Кукла

К У К Л А Предисловие «Правда ли, что каждый журналист мечтает написать роман?»; эта цитата из Довлатова верна и спустя сорок лет, ну разве что «роман» заменим скромно на «книгу». И да, некоторые его советы даже меня побудили задуматься и начать мучительно искать «окна» в своем рабочем графике, чтобы загрузить себя еще больше… Дорогу осилит идущий, книгу напишет пишущий. Хотя бы что-то, хотя бы иногда, на компьютере, в блоге, в соцсетях. Но у кого нет такой потребности — о чем-то рассказать, чем-то поделиться, научить, быть полезным, в конце концов, то наверное и книгу писать таким людям не за чем. У каждого из нас имеется жизненный опыт, профессиональный, личный, неважно. Потребность поделиться, высказаться, вынести свое творчество на суд читателей — все равно что художнику показать свои картины. Мне нравятся слова американской писательницы Джулии Камерон, автора бестселлера «Право писать», о том, как мы заявляем свое право на личную Вселенную. Писать следует потому, что люди — духовные существа, а писательство — мощная разновидность молитвы и медитации, помогающая глубже понять самих себя, а также установить связь с более высоким и глубоким источником внутренней мудрости. Писать следует, потому что это прибавляет ясности и страсти проживаемой жизни. Это чувственный, практический, заземляющий опыт. Писать следует потому, что это полезно душе. Писательство накапливает наше наследие, пролагает осязаемый путь в этом мире. Право писать — наше неотъемлемое право, духовное приданое, что дает ключи от королевства. Высшие силы говорят с нами, когда мы пишем. Зовите их вдохновением, музами, ангелами, Богом, интуицией, наставлением или просто хорошей байкой — как ни поименуй, они объединяют нас с чем-то бо́льшим, чем мы сами, прибавляют сил и оптимизма. О чем эта книга? Прежде всего — о памяти. О людях ушедшей эпохи. О времени и выборе. В конце концов, о вере каждого человека в чудо, которое хоть однажды с ним должно случиться. История эта — реальные события, изменены только имена. Не судите меня строго за хеппи-энд, но такой исход, видимо, ожидаем всеми: и героями повествования, и потенциальными читателями. Глава первая Намерения За окном бушевала весна. До жаркого астраханского лета оставались считанные дни. Уже полным цветом пошла сирень, уронили свои лепестки тюльпаны. Волга с притоками пустила рыбу в полои на нерест и ждала появления мальков. Всю эту живую картину Галке пришлось наблюдать из окна, поскольку вот уже неделю она валялась с температурой дома, так и не закончив 4-й класс местной школы. На это мало кто обращал внимание, потому что шел второй год войны. Она уже не казалась такой далекой, как в ее первые дни. Враг наступал. Наши несли большие потери в живой силе и технике и все отступали. Эти сведения больная Галина слышала из сводок информбюро, регулярно транслировавшихся по громкоговорителю, закрепленному на столбе неподалеку от родительского дома. Послушать их собирались сельчане, незанятые на рытье противотанковых рвов, сельхозработах в колхозе. Вот и сейчас они подолгу не расходились после прозвучавшей сводки, вполголоса обсуждая слова Левитана. Значит скоро зайдет доктор — только подумала Галина, как входная дверь распахнулась, и на пороге появился сельский фельдшер Анисимович, регулярно заходящий проведать больную. — Как дела, Галинушка? — спросил он с порога. — Температура ночью была? Мать придвинула ему стул, призывая присесть к постели больной, но он молча сделал знак домашним, что хочет поговорить с ними без больной. Ему было ясно, что у девочки малярия и вылечить ее может только чудо. Он долго о чем-то говорил с матерью в сенях. Достать необходимые лекарства в условиях военного времени было сложно. Хинин, чем в то время лечили малярию, для села был чем-то из разряда фантастики. И тем не менее, нужно было что-то срочно делать. Слова доктора о том, что так можно потерять девочку, оказали на всех сильное впечатление. И тогда соседка баба Варя — старушка, которую в голодное военное время приютила большая и дружная семья Шведовых, промолвила: — Напишу-ка я своей сестре — Валентине, может она что придумает. — Так ты же говорила, что от нее ни слуха, ни духа давно не слышно, — возразила мама Гали. Она вспомнила, что как-то баба Варя рассказывала ей про свою семью. Как в гражданскую родные сестры, имеющие дворянские корни, хотели иммигрировать заграницу, но уехала одна Валентина. Вестей, как сложилась ее судьба на чужбине, долго не было. А как можно забыть о родном человеке? И вот прямо перед войной от Вали пришла весточка. Она сообщала, что благополучно живет в Америке. В городе Бостон. Вальс еще так назывался, помните? Замужем. Воспитывает сына Питера. Надеется как-нибудь после войны увидеться и все такое… — Я вам специально не рассказывала, — виновато продолжила старушка, — думала, что вы узнаете и прогоните меня, чтобы не скомпроментировать перед ГПУшниками вашу семью: отца-коммуниста и братьев-комсомольцев, второй год воющих на фронте. В детали будущего плана было решено посвятить фельдшера Анисимовича. Он, как-никак, знает, какое точно лекарство нужно для Галины. От задуманного кружилась голова и тряслись поджилки: шутка ли представить — написать за край света — в саму Америку! Самое главное, бабе Варе предстояло сообщить сестре просьбу — прислать нужное лекарство так, чтобы военная цензура ничего такого не заподозрила, и письмо дошло до адресата. Это уже потом учеными будет доказана особая незримая духовная связь между близкими людьми, а пока нужно полагаться исключительно на нужные слова, воспоминания детства. На том и решили. И по православной традиции решили помолится обязательно в церкви за благополучный исход дела. Тем временем некогда жизнерадостная Галина угасала. Она похудела, осунулась. С лица сошла восторженная детская улыбка. Ее уже не интересовали школьные заботы, равнодушно она воспринимала и будущую переэкзаменовку. Единственное, что ей хотелось — поскорее выздороветь. Бесконечные приступы малярии окончательно измотали девочку. Её кожа побледнела, и только черные глаза все также блестели, словно звездочки на темном небосводе. Желая как-то отвлечь девочку от грустных мыслей, Анисимович спросил Галину, кем она хочет стать, и когда еще более укрепился во мнении, что именно врачом, решил рассказать ей историю. Глава вторая Порошок графини Было это во времена открытия Америки. Новый свет — как ее окрестили, привлекал европейцев не только своими несметными богатствами, но и необычными природными дарами — картофелем, кофе, табаком и другими диковинками, о которых людям Старого света не терпелось узнать и попробовать. Все неизведанное несло не только обогащение. Неприятным моментом стали неизвестные в Европе болезни, которыми страдали местные жители или как их стали называть — аборигены. Например, малярия. Её переносят комары от диких животных. Существует легенда, что открытием лечебных свойств хины, добываемой из коры дерева Цинхона, обязаны служанке королевы Перу. Когда королева Перу заразилась болезнью, придворная служанка обратилась за помощью к вождю своего племени за помощью. Он сделал порошок для графини и сказал, как его следует пить. Его племя жило в гармонии с природой, и наблюдения за животными порой давали модель поведения племени на охоте и в лечении болезней. Так, индейцами было замечено, что пумы пьют воду только из луж, в которые повалены деревья Цинхоны, образующие под жарким солнцем своеобразные отвары или, точнее, настои. Так пытливый индейский глаз смог найти выход из сложного положения. Спустя время царственная особа поправилась и рассказала о чуде испанскому историку-натуралисту Бернабе Кобо, иезуитскому миссионеру и писателю, сыгравшему значительную роль в истории хинина — «иезуитской коры», как её поначалу называли, дав её первое описание. В 1632 году он же привёз её в Европу. Позже, на основе индейского опыта лечения, был изобретен метод гомеопатии — лечение малыми дозами лекарства. Родина хинного дерева, растения семейства мареновых — Rubiacese, — южноамериканские Анды. Хина, или квина, означает — кора. От этого слова происходит название растения. Большинство авторов утверждает, что индейцы знали о лечебном свойстве хинной коры до прибытия европейцев в Южную Америку — то ли они наблюдали, как больные пумы пили воду из луж с поваленными в них хинными деревьями и выздоравливали, то ли больные малярией люди в беспамятстве набредали на такие естественные настои хины, и, казалось бы, неминуемая смерть отступала от них. Монотонный рассказ доктора усыпил Галину. Ей снился Колумб со своим открытием Америки, перуанская графиня предлагала порошок Цинхоны, листья которой на ветру почему-то позвякивали, словно серебрянные колокольчики: «цин-цин-цин-хона!». Стояла такая жара, что ведущие ночной образ жизни животные не выдерживали и прямо в полуденный зной утоляли жажду из луж. Пробудившись от странного сна, навеянного рассказом Анисимовича, девочка с жадностью отхлебнула отстоянной воды из стакана и подумала о диких кошках, которым несказанно повезло с той водой из лужи, они то выздоровели. А ей так не везет. Лето. Ребята скоро побегут купаться на речку, будут нырять «рыбкой» с плотов, собирать на косе ежевику и тутовник, лакомиться яблоками и виноградом из колхозного сада. — Не переживай, обязательно поправишься! — подбодрил девочку фельдшер. Только нужно настроиться на выздоровление, и верить в эффективность лечения. Сам он за время работы на примерах заболевших неоднократно убеждался в своей правоте. Внимание врача и его доброе слово, порой значат для больных даже больше сильных лекарств. И еще одним непременным условием выздоровления, по мнению Анисимовича, должны быть положительные эмоции. В ситуации с Галкой ими стали звери, или, точнее, наблюдение за ними. Нет, не за бычками, козами или курами. А откуда же взяться другим? — спросите вы. Война же идет? Говорят, что ничего случайного не бывает… Галкина сестра Катька, восьми лет от роду, была больше похожа на пацана. Мать даже шутила по этому поводу, что кто-то же должен быть в семье мужиком. На правах старшей сестры Галка учила Катьку жизни: что мама должна знать, где и с кем она играет, но чаще всего, что она вместо детской игры должна помогать семье по хозяйству. Катька была взрослой не по годам, но ребенок есть ребенок, и когда в астраханское село из Сталинграда были эвакуированы остатки московского зоопарка, застать Катьку домам было невозможно. Все время сельские дети, никогда не видевшие экзотических животных, проводили неподалеку от зверей. Клетки и вольеры были выгружены с баржи прямо на берег. Так зверям было легче переносить жаркое астраханское лето. Первые дни сторожа тщательно оберегали зверей, испытавших ужас бомбардировок, от любопытных детских глаз. Все-таки диких зверей, перенесших стресс, могла вывести из себя любая мелочь. Говорят, в ночь с 22 на 23 июля 1941 года Московский зоопарк подвергся первой бомбардировке. Сгорели здания управления зоопарка, архивы, ресторан, были разбиты стекла в оранжерее. Пожары возникали и в зданиях с животными — в обезьяннике, львятнике, слоновнике. Сразу после этого большую часть ценных животных решено было эвакуировать в Сталинград и Свердловск. О судьбе сталинградского транспорта с животными в самой Москве долго ничего не было известно. Когда одна из бомб угодила в баржу, сопровождающие живой груз успели отворить клетки, предоставляя животным возможность спастись самостоятельно. Все эти слухи об эвакуационной поездке как раз и доносила до больной сестры Катька, внимательно слушавшая рассказы служителей зоопарка. — А кто из зверей уцелел? — допытывалась от сестры Галка, сама горевшая желанием поскорей их увидеть. — Всего я насчитала 10 клеток — рассказывала в мельчайших подробностях сестра, не упускающая ни одной детали. — Индийский слон Франц остался жив, потому что первую бомбежку в Сталинграде пережил вблизи берега. Когда баржа тонула от прямого попадания, он спрыгнул за борт и вплавь выбрался на сушу. Это ему еще повезло, что самолетов в это время не было! — со знанием военного стратега рассказывала Катя, явно заучившая фрагмент рассказа кого-то из обслуги зоопарка. Девочке не хватало слов, чтобы донести до сестры свой восторг от увиденного и услышанного за дни появления зверинца на окраине их села. И стар и млад валил сюда гуртом, чтобы разглядеть дотоле невиданное зрелище. Конечно, это был далеко не цирк, но кто его вообще здесь видел, чтобы сравнивать? Война связала в одну трагедию и человеческие судьбы, и жизнь животных, но самой большой, очевидно, наградой для смотрителей все же были благодарные и радостные лица сельчан и жителей соседних деревень, посещавших зоопарк даже в тяжелые военные дни. Ведь для людей такие минуты давали надежду на лучшее, поддерживали их моральный дух. Вопрос «чем кормить животных?» первые дни их нахождения в селе вообще не стоял. В качестве благодарности люди несли, кто что мог. Изголодавшиеся звери с жадностью набрасывались на всё — овощи, рыбу и фрукты. Зоопарк пусть и в небольшом составе, но тоже был в строю. Посетители могли приходить сюда бесплатно и каждый день: выходных у сотрудников не было. — А мне посмотреть можно? — не унималась Галка. Сестра Катька со свойственной детям ее возраста прямотой язвительно заметила: — Только издалека. А то еще заразишь! — Брось ты Катька! Моя болезнь совсем не заразная. Ты у Анисимовича узнай, он точно скажет. Галка готовилась пережить надвигавшийся новый приступ лихоманки, поэтому хотела получить Катькино одобрение посетить зоопарк как можно быстрее и явно надеялась на продолжение диалога о зверях. Катьке было жаль сестру, страдающую продолжительной и изматывающей болезнью, и она рассказывала все, что слышала. — К примеру, — продолжала Катька, — к началу войны в коллекцию животных Московского зоопарка входило 5710 экземпляров 425 видов млекопитающих, птиц, пресмыкающихся, земноводных и рыб. — А ещё я с ребятами записалась в Кружок юных биологов зоопарка, и нам скоро доверят ухаживать за животными, — поведала новость Катька. — Рассказывай дальше, — торопила сестру Галка. — Ну, а тигры или лев хотя бы есть? — Тебе он обязательно понравится! Это