О странных гостях, приворотных зельях и любовных квадратах...

Когда Артур Пендрагон затворяет двери в свои личные покои, расположенные на верхнем этаже одной из башен Камелота, и оборачивается, меньше всего он ожидает увидеть на подоконнике чью-то фигуру. Подробностей не позволяют разглядеть расстояние и солнечные лучи, бьющие из открытого окна. Король с опаской, но все же подходит ближе, ну в самом деле, не станет же какой-нибудь убийца так нагло ждать его, развалившись в оконном проеме. О том, что простой убийца вряд ли смог бы добраться до этих комнат, в тот момент как-то не думается. Наконец-то получив возможность увидеть лицо нежданного посетителя, Артур, признаться, испытывает большое облегчение, он и не думал, что настолько испугался. Но бояться нечего. Перед ним сидит капитан Семи смертных грехов, его первый наставник и можно сказать друг, хоть и... какой-то не такой. Повзрослевший, что ли. Да, пожалуй, это самое подходящее слово. И весь из себя сосредоточенно-серьезный, что гораздо более странно. Артур как раз пытается подсчитать, сколько времени прошло с их последней встречи, как вдруг нежданный гость подает голос: - Привет, Артур, давно не виделись. Его тембр, манера речи - все это совершенно не вяжется с тем Мелиодасом, которого Артур знал. Но внешность... все это крайне странно, так что глупый, в сущности, вопрос, который следует за этим, вполне можно простить. - Л-лорд Мелиодас? Расположившийся на подоконнике мужчина сначала непроизвольно дёргает рукой, будто хочет хорошенько так приложить ее ко лбу, но затем вдруг замирает, не доведя жеста до конца, поворачивает голову к хозяину комнаты и улыбается: - Конечно, ваше величество. И вопросов больше не остается. Только бесконечное доверие, уважение, да немного вины... Как он вообще мог бояться и сомневаться? Мелиодас легко спрыгивает с насиженного места и подходит к Артуру вплотную, оказавшись выше, хотя сам король низким ростом тоже не отличается. - Присядь. Совет? Просьба? Приказ? Артур неожиданно для себя самого подчиняется, проходит к чайному столику, опускается в мягкое кресло, которое когда-то тщательно выбирал вместе с остальной обстановкой комнаты, хотя мог доверить это кому угодно. Смотрит на своего гостя, как кролик на удава, не в силах, кажется, даже пошевелиться... А тот нарочито плавно подходит и садится в кресло напротив, улыбаясь светло и как-то даже безмятежно, в контраст колючему холоду глаз. - Итак, я здесь, потому что твои желания совпадают с моими. Ты же хочешь, чтобы Мерлин относилась к тебе по-особенному, правда? И Артуру совершенно неважно, откуда Мелиодасу известно о желаниях, про которые он не рассказывал никому. Неважно и то, в чем это их стремления могут совпадать. В дружеской помощи нет ничего такого, правда ведь? Важно лишь то, что слова человека напротив попали в самое сердце и отозвались теплом по всему телу. Мерлин... Привязать свободолюбивую колдунью к себе, сделать так, чтобы она не захотела в очередной раз уходить из Камелота,.. уходить от него. Звучит как сказка. Сказка, которую предлагают сделать былью. Но как? На миг мелькает мысль, что во дворец залетел суккуб, демон из тех, что принимают самый приятный для человека облик, соблазняют его, а потом постепенно уничтожают волю и порабощают душу. Помнится, когда Мерлин раскалывала о них, Артуру подумалось, что рассказывает она о себе. Кем ещё могла быть эта прекрасная женщина, из-за которой он сам себе теперь не принадлежит? Так что в какой-то момент Артур почти уверен, что сейчас на месте Мелиодаса возникнет Мерлин, а потом... Но нет, капитан Грехов остался на месте, сидит недвижно, рассматривает юного правителя, по-птичьи склонив голову, с непередаваемым выражением в глазах, как будто существо бесконечно древнее и мудрое смотрит на то, как несмышленый младенец пытается делать первые шаги. Молчание затягивается, и Мелиодас, поняв, что у него не собираются ничего спрашивать, снова заводит разговор: - Знаешь, каково это? Каково жить настолько долго, что тебя, казалось бы, ничто не сможет удивить, и потом в один прекрасный день встретить того, кто полностью перевернёт привычную для тебя картину мира? А затем заменит собой этот мир. Впрочем, откуда... Можешь ли ты понять, что чувствуешь, когда не ждал и не хотел любви, а она пришла и накрыла тебя с головой, но все равно осталась невозможной? По глазам вижу, что можешь. Хорошо. Знаешь ли ты, каково рисковать жизнью ради мимолетной встречи, искать любую возможность увидеться... а потом выяснить, что для объекта твоих чувств ты не значишь ровным счётом ничего, что все его мысли совсем не о тебе? Впрочем, какая разница... После эмоциональной речи Мелиодас откидывается в кресле и шумно выдыхает. Запускает