальцам струились тонкие линии алой крови. Это выглядело пугающе, но вместе с тем довольно эстетично, только вот не каждому такое пришлось бы по вкусу, вот и Ханна не оценила такого творения... - Ну как? - с едкой ухмылкой начал брюнет, явно довольный оценкой девушки, - Аппетитно выглядит, не правда ли? - усмехаясь, парень заглядывает в раскрытый холодильник, боковым зрением наблюдая за девушкой. Загадочный блеск тёмных глаз, легкое, скользящие движение языка по нижней губе и слишком уж ядовитая улыбка. Он не пытается запугать ее, он изучает, проверяет на прочность. - Ну как бы... - начала Хан, медленно отшагивая назад. Сглатывает, с отвращением глядя на блюдо, - Такое себе, на любителя, - выдавила из себя рыжая, с недоумением посмотрев на Уту. Она встряхивает головой и отводит взгляд от ужасающего содержимого холодильника. "Аппетитно? Серьезно? Я же человек, чего он добивается, когда задает настолько тупые вопросы?" - Выходит... Все гули - любители, так? - он пронзительно посмотрел прямо в глаза Хан, ожидая её реакции. Что она выкинет? Растеряется или найдет, что ответить? Неизвестно. Поэтому она и интересна ему. Девушка стояла, не смея прервать зрительный контакт. Глупая самоуверенность Ханны и истинное самолюбие Уты. Все же, они слишком много на себя берет... - Выходит, что так, - утвердительно кивнула рыжая, направляясь к выходу из, уже неприятной, комнатушки. Она шла ровно, словно только что не надрывала голосовые связки и не дрожала, словно осиновый лист. Она должна держаться, но с каждым его режущим словом, с каждым прожигающим взглядом ей все сложнее бороться. Ханна понимает, что намного слабее Уты, но как бы то ни было, она просто не имеет права сдаваться, так она потеряет право на жизнь. - Ты же хотела есть, разве нет? - ехидно спросил парень, выходя следом за ирландкой. Он продолжал изучать ее, всматриваться в душу, стараться понять. Обычно Ута с легкостью видит людей, но почему-то именно она, обычная деревенская девчонка, смогла удивить его. Непредсказуемая, бестактная, глупая, но вопрос в том, сильная она, или же просто слишком самонадеянная? Что ей движет? Почему между быстрой смертью и нечеловеческими мучениями она выбрала второе? И когда он найдет ответы, будет ли эта девчонка также интересна? "Я узнаю, что у тебя внутри, куколка". - А ты бы захотел есть после какого-нибудь торта или любой другой человеческой еды? - скорчившись, спросила Хан. Как она поняла, гули не едят ничего, кроме человечины и кофе, только вот она немного не рассчитала, что монстры, в отличии от людей, лучше приспособились. "Нет, ну точно изверг. Там были человеческие органы и много крови, как после такого на еду смотреть то можно?" - Ты и правда вообще ничего не знаешь. Просто глупая, пустоголовая идиотка, - проговорил брюнет, сворачивая к столу, - Делай, что хочешь, но сейчас не трогай меня. - Сам идиот, - бросила девушка, не получая никакой реакции. "Что я должна знать и откуда? У нас было не так много гулей... Я не боялась за свою жизнь так сильно, как сейчас... Все же мне нужно на улицу, только вот я подпишу себе смертный приговор, если сбегу. Да что мне блин вообще делать!?" - Хан потеребила свои рыжие волосы и, кинув взгляд на парня, прошла в глубь темного коридора. Она начала понемногу привыкать и уже не бродила по небольшому помещению, как по лабиринту минотавра, и даже вышла к ванной комнате. И правда, пара бы уже сменить бинты и наконец нормально принять ванну... Легким движением рук Ханна снимает теплую ткань и кофта парня летит на пол, приземляясь около ног девушки, нижнее белье падает сверху, и рыжая остается полностью обнаженной. Некогда прекрасное тело было перетянуто бинтами и покрыто царапинами и темными синяками. Бывалая округлость исчезла, оставляя место неведомой доселе худобе и чуть обвисшим складкам. Она фермер - обладательница крупного телосложения, но не