старый лев Симба. А еще удав Ка. Обезьянки и огромная бегемотиха, попугаи… Галке было сложно даже представить всю эту пеструю кампанию, находившуюся буквально в сотне метрах от отчего дома. Люди во время войны думали не только о себе. Что это было? Приверженность своему делу? Патриотизм? Или что-то большее? Глава третья Посылка С этой треклятой болезнью Галка, казалось, совсем стала забывать о своих привычных детских увлечениях: лапте с соседскими мальчишками до одури или, точнее, пока мать веником не загонит домой. Нравилось ей кататься по поливочным желобам в колхозном саду. Однако мало что из этого могло сравниться с наблюдением за лошадьми. Как только выдавалась свободная минутка, она с подружками бежала к зданию почты смотреть на лошадей Ибриля — сельского почтового извозчика. Его тройка вороных была бесподобна. Всегда резвые, грациозные, с ухоженными гривами и ровно подстриженными челками. Будто его лошадки не мотались за десятки километров в город за шесть паромов. Поэтому когда Галя услышала топот копыт за окошком, она подумала, что ей это почудилось. Она вскочила с кровати и подбежала к окну. Так и есть. Прямо возле их дома, переминаясь с ноги на ногу, стояла почтовая тройка. Словно сошедшие с рождественских открыток такие статные лошадки еще кое-где сохранились. К воротам направлялся извозчик Ибриль, неся под мышкой какой-то сверток. С ума сойти, сам Ибриль! Значит, случилось что-то неординарное. Только бы не похоронка — подумалось Галине, которая уже надевала свое платье. Когда конюх вошел в комнату, Галина уже направлялась к порогу, чтобы поприветствовать нежданного гостя. Ибриль выглядел крайне озабоченным: шутка ли, ему доверили доставить посылку из самой Америки! Посылка наделала шума ещё на сортировке в городе, где ее предварительно просмотрели представители НКВД. Там не сомневались, что американцы чудаки, но чтобы настолько! В графе «адресат» значилась «Шведовой Варваре Петровне» — бабе Варе то есть, поэтому конюх первое, что спросил, это где она. Галина предположила, что мать могла быть в поле на прополке, а баба Варя, стало быть, занята вместо нее по хозяйству. Как и все сельчане в то время, семья держала корову и кур. Молоко и яйца требовалось обязательно сдавать в колхоз по специально установленной норме, а сено и другие корма каждый заготавливал самостоятельно. Вот поэтому Галка и предположила насчёт бабы Вари, где она могла быть. Ибриль, наверное, торопится по своим почтовым делам, — предположила девочка. Вдруг в комнату вошел фельдшер Анисимович. Он сам сообразил насчет посылки и предложил Ибрилю не открывать ее без бабы Вари. Вскоре та пришла: в селе новости расходятся быстро. Запыхавшись с дороги, она одернула фартук и присела на краешек стула, стала ждать. Ибриль положил посылку на центр стола. Наконец сургуч был сорван, и в комнату ворвался чужой манящий запах огромных улиц, бесконечно сигналящих автомобилей, пончиков и кофе. В свертке из плотной коричневой бумаги, словно запеленованный младенец, лежала большая резиновая кукла. Её огромные голубые глаза широко взирали на мир, словно пытаясь спросить, куда же она попала. Аккуратные губки бантиком были полуоткрыты, подчеркивая белоснежные ровненькие зубки. Светлые волосы были аккуратно собраны в два хвостика, чубчик завивался кудряшками — Ты дома. Добро пожаловать, — сказала девочка, освобождая куклу от упаковочной бумаги и мешковины, в которую была аккуратно упакована шикарная картонная коробка со странными буквами, не похожими на немецкие. Светлое платьице из сатина охватывало ладную фигурку, больше походящую на подростка, чем на девочку. Чулок на ногах не было. Их заменяли высокие, до голени, носки, обутые в симпатичные темные туфельки. — Ишь ты, как красиво ходят в этой Америке, — сказала Катька, явно завидуя Галке с ее куклой. У нее самой еще никогда не было такой нарядной одежды, что называется «на выход». И это несмотря на то, что их мама была белошвейкой и всегда одевала, точнее, обшивала, своих дочерей очень хорошо. — Галка, как ты ее назовешь? — вдруг спросила сестра Катя, словно демонстрируя свою осведомленность во взрослых вопросах. Она была помладше Галины года на три, но всячески показывала свою осведомленность. — Не знаю, может Марта, — неуверенно ответила Галка, еще до конца не верящая в свое детское счастье. — Какие американские имена ты знаешь? — Слышала в одной киношке, что имя Кэти называли…ещё Лола, Дороти, Бриджит. — Ладно, пусть будет Бриджит. Правда, ей подходит! Диалог сестер вынужденно прервался, потому что пришел доктор проведать больную Галку. Он тоже несказанно удивился, увидев содержимое посылки. — А руки, ноги у нее сгибаются? — спросил тот, словно подчеркивая свою цеховую принадлежность. Он осторожно взял куклу на руки, повертел руки и ноги, будто пришедшего к нему на прием больного, пошарил в единственном кармане куклиного платья и спросил толпившихся в дверях взрослых, маму Галки и бабу Варю, чем-то озабоченных, не было ли чего еще в коробке. Те виновато пряча глаза в пол, молча пожали плечами. — Наверное, цензура не пропустила, — молвил как в пустоту фельдшер Анисимович. Галка так и не поняла, о чем это он, но переспрашивать не стала. Он была так увлечена мыслями о Бриджит, о ее будущей жизни в её доме, что не заметила, как осталась одна. Все куда-то подевались, и только голос Левитана из репродуктора возвратил ее в суровую реальность военного времени. Близился вечер. Яблони за окном уже пустили первую завязь из крошечных зеленых плодов. Солнце клонилось к закату, а значит, через пару часов к Галке вернется ее привычное состояние, когда все части тела захватит лихорадка. Анисимович молча подошел к окну. Он, как и все, был разочарован. Столько ждать и все понапрасну. Удивительное дело, рассуждал он про себя. Все как с самой хиной, если вспомнить её историю: Хинной корой раньше лечили массу всевозможных заболеваний, а не только малярию. Швейцарский естествоиспытатель Галлер считал хину тонизирующим, антисептическим, противоотечным и противотуберкулезным средством. Как всегда создали панацею. Ею пытались лечить также эпилепсию, астму, ревматизм, желтуху, гельминтозы, кожные и женские заболевания, рахит и даже венерические болезни. Из-за чрезмерного увлечения этим лекарством было много случаев острых и хронических отравлений. Хинное дерево — одно из самых богатых алкалоидами растений. До начала XIX в. не было известно, какому из них можно приписать интересовавшее врачей действие хины. Гомеопатический препарат из хинной коры имеет два названия — хина и цинхона, связанные с русским и латинским названиями растения. Для его приготовления чаще всего используют кору хинного дерева красносокового или краснокоркового — Cinchona succirubra. Применяется широко, лейтмотив его лекарственного патогенеза — слабость, исчерпание «жизненных сил». Героине Анны Ахматовой («Щеки бледны, руки слабы, Истомленный взор глубок») врач-гомеопат обязательно порекомендовал бы хину. Правда, еще Ганеман подчеркивал, что не всякая слабость требует назначения хины, а только такая, которая происходит, как говорили в те времена, от потери «органических соков». Это старинное выражение вызывает улыбку у современного врача, пытающегося изучать гомеопатические руководства прошлого века, однако, если вдуматься в его содержание, то становится понятным, что речь идет о жидких тканях, и тогда все становится на свои места. Его рассуждения прервала собака, с громким лаем вбежавшая в комнату, где недавно распаковали посылку из Америки. Подросший за зиму беспородный щенок как-то незаметно для всей семьи превратился в огромного черного пса. Бодро виляя хвостом, он обнюхал собравшихся, словно приветствуя каждого по отдельности: — Тузик, познакомься, это Бриджит. Она приехала из Америки и будет с нами жить, — представила незнакомку собаке Галка. По привычке Тузик стал сразу обнюхивать куклу. — Ну, хватит, хватит, — не унималась девочка в своей игре, но собака продолжала обнюхивать заморскую куклу, словно пытаясь что-то отыскать в этом незнакомом ей сплетении запахов. Неожиданно для всех Тузик ухватил своей внушительной пастью Дороти за косы, заплетенные бантиком, и принялся ее мутузить по полу, наступив огромными лапами на грудь. Первым от такой наглости очухался Ибриль. В голове конюха-почтальона пронеслась мысль, что он скажет на почте, как объяснит порчу доставленного имущества? Галка была ближе всех остальных к месту поединка обезумевшего пса с беззащитной американкой, поэтому смогла ухватить ее за ноги и потянуть на себя. Случившееся заставило всех броситься на выручку обессилившей от болезни девочке. Ибриль постарался утихомирить пса, потянув его, что есть сил, за хвост, баба Варя и мать Гали истошно вопили, не зная, что делать, и только фельдшер, крепко схватив собаку за голову, начал разжимать ее крепкую пасть. В это время голова Бриджит отскочила и покатилась по полу. Галькино сознание помутилось, и она повалилась на пол. Когда она очнулась, собаки уже в доме не было. Сама она уже лежала в постели с холодным компрессом на голове. Анисимович наклонился над ней и взял ее за руку: — Ну как ты? Не волнуйся — все будет хорошо, — успокаивал он. — Теперь ты обязательно поправишься! Теперь вообще все будет хорошо! — не унимался он. Галка была еще очень слаба, чтобы понять, почему все хорошо, когда ее новая игрушка поломана. Она снова огляделась. Мама сидела здесь поодаль. Баба Варя стояла у окна, всматриваясь вдаль, словно пытаясь рассмотреть что-то за горизонтом, и только Ибриль что-то мастерил, молча орудуя своим ножом, который обычно держал за поясом, возле уже зажженной керосиновой лампы. — Сейчас, сейчас будет готово, — доложил он Галке. — Что будет готово? — спросила девочка, ещё не вспомнив про Бриджит. — Что, что … Американка твоя, — уточнил конюх, и бережно положил куклу у изголовья окончательно пришедшей в себя девочки. — Ну, Валентина Петровна! — ишь что удумала! — воскликнула ждавшая своего часа удивляться баба Варя. — Это уму непостижимо, спрятать таблетки Хинина в куклу! Говорила же я, что она обязательно что-нибудь придумает! — Тише ты! — перебил ее радостный порыв фельдшер. Он, как человек, много повидавший на своем веку, был очень осторожным на высказывания. Смекнув, что спасая девочку с помощью американского лекарства, все стали невольными свидетелями противозаконного действия, с точки зрения закона, могли оказаться участниками сговора. Поэтому он счел нужным предупредить всех о том, чтобы никому ничего не рассказывали о сюрпризе. — Всем молчать! — строго сказал фельдшер. Мы делаем благородное дело — спасаем Галкину жизнь, но в условиях военного времени наши действия считаются преступлением. Вон, за оброненные колоски с колхозного поля посадить могут… а тут контрабанда! Всем сразу стало не по себе. Одно неосторожно оброненное слово при посторонних и все потеряно. — Под угрозой не только Галкина жизнь, но и каждого из нас, — голос Анисимовича задрожал так, что всем стало по-настоящему страшно. Все словно окаменели от его слов. Расходились как заговорщики — по одному. Первым встал и вышел Ибриль. Он ничего не обещал, но фельдшер в нем был уверен. Женщины народ такой, что сами не заметят, как сболтнут лишнее. Затем к своим домашним хлопотам вернулись все остальные, и только фельдшер не торопился уходить. Он продумывал свой предстоящий разговор с Галкой, оказавшейся невольной свидетельницей взрослого разговора. И он рассказал ей про то, как в оторванной голове Дороти конюх Ибриль нашел бережно упакованную в вату коробочку Хинина — того самого «Порошка Графини», который и учуяла ее собака. А попало туда лекарство благодаря родной сестре бабы Вари. Вероятно, она долго не думала о посылке. Что любят многие девочки? Конечно, кукол. Материнский инстинкт в большинстве женщин заложен с рождения. Неудивительно, что девочки так любят заботиться о куклах: одевать их, укладывать спать, кормить. Куклы всегда были любимой игрушкой для девочек. Тряпичные или деревянные, соломенные или фарфоровые, виниловые или картонные. Помните, у Виктора Гюго в «Отверженных», маленькая Козетта, за неимением куклы пеленала и убаюкивала игрушечную сабельку. А как она восхищалась новой куклой! И по сей день, кукла является практически необходимым предметом в шкафу с игрушками у любой девочки. Для малолетнего ребенка лучше всего подходят куклы, которые больше похожи на них самих, то есть это должна быть кукла-ребенок. Причем можно даже цвет волос куклы подобрать максимально похожий на цвет волос ребенка. Это необходимо потому, что ребенок в этом возрасте ассоциирует куклу с собой. Для девочки младшего школьного возраста подойдет красивая кукла, похожая на взрослую даму. Ведь именно с этой поры ребенок пытается играть в ролевые игры, отражающие социальные отношения между людьми. Поэтому им интересны целые кукольные семьи, с домиками, посудой, одеждой и прочими бытовыми принадлежностями. Они расчесывают и одевают куклу, в кукле они стараются отобразить то, какими видят себя в будущем, уже взрослыми. Именно поэтому рекомендуется дарить кукол с милым добрым лицом. Девочки подросткового возраста могут отказываться от кукол, возмущаясь, что они уже выросли, и такие детские игры их не интересуют. Разве что согласятся на куклу в виде их кумира. Но когда они подрастают и взрослеют, прежняя любовь к куклам возвращается уже в другой форме. Кто-то закупает пачками кукол для своих детей, потому что в детстве у них таких кукол не было. Кто-то начинает коллекционировать авторских кукол, а кто-то сам их делает, шьет им наряды. Спросите любую женщину — откажется ли она от красивой изящной куклы, созданной настоящим мастером? Вряд ли вы услышите отказ. Но сейчас шла война, и детям было не до кукол. Ведь ещё чуть-чуть — и оборвётся детство, а у кого-то и жизнь… Галка игрушку не выбирала. Но сразу было понятно, что кукла ей понравилась. Поэтому случившееся с Дороти выбило ее из колеи. Взрослых интересовали совсем другие проблемы. Более сложные, чем детские мечты. Именно это занимало мысли фельдшера Анисимовича. По его собственному мнению, сложнее всего будет объяснить ребенку, чтобы тот никому не раскрыл взрослого секрета. Но и это было по