руку в и без того растрёпанные волосы, смотрит гораздо задумчивее, чем обычно, словно сквозь сон или воспоминание... Видно, как тяжело ему далось откровение. А Артур сидит напротив, не в силах вымолвить ни слова. Все это слишком неожиданно, слишком невероятно, слишком... Мысли разбегаются, и, оставив безуспешные попытки их поймать, Артур просто сидит и ждёт, что же будет дальше. - Я помогу тебе, потому что это поможет мне. С этими словами Мелиодас достаёт из потайного кармана плаща маленький флакон, наполненный фиолетовой жидкостью. - Приворотное зелье, составленное специально для вас двоих, - звучит ответом на невысказанный вопрос, - дай ей выпить, и она больше не посмотрит ни на кого другого. - Но разве Мерлин не заметит зелье в питье? - Впервые за разговор позволяет себе усомниться Артур. - О, не волнуйся, я туда кое-что добавил... Все пройдёт гладко. В это сложно поверить, но, когда говорят так убедительно, ничего другого просто не остаётся. Происходящее чем дальше тем больше кажется Артуру каким-то непонятным спектаклем, в который его втянули, забыв показать сценарий. Однако, судя по снова воцарившемуся молчанию, следующая реплика - за ним. И Артур произносит единственно возможное в данный момент: - Х-хорошо. Я согласен. Почему не выходит сказать это уверено? Почему так дрожит протянутая за флаконом рука? Он же все уже решил! Решил на самом деле ещё давно, когда долгими бессонными ночами размышлял, как стать для любимой самым важным человеком. Однако заменить незаменимого, единственного в мире, сияющего ярче солнца - почти неразрешимая задача. И в одиночку Артур скорее всего не нашёл бы ее решения. А решение - вот оно, пришло само, переливается жидкой любовью аметистового цвета за тонкой гранью стекла в чужих руках... - Прости, я не могу отдать его сейчас... Но ночью третьего дня оно будет стоять на этом столе. Только постарайся, чтобы охраны в коридоре не было... и в галерее, на которую он выходит, тоже. Удачи тебе. И прощай. С этими словами Мелиодас поднимается и исчезает, не дав Артуру возможности вставить ни слова. А тому столько хочется спросить... Только рядом уже нет не только недавнего собеседника, но и комнаты. Король Камелота с удивлением обнаруживает себя сидящим в библиотеке с книгой на коленях. Да, точно, он готовился к вечернему занятию и задремал... До чего же странный сон! Мелиодас, выглядящий лет на десять старше, Мелиодас, рассуждающий о превратностях любви, Мелиодас, разбирающийся в зельях лучше Мерлин... Изумление накатывает запоздало, но сильно, полностью разгоняя остатки дремы. "Дева Мария, с кем же я тогда говорил?!" В том, что все-таки говорил, Артур почти не сомневается. Слишком уж реалистично для простого сна. Три дня тянутся бесконечно долго. Конечно, их до краев наполняют разные дела, но не возвращаться мыслями к тому странному разговору не выходит. Артур успевает и проклясть себя за легковерность, и почти увериться, что сны - это только сны, и пожелать чуда, и пожалеть, что не выхватил тогда зелье... Так, в метаниях из крайности в крайность, в незаметной никому борьбе, и проходит весь назначенный срок. Решающей ночью сердце бьется, заглушая удары часов, и Артур никак не может уснуть, гипнотизируя тот самый стол, как будто вожделенный эликсир должен появиться на нем от одного желания. О, если бы все было так просто, комнату бы просто-напросто затопило! Тянутся минуты, складываясь в часы, но ничего не происходит. Артур чувствует себя наивным дурачком... Право, в его возрасте пора бы уже перестать верить в сказки. Приворотное зелье, которое не распознает даже Мерлин, как же, как же. А он ведь даже стражу отпустил! Убедить дежурившего нынче в коридоре чересчур исполнительного капитана уйти вместе с подчиненными отдыхать было трудно, но в итоге выполнимо. Лукавить и выкручиваться было стыдно, пусть и для дела. Все было зря? Но Артур до последнего не хочет сдаваться. Он всю ночь просидит в этой комнате, не смыкая глаз! Однако, не получается, ближе к рассвету короля все равно одолевает сон. На этот раз - без сновидений. Приходит в себя Артур только тогда, когда особо резвый утренний луч забирается в комнату и нагло разваливается прямо на лице. Проспал. Размяв затёкшую от неудобной позы шею, поднимается и хочет уже уходить, как вдруг внимание привлекает блеск на столе. Неужели! Не веря своим глазам, Артур берет в руки тот самый флакон из сна. Граненая поверхность приятной тяжестью ложится в руку, реальная, как ничто другое. Вещественное доказательство того, что чудеса все-таки случаются. Артур глядит на поднимающееся солнце через фиолетовую призму содержимого спасительного сосуда и победно улыбается. Нынче же вечером его любовь перестанет быть безответной.