Ничто не предвещало беды.

Утро, где-то около десяти часов. Яркое солнце, дразня, светило в глаза Мие. Нехотя встав, она увидела, что её прелесть ещё спит, и тихонько ушла на кухню. Что можно делать на кухне? Ну, конечно, готовить. Долго раздумывая, что же приготовить, девушка остановилась мыслью на яичнице с беконом. Вставив наушники в уши, весело пританцовывая, она принялась за дело. Приятные запахи расходились по всей квартире и становились всё ярче по мере готовности блюда. Из спальни начали доноситься шорохи — скорее всего, это проснулась Рене, но кулинарка не слышала её. Медленно подкравшись к весело пританцовывающей девушке, Рене ущипнула ту за талию, отчего Мия взвизгнула и подпрыгнула. — Ты что, с ума сошла? Я испугалась, — с нотками обиды в голосе проговорила девушка. — Ну, перестань дуться. Привыкай. Я и не такое буду делать, — воспользовавшись моментом, Рене шлёпнула Мию по попе, а лицо тут же отразило крайнее довольство. — Хватит. Вот, кушай и пойдём, мы и без того опаздываем, — ворча, но с улыбкой, женушка поставила тарелку с едой перед её возлюбленной, а сама пошла собираться — они собирались на прогулку, а до места встречи ехать около пяти часов, потому спешка была как нельзя кстати, если целью не было пропустить всё веселье. Получасовые сборы и долгая изнурительная поездка выбили из сил обеих, но по приезде к таким же, как и они сами, девушки оживились и набрались сил. Немного выпивки, прогулки по городу, много фотографий — всё это оставило так много эмоций, настолько сильных, что они пропитали каждую клетку тела и зарядили энергией, позитивом. Время пролетело незаметно — стрелка на циферблате уже коснулась отметки в восемь часов. Пришла пора возвращаться домой. Снова изматывающий длинный путь. Тьма, навевающая лёгкий пугающий оттенок, покрывающая весь мир, спустилась, не оставляя даже этот город без своего внимания. Девушки вышли из автобуса и медленно пошли к своему дому. Мию всё тревожило странное чувство, но она заперла его где-то в глубине себя, пусть, возможно, всего лишь на время. Сзади влюблённых послышались шаги. Энергичные, уверенные, они становились всё громче и громче. Мия обернулась, чтобы посмотреть, кто это, но перед глазами воцарилась тьма, такая же настораживающая и холодная, как и накрывшая город. Два человека в одежде тёмных оттенков забросили девушек, в уже бессознательном состоянии, в белый фургон и уехали в неизвестном направлении. Мия открыла глаза, яркий белый свет неприятно резанул по ним. Всё вокруг — мебель, стены, пол — слишком белое, всё перед глазами плывет и от этой приторной белизны смешивается воедино. Помимо этого она ощутила, что привязана к какому-то столбу. Голова ещё болела, не успев прийти в норму после нападения — именно к такому выводу пришёл бы любой здравомыслящий человек. Напротив неё тоже стоял столб, никем не занятый. В голове копошилось так много мыслей, а страх медленно, но верно одолевал разум. Послышались звуки, и где-то вне видимости девушки открылась дверь. Два человека, всё в таких же тёмных одеждах, привели девушку. В ней Мия без труда узнала Рене. Встретившись взглядом, обе молчали, но при этом словно общались каким-то другим невообразимым способом. Один из «тёмных» вдруг прервал охватившую помещение тишину: — Такие милые, такие беспомощные… — его голос набатом отдавался в не прояснившемся сознании. — Вы не там живёте. Уехали бы в Европу и жили бы себе там спокойно, ну, а здесь вы умрёте. Мы не подарим вам смерть, мы её растянем. Вы должны отплатить, — за что отплатить — мужчина не уточнил, лишь ответил рокочущим, точно гром, и несколько безумным смехом. Девушки посмотрели друг на друга. У Мии из глаз неконтролируемо побежали ручьи слёз, а сердце сжалось от подобных слов, отдавшихся эхом в почти пустом помещении. — Пожалуй, начнём с той, — человек указал рукой на Рене. Второй «тёмный», что всё это время молчал, не спеша подошёл к девушке и достал нож. — Нет. Не надо, — послышался голос Мии, полный отчаяния голос, полный боли. — Не волнуйся, я не дам им услышать моих криков, — только успела проговорить Рене, прежде чем тонкое острое лезвие пронзило, как масло, её живот. Острая, как и сам нож, боль разошлась по всему телу жертвы, отчего зубы стиснулись едва ли не до скрипа, а веки крепко сомкнулись, будто бы так было легче. Ещё удар, предвещающий последующие, наносимые с поразительным чувством такта. Мия всё пыталась освободить руки, но всё тщетно. Захлебываясь в слезах, она тянулась к Рене, старалась хотя бы коснуться её, привязанной, но претерпевающей боль. С каждой новой раной кровь стекала по ногам сильнее, позволяя вокруг девушки образовываться алому ковру, стремительно расползавшемуся по белому полу. Вдруг человек остановился и сказал: — Что ж, прощай, милочка, — в его голосе отчётливо слышалась ехидность, а мужчина приставил нож к груди. Чуть левее середины. — Нет! Стойте! — вдруг громкий дрожащий от плача голос Мии заполнил всю комнату. — Дайте… Дайте мне это сделать. Пожалуйста… Мне некуда уже бежать, но, прошу, пожалуйста. Удивление, граничащее с изумлением, заставило лицо убийцы вытянуться, а сам он замолчал и замер, раздумывая над предложением с полминуты. — Хорошо, — он подошёл к умоляющей и развязал ей руки, подвёл к Рене. Та была почти без сознания, но подняла голову и измученно улыбнулась. — Так, девочка, я почувствую, если ты попробуешь сделать глупость, например, напасть на меня. Вот нож. Не вздумай делать глупость, поняла? — Да, — лишь это могла сказать Мия. Она взяла уже окровавленный нож и приставила к коже Рене. — Ну, что ты медлишь? Я готова, давай, — хриплым шёпотом из последних сил проговорила та. С криком, полным боли и безнадёжности, Мия вонзила нож прямо в сердце. — Я люблю тебя, солнце, — проронив последние слова, любовь всей жизни Мии умерла. — Мы встретимся очень скоро, счастье, — прошептала ещё живая Мия, поцеловала в губы Рене и вонзила нож себе в сердце. Острая боль быстро начала уходить, сменяясь тяжестью и заставляя веки смыкаться. В последнюю секунду, сцепив руку вместе с рукой покойной любви, девушка, следуя примеру Рене, упала рядом с ней на кроваво-красный пол. Человек не пребывал в шоке — ему был не важен процесс. Приказ исполнен — и это главное. Ещё немного постояв, он ушёл. Кровь растекалась с каждой минутой медленнее по белому фону, словно вырисовывая незамысловатые узоры, в середине коих два холодеющих тела. Их души, возможно, смотрят на эту картину с печалью, но не без облегчения. А, возможно, они уже очень далеко. Там, где мечтали быть при жизни и где будут счастливы, только теперь можно не задумываться о времени — вечность в их распоряжении. Ничто не предвещало беды. Хотя беда ли это?..