силам фельдшеру. Глава четвертая Перелом Шло время. Война была уже почти у порога. Ожесточенные бои шли за Сталинград. От Красной Армии все ждали перелома в войне. Об этом из репродуктора все время говорил Левитан. Перелом в болезни благодаря Хине ожидали и у Галки. Приступы малярии почти прошли. Восстановление ослабевшего организма требовало полноценного и сбалансированного питания. Как-то раз Баба Варя принесла несколько свежих куриных яиц из-под молодой пестрой несушки. Обычно яйца в этой семье ели сваренными в крутую. Сестра Катерина, как всегда, помогала бабе Варе по хозяйству во дворе. На этот раз дуэт молодости и опыта был занят изготовлением кизяков — основного зимнего топлива для обогрева сельского дома. Кизяк представлял собой смесь соломы и коровьего навоза, высушенного по солнцем в специально сколоченной форме. Потом после просушки выкладывалась своеобразная «поленница». Дамы трудились добросовестно. Катька выполняла самую грязную работу — месила состав. От интенсивности движений ее хрупкого тела зависело насколько плотным будет в последствии брикет и как долго он будет гореть. В идеале, в холодную зимнюю ночь уходило для обогрева до шести кизяков. Дров достать было невозможно. Все деревья в округе были вырублены еще в первую военную зиму. А так как дом семьи находился в колхозном саду, который ей и было поручено охранять, берегли не только урожай, но и сами деревья. Сад на нескольких гектарах колхозной земли насчитывал до сотни стволов яблонь, груш, тутовых деревьев. Его близкое расположение к реке Бузан давало возможность регулярного полива в летний сезон. Всем остальным сельчанам воду доставляла специальная подвода с большой бочкой. Воду тоже брали из реки. — Катерина, ведра неси! — зычно приказала мать, выглядывая из окошка во двор. — Воду привезли. — У меня ноги в кизяке! — отозвалась Катька. — Я сейчас на речку пойду, заодно зверушек навещу в зоопарке. Еще неплохо захватить что-нибудь в качестве гостинца с собой — подумала она про себя. Но баба Варя, частенько угадывавшая её детские мысли, предложила взять крынку молока и пару куриных яиц. Катька, придерживая одной рукой подол забранного платья, чтобы не забрызгать жидким навозом, заглянула в курятник. Всполошив несушек, она положила в завернутый подол три свежеснесенных курами яйца, и пошла со двора. Захватив у ворот кувшин молока из рук своей спасительницы, она решила яйца оставить бабе Варе — пусть Галка ими поужинает. И дала дёру подальше от домашних забот. После того, как Галка начала принимать Хину, найденную в американской кукле, у нее появился зверский аппетит. Об этом мать и бабу Варю заранее предупредил фельдшер Анисимович, строго настрого велевший женщинам досыта кормить больную. Вечером, после приема лекарства, Галке, как обычно, захотелось есть. Мать собрала на стол нехитрый ужин, состоящий из ломтиков печеной тыквы, вареной кукурузы, стакана молока и вареного вкрутую яйца. — Кушай, доченька, — позвала мать и поставила перед ней деревянную солонку. — Кто не солит, дураком останется, помнишь? Конечно, Галка помнила эту семейную присказку, чтобы дети не забывали посолить пищу, и со всего размаху стукнула яйцо об кухонный стол. Он подумала было постучать его дальше и покатать, чтобы легче очистить скорлупу, однако в этот момент яйцо издало легкий свист, и из него вышла черная тень и исчезла за печкой. Сначала ей показалось, что это немецкий самолет снова бомбит паромную переправу, но повторения свиста и хлопков не последовало. Произошедшее настолько испугало девочку, что мать, хлопотавшая по хозяйству, встрепенулась, и спросила: — Что с тобой, Галька, на тебе лица нет? — Ты это видела? — почти закричала Галка. — Что видела? — спокойно переспросила та. — Черную тень? Что прямо сейчас ускакала под печь? — не унималась ошалевшая от увиденного Галка, снова и снова переспрашивающая мать. — Нет, я не видела, но точно знаю, что так бывает, когда уходит болезнь, — пыталась успокоить она напуганную дочку. — В старину люди специально сводили хвори на яйцо. Теперь все будет хорошо, потому что ты увидела перелом болезни. И действительно, с этого дня приступы болезни у Галки прекратились. Баба Варя настояла на том, чтобы неочищенное яйцо немедленно закопали на перекрестке, и все как-то незаметно забыли эту историю, и только фельдшер Анисимович все время посмеивался над этим в свои длинные и пышные усы: — Ишь ты, перелом какой! — все приговаривал он. СЕЛЬДЯНОЙ КОРОЛЬ «Кто имеет право писать свои воспоминания? — В с я к и й… Для того, чтобы писать свои воспоминания, вовсе ненадобно быть ни великим мужем, ни знаменитым злодеем, ни известным артистом, ни государственным человеком — для этого достаточно быть просто человеком, иметь что-нибудь для рассказа и не только хотеть, но и сколько-нибудь уметь рассказать. Всякая жизнь интересна: не личность, так среда, страна занимают, ж и з н ь занимает…». А.И. Герцен ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ Вы часто вспоминаете события тридцатилетней давности? То то же. Ну кое-что я вспоминаю иногда по случаю. Как в этот раз. Недавно мне через соцсети постучался приятель с которым мы вместе были в первом рейсе в загранке и сообщил что парохода больше нет. Его уже давно пустили на лом. Я достал фотоальбом с черно-белыми фото сделанные в том рейсе и погрузился в забытые воспоминания. А тут ещё Андрюшка — мой сын спросил меня: — Папа та красная кисточка что лежит у нас в серванте — она от чего? — Ах эта! Когда-нибудь когда ты станешь постарше и перед тобой встанет нелегкий выбор профессии я обязательно расскажу тебе как я стал нечвянным моряком. Иначе бы моя жизнь сложилась совсем иначе. Между прочим эта кисточка ни что иное как часть гребешка настоящего морского дракона именуемого по-научному Сельдяным королем. — Я тогда заканчивал рыбный и мне предстояла защита диплома по специальности техник-механик предприятий и судов рыбной промышленности. Защита была назначена на февраль и тема которую мне дали в деканате с непонятным названием «Улавливатеь твердых частиц перед жиро-мучной установкой на БМРТ» мне ничего совсем не говорила. Учился я так себе и техника в виде всех этих устройств и механизмов меня совсем не привлекала. По техническим дисциплинам у меня имелись твердые тройки, а вот по гумманитарным я учился только на отлично. Такой дисбаланс привлек внимание декана который поставил перед мной ультиматум: либо ты учишься нормально по всем предметам либо переводишься в другой более гумманитарный ВУЗ. К последней сессии я значительно подтянулся по спецпредметам и смог войти в число студентов которым предстояло пройти преддипломную плавательскую практику на судах загранплавания. Казалось счастью не было предела: мечты сбываются. В то советское время когда до распада Союза оставалось по историческим меркам совсем немного будущее моряков загранплавания было сродни карьерам космонавтов: приличная зарплата возможность посмотреть мир за Железным Занавесом увидеть разные страны людей попробовать профессию на вкус. Приятно что портом приписки нашего будущего судна стала Клайпеда — прибалтийский городок. Туда мы отправились довольно большой компанией из 15 человек. Расположились все в гостинице для моряков «Ветрунге» что с литовского переводится как «Ветерок». В конторе базы нам быстро оформили все необходимые документы и сделали прививки от желтой лихорадки. Это означало что рейс планируется куда-то в телплое место. Там где водятся какие-нибудь москиты. База тралового флота куда мы отправились на следующий день встретила нас жутким запахом тухлой рыбы и ржавого железа. Оказывается так пахнет практически любой порт. Дорога заняла много времени. Она пролегала по акватрии порта вдоль живописного Куршского Залива. На противопрложном берегу едва просматривались песчаные дюны увенчанные сосновым бором. Впрочем отдых не для тех у кого начинается трудовая биография. Наш провожатый по тралбазе Сергей (фамилию не вспьмню) оказался русским по национальности и был словоохотлив. Он признался что в свое время сам попал в рыболовецкий флот буквально со школьной скамьи и теперь считает своим долгом заранее предупредить каждого из нас об ответственности сделанного нами выбора: Кто-то сказал давно, что «рыбак — дважды моряк». Точнее не скажешь. Кто бывал хотя бы раз на рыболовецких судах, хотя бы на экскурсии, может понять, в каких условиях рыбакам приходилось добывать рыбу. По его мнению, море требует слишком высокую цену за то что даёт. Бывает от долгого срока плавания у людей не выдерживает психика, зачастую распадаются браки — из-за испытания долгой разлукой.  — На долгие месяцы пароход станет для вас не только местом работы, но и вашим вторым домом — продолжал он. Профессия моряка является не просто работой. Это — специфический образ жизни, к которому нужно быть готовым и физически, и морально. Чтобы работа приносила радость, любовь к морю должна быть взаимной, а оно любит сильных духом и уверенных в себе мужчин! Вам будет казаться что привыкнуть к морю будет сложно. В конце концов вода камень точит … Сергей недоговорил, потому что перед нами оказался зашвартованный рыбный траулер с загадочным названием «Электренай», названный в честь литовского города физиков-атомщиков. В длину он насчитывал около 80 метров и как мы потом узнали, был построен в 1969 году с участием немцев. На вид это был достаточно долго и интенсивно использовавшийся корабль., но это оказалось не тк. По факту на ту пору ему не было и двадцати лет. Хотя так можно было сказать про каждый стоящий здесь траулер. Прошедшие сквозь шторма и ураганы разных океанских широт рыболовецкие суда за время порядком поржавели, но героическими усилиями экипажа были подмарафечены во время перехода до порта приписки. Наш «Элик» был вполне готов к новому морскому походу. Оставалось понять что с экипажем. Чтобы решать те задачи что были поставлены руководстаом БТФ кадровый состав должен был сочетать некий баланс опыта и молодости. Но в нашем случае все планы были нарушены изначально: десяток «зеленых» курсантов составляющих основу двух смен рыбцеха заранее вгонял капитана, кстати нашего земляка, астраханца в такое уныние что его не могло обрадовать даже десяток земляков на его судне. Если кто и ждал чего-то положительного от предстоящего рейса, то это мы — студенты-практиканты, волею судьбы заброшенные за тридевять земель от родного дома. Глава первая УХОДИМ В РЕЙС Каждый, вперые вступивший на палубу любого судна сразу должен привыкать к морской терминологии окружающей его действительности. К примеру, бак — стол, баночка- тубурет и так далее, без всякого намека на филологическую логику. Не мами это рридумано — не нам и судить. До начала рейса траулеру предстояло пройти ходовые испытания, а команде пройти практический курс по борьбе за живучесть на специальном тренажёре. Мне повезло, потому что мне предстояло нести свою первую вахту в ночь и отправился в гостиницу отсыпаться. К вечеру я уже снова был на корабле, где моим дежурным постом стал трап — единственный путь соединяющий нас с Большой Землей. Попутно мне вручили банку нитро-краски и попросили частично покрасить наружнюю часть палубной надстройки. Я так увлекся, что заметил окрик боцмана: — Курсант, прекрати уплотнительную резину на люмике красить! А то я тебя воду вычерпывать потом в рейсе запрягу… Сказано это было им так запросто, но из-за тембра его голоса слова имели словно стальную арматуру. Это потом мне разъяснили, что краска, высыхая на резине трескается и через нее просачивается вода. А наш боцман, между прочим, имеет черный пояс по каратэ. Моя первая вахта продолжалась всю ночь. Впрочем в июне в это время стояли настоящие Белые ночи и непривычные к этому светопредставлению люди, вроде нас — южан, воспринимали их продолжением бесконечного пасмурного дня. Это в свою очередь даже помогало обмануть организм вахтенному и не спать на посту. Быть начеку. Примерно через часов пять спустя я заметил тень перебегающего человека на пирсе от одного контейнера к другому. Он явно заметил что я за ним пристально наблюдаю. Хорошо что мне пришла в голову идея дать знать нарушителю что я уже сообщил об этом команде. Я схватил трубку ещё неработающего судового телефона и громко заорал в нее что вижу нарушителя пытающегося проникнуть на корабль. Не знаю как это выглядело со стороны и как повлияло на таинственного незнакомца, но до конца вахты вброса адреналина в кровь я не ощущал. Сон как рукой сняло. Ответ на вопрос — зачем в принципе кому-то понадобилось проникать на судно под покровом ночи дал наступивший день. Когда я сменился, начала прибывать основная часть будущего экипажа. Наступила суета: то продукты подвезут то, то запчасти, то топливо… Меня зантересовал огромный разноцветный вязаный капроновый ком, с которого снимали целофановую упаковку: — Трал привезли! — обратился ко мне уже знакомый боцман Салават Галимов, командующий всей погрузкой. Будет теперь тральцам работа. Я нашему тралмастеру Михалычу не завидую — сказал он. И так он всю ночь глаз не сомкнул. Сшивал трал из нескольких кусков. А тут еще его к тросам намотанным на барабаны крепить предстоит. — Ты я вижу впервые на судне — доверительно предположил боцман. Значит не знаешь что к чему. Здесь от каждого много зависит- главное удасться ли заработать. Не гнушайся даже самой грязной и тяжелой работы. Она отвлекает от лишних мыслей. О тех кто остался там — на земле. Салават замолчал и уже по-философски заметил: «На море мы дома на берегу в гостях!». Запомни мои слова парень. Будет плохой тралмастер — не будет слаженной траловой команды. Не будет хороших акустика и штурмана — не найти нам рыбных косяков. Нет порядка в машинном отделении — жди простоев в работе всех служб. Восточная внешность вместе с накаченной фигурой придавала ему сходство с персонажами приключенческих фильмов о каскадерах типв «Пираты ХХ века» и «Тайны мадам Вонг», которые я не любил. От этого все слова боцмана воспринял как некое бахвальство или браваду. И как потом оказалось, зря.  — Эй боцман! — позвали откуда-то с верхней палубы. Голос продолжал вещать словно волшебник Гудвин из сказки про Мзумрудный Город, а мы продолжали смотреть по сторонам старались понять откуда это говорят. — Это помполит Рощинскас! Вам нужно отобрать и распределить особо доверенных людей на время прохода узостей и не допустить побег с судна. Это сейчас мне более-менее понятен приказ, а тогда я воспринял его как набор слов. Для более молодого поколения и людей, которые не в курсе этих событий, сделаю дополнительное разъяснение: одним из самых страшных преступлений в Советском Союзе, считалось желание некоторых несознательных людей оставит свою страну, перейти или перебежать на запад в поисках лучшей жизни, бросить свою страну на произвол судьбы без разрешения партийного руководства. Да его в те времена никто бы не дал! Поэтому в пресечении этого, при прохождении близких берегов (узостей) советскими судами, выставляется так называемая партийная вахта. А при проходе пролива советского судна с кормы пристраивается катер, который с удовольствием подбирает этих «отщепенцев» и «предателей». — Это о чём ты докладывал — поспешил внести ясность к своему диалогу с помполитом. Ну человек на пирсе во время твоего ночного дежурства — уточнил Галимов и рассказал мне одну историю.  — В одной калининградской конторе — начал он свой рассказ побег одного из таких «предателей Родины» уже недавно был, и не дай Бог чтобы такое повторилось с нами. В той конторе кроме рыболовных траулеров, были ещё и транспортные рефрижераторы, которые собирали с траулеров замороженную рыбу, и отвозили домой для доствки далее по стране. Примерно раз месяц траулер набирал полный груз, и его требовалось разгрузить, а последний груз обычно вёз домой сам. Так вот такой транспортник шел на промысел и благополучно прошел через закордонные проливы, как они считали, вдруг без объяснения причин, получили радиограмму о срочном возвращении в порт приписки. По приходу в порт началась грандиозная проверка судна, и тогда стало известно, что во время прохода через проливы с их борта спрыгнул в воду человек и благополучно достиг берега. Говорят, его даже на Западе показали в новостях по телевидению. И только экипаж был не в курсе происшествияч. После проверки в порту было установлено, что «морской заяц» находился на носу судна, он сидел в цепном ящике, где и были найдены его следы жизнедеятельности. Проверка не установила, что кто-то помогал ему, и было решение кого уволить, кого просто отправили работать на рыболовные траулеры. Вот такую историю мне поведал боцман и похвалил: — Ты же молодец не допустил на борт нарушителя или всё же не усмотрел? — мрачно пошутил боцман. Началось оформление судна на отход в рейс. Скоро будут играть тревоги. Сначала пожарная, потом водяная. Это когда специальное устройство для заделывания пробоин — так называемый «пластырь» надо завести на предполагаемое место повреждения. Не смотря на некоторые накладки, наши курсанты все-таки справились. Потом былам тревога по оставлению судна или шлюпочная. Это когда каждый член экипажа должен собраться у своей шлюпки при оставлении судна. Тоже прошли… Поскольку мы были зачислены в штат матросами-рыбообработчиками нам было предложено занять каюты на самой нижней палубе на одной линии с рыбцехом по правой стороне судна. Каюта в которой мы решили расположится была четырехместной. Я занял одно из мест снизу. Как оказалось правильно сделал. Так легче переносится шторм. В соседи ко мне попали двое моих одногруппников — Олег и Ринат. Третим стал парень Сашка Савкин из Узбекистана. Он был лет на пять нас старше. Это был уже его третий рейс и нас по сути необстрелянных морем юнцов вполне устраивало. У нас появился старший товарищ опыт которого нас частенько выручал буквально во всех вопросах работы и бытия. Он не стал обрушивать всю информацию на наши пустые головы и только казалось анонсировал будущие организционные вопрсы. проверяя свои познания. Он говорил нам что здесь все строго по расписанию: работа-еда-сон. И это хорошо. Иначе «нештатная ситуация». А она не только на море, но и на суше не сулит ничего хорошего. Под койкой в багажнике уже лежали каска и спасательный жилет.  — Дай Бог чтобы они нам с вами никогда не понадобились! — пояснил Сашка и мы согласившись с его предсказанием. В это время в дверь негромко постучали. На правах старшего Савкин ответил «Входите!» и в каюту вкатился человек-колобок. Он представился нам Славкой и крепко обнявшись нашим соседом сообщил что будет работать в траловой команде. Затем достал из пакета две поллитры Белой и спросил нас есть ли местно чтобы спрятать от таможни и пограничников. Славка явно торопился что подсказывло нам что «службы» уже на борту и значит скоро нагрянут и к нам.Я зачем-то схватил бутылку и лихорадочно стал глядеть по сторонам в поисках укромного местечка. Кто-то из присутствующих предложил опустить ее на веревочке в воду через иллюминатор. Славка отмел эту идею напрочь. А вот проломленную стену под столиком он предложил исследовать на глубину. Видимо смекалка у моряков в крови. То что впоследствии предложид Славик сделать со второй бутылкой водки удивило даже его старого друга Сашку. — Шкертик есть Саня? — неожиданно спросил Славка. Есть идейка одна тут. Никому в голову не придет искать то находится у всех на виду. Из протянутого мотка шелковой бечевки Славка ловко и главное быстро сплел авоську для бутылки. Её концы он привязал к обычной вешалке типа «плечики» и воодрузиив сверху на вешалку сашкин пиджак саму бутылку ловко вставил в одну из брючин развешенных снизу Саниных джинсов. Только он закончил в дерь вошли проверяющие. Думаю что в те добрые советские времена мало кто из погранцов стремился противостоять устоявшимся морским традициям по уходящему в далёкий и продолжительный рейс экипажу. Нужно заметить что ту провезенную через границу водку мы не пили. Славка воспользовавшийся нашей гостеприимством унес ее своим тральцам что и стало видимо его «вступительным взносом» в новый коллектив.Нам же и без градусов хватило волнений по поводу начинающегося рейса непонятно сколько продлящегося. Всего в мире 63 моря, из них 25 — в Тихом, 16 — в Атлантическом, 11 — в Индийском и 11 — в Северном Ледовитом океанах. Куда идем мы? Стояла макушка лета, но Балтика встретила нас пронизывающими ветрами устать от которых мы успели ещё на берегу. Бывало стоящему рядом товарищу приходилось буквально кричать в ухо чтобы хоть что-то услышать. И вот чалка снята с кнехта и мы медленно отходим. Уходим в первый раз в море! Начался новый этап в нашей жизни полный тревог и неизвестности. Северное море встретило нас небольшим штормом, и народ особенно который первый раз попав в шторм, начал чувствовать как-то неуютно. Кто-то лёг полежать, забыв поесть, другие поели, погуляли и отправили еду за борт и тоже легли отдохнуть. И это вполне естественно. Можно сказать, что каждый человек, попав в шторм, впервые подвержен морской болезни. И всё зависит от организма, который как быстро может приспособиться к этому состоянию и перестанет реагировать на это. — Ты не знаешь почему же морякам, уходящим в море, всегда говорят: «Семь футов под килем!»? — с таким вопросом обратился ко мне человек с аакуратной морской бородкой когда я размышлял стоя на палубе и крепко держась за леер. — Не знаю. Этому не учат — ответил я незнакомцу. — Я Рощинскас — я помполит. Знакомлюсь с командой. Я тебя узнал по фото из твоего личного дела — ты один из студентов! — Лабас Вакарас! — привествовал я незнакомца по-литовски отчетливо представляя что помполит по судовой иерархии это где-то зам капитана. Я — Владимир из Астрахани. — Знаю знаю! — торопливо ответил Рощинскас представляя что если просто перебросится несколькими словами с каждым членм команды закончит только завтра. Интересно как нам лучше познакомиться с экипажем? Нужно будет потом спросить у Савкина. Он точно знает. — Так что насчет пожеланий — напомнил я торопящесуся замполиту. Или потом поговорим? — Нет. Сейчас это к месту — согласился Рощинскас. Расскажу все что знаю: Вот что он мне поведал: «Известно, что уже около 6000 года до нашей эры в Египте уже был известен парус. Долгое время он был крайне примитивным. Суда имели всего одну-две мачты. Поэтому в случае встречного ветра подобные суда были вынуждены становиться на якорь, дожидаясь, пока ветер снова не станет попутным. Это обстоятельство вынуждало корабли держаться вблизи берегов, сторониться открытого моря. И естественно, что нередко они садились на мель или разбивались о прибрежные скалы. Поскольку осадка кораблей той поры видимо при полной загрузке не превышала двух метров, опытные кормчие старались иметь под килем не менее семи футов (примерно два метра) с тем, чтобы даже при волне не могло ударить о грунт.Должно быть, отсюда и пошло доброе пожелание: «Попутного ветра» и «Семь футов под килем». Однако есть и другое объяснение этого обычая. Вспомним, что на Руси с древних времен число «семь» было особо почитаемо. Интересно что в «Толковом словаре живого великорусского языка» Владимира Ивановича Даля — моряка, русского писателя, лексикографа и этнографа в его знаменитом словаре числу «семь» отведено значительное место». Замполит заметил что вполне возможно пожелание «Семь футов под килем!» произошло на Руси из-за особого расположения к этому числу. Другими словами выходило иметь всегда в плавании семь футов под килем — значит, через неизбежные в долгом пути штормы и качку, опасные отмели и рифы успешно привести свое судно к намеченной цели. Я поблагодарил замполита за интересное объяснения и пошел разыскивать своих друзей, но их нигде не было видно. Решил вернуться в каюту. Не успел я достать из чемодана необходимые для быта вещи в каюту с шумом ввалилсь друзья-соседи. Оказалось они ходили на склад полчать спецовку и обувь. Любезно захватили полный комплект аммуниции и для меня. Матросу рыбцеха оказывается полагался целый шкаф одежды. Особенно порадовали утепленный комбез фуфайка варежки и валенки для работы в трюме во время перегруза. По требованию хозслужбы все веши нужно было пометить ФИО и табельным номером для того чтобы различать после стирки. Надписи наносятся раствором хлорки чтобы вытравить цвет натуральной окраски одежды. За хлопотами пролетел первый день в море. Предстояла еще первая ночь перехода. Долго ворочался перед тем как уснуть. Много позже один человек — опытный моряк научит меня способу засыпать быстро и наверняка. Весьма важное качество для того кому важно назавтра быть свежим для сложной работы. Для этого нужно лечь на спину, расслабиться и заставить себя глубоко зевнуть, сконцентрировавшись на темечке. Повторить раза три с минимальныи интервалом. Гарантия скорого наступления сна 100%! Глава вторая РАБОЧИЕ БУДНИ С утра никто из нас не представлял чем сегодня придется заниматься. Сначала познакомились с рыбмастером Виктором. «Витек» — как он нам представился оказался жизнерадостным человком лет тридцати. Родом из Белоруссии. Это был его второй рейс. За первый сходивший «дублёром» опыта не приобретёшь — поделиося он с нами свом мнением. Как будто мы понимали о чём это нам! — Работа такая что учиться своему рыбмастеру приходится всю жизнь — считал тот и следующая ступень для него — технолог такая же сложная и нервная. По мнению нашего «рыбного гуру» ключевая задача в работе коллектива рыбцеха — отсутствие так называемых рекламаций — попросту официальных жалоб на качество готовой продукции. Под «готовой продукцией» как мы узнали позже подразумевалась переработанная замороженная рыба или ее филе, а также отходы выловленного и переработанного в море сырья в ввиде рыбного жира и муки. Неожиданно Витек спросил нас что каждый из нас считает главным орудием моряка-рыбообработчика. Никто не знал. — Не будем терять времени — резюмировал наш непосредственный начальник и откинул крышку стоявшей у него под ногами картонной коробки. Там аккуратно были сложены ножи. — Они не наточены и у них пока нет ножен или кобуры — сразу обратил внимание наш рыбмастер. Сделайте сами! Весь остаток дня ушёл на задание мастера. Олежка выпросил у нашего знакомого тральца Славки кусок кожи по нарисованному лекалу мы вырезали себе заготовки для ножен. Нашлась и бичевка с цыганской иглойа также точило. Вот только полвешивать нож в чехле было не за что: ремни в комплект спецовки не входили. Мне же все-таки повезло и ремень — настоящий широки с бляхой у меня появился, но случилось это много позже. Потом обязательно расскажу эту историю. Следующее испытание ожидало нас буквально через час. А пока Витёк нашёл применение нашим самодельным ножам. Посетить любое новое неизученное нами место на траулере поначалу казалось настоящим приключением. Поэтому предложение попасть в трюм и твиндек было воспринято нами с воодушевлением. Увидев перед собой два гигантских рулона пергаментной бумаги мы поначалу недоумевали. Оказывается нам предстояло порезать ее на ровные части для того чтобы прокладывать в картонной таре брикеты замороженной рыбы. Работа несложная, но уж очень однообразная. Интерес в том что делаешь ее быстро и не сбиваешься. Витек остался доволен выполненным заданием по резке пергамента и всегда припахивал нас на неординарные поручения. К вечеру следущего дня мы уже проходили пролив между Швецией и Данией. Мимо нас прошмыгнул пассажирский паром идущий из Копенгагена в Мальмё. Берег усыпанный огнями надолго осталсяв памяти счастливой картинкой покидаемой цивилизации. Впереди лежало Северное море с его вечно серо-белыми барашками волн. Волнения на море было слабое. Качки не было. Следующее испытание ожидало нас буквально через час. Оказывается выйдя на оперативный простор водной глади Норвежского моря тральцы решили испытать новый трал. Пару слов о том что это такое. Трал — это огромный мешок сложной конструкции, из сети, называемой делью, изготовленной, как правило, из капроновых или других синтетических нитей. Он похож на кулек, раскрывающийся с помощью специальных распорных досок. Самая узкая часть трала — куток, верхняя, широкая, раскрывающаяся — крылья. Судно буксирует трал за специальные канаты — ваера, и таким образом улавливает встречающуюся на пути рыбу. В холодных морях трал стоит по 3-4 часа. Считается, что за это время в него точно что-нибудь да и наберется. Мы всей этой постановки и выборки трала — 30-метровой