Любить нельзя ненавидеть

Мы все преданы. Кому-то. Или кем-то. Ф.М. Достоевский АРНАВ Утро нового дня ворвалось первыми робкими лучами в гостиничный номер, где всё уже было собрано для возвращения в Дели. Быстро рассчитавшись за постой, мы со спутницей вышли на стоянку, сели в машину и, перебросившись лишь парой-тройкой фраз, касающихся бизнеса, уткнулись каждый в свой телефон. Я переговорил по hands-free c Аманом, согласуя текущие рабочие вопросы, а Лаванья с глупым хихиканьем всю дорогу строчила смс-ки скорей всего какой-то пустоголовой подружке вроде Сим или Пэм, потому как только оказавшись в черте города попросила высадить её у торгового центра «Metro Walk», предупредив, что за шоппингом может задержаться до вечера. Вот за это качество и стоит ценить подобных женщин — купил ей сумку, лабутены новые, шмоток брендовых из последних коллекций, и всё у неё в жизни прекрасно. А главное, помалкивает, и не выносит тебе мозг. В Шантиване было непривычно тихо и пусто. По обыкновению, только Ом Пракаш с отрешенным, даже печальным выражением лица менял масло в лампадах домашнего храма. Из звуков — протяжное блеяние Лакшми. - Намасте, хозяин! - почтительно поклонился слуга. - Что-то случилось? Где все? - Господа рано уехали в больницу, сэр!… - Ди, Нани?! Какого... сразу не сообщили мне? - всполошился я, мгновенно устремившись обратно к выходу. - Нет, сэр!… Дело в другом. Накануне вечером отец нашей Кхуши перенёс инсульт. Он в плохом состоянии. Госпожи и Ваш брат поехали проведать больного. Бедняжка Кхуши Джи!… Она такая добрая, светлая девушка! За что ей это испытание?… - жалостливо причитал Пракаш. - Вот как… - остановился я на пол-дороги, отмечая, что неспроста вчера мне было тревожно, неспокойно, почти больно за неё. За неё?… Нет, сейчас явно не время задаваться извечными «почему», надо просто быть в клинике и помочь. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------ Исполнительная сестра из регистратуры быстро подсказала на каком этаже находятся палаты реанимации, и в какой из них лежит Шаши Гупта. Туда я и направился, рассчитывая застать там остальных. На поверку же, когда вошел, был немало удивлен тем, что над пациентом в рое проводов жизнеобеспечения, склонился единственный посетитель — зять семьи Райзада, Шьям Манохар Джа. - Если Вы так не хотите нас покидать, дядя, тогда отдыхайте, поправляйтесь, и лично станете свидетелем, как Ваша любимица навсегда соединится с достойным спутником!… - донёсся до слуха тихий шепоток, причем смысл сказанного остался мне абсолютно неясен. - Шьям! - А... Шурин! - он вздрогнул от неожиданности, пугливо бросив взгляд на отворённую дверь. Выпрямился, резко отскочил от койки в центр помещения. - Что ты здесь делаешь один? О чём ты ему говорил?… - Королева только что вышла! - нашелся зять. - А доктор сказал, чтобы справиться с болезнью этому несчастному нужны положительные эмоции! Вот я и говорил, что возможно одна из его дочерей скоро выйдет замуж, например старшая, Паяль. Подарит ему внуков, детишки ведь продлевают жизнь стариков, и всё будет хорошо! - Ты в курсе кого как зовут, хотя даже с самой Кумари Гуптой не знаком? - Я адвокат, шурин!… Мне положено всё обо всех знать! - он совсем неуместной елейной улыбкой у постели полу-парализованного человека попытался разогнать мою настороженность. - Шучу!… Королева мне много рассказывала об этой семье! Тут нет ничего удивительного! Слухами земля полнится!… - Ладно!… Пойдём? - Пожалуй, иди один! Я тороплюсь на встречу в городе, как-никак середина рабочего дня!… - он протянул ладонь. Мы обменялись рукопожатием в знак прощания. Шьям замешкался, но вышел первым. Я же задержался, вглядываясь в перекошенное гримасой страданий лицо больного мужчины. Глаза навыкате, слюна сочится из скособоченного рта, исторгающего нечленораздельные звуки — удручающее зрелище. Он всё тянул в прострации руку, будто силился что-то сказать. Сочтя такое поведение странным, я позвал дежурного. - Кислородная трубка не на месте… - в недоумении заключил медик. - Как она отсоединилась, ума не приложу?! Поправил шланг. Проверил соответствующие показатели на мониторе приборов. - Вашей внимательности, мистер Райзада, он обязан жизнью! - Чтобы подобная халатность больше не повторилась! - жестко предупредил его я. - Делайте всё, что требуется для лечения! - Разумеется, сэр! Как Вам будет угодно!