***
— Я пишу то, о чем думаю, что вызывает во мне сильные эмоции... Лжец. Гребаный лицемер, ты сам не замечаешь своей лжи. Она везде. В текстах, которые ты надрывно кричишь со сцены, в твоем взгляде, в твоих словах о том, что все хорошо, да даже в твоем дыхании! Оно лжет о том, что ты жив. Ты мертв, на самом-то деле, хотя пульс есть, и зрачки реагируют на свет. — Думаю, наша музыка скорее помогает людям... Лучше бы она помогала тебе. Правда, Руки!... Таканори. Така. Оглянись, посмотри, во что ты превратился сам, и во что превратил окружающих тебя людей и даже предметы. Смотри внимательно, как ты умеешь, вглубь вещей. Ты же видишь эту ебучую гниль и грязь, чувствуешь вонь дерьма... Что случилось с адекватным мировосприятием, Мелкий? Куда делся рассудительный и спокойный ты?***
Толпа. Визжит, орет, воет. Экстаз. Гремит ударная установка, мигает свет, голос надрывно тянет последнюю ноту... Суицидальный цирк, шоу самоубийц, агония огромного монстра, состоящего из человеческих тел. И пятеро проводников в отвратительный, наполненный мерзостной массой восхищения мир. Тошнит. Бывает такое, что от громкой, терзающей уши музыки начинает мутить, будто при отравлении. Так было и сейчас, но положение усугубляется подтекстом каждой новой композиции. Не о смерти девушки эта песня, а о том, как всем плевать на эту смерть. Кроме одного. И не об инцесте поет выкрашенный в блондина парень, а о полном и необратимом извращении сознания всей планеты. Толпа безумствует. В их глазах он гений. ХА. Будто показная агрессия делает его богом в их глазах. А ведь делает. Они готовы жрать друг друга за брошенную со сцены бутылку, только потому, что она побывала в руках самого Руки-сана. Нахера, спрашивается, этот кусок бесполезного пластика? Ответа нет и никогда не будет, а вот давка под сценой, визги ошалевших фанаток и надсадный вой аппаратуры — это все очень даже реально и даже опасно. Мысли превращаются в странный мисо-суп из спутанных образов, цитат и предположений, а перед глазами уже все плывет, и нет больше микрофонов и аппаратуры, других участников группы, а только сплошная цветная муть, разъедающая сетчатку глаз. Главное — не останавливаться. Петь, рвать голосовые связки дальше, иначе разорвут тебя самого. Этот огромный организм, именуемый фанатами, боготворит тебя ровно до первой ошибки. Потом он становится твоим же палачом, который будет убивать тебя долго и жестоко. Из-за своей же любви. Однажды они возненавидят тебя за то, что когда-то ты был их идолом, их богом. Тебе верят, тебя обожают, но только до тех пор, пока ты сам соответствуешь созданному образу. Смеешься в интервью, заигрываешь с Рейтой на сцене, щиплешь Аоя за задницу или размахиваешь блядским огнетушителем посреди зала. Краски, эпатаж, секс в самом чистом его проявлении - это ты. Сколько тысяч фанаток видят именно тебя в своих мокрых снах? И хорошо, если это девушки — судьба сталкивала и с романтично настроеными мужиками. И ты не объяснишь им, что это — лишь образ. Просто потому, что нельзя. Твое лицо давно срослось с маской, и ты сам уже не уверен, какой же из этих двоих настоящий. Руки? Или все-таки Таканори? Я давно потерял тебя, Малыш. Ты пропал, растворился в этой кислоте, и у меня остались только воспоминания о слегка стеснительном, невысоком пареньке с дурацкой высветленой челкой и огромными амбициями. Ты совмещал в себе по умолчанию несопоставимые вещи, и они гармонировали. А сейчас передо мной кукла. Фарфоровое лицо, сумка, недособака в ней. Неизменная ментоловая сигарета, зажатая в губах, яркие костюмы, маникюр и крышесносный взгляд ледяных глаз. Эти идиотские линзы портят тебя, я столько раз просил снимать их хотя бы между выступлениями... В повседневной жизни ты тоже уже давно не тот, кем был. Стервозная, заносчивая сука, прущая напролом к своей цели. Впрочем, это можно сказать и об остальных. Мы все изменились. Почувствовали вкус славы и власти над людьми, прониклись этой гадостью и уже ни один из нас не в силах отказаться. Без толпы мы никто, а быть никем — не очень-то приятно. Все это понимают, и все молчат. Только отводим глаза, что бы не встретить в чужом взгляде отражение собственных мыслей. И продолжаем сжигать человеческие сердца своим творчеством. Мы делаем это не ради денег. Даже уйдя со сцены, нам есть, чем зарабатывать. Но идолопоклонничество со стороны фанатов стало наркотиком, и спрыгивать с этого героина не хочет ни один из нас. Какие мы все-таки...