сетки ешё не видели, а то точно бы офонарели от того что туда угодило. Нет к счастью не кит! Только когда Витёк снова велел майнаться нам в трюм одна его фраза «захватите совковые лопаты!» немного настороживала. Видимо грузить что-то придётся. — Чего стоите?! Хватайте свои лопаты и счищайте с рыбы чешую — увидев наши раскрытые рты скомандовал было нам Витёк, но видя наш ступор от увиденного все же решил прежде объясниться: — Это очень редкая добыча — рыба называется «Капитан». Одна из разновидностей реликтовой фауны. Её даже из старожилов редко кто помнит! Перед нами лежали три огромные рыбины по форме и золотстому отливу чешуи отдалённо напоминавших нашего сазана. Только действительно лопате такая чешуя была под силу — никакой даже самый большой тесак бы с ней не справился! Витёк уже рубил топором рыбам головы. Всё вокпуг было забрызгано рыбьей кровью. Олег еле-еле оторвал одну чешуину и приложил её к груди наподобие олимпийской медали. Мы притихли от её размера: она была намного шире… Не зная что сказать обо всем этом я начал насвистывать знаменитый хит «Квинов» «Мы — чемпионы». Витёк пообещал нам суперфуд от кока с условием что мы здесь всё уберём. А головы, видимо, пойдут на уху. Нужно сказать, рыбы мы за этот рейс поели столько, что некоторым не удаётся за всю жизнь. И варёной, и жареной, и копчёной, и даже — сырой. Первый ужин в кают-компании запомнился надолго. Там столы с бортиками по краям, неужели так сильно будет болтать в шторм, что тарелки нужно держать? — подумалось тогда, но я оставил своё удивление про запас. Не случайно сердцем судна моряки считают кают-компанию и камбуз — место, где хозяйничает кок и его помощники. — Тот кто имеет дело с ежедневным приготовлением пищи на сотню голодных и уставших мужиков, наверное, должен быть необычным человеком — не надеясь на ответ, спросил я человека в белом фартуке с камбуза. Мы когда ещё помогали загружать привезённые с берега продукты для рейса. — Да не обязательно — ответил на моё предположение крепкий мужик, лет под тридцать: — Привет, я — Ромуальдас, можно просто Рома. Заноси коробки с продуктами в кладовку и в холодильник. Я сам их расставлю как чтобы при качке потом не попадали. Мы тут всё даже привязываем. Забегая вперёд скажу — нам с коком повезло. Мне удалось перебросится с ним парой фраз. Вот что он рассказывает о своей работе на судах: — Заступаю на трудовую вахту в 6.00. — рассказывает он. — На приготовление завтрака уходит примерно час. После чего начинаю продумывать обеденное меню и между делом ставлю тесто, варю суп… Выпечку экипаж очень любит, ну я их и балую. На ужин частенько леплю пельмени, жарю чебуреки. Люблю готовить их литовскую разновидность -кибинай. Благо что камбуз очень удобный, планировка хорошая, все под рукой. Так что готовить здесь одно удовольствие. Рабочий день кока завершается поздним вечером — делится свои распорядком дня Ромас и продолжает: — Приготовив еду на ночную вахту и перемыв всю посуду, можно и отдохнуть. Правда, и покинув камбуз, мыслями я остаёсь ещё там, наедине со сковородками и кастрюлями. А как иначе? Нужно на завтра меню придумать, что-то вкусненькое для экипажа сочинить. Ты вот что обычно дома ел? Я рассказал что обычно на учёбу утром меня провожала бабушка. Часто на завтрак пекла блинчики.Сытость на весь день гарантирована! — ответил я. — Как-нибудь я угощу тебя своими. Обещаяю начинку свою фирменную! я поинтересовался как коки приходят в тралфлот. Оказывается из ВМФ. Служил Ромыч здесь недалеко от дома. За три года привык, не стал ничего кардинально менять. Вот что он сам мне рассказал про свою поварскую судьбу: — Когда я пришёл в БТФ в 1983 году, распределился помощником повара на старый БМРТ, в то время на борту трудился 81 человек. А я только из училища, опыта никакого. Да вдобавок ко всему как раз на рыбных судах сократили должность буфетчиц… Так что мне пришлось управляться за себя и «за того парня». Приходил на камбуз в шесть утра, а расставался с плитой около полуночи. И так шесть месяцев! Зато после этого уже ничего не боялся… Рома считает, что повар — профессия не только нужная и важная, но и очень творческая. В самом деле, иначе как творчеством процесс приготовления оригинальных блюд, которых в его копилке немало, и не назовешь. А сколько тонкостей при составлении меню нужно учесть!.. Например, если на борту качка, рацион меняется. Иногда приходится принимать во внимание и состояние здоровья членов экипажа, и религиозные ограничения… — На всю жизнь я запомнил уроки моих наставников-педагогов, — подводит итог Ромыч, — которые учили, что повар должен не просто уметь виртуозно готовить, но и всегда улыбаться, учитывать пожелания коллектива. А также красиво оформлять блюдо — не зря же говорят, что человек начинает есть глазами. И когда он сытый — значит, довольный. Чтобы экипаж работал слаженно, кормить его нужно вкусно и разнообразно. Тогда и настроение в коллективе хорошее, и работа спорится!.. Знакомство с коком Ромычем нас очень выручало. Иногда и в смену прибегал перекусить. За это делились с камбузом чем-нибудь вкусным или экзотическим из улова который из трала попадает на фасовку в рыбцех. А мы начинали рейс. Двигаясь к месту промысла, благополучно миновали проливы, и не у кого не появилось желания сменить страну проживания. Северное море встретило нас небольшим штормом, и народ особенно который первый раз попав в шторм, начал чувствовать как-то неуютно. Кто-то лёг полежать, забыв поесть, другие поели, погуляли и отправили еду за борт и тоже легли отдохнуть. «Позеленели?» — спрашивают в море. И это вполне естественно. Можно сказать, что каждый человек, попав впервые в шторм, подвержен морской болезни. И всё зависит от организма, который как быстро может приспособиться к этому состоянию и перестанет реагировать на укачивание. Наш путь лежал в район промысла — Норвежское море. А конкретно в район Фарер. В судовой библиотеке я кое-что нашёл про них и впредь стал её завсегдатаем. На море главное — постоянная смена деятельности и тогда некогда будет скучать! Как говорит Большая Советская Энциклопедия, Норвежское море это единственная не замерзающая зимой акватория Северного Ледовитого океана. Несмотря на то что большая часть этого моря лежит за полярным кругом, оно не бывает сковано льдами. Виной этому явлению — Норвежское течение, которое является ответвлением Гольфстрима. Теплые воды из Карибского бассейна являются благоприятным фактором для видового разнообразия флоры и фауны. Однако контакт с холодным арктическим воздухом вызывает туманы и высокую влажность. Сезонные колебания температуры тут незначительные. Зимы мягкие, с преобладанием юго-западных ветров. Но они частенько приносят нешуточные шторма, когда высота волн достигает девяти метров. А летом здесь прохладно. Если зимой температура воздуха варьируется между отметками — 4 — + 4 градуса, то в июле он еле-еле прогревается до + 10-12. Пасмурных дней и сильных ветров летом меньше, но, конечно, ни о каком загаре и купании речь идти не может. Конечно, Норвежское море не может похвастаться таким видовым разнообразием, как коралловые рифы Сиамского Залива, но все же оно более обитаемо, чем соседние акватории Северного Ледовитого океана. Теплый Гольфстрим не только хранит плюсовую температуру воды в заполярных широтах, но и позволяет существовать многим видам растений и животных. Сюда даже заплывают акулы. Из растительного мира следует упомянуть водоросль ламинарию, которую добывают в промышленных масштабах. Фарерские острова — группа из 18 островов в северной части Атлантического океана между Шотландией, от которой они отстоят почти на 400 км к северу, и Исландией, которая находится в 420 км к северо-западу от Фарер. Расстояние до Норвегии — 675 км, до Копенгагена — 1117 км (а от Калининграда до Фарер более 1500 км). Сами Фарерские острова — автономный регион Королевства Дании. С 1948 года острова самостоятельно управляют практически всеми вопросами за исключением обороны и внешней политики.Фарерские острова были известны ирландским монахам примерно с 500 г. Сначала острова были шотландскими, затем с 11 века до 1380 г. входили в состав Норвегии, с 1814 г. острова стали датскими. В апреле 1940 года перешли под управление Великобритании. В сентябре 1945 года британская оккупация островов закончилась. В 1948 году острова снова вошли под юрисдикцию Дании. С 1984 года Фареры объявлены лёгтингом — зоной, свободной от ядерного оружия. На островах расположена военно-морская база Дании и радиолокационный комплекс НАТО. Ещё истории. Тронхейм расположен в Центральной Норвегии на берегах одноименного фьорда. Это один из древнейших городов Скандинавии. Он был основан королем викингов Трюгвассоном в 997 году и стал резиденцией норвежских королей. Старое название города — Нидарос. Лишь в XVI веке город был назван своим нынешним именем. В городе много достопримечательностей: картинные галереи, великолепный готический собор Нидарос (собор святого Олафа), в котором венчаются королевские особы. В город викингов увольнения не было, не потому что была штормовая погода. Просто топливо кончалось и мы не уходили далеко от окружавшей нас флотилии советских рыболовных судов. На рыбооовном слэнге она называется экспедицией. Пока мы ходу самое время рассказать, как заправляют суда в открытом море. Называется это красивым термином «бункеровка». Многие наверное по телевизору видели, как в небе самолёты заправляются через топливный шланг. Так примерно и суда. Танкер берёт на буксир траулер, который надо заправить. Потом выстрелом из специальной пушки шланг, через который качают топливо. Шланг примерно диаметром 120-150 мм. Бывает так, что синхронное движение продолжается несколько часов. Как вы понимаете, это время бункеровки выпадает из промысла, и топливной группе приходится пошевеливаться, чтобы войти в намеченный промысловый план. Говорят в платёжной ведомости людям, задействованным при бункеровке, начисляют доплату за риск, так называемые «гробовые». Вдобавок с нами во время бункеровки произошла первая неприятность — вместо топливного бака матросы бункеровочной команды по ошибке сначала залили топливо в ёмкость питьевой воды. Интересно что наш опреснитель в полной мере не справлялся с потребностями экипажа до конца рейса и пресная вода была буквально на вес золота. В основном она на умывние и приготовление пищи. Всё остальное делалось забортной водой, температура которой не превышала 8 градусов. Её подавали мощные нассосы. Тут необходимо объяснение, что такое опресненная вода. Вода после опреснителя была в определённом смысле лишена привычных минералов. Их должны были по идее, добавлять отдельно. Но как это иногда бывает когда о здоровье за нас думали те, кто остался на берегу. Готовую смесь сыпали наобум или точнее по вкусу. Теперь представьте, что происходило с желудками членов экипажа судна, которыё весь рейс пили такую воду. Многие зарабатывали за рейс язву желудка. У некоторых портилась зубная эмаль. Море — не суша, здесь и работать придётся за двоих. Первая моя должность — матррос рыбобработчик, вторая — вперёдсмотрящий. Зачем это нужно, если штурман и матрос-рулевой и так эту всё-равно и так делают. «Может им в подстраховку» — когда я поделился своей мыслью с друзьями. Ну допустим. И потом, кто смотрит за меня вперёд, когда я буду на смене? — А ты знаешь кто был первым вперёдсмотрящим и зачем он вообще нужен? — спросил меня Сашка, сосед по каюте, явно намекая что он уж точно знает. — Ну Колумб какой-нибудь — наобум предположил я. — Как ты догадался? — удивился Санёк. Или может знал? Толькп ответ твой не совсем точный. Слушай правильный: Им был «Испанский моряк Родриго де Триана — первый европеец, увидевший берега Америки. Родился в 1469 г. в Севилье, его настоящее имя — Хуан Родригес Бермехо. 12 октября 1492 г. он был вахтенным матросом каравеллы «Пинта» и увидел землю. Кстати, он не получил обещанное королем Фердинандом II денежное вознаграждение, поскольку Колумб записал в бортовом журнале, что он «видел свет» еще в 22 часа предыдущего дня, но тот якобы был настолько нечеток, что адмирал не осмелился утверждать, будто точно видел землю. Сведения о дальнейшей судьбе де Триана противоречивы, но в родном городе ему установлен памятник.» — А ты Вовик уже хочешь увидеть свою землю? — явно с издёвкой спросил Санёк. — Ты хочешь спросить не соскучился ли я по дому или интересуешься насколько я меркантилен? — вставил шпильку я, но Сашка смягчая разговор, вспомнил про то что прочёл об этом в стенгазете в предыдущем рейсе и спросил будем ли мы — студенты, учавствовать в этом проекте. Он потом ещё в подтверждение показал мне сделанную вырезку. — Нужно как-нибудь подумать на эту тему, ответил я, и простите за каламьур, как в воду смотрел! Потому что назавтра такое задание мне поручил помполит. Как-то незаметно стартовали рабочие будни. Витёк показал нам святое для судна место — цех обработки рыбы. Здесь из того, что наловили, делают то, что будут продавать. Здесь — самое настоящее конвейерное производство, работающее практически без остановок круглосуточно. Полный цикл включает в себя сортировку улова, для некоторых сортов — разделку, затем заморозку и упаковку. Занимается этим так же сменная бригада матросов-рыбобработчиков под руководством мастера. — Вот в этом месте отбирается «прилов» — рыба, которая не идёт в продукцию, рассказывает рыбмастер. Её либо выкидывают, либо перерабатывают на муку, либо раздают всем желающим из экипажа. Нередко вместе с обычной промысловой рыбой в трал забегают редкие, деликатесные виды. Такую разносортицу обычно ещё называт «зверинец». Заготавливать и привозить на продажу их запрещено, а вот употреблять в пищу во время рейса — сколько угодно. «Во, какие попадаются красавцы» — хвастается размером рыбы Витёк. Ещё сами убедитесь. И действительно скоро кто-то из «немцев» (так по традиции называют другую смену) вынес на палубу Пинагора — одного из безликих глубоководных морских обитателей. Кто-то сунул ему сигарету. Колючий Пинагор затянулся и вдруг выпустил в воздух клубы едкого дыма, словно тот табачный капитан из эпохи первых советских сувениров. Вся компания дружно захохотала и лишь пояление хозяина палубы — боцмана заставило всех рассосаться по каютам. Здесь же, рядом с рыбцехом, находится машинная мастерская. Она необходима потому, что на судне огромное количество различных механизмов, которые нужно обслуживать и ремонтировать. И многие детали для них можно изготовить прямо в море. Здесь есть токарный, сверлильный, фрезерный, различные точильные станки, сварочные аппараты. Так же работают три специалиста — слесарь, токарь и сварщик Почти все мы попали в одну смену. Остальных распрелелили во вторую смену и основым принципом стали размещение кают. Витёк пояснил что так удобней собирать бригады на работу. Каждому в смене определили индивидуальное рабочее место. Мне досталась фасовка на центральном транспортере. Дело в том что в трал редко попадает рыба только одного вида поэтому приходится сортировать её по виду и размеру обращать внимание на внешнее качество. Вдобавок целиком рыбу почти никогда не морозят. В наших дневниках по прохождению производмтвенной практике значилось «Путассу-потр.