… ------------------------------------------------------------------------------------------------------------ В коридоре было немноголюдно, и стоя в центре пятачка среди диванчиков для посетителей, я практически сразу заметил согбенную фигурку девчонки, которая сидела поодаль, нервно ёрзая на одном из стальных кресел. - Кхуши… - окликнул её, толком не зная, подойти самому или ждать реакции девушки. Она на мгновение замерла. Повернула голову на голос, смотря вдаль мутным, обеспокоенным, бесконечно печальным взглядом. Встала. Сделала один неуверенный шажочек, второй… А после, бегом преодолев разделявшее нас расстояние, кинулась навстречу. Тоненькие девичьи пальчики вцепись в джемпер, как в спасательный круг. Крепко обнимая, Кхуши прижималась ко мне всем телом. А невыплаканные слёзы, которым наконец дали волю, устремились неудержимым потоком по бледным щекам. - Я полностью разбита… У меня больше нет сил!… Однажды я уже потеряла родителей… Папочка! Я не переживу это вновь… - навзрыд стенала раздавленная горем дочь. А я стоял, ни в состоянии что-либо произнести или сделать. Единственная мысль обухом обрушившаяся мне на голову, не давала возможности ориентироваться, как дальше вести себя в происходящем. Я ЕЙ НУЖЕН! Я ЕЙ НЕБЕЗРАЗЛИЧЕН! Тогда, придя мириться в квартиру Лаваньи, после того как Кхуши — а это без сомнения была она — являясь виновницей, в попытке выправить ситуацию заставила весь стеклянный кабинет босса «AR» горшечными цветами в сопровождении немного детской, но такой трогательной записки, до которой сама Кашьяп вряд ли бы додумалась, я был поражен слезами той, что должна была радоваться за подругу. Она и радовалась секунд тридцать, а после улыбка растаяла, как не бывало. Нет, я не мог ошибаться тогда. Ныне Кхуши это подтвердила. Ей стало больно за нас с Лаваньей. Тогда она оплакивала взаимность, которой не будет никогда. А ведь она даже не подозревает насколько велика брешь стальной брони по собственной воле закованного, ещё недавно надёжно защищенного от проявлений любых чувств сердца Арнава Сингх Райзада, что оставляют соленые капли из этих чистых глаз. Я чувствовал перед ними слабость. Я уже поднял руки для ответного объятия. Я уже почти сдался захватчице. Вот так просто. Здесь и сейчас. Практически без боя, и белый флаг. Почти. И не будет «по-прежнему», будет «иначе». Страшно?... Очень. Не могу. Я не умею жить по-другому. Руки не опустились на хрупкие плечи, не согрели живительным теплом. А приросший к нёбу язык, при всём желании хозяина, не вытолкнул ни звука. Не знаю сколько длилась эта странная с виду сцена — молодой мужчина и юная девушка, застигнутые врасплох накрывшими их противоречивыми эмоциями посреди холла — ирония! — кардиологического отделения, но понемногу Кхуши стала приходить в себя. - Простите!… Я… это… - она отстранилась от моей груди. Опустила голову вниз. Растерянно озираясь перед собой, принялась сжимать кулачками края дупатты. - Мне надо… лучше… идти… - глотала она слова. Развернулась, и убежала прочь так же стремительно, как кинулась ко мне. - Кхуши! - с неимоверным усилием еле слышно зашевелились губы её именем. Сколько раз я мантрой повторял «вон», «убирайся», «исчезни», а сейчас хотел крикнуть ей вслед «погоди»! Я не знаю, как назвать эту потребность, но ты мне тоже нужна. Взаимно. Теперь ясно, взаимно. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------ - Дорогой внук!… Не ожидала тебя здесь увидеть! - бесшумно вынырнув из-за угла, тронула меня за плечо Нани. - Бабушка, Вы… - я всё никак не мог собраться, чтоб сказать что-то более-менее связное. - Ну же! Что ты тут стоишь?… Идём! - Девьяни сделала отмашку в дальний конец коридора, где собралось немало народа. Помимо Ди, недовольно фыркающей тёти Манорамы, явно не по доброй воле увязавшейся вслед за свекровью, Акаша, виднелся тучный силуэт тётушки Кхуши, кажется Мадхумати, плачущей Паяль и ещё какой-то женщины, может быть жены больного, которая не находя себе места рыдала, закрыв ладонями лицо. Нет, я не готов. Это всё слишком. Мне необходимо побыть одному. - Не сейчас, Нани!… - Но, Арнав… - недоумевала она. - Появилось срочное дело! Мне надо идти. - Хорошо!… Как считаешь нужным!… Вечером зайди ко мне, Чоте! Нам надо кое-что обсудить. Согласно кивнув, я развернулся к лифту. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------ Работать сегодня вряд ли смогу, поэтому лучше сразу ехать в Шантиван, рассудил, оказавшись на парковке. «Арнав Сингх Райзада, какой же ты эгоист! Чёртов непробиваемый сноб!» - нещадно бичевал я сам себя, лавируя по улицам дневного города. Автомобили и мото-рикши, запряженная коровой повозка с сеном, наглядно демонстрирующая местный непередаваемый колорит, дома и храмы, люди, рекламные вывески проносились мимо однородным мельтешением, служившим фоном раздумьям, которые поглотили меня целиком и полностью. «Опять тешил своё эго возможно неверными выводами, когда ей просто нужна была поддержка, опора, элементарные слова сочувствия. Ничего. Стоял истуканом, и ничего. Не смог ей дать даже такую малость. Слабак!» Белый джип шумно затормозил за воротами особняка. Я выскочил из машины, с досады саданул ладонью по капоту, и быстрее урагана устремился к входной двери. Молниеносно преодолел холл, лестницу на второй этаж, ворвался в комнату. Лев в клетке ведёт себя спокойнее, чем я терзаемый беспрерывными метаниями разума и штуки в груди, которая ухает от одного упоминания о Кхуши Кумари Гупта, при этом всё чаще напрочь отказываясь подчиняться голове. И ещё её слезы… Я их боюсь. Потому что, то странное действие, которое они на меня оказывают, лишает самообладания. Она плачет, мне совестно. Она плачет, мне плохо. Она плачет, и я готов на всё, лишь бы на девичьем личике снова сияла улыбка. Что вообще, чёрт возьми, со мной происходит?!… Ничего не могу понять! Раньше девчонка меня раздражала до бешенства, а теперь… Я не успел подумать про «теперь». Блуждающий взгляд вперился в небольшое пятнышко, оставленное там, где она дала выход своему отчаянию. Пальцем я дотронулся до влажного местечка. Кто она такая?… Моё спасение или погибель? Живительная влага слёз Кхуши проникла под одежду, оросив казалось каменное сердце, откликнувшееся сопереживанием на её боль. Вода камень точит… - Чоте!… - Ди, ты уже дома?! - повернулся я на голос, наконец оторвавшись от созерцания пятна на джемпере. - Мы уехали практически сразу за тобой!… А Шьям неожиданно пропал, не попрощался, и теперь даже не отвечает! - теребила она мобильный. - Я видел его в клинике. Он говорил о каких-то делах в городе! - Да, конечно!… Выходит, разминулись! Муж предупреждал, что будет на встрече с клиентом в «Metro Walk». Я стараюсь с понимаем относиться к его командировкам, занятости, но порой так хочется чаще видеть Шьяма рядом… Не обращай внимание!… Ты испачкался? - Пустяк! Чистка удалит, - будничным тоном бросил в ответ, отмечая, что мне самому случившееся настолько прочно врезалось в память, что ни забыть, ни стереть не получится. - Хорошо, что в трудную минуту ты тоже пришел поддержать семью Гупта. Но это так на тебя не похоже, братик!… Не ты ли всегда говорил о дистанции, которую мы должны сохранять с теми, кто на нас работает? Что-то изменилось? - Я… Нет, ничего! - произнес нерешительно, а потому дальше в речи последовала одна из установок, позволяющая ощущать стабильную почву под ногами. - Всё по-прежнему! - Великий и могучий Арнав Сингх Райзада может попытаться обмануть даже себя, но не свою старшую сестрёнку! - Анджали приобняла меня за плечи, одарив проницательным взглядом родных глаз. - Я же знаю, что человек, который сам потерял родителей, не может остаться безучастным к чужой беде!… Согласный кивок к её сторону свидетельствовал, что с этим не поспоришь. - Кстати, я пришла поговорить… - она замялась, на мгновение прервавшись в середине фразы. - Ты помнишь какой завтра день, Чоте?… - Суббота… - В смысле, число! - Суббота, семнадцатое!… О чём ты, Ди? - Уверена, помнишь!… Завтра День Рождения нашего отца! - Нет, не помню!… У меня есть дела поважнее, чтобы забивать себе голову всякой ерундой! - вспылил я. Прыжком преодолев расстояние до кушетки, уселся на край и открыл ноутбук якобы для срочной проверки почты. - Это вовсе не ерунда, братишка! - в свою очередь девушка захлопнула гаджет перед моим носом. - Ok, что ты от меня хочешь?… Чтобы я украсил дом по такому знаменательному поводу, пригласил музыкантов, устроил фуршет, что?… - с издёвкой перечислял я. - Не надо так, Чоте!… Как бы то ни было, он наш отец, и родителем для нас он был хорошим — чутким, заботливым, внимательным. Мы его дети. Имеем ли мы право осуждать его за ошибку?