толстой, подтянутой фигуры с выделяющимися формами, сейчас превратилась в исхудалую кобылу. - Жалкое зрелище, - выдыхая, вынесла вердикт ирландка, начиная снимать повязки. Белые ленты с красными пятнами начали плавно слетать вниз. Кровь уже высохла, накрепко приклеив ткань к ране. Чуть потянешь и тело пронзает волна боли. Промычав, девушка подошла к крану, начиная поливать бинт чуть теплой водой, в надежде, что кровь отмокнет и можно будет снять все повязки с минимумом боли, но к несчастью так получилось не со всеми ранениями и пришлось вновь надорвать раны, вызывая небольшой поток алой жидкости. - Больно, - прошипела девушка, отдергивая последний бинт. Она отодвинула ногой мешающую кучку грязных повязок и, дрогнув от холода, залезла в, уже набравшуюся, ванну. Вода обволакивает уставшее тельце, согревая в своих объятиях. Сейчас это единственное, что нежило и жалело Ханну. Стихия словно забирала, впитывала в себя всю боль, скопившуюся внутри. Вода помогала лучше любого кофе, она лечила, успокаивала, стирала все грязные пятна. Впервые за все время пребывания здесь, девушка смогла расслабиться. Хоть боль и доставляла дискомфорт, но теплая водичка сглаживала ее, притупляла. Веки сами начали смыкаться, выпуская из глаз одинокую слезинку. Царство Морфея стало главным пристанищем, куда девушка уже порядком зачастила, но по прежнему оставалась желанной гостьей. "Шум бушующих волн, надоедливые крики чаек, приятный морской воздух, его запах и легкие порывы ветра. Все такое знакомое, но и чужое одновременно. Ханна не понимала, где находится. Тусклый свет, небольшая комнатушка, топот сверху. Девушка аккуратно подошла к люку и, юркнув из него, оказалась на палубе корабля. Не так много людей, странные чемоданчики серебристого цвета, знакомые родные голоса. Резко развернувшись, О'Флахерти увидела своих родителей. Вот он, тот день, когда их не стало. Вот тот корабль! -Мама! Папа! - надрывисто кричала рыжая, надеясь, что ее все же услышат, но родные даже не шелохнулись, продолжая свою, непонятную никому, беседу. Единственное, что удивило Ханну, это их внешний вид. Вместо простой деревенской полурваной одежды, на них строгие костюмы, а легкие улыбки заменила железная серьезность, - Что с вами? - еле слышно прошептала девушка, удивляясь такой непривычной и холодной стороне самых близких людей. - Мы должны управиться быстро, - отец был чем-то встревожен. Он присел, проверяя содержимое каждого кейса, постоянно хмурясь, - Но в Ирландии это было проще. - Это же Япония, нам стоит быть осмотрительнее. Именно там их больше всего, - взволнованно говорила женщина, присаживаясь рядом с мужем, - Мы ведь будем не одни, так? - Разумеется, - ободряюще улыбнулся мужчина, - Все будет хорошо. Поднявшись на ноги, пара удалилась, оставляя свою дочь удивленно смотреть им в след. "Япония? О чем они вообще? Я не понимаю... Разве этот корабль не должен был плыть в Англию? Разве они не собирались в командировку? Они ведь говорили, что по работе, а заодно к британским друзьям... Но неужели... Мои родители что-то скрывали от меня?" Срываясь с места, О'Флахерти со всех ног бежала за родителями. Мечта корабля казалась марафонной дистанцией, вроде пара метров, но девушка никак не могла оказаться у цели, словно ее тело застыло в непрерывном беге на одном месте. - Мама! Папа! Не уходите! Не надо! - надрывалась рыжая, захлебываясь слезами. "Нет... Они не могли мне врать. Это ошибка. Я не так поняла. Пожалуйста, скажите... Объясните мне все! Не уходите вот так просто!" - Почему... почему Япония!? Зачем вы плывете именно в эту страну!? Ответьте мне! - осев на пол, плакала ирландка, - Мама, папа... Чем же вы занимались? Почему вы такие взволнованные? Чего вы боитесь!? И... Кого это ИХ? Пустой взгляд в никуда, раскрасневшееся от слез лицо и влажные дорожки на щеках, ужасно щиплющие кожу. Что же все-таки случилось с ее родителями?"