- б/г что означало «рыба Путассу — потрашенная — без головы». Встречаются здесь упоминания и о переработанной треске и морском окуне. За это время в наш трал попалало много разной рыбы. Многие породы не предназначена в пищу. Взять хотя бы морского леша. Очень живая рыба, но вся червивая. При поперечном её срезе хорошо видно личинок паразитов питающихся живыми тканями. Вся рыба этого вида была пущена на муку и рыбный жир. Как объяснили технолог с рыбмастером чем рыба ярче выглядит тем она ядовитей есть её нельзя. Рыба однотонной блеклой окраски относится к промысловым породам. Рыбалка всё одно что охота. Всегда риск и надежда на удачу. К примеру когда идёт выборка трала большинство команды незанятой на вахте собирается на палубе чтобы полюбопытствовать какой вышел улов на этот раз. Кому-то любопытно не попалась в сети акула или скат. Кому-то интересно будет ли объявлена подвахта — обязательное участие в авральной переработке рыбы в ущерб времени отведённого на личный отдых. От подвахты освобождается только кэп и штурман все остальные приглашены на эти «безумные танцы» мы — основа рыбцеха должны показать всем пример. Однажды мне пришлось быть «пианистом» — выравнивать рыбу головой кверзу перед дисковым ножом отсекающим её во время движения транспортера который отключается лишь во время пересменки. Скажу вам одно: такой напряг испытываешь что даже во время сна дёргаешься! Сравнимо это только с работой в рыбцеху «Мороза» или «узелка». Первый отвечает за загрузку и выгрузку тележек с поддонами рыбы в морозильные камеры второй — за обвязку коробов с готовой продукции перед отправкой их в трюм в один большой морозильник. Там епархия «трюмного», человека отвечающего за грамотное размещение груза. Наш сосед по каюте — Сашка Савкин из-за свего почти двухметрового роста был коммандирован «морозом» и вместо посоха вынужднн был таскать 12-килограммовый переносной привод- компрессор в простонародье прозванный «машинкой». Физически это одна из самых сложных работ в рыбцеху. На более срвременных рыболовных траулерах заморозка рыбы уже усовершенствована в качестве непрерывного производственного цикла. Там технология автоматизирована, но физического труда хватает и там. Не раз во время движения тележек по монорельсу «машинка» соскальзывала и падала по сашкиной ноге. Лейкопластырь был любимым сашкиным лекарством, а судовой доктор все сетоаал что его запасов не хватит ло конца рейса. Вахты сменяли друг друга так, что мы теряли счет прошедшим дням. Время суток потеряло свою актуальность. Погода стояла пасмурная и холодная, все время штормило. Морской болезни ни у кого из нас не наблюдалось. На верхнюю палубу запретили выходить из-за наступающего обледенения внешего пространства судна. Не заметишь как соскользнёшь за борт и поминай как звали! Умываться или споласкивать руки забортной водой было некомфортно из-за температуры воды. В каюте впрочем было тепло. Мы обзавелись электрочайником и всё чаще стали наведоваться в ларёк за шоколадными конфетами. Там нам открыли беспроцентный кредит. Зато благодаря им я до конца рейса забыл про сигареты. Команде предстояла первый перегруз на транспортный рефрижиратор. Он должен был доставить готовую замороженную рыбу в ближайший советский порт. А далее рыба шла на прилавки продуктовых магазинов. Вот тогда то мы и узнали зачем нам дали дополнительный комплект зимней спецовки. Вахтовый режим работы на время перегруза «8 через 8» для команды сохраняется. Только условия работы становятся экстремальными. В трюме рефустановками поддерживается постоянная температура: минус 22 градуса. На верхне палубе открывается крышка трюма и с помощью стреловидного подъёмного крана специальным деревянным поддоном, нагруженным особым способом уложенные короба с рыбой перегружатся в трюм пришвартовавшегося к рыбному траулеру судну-рефрижератору. Если на море волнение — швартовка длится не один час. Звук скрепящих клюзов — огромных резиновых болванок закрепленных по бортам слышится и чувствуется даже в самых отдалённых уголках суднах. В любой из его кают. По судовой трансляции объявили начало нашей смены в морозильном трюме. Мы одеваемся так как велел нам Витёк. Непривычно видеть своих коллег в костюмах лыжников. По совету соседей Олег решает не надевать валенки до трюма потому что вниз ведет верткальная железная лесница. Можно соскальзнуть вниз. В своей вязаной шапочке Сашка сразу стал похож на дровосека. — Посмотрим как ты посмеёшься после первой смены перегруза — с обиой ответил тот и сделал нам знак, чтобы мы следовали за ним следом. — Будьте внимательны! — предупредил он нас со всей серьёзностью. Помните главное правило стропольщика «Не стой под стрелой!» и не забудьте захватить свои каски. А то к работе не допустят. За время с начала рейса у него уже сложилось мнение о нас как об обалдюях с которых нельзя спускать глаз. Вероятно тому в немалой степени спосоствовал случай когда однажды спросонья уходя на рабочую смену мы забыли задраить в каюте иллюминатор. Прийдя со смены в рыбцеху обнарудили полузатопленную каюту. Все сменные вещи во время внезапно разыгравшегося во время нашего отутствия намокли — продукты оставленные на обеденном столике испортились… А захваченный с надеждой быть в курсе мировых новостей из дома приемник-транзистор замолчал казалось навсегда. Было еще кое-что, но об этом в следующий раз. Начался перегруз. Первые стропы корабов с мороженной рыбой ушли наверх без проблем. С наступлением усталости двигаться с 33-килограммовым корабом по деревянному полу становилось сложнее. Мороз совсем не чувствовался. Работали без перерывов. Трюм был заставлен коробками всего наполовину. Поэтому приходилось проходить с грузом из одного конца трюма до другого. Разговаривать на ходу с тяжёлыми ящиками никто не решался — можно сбить дыхание. Видя что я могу сорвать спину Колька Щербаков одолжил мне свой широкий солдатский ремень с согнутой бляхой. я повязал его вокруг утеплённой куртки и цепляя краем короба переносил основную опру с мышц рук на позвоночный столб. Это позволяло мне не так сильно уставать.И всё-же моя физподготовка оставляла желать лучшего. Под конец смены дотащить короб до поддона было невмоготу, а забрасывать его поверх нагруженного до верху стропа мне уже помогали ребята. В конце смены я настолько устал что вылезал из трюма с посторонней помощью и еле-еле доплёлся до своей каюты. Слелующую вахту перегруза я бы не пережил. От непривычных нагрузок болело все тело. Пока мы были в трюме наверху — на палубе случилось происшествие. Стармех решил навестить коллегу на пришвартовавшемся транспортнике и сорвался в воду между двумя кораблями. Мы этого не аидели, но была объявлена команда «человек за бортом!». Был спущен спасательный круг и стармеха успевшего продрогнуть в ледяной воде подняли на палубу. Говорят он был так испуган что не смог даже материться. Да и на палубе я его не видел пока мы не вошли в южные широты. Глава третья ЗАГАДКИ МОРЯ Сегодня во время время прогулки по палубе меня снова поразил цвет воды в море: кристально чистая и такая синяя, как будто ее специально подкрасили синькой. Так было даже в тени судна, на фоне его красно-бурой подводной части. Цветом воды залюбовались даже бывалые. Конечно, для них, бывалых, в этом факте нет абсолютно ничего особенного. Я и сам, может быть, перестану потом обращать на это внимание. Но сейчас меня все время охватывает волнение: «Подумать только, где я нахожусь!». Чувствую, что весь этот рейс буду волноваться и удивляться. Но такое волнение приятно, и будет жаль, если потом оно бесследно исчезнет. Всё плавание я задавался простым вопросом — почему морская вода такая синяя? Возможно, потому, что в ней отражается небо? — Многие ошибочно полагают, что именно небесная гладь придает воде синеватый оттенок. — прочитал мои мысли наш гидроакустик — мой тёзка Володя. Он тоже любил наблюдать за морем с бака — головной части кораблля. Только я при этом делал ещё в силу своих должностных обязанностей, ведь по штатному расписанию я был назначен «вперёд смотрящим». Володя же по службе должен был «видеть» море изнутри и ему не хватало внешней картинки. Красоты. Я думаю, из него мог получится неплохой художник. Он подмечал такие мелкие детали морского пейзажа что я было чуть не поинтересовался у него не снайпером ли он служил? Есть люди, которые способны на то, что находится за гранью понимания среднестатистического человека. Мне кажется что Володя был из этого числа. Таким людям сложно в коллективе. Уж очень они индивидуальны. И профессия порой их спасает. Спасает от конфликтов с коллегами или начальством. У акустика работа особая. Вообще Володя считает свою профессию исчезающей. Пройдёт лет десять и нас заменят умные приборы, новые технологии, роботы — считает он. Вместо нас станет масса гидролокаторов, которые потребность иметь в штате специалиста- акустика. Вся работа будет сводиться к замене батареек, допустим, в приборе контроля трала…Аппаратура наша станет уже не на бумаге и поэтому бумагу и перья никому менять уже менять будет не нужно. — С таким прогнозом будущего и рыбаки по твоему, будут скоро не нужны — по привычке постоянных споров, продолжал я. — А зачем нам нужны будут рыбаки без рыбы? — охотно поддержал спор акустик. С таким хищническим подходом к природе и её ресурсам как сейчас, мы так долго не протянем. Никто ведь рыбу не разводит и не даёт ей время подрасти. Всё черпают и черпают её из океана, как из бездонной бочки! — Приснилось тебе всё это что ли? Или может рыбы нашептали? — подтрунил я по доброму над Володькой и его футуризмом.Хорошо что он не обиделся. Загадки моря. Они открываются не всем подряд. Только таким, умеющим видеть или точнее предвидеть. Может быть поэтому одна володина мысль подтверждалась и моими догадками: — На самом деле цвет моря зависит от множества факторов, в том числе погодных условий, состава воды и даже его обитателей — предположил акустик и продолжал так рассуждать: — Вот посмотри — какой истинный цвет воды? Если налить немного морской воды в стакан, можно заметить, что она будет прозрачной. Причина такого явления кроется в ее молекулярном составе. Любая вода, будь то пресная или морская, состоит из кислорода и водорода. Оба этих элемента относятся к газам и по определению являются невидимыми. Видимо любое изменение прозрачности жидкости происходит из-за наличия в ней растворенных веществ — грязи, водорослей, множества других частиц, которые обычно попадают воду вместе с осадками. — А ты что думаешь тёзка? — вовлекая меня в непривычную научную дискуссию. — Из чего состоит морская вода? — размышляя повторил я открывая новую научную главу. Но самое главное вещество в море — это соль. Именно благодаря ей морская вода имеет соленый привкус. Степень солености в разных морях может значительно различаться. Не так ли? — Это зависит от количества атмосферных осадков, притока речной воды, образования и таяния ледников согласился мой визави и пытаясь вывести свою закономерность выдал: — Самым соленым является Красное море — в процентном соотношении его соленость составляет 41%. В Средиземном море содержится 39% соли, а в Черном — всего 18%. Предвиду твой вопрос о серерных морях. Точно знаю что не ниже 35%. Как это часто бывает наш с Володей разговор не дал однозначного ответа на поставленный нами вопрос. Оказывается, выяснить, почему вода в море имеет синий оттенок, люди пытались с давних времен, но только в XIX столетии ученые начали серьезно интересоваться этим вопросом и попытались определить основные факторы, оказывающие влияние на ее цвет. Одним из первых исследователей морской воды стал швейцарский естествоиспытатель Франсуа Форель. Чтобы понять причину синевы моря, он даже создал специальный прибор, позволявший измерить оттенок жидкости по шкале химических соединений. Очевилно одно: цвет морской воды во многом зависит от глубины проникновения в нее лучей различных цветов и размеров. Море способно поглощать и рассеивать любые лучи, но, к примеру, желтый либо оранжевый поглощаются быстрее и на малой глубине, а синий — медленнее и на больших глубинах, поэтому вода и кажется синей. В целом же цвет моря может варьироваться от прозрачного до зеленого. При небольшой глубине или наличии в воде множества взвешенных частиц в ней рассеиваются оранжевые и красные лучи, в результате море выглядит зеленым. У самого побережья разница в поглощении не отражается на цвете, поэтому вода видится прозрачной или с легким голубоватым оттенком. Значительное влияние на степень поглощения излучения оказывает количество фитопланктона, а точнее — объем хлорофилла, необходимый этим организмам для выработки углерода. Чем больше в воде хлорофилла, тем сильнее она поглощает синие лучи и отражает зеленые. Замечено, что в местах, где присутствует много фитопланктона, вода более темная, с сине-зеленым оттенком. Кроме того, цвет моря может зависеть от состава и температуры воды. В более соленых и теплых морях она имеет голубой цвет, а в холодных и малосоленых — зеленый. За всё это время мы видели три чётких оттенка: зелёный в Балтийском море синий — в Норвежском и фантастическиЬ голубой в Атлантике. Именно по