… - Ошибку, сестра?!… Эта его ошибка стоила жизни нашей матери! Арджун Вимал Малик был низким, бесчестным предателем своей семьи! - имя человека, кровь которого течет в моих жилах, я выплюнул последним ругательством. - За свой поступок он достоин только ненависти и презрения!… А ты хочешь, чтобы я чтил его память?… - Как ты не поймёшь, братик, что любовь и прощение сильнее злопамятности и ненависти?! - мягко парировала Анджали. - Мама говорила… *** Врываясь ярко-желтыми лучами в оранжерею, солнце бликами зайчиков перепрыгивало по листочкам цветущих кустовых роз. Мальчик восьми лет сидел на коленях своей матери. Та бережно гладила его по голове, всматривалась в черты личика ребёнка, будто ища что-то особенно дорогое в разрезе глаз сына, форме носа, изгибе бровей, улыбке. - Почему ты так смотришь, мамочка?… - спросил малыш. - Тебе не понравилось, как я нарисовал твой портрет? - Ну что ты, сынок!… Очень понравилось! - женщина перевела взгляд на лист ватмана в другой руке с написанной не по годам талантливой работой юного дарования. - Ты у меня большой молодец! Такой замечательный сюрприз! Спасибо, родной!… - Пока не большой! - лукаво сощурился мальчишка. - Вот когда вырасту, стану настоящим художником! - Обязательно! Все твои мечты непременно сбудутся! Но главное, всегда, что бы не случилось, помни, Чоте, больше всего в этой жизни я люблю тебя и твоего отца! - украдкой смахнула слезу Ратна Райзада Малик, прижимая ребёнка к себе и целуя в макушку. - Ты — моё благословение за долгие годы одиночества! Отрада моих дней! Я очень тебя люблю!… *** - Когда она говорила это, Ди… - оборвав девушку на полуслове, с горечью произнёс я. - Мама не могла знать, что любовь способна только разрушать! Она отдала ему своё сердце, а он растоптал его в грязи!… - Но, Арнав, жизнь не делится лишь на черное и белое!… Мы не знаем, что толкнуло отца на измену. Может, он оказался жертвой обстоятельств… Моя всепрощающая, человеколюбивая сестра продолжала робкими доводами защищать мерзкого предателя, в то время, как я уже чувствовал, что буря гнева завладевает моим существом. Пожалуй, эта скользкая тема — единственная причина, по которой мы с ней могли серьёзно поссориться. Так уж повелось с детства, Анджали была больше привязана к отцу, я напротив к матери, и этот факт не изменил даже уход родителей. Ди по сей день упрямо не желает признавать очевидные вещи. - Прекрасно!… Если Малик — жертва, то кто тогда виновный?… Может быть ОНА?! Я подскочил к кейсу. Порывшись в бумагах, кинул на журнальный столик рисунок. Сверху ЕЁ глаз опустилась пурпурная лужица купленной на трассе в Найнитале дупатты. Анджали в недоумении вглядывалась в изображение. - После трагедии ты забросил… Неужели ты снова начал рисовать? - Это исключение. Я больше не пишу. Мне нравится цветоводство! - Нет, братишка! Тебе по душе живопись. A цветы… - Цветами занималась мама, значит, нравится и мне! Не начинай!… Похоже? - Я не видела её никогда!… Почему ты не откажешься от этой идеи, Арнав? С тех пор прошло 14 лет… - Не для меня!… Для меня это было вчера! Я найду её!… - Зачем?… - Чтобы снова увидеть эти бесстыжие глаза наяву! - Ты хочешь мести, Чоте?… Поверь, знание того, кто она, не принесёт тебе ни покоя, ни правды! - Хватит, сестра! Это моё дело! - попытался подытожить я разговор, щедро сдобренный болезненными уколами прошлого. - Я тебе так скажу, каждый имеет право на ошибку, но не всякая ошибка имеет право на прощение!... У каждого своё мнение и своя правда! То, что ты называешь местью, по мне — справедливое возмездие! Эта женщина отняла у меня всё, оставив взамен только… ЯРОСТЬ! - отвернувшись в пол-оборота к панорамному окну террасы, я явственно ощутил, как накатывает самая разрушительная волна былого. Звук флейты, улыбка счастливой невесты, коридор, выстрел, МА-МА… Ладонь Анджали легла на один из кулаков, в которые превратились в бессилии опущенные вдоль туловища руки, но в этот раз унять бурю ей удалось лишь отчасти. - Завтра делай что хочешь, Ди!… Богослужение, поминовение, хоть торт именинный со свечками, только избавь меня от этого! - Чоте… - Теперь, пожалуйста, оставь меня одного!… Мне нужно работать. Сестра не стала больше перечить и, прихрамывая, покинула мою комнату.