цвету моря можно было понять что мы оставили позади северные моря. Вода стала изумрудной, а впереди траупера словно обноняя нас появились дельфины. Они снуют друг перед другом прямо перед носом корабля, совсем не опасаясь металлического гиганта. Они могут плыть в несколько ярусов (одни дельфины над другими), не прилагая никаких усилий, чтобы все время находится на несколько метров впереди. Но зачем? — Это они так балуются или играют — считает мой знакомый акустик Володя. А если с точки зрения науки то ответ на вопрос, почему дельфины плывут впереди корабля, находится в области гидродинамики. Хитрые дельфины умудряются использовать волну, которую корабль гонит впереди себя — таким образом вода подталкивает их в спину, увеличивается скорость движения стаи. Если говорить научно, перед носом корабля создается область высокого давления. На стыке зон повышенного и нормального давления образуется волна, поддерживающая дельфинов. Как серфингисты. Глава ЗАХОД Позади три масяца работы. Мы двигались в южном направоении — на новое место промысла в Юго-Восточную Атлантику — к побережью государства Западная Сахара. Стало потеплей. Олег с Рином достали летнюю форму — шорты и панамки и щеголяли в них на палубе. А я первым делом нашёл у замполита политическую карту мира и стал отмечать на ней карандашом маршрут нашего перемещения по воде. Удивительно сколько уже миль пройдено. Ходят слухи что скоро нам предстоит заход и посещение одного из загранпортов. Рыболовецкие корабли из Советского Союза заходили в иностранные порты редко и в основном по острой необходимости. К примеру, если вдалеке от портов Советского Союза случится какая-либо техническая поломка и действительно есть основание опасаться, что корабль не дойдёт до родины своим ходом. Тогда радист начинать трещать своим аппаратом, чтобы запросить у вышестоящих инстанций разрешения для захода в ближайший порт для срочного ремонта. Окончательное решение для экстренного захода в иностранный порт приходило, разумеется, всегда из Москвы. Короткая остановка в иностранном порту ещё не означала того, что моряки смогут ступить на твёрдую землю. Они могли просто простоять у причала день или два. Пополнить истощённый провиант. Выдача разрешения моряку для схождения на берег зависела, например, от общей политической ситуации, какие отношения у Советского Союза с государством, в порту которого корабль находится. Зависело также от усмотрения руководства корабля, в числе которых должен быть обязательно партийный лидер. Всё это мне напел помполит и мне ничего не оставалось другого как поделиться всем этим с друзьями. — Идите валюту получайте! — перебил мой рассказ Сашка глядя как я растроенный отмечаю ручкой маршрут нашего рейса. В Пальмас заход будет! — А ты откуда знаешь? — настаивал я. Что за валюта и сколько — не унимались соседи. Сашка сказал чтобы мы все узнали у помполита, а что касается Пальмаса, то он является лучшим портом для отоварки, где процветает беспошлинная торгоа значит нам хватит чтобы прибарахлиться. Рощинскас подтвердил предположения по заходу и вручил нам каждому по 4500 испанских пессет — выцветших сине-зеленых банкнот с какими-то мордами царей. Все было бы ничего, но в пересчёте на наши деньги это составляло около 20-ти рублей. — Что на эти копейки можно купить то? — возмущались Ринад с Олегом в планах которых было накупить товаров не только себе и родным, но и на продажу. Как нам потом объяснили аванс расчитывался исходя из заработанного на момент захода. Как нам пообещали — валюту выплатят Бонами — чеками инвалюты наподобие средств для расчётов в магазинах типа «Берёзка» и называются эти спецмагазины для моряков «Альбатрос». Вообще на тему оплаты труда моряков высказывался ещё император Пётр I. Не берусь ручаться за точность его высказывания, но суть понятна. «Торговля рыбой-дело сугубо воровское. Посему жалование положить им мизерное. Да одного-двух в год на рее вздёргивать, дабы остальным неповадно было…» Вообще работа в море на многое открывает глаза. Напомню что стоял самый перестроечный 1985 год и термины «углубить» и «ускорить» были первой лапшой государства на наших ушах. Понятно что нам хотелось посмотреть как живут люди «за бугром» не для того чтобы сравнить преимущество той или иной социально-политической формации. Никто тогда и предположить не мог сколько сравнений свалится на наши головы в будущем. В то время, как нынче свободно сойти на берег в инпорту советскому моряку, в одиночку было нельзя, это было нечто из ряда вон… Команду собрали в кают-компанмм руководящего состава изамполит провёл последний, получасовой инструктаж на тему: «Как должен себя вести советский морях в иностранных портах.» Все члены команды поставили свои подписи, подтверждая согласие и обязуясь выполнять все правила поведения советского моряка, прочитанные ранее. После этого капитан взял паспорта со стола и начал вызывать людей поимённо. Чьё имя называлось — мог идти в каюту. В связи с этим кто-то из бывалых вспомнил смешной случай из своей жизни. Проводит однажды вот так первый помощник капитана, помполит, лекцию о политической ситуации что можно, а чего нельзя в инпорту и вот один матрос рассказал что в прошлом рейсе также обратился к помполиту с вопросом, что делать, пойти посмотреть стриптиз или купить жене кофточку. Матрос купил кофточку. Дома по приезду из рейса матрос рассказал об этом жене. Жена была рада, включила музыку, пригасила свет и сама показала мужу-моряку стриптиз. «Да, помполит был прав» — вымолвил матрос, подтверждая выбор помполита «стриптиз дейстивтельно ужасное зрелище…» Впрочем работа на корабле не прекращалась и во время захода. Боцман Галимов был убеждён что матрос не имеет право на отдых если потрёпанному шторммми судну предмтоит заход в иностранный порт. Весь экипаж принялся дружно отбивать вспученную краску на проржавевшем железе, суричать и красить все железное заново. Включая палубу. Замполит Рощинкас сообщил что в увольнение на берег пустят под роспись чтобы никто не сбежал. Были сформированы группы по трое во главе со старшим и определено время возвращения на борт. Как не смешно это звучит Старшим нашей группы стал сам Рощинскас. Пераое о чём я тогда подумалось: «этот не убежит!». Вечером я проштудировал русско-английский разговорник поняв что в школе уроки английского были пустой тратой времени. Сашка посмеивясь над моим произношением сказал мне: — Что ты переживаешь как объяснить продавцу что тебе нужно! Там все по-русски понимают.Ты лучше переживай что ты на свои пессеты-копейки купишь — кассету для плейеера или ремешок для джинсов! Помню что жутко обиделся тогда на него, но больше на свой заработок. — А что ты хотел?! — словно защищая свою правоту отрезал Савкин. Вон пацаны рассказывали чтобы как-то оправдать свой прогарный рейс люди целлофановую плёнку для теплиц десятками и сотнями метров у арабов брали чтобы потом продатьтс наваром на толкучке, а ты хочешь с первого рейса машину и квартиру купить! Так не бывает! Думаю, следует объяснить, что такое отоварка и для чего она была нужна. Дело в том, что сама по себе зарплата моряка была не велика, например, после училища прибыв на работу молодой специалист получал те же 110 рублей как и на берегу, но… Во время заграничного плавания моряк получал командировочные, или суточные в размере, зависящем от должностного оклада. Например, каждому курсанту были положены суточные в размере 36 валютных копеек в день. Эти деньги можно было заказать и получить в свое распоряжение в любом порту, а не истраченное сдать обратно. 36 валютных копеек по тогдашнему курсу было эквивалентно примерно одной западно-германской марке. Джинсы- вожделенная мечта любого советского молодого человека тех лет стоили тогда примерно 15-20 марок. Матрос второго класса или дневальный получал 60 копеек, третий помощник 80 копеек и так далее. Эта валюта и обеспечивала благосостояние моряка. Её следовало превратить в рубли по максимально высокому курсу, для чего надо было, не нарушая таможенных норм закупить на неё промтовары, а потом продать эти промтовары в СССР страждущим их гражданам. Тогда эти валютные копейки превращались в полновесные советские рубли, с коэффициентом перевода 1/20,а то и выше. То есть выходило, что, механик-наладчик получал на самом деле не жалкие 120 рублей, а вполне солидные 600, на которые много чего можно было себе позволить в СССР эпохи позднего застоя. Это была по советским меркам очень достойная зарплата. Однако в процессе конвертации валютных копеек в рубли было масса подводных камней и ньюансов, одним из которых было то, что промтовары имело смысл закупать только определенного ассортимента и только в определенных местах, таких как, например, Лас-Пальмас. Куда мы и прибыли. Не успели мы причалить местные торговцы закидали нас своими визитками со смешными опечатками русских слов. Наиболее солидны выглядела рекламное приложение универмага «Совиспан». Фотки магазина поражали наше воображение: представляете себе целый отдел джинсов! Правда они как оказалось потом на поверку оказались банальной подделкой… Держали эти магазины наши бывшие соотечественники, в основном армяне и евреи, так называемые «маклаки» и торговали в них исключительно вещами нужными для грамотной и правильной «отоварки». В разное время их ассортимент был разный. Из художественной литературы известно, что в далекие 50-е моряки ввозили в СССР болоньевые плащи, нейлоновые чулки и «газовые» платочки. В более поздние времена ассортимент изменился. Ввозились изделия из джинсовой ткани, синтетический «мохер», ковры синтетические, обувь. Потом началась эпоха различной радиоаппаратуры. Все это в принципе можно было купить в больших магазинах для нормальных людей, но ценность магазинов для моряков была в том, что «маклаки» держали весь интересный для моряка ассортимент в одном месте и никуда бегать больше было не нужно, они же обеспечивали доставку закупленного на судно, угощали моряка пивом, кофе и оказывали разные мелкие услуги. Важно было и то, что все они говорили по-русски. Заход судна в такие порты как Антверпен, Роттердам или Гамбург, где торговали «маклаки» считался в то время большой удачей. Настало утро. Из открытого иллюминатора потянуло свежим ветерком. «Электренай» стоял на рейде в порту Лас-Пальмаса одного из нескольких удивительных островов, не имеющих совершенно никакого отношения к канарейкам. Хотя и похожи на маленькую яркую и красивую птичку среди бескрайнего Атлантического океана. Самое ценное, что Вы привезете из посещения Канар — ощущение теплого соленого ветра на губах, похожее на поцелуй моря, солнца и свободы. Гран Канария — административный центр островов. Здесь в рамках захода в порт обычно организуется этнографическая экскурсия в местные деревни, можно посетить дом Колумба, великого путешественника, имя которого неразрывно связано с Канарскими островами, а с другой стороны на Гран Канарии отличные золотые пляжи и прекрасный шоппинг. Этим и предстояло заняться экипажу нашег траулера. Три дня рая прошли незаметно. Отоварилсь в первый же день. Перечислять кто что купил не имеет смысла. В основном это были предметы не имеющие сегодня прежней статусности — джинсы часы мелкая музыкальная техника. Причем всё было куплено в мелких магазинчиках — без какой-либо гарантии. Под честное слово. Самым памятным как показало время вещи не стали. Самое дорогое — воспоминания. — Вы даже не представляете как вам повезло — не унимался Рощинскас заходе на Канары. Вот если бы наш район лова рыбы находился недалеко от побережья Африки, было бы ясно, что возможный иностранный порт для захода должен находиться в стране, которая находится под опекой Советского Союза, так называемые «страны с развивающейся социалистической демократией». Если в тех портах улыбнётся счастье и разрешат выйти на берег, то в обязательном порядке надо увидеть, как молодая, «социалистическая демократия», развивается и цветёт в определённной африканской стране. Это развитие характеризовало, к примеру, лекция о политической ситуации в Советском Посольстве или посещение местного предприятия, развивающего с помощью советских специалистов… Слова помполита никак не успокаивали, а ведь они впоследтвии стали в какой-то мере пророческими когда тот продолжил свой рассказ: — Один раз на берегах Африки случился курьёзный случай. С разрешения Москвы моряки сошли на берег в одном молодом, быстро развивающем «социалистическую демократию», африканском порту. Морякам дали понять, поскольку политический климат подходит, их могут даже выпустить погулять в город. Моряки собрались в порту в ожидании. Но после обеда прилетела срочная телеграмма — в стране переворот, кораблю срочно покинуть порт. Вот таеой неспокойный сейчас мир и хрошо что мы в море и этого не видим. Теперь немного как проходил отдых на судне в порту захода. После ухода на берег моряков, почти все шли по каютам. Спирт, который брали в аптеках всегда был надёжным для употребления почти всегда был качественным и дешёвым. После такой заправки из головы вылетали все предварительные желания, и валюта тратилась как на спиртное, так и на вещи не очень нужные. Почти все группы возвращались на судно хорошо загруженные спиртом, хотя это было запрещено. Ближе к вечеру все группы вернулись с города и 95% экипажа попили пивка, а некоторые чего покрепче. Не смотря на запрет почти все «затарились» спиртным. В основном народ на ужин не пошел, все группами сидели по каютам снимали стресс и делились впечатлениями. Наступило аремя «Ч». Палубная команда начала подьём якоря, главная машина сделала свой первый оборот. Прощай Пальмас! Наш рейс продолжается… Глава пятая ЭКВАТОР Проходим ревущие сороковые… Бискайский Залив. По традиции здесь всегда штормит. Противостоять этой стихии можно только терпением. В древние времена моряки- китайцы, чтобы уберечь себя в шторм придумали делать из бумаги кораблики и пускать их по бушующим волнам. Они надеялись, что злые духи моря набросятся на игрушки, а настоящие джонки уйдут от опасности. Их соседи японцы в таких случаях приносили в жертву буре заранее припасенную рыжую кошку. Нынешнее поколение мореманов чтобы унять бюрю в качестве подношения морскому царю обычно выливает за борт стакан вина или пресной воды. И в настоящее время шторм является самым опасным природным явлением для жизни моряка и его судна. Если шурман умелый шторм не причинит вреда кораблю. Конечно если это не Девятый Вал. На всякий случай и у нас в качестве талисмана к одной из радиотачте тоже привязана подкова. И ещё о морских традициях. Соседи из 108-й каюты предупредили о скором пересечении экватора и празднике Нептуна по негласной традиции которого все новобранцы на борту будут посвящаться в моряки. Мы как дураки имели неосторожность спросить, как узнать в какой именно момент будет пересечен экватор и поплатились за свои наивные познания в географии. Ещё с давних пор на флоте осталась традиция подкалывать тех, кто первый раз в рейсе. Суеверные моряки придумали такой праздник, чтобы ублажить морского царя Нептуна и просить его о ниспослании попутного ветра. И еще — чтобы занять экипаж. Наука свидетельствует, экватор — воображаемая линия, разделяющая земной шар на южное и северное полушарие. Главным действующим лицом праздника является Нептун — бог морей. Его окружение — русалки и черти — помогают проходит обряд посвящения. Обычно на посвящении новичок купается в морской воде, далее он проползает сквозь грязный отсек, вымазанный машинным маслом. После этого он получает печать Нептуна и удостоверение о прохождении традиции. При следующем пересечении экватора, он освобождается от ритуала при предъявлении «удостоверения». По свидетельству бывалых рыбаков в прежние времена это было жёстче, а сейчас безобидные шутки. Например, заставляют матроса махать чем-то и разгонять помехи. Или дают бинокль и говорят следить чтобы не пропустить в океане столбы, разделяющий южное и северное полушария. неоптная молодежь как мы почему-то покупается на это. И человек на полном серьёзе ищет столб с указателями «Южное полушарие» и «Северное полушарие». Насмешек мы огребли по ватерлинию. Хорошо что к тому аремени стем нело и было пора на вахту несмотря на продолжающийся переход к ноаому месту рыбалки. Тех, кто переходил экватор, как было принято в русском флоте, называли бывалыми-солеными. Обычно бывалые на всю жизнь сохраняли удостоверение, выданное им Нептуном, — доказательство своего морского опыта и гарантию того, что бы не подвергаться морскому крещению повторно. Вот примерное содержание такого шутейного удостоверения: «Всем русалкам, сиренам, змеям, китам, акулам, дельфинам, скатам, пиявкам, крабам, а также и всем многим другим нашим вер ноподданным. Удостоверяется сим, кто (далее следует должность, корабль, звание, фамилия, имя и отчество) признан нами достойным быть сопричисленным к на шим верноподданным бывалым-соленым как пересекший экватор и подвергшийся крещению морской водою с посвящением в орден океанских глубин. Нептун, владыка морей и океанов и морских стихий». Ниже указывались широта, долгота, время, месяц, число, год, национальность и название судна. Подпись Нептуна скреплялась специально изготовленной на этот случай «гербовой печатью» владыки морей. Особенно почетным всегда считалось пересечение экватора в точке начала отсчета широты и долготы — в нулевом градусе, то есть в точке, которая у моряков на зывается центром Земли или золотой точкой. В эпоху парусного флота моряки, пересекшие экватор в этом месте, получали право носить золотую серьгу в левом ухе и сидеть в портовых кабаках, положив ногу на стол. Если кто верит в сухой закон во время рейса — это дело личное. К середине рейса спиртное на судне у всех заканчивались, и кто мог, уже брал у артельщика сахар и дрожи, который заведовал продуктами, и имея укромный тёплый угол, ставил свою брагу. Это так же зависело от помполита. Обычно он был не против, если его угощали, он прикрывал глаза на такие нарушения. Теперь для истории объясню, кто такие были помп-замполиты на судах. Они считались первыми помощники капитана. Должны были следить за настроением экипажа. А также о политическом настроении и воспитательной работой в духе преданности своей стране и КПСС вдали от Родины. А рсновной их целью было докладывать, в основном наверх, в КГБ, об антисоветских настроениях среди членов экипада. В первые помощники попадали бывшие политработники в основном из ВМФ. Также брали из плавсостава в основном из тех, кто в своей специальности показал свою полную профнепригодность, но состоял коммунистической партии и имел язык до колена. Таких всегда было полно. Мы всё гадали — кто же был стукачом в нашей смене. Узнали только под конец рейса. Вот это я вам скажу конспирация! Нет, он не из общего круга наших знакомых, но откуда-то всё знал кто что везёт из захода запрещённое к провозу через границу. Глава шестая НА ЭКСПОРТ — ЗНАЧИТ НА МУКУ Теперь полмира позади. Идём работать в зону побережья Западной Сахары. Это участок пустыни на западе Африки между Марокко и Мавританией, протяженностью 30 миль, точно не помню. В своё время была война между Марокко и Мавританией за кусок этой пустыни, и тогда, по решению ООН, её отдали под контроль Советскому Союзу. Скажете, кому нужен кусок пустыни, где ничего не растёт, и нет ни каких природных и полезных ресурсов? Но вы забыли про море, в воде как раз и было то основное яблоко раздора между конфликтующими сторонами. Там, вдоль берега, в определённое время года, появляется огромное количество рыбы, которое пригодно для промысла. Наше руководство не растерялось и организовало промысел рыбы своими судами и нагнало в этот закоулок мира большое количество рыболовных траулеров. Рыбы там действительно столько, что груз для транспортника набирается за какие-то две-три недели и потом простой в ожидании транспортников, на которые можно было выгрузить груз. А транспортных судов нет, как будто не знали, что будет много рыбы. Поговаривают что у нас есть шанс неплохо заработать. Выловленную сардину — говорит рыбмастер Витёк будем гнать на экспорт. Капстраны предполагают расчитываться за свеже мороженную сардину твёрдой валютой. Единственное условие чтобы с момента траления не прошло два часа. Витёк говорит что определяется это легко: на сардине должна остаться чешуя. Витёк рассказал нам что различают три вида сардины. Нам предстоит ловить сардину пильчарда или европейскую (именно ее называют атлантической). Основное всемирно известное название рыба приобрела благодаря первым крупным ее выловам возле острова Сардиния, что расположен в Средиземном море. Основной рацион питания рыб составляют различные микроорганизмы, планктон, океаническая растительность, мелкие креветки и моллюски, икра других видов рыб. Продолжительность жизни сардин может достигать до 15 лет. Характеризуется она хорошо развитым брюшным килем, толстым брюшком и несколько удлиненным тельцем. Чешуйки различны по размеру и опадают с легкостью. За жабрами по боках темные пятна, расположенные рядами. Ореалом обитания данного вида считаются Черное, Средиземное, Адриатическое моря, а также прибрежная северо-восточная часть Атлантического океана, где мы и находились. Правда, специалисты утверждают — сельдь сельди рознь. Так сложилось, в СССР в основном ели селёдку с Дальнего Востока, с тех пор у всех осталось в памяти слово «иваси». Хотя последние годы найти такую сельдь в продаже было невозможно днём с огнём. На прилавках её давно заменила северная рыба. История тут такая. Сельдяные уловы на Дальнем Востоке богатые, но очень нестабильные. Рыбаки говорят, сардина — как саранча: то её много, то нет совсем. Ещё её называют неверной рыбой и мистической сельдью. Теперь о том, почему люди ценят именно сардину. Медики свидетельствуют, что сардины чрезвычайно полезны для профилактики сердечных заболеваний, некоторых видов рака, возрастным изменениям. Вещества, содержащиеся в них помогают укрепить кости, повышают устойчивость к инсулину, омолаживают кожу. Питательные вещества, найденные в сардинах, обладают многими полезными свойствами для здоровья человека. Наконец, сардины хорошо известны любителям рыбной кулинарии по деликатесным консервам «Сардины в масле». Но не менее вкусны и блюда из мороженой сардины. Попробуйте салат с отварной сардиной, сардину под маринадом, сардину, тушенную в масле или запеченную в сметане с яйцом, и вы сами убедитесь в этом… Для многих семей селёдка наряду с курицей и картошкой — основа стратегического баланса продуктовой корзины. К тому же эта рыба уникальна тем, что оптовая цена на неё практически не росла. Но сейчас, несмотря на великолепный улов, селёдка может исчезнуть из разряда доступных продуктов. Впрочем, каждая рыба хороша по-своему, нужно только уметь ее правильно обработать и приготовить… Не в обиду будет сказано, но я обожаю скумбрию и тунца. Они сочнее. Именно здесь в море я вперые попробовал приготовленную из них строганину — сырое мороженное филе этих рыб, наструганное в лоток с луком и залитое посным маслом и круто поперчённое. Ещё из деликатесов, приготоаленных прямо во время перерыва рабочей смены могу отметить то что недавно готовили в северных морях. Кальмар запечённый с луком и печенью трески в пергаменте. Удалось как-то угоститься копчёной муреной. В противовес морской экзотике могу отметить — речные пресноводные рыбы не хуже. Мы работали как проклятые чтобы не стыдно было возвращаться домой с пустыми карманами. Между тем простои из-за невозможности перегруза доходили до 15-20 дней. Правда, есть некоторый нюанс. При выходе в рейс, каждое судно получило план по вылову и заморозки рыбной продукции, и если он не выполнялся, то экипаж терял хорошие деньги по зарплате. Поэтому, по заполнению трюмов мороженой рыбой, капитаны начинали варить из нежной сардинки рыбную муку. С пяти тоннами рыбы получалось одна тонна рыбной муки, которая шла на корм животным. Заодно выполнялся план по вылову. Это притом, что в стране не хватало рыбы и превращать съедобную продукцию в муку конечно было просто варварством. В прежние времена за большие выловы капитанов награждали даже орденами, но потом опомнились и перестали. Но плановое хозяйствование постоянно давало сбои и когда пришли транспорты — частично разгрузили суда. Представьте себе место, где перерабатывается паром рыба и отходы рыбные не первой свежести в течении рейса. Этот запах сбивал с ног любого новичка. Особенно тяжело нам работать в Африке. Там где температура зашкаливает за 30 в рыбцехе все 40 и не ветерка. В общем, дам развернутое разъяснение, что это такое мукомол и с чем его едят. Мукомолы и механик-наладчик обычно живут всегда в отдельных каютах. Им по окончании смены как бы ни было плохо на судне с пресной водой, всегда разрешали мыться. Но душок от них был всегда, что даже есть они, садились отдельно. По окончании рейса можно просто определить, кто работал в мукомолке. Это рабочее неравенство становилось предметом всяких обидных шуток. На камбузе мукомолы всегда сидели в стороне от всех и если кто-то из них шел по коридору двери кают демонстративно закрывались. Настало время рассказать про двери — о том как я чуть не погиб из-за них. Однажды кэп распорядился организовать баню для всего экипажа. А под парилку на судне отведено специальное помещение рядом с душевой. Так вот о дверях вернее об их устройстве можно сказать что они нудны не только от сквозняков. С их помощью в действительности поддерживается общая жизнеспособность корабля во время получения прбоины или течи. Помещение с помощью специального мехаризма наглухо задраивается чтобы не затопить соседние с ним отсеки. Так вот эти двери которые отпираются только снаружи сыграли со мной злую шутку когда все ушли, а я остался в парилке. Чего я только не делал чтобы коллеги меня услышали: стучал кричал, но каждое моё движение лишь усиливало жар в теле. Меня нашли без сознания под дверью и отнесли под шланг с забортной холодной водой. После этого случая я в парилку не хожу. От команды ничего не скроешь. План мы выполнили, но сардину на которой так надеялись заработать в итоге кэп слал по цене рыбной муки по 18 рублей за тонну. Наверное кто-то там решил что имея полэкипажа студентов протестовать по большому счёту будет некому. Да и некогда. Через три месяца мне уже предстояла защита диплома, к поиску материала для которого я не приступал. К тому же, полтора месяца из отведённого срока момно будет смело вычеркнуть на военную стажировку. Так диплом не напишешь. Я честно искал материалы по теме дипоома в конструкторсеом бюро клайпедской базы тралфлота, там мне сказали что модель технического устройства, которое я ищу, на местных судах БМРТ-серии, не применяются. Разгоааривал я и с механиком-наладчиком. Знаете, таким затюканным работой в море мужиком лет сорока. Это и есть моя специальность — подумалось мне тогда. Разговор не получился, потому что наладчика срочно вызвали в рыбцех: кто-то из матромов-рыбопереработчиков чужой смены уронил ломик в шнек, отправляющий некондицию в варочный агрегат рыбной муки и жира. Технологи знают, сколько в трюме рыбы замороженной, которую можно перегрузить на транспортный рефрижератор, но всегда при перегрузе какое-то количество исчезает, и найти его нет ни какой возможности, и сейчас я объясню почему. После того как траулер пришвартуется и настроит оборудование для перегрузки. С борта траулера направлялся матрос, который должен был считать, сколько рыбы поступило с траулера на рефрижератор, а с транспортника поступал тоже матрос, который тоже считал, сколько рыбы доставали из трюма на транспорт. Данные подсчёта обоих счётчиков ни когда не совпадало, и выходило, что рыбу перегружали меньше, чем было заявлено технологом. Найти, куда делась рыба, не было времени, поскольку в очереди стояли другие траулера. Пропадало примерно 15-20 тонн с каждого траулера. Всё зависело, куда после загрузки шел транспортник. Если в союз — то меньше. А если на поставки за рубеж — то и поболее. Теперь я дам развёрнутое разъяснение, куда девалась рыба, и почему с транспортного рефрижератора члены экипажа, не любили уходить в отпуск и отгулы. При организации добычи рыбы, в Африке, в экономической зоне стран, где она водилась, предусматривалась оплата промысла. Некоторые страны брали оплату рыбой, но в основном валютой. Поэтому было решено часть добытой рыбы продавать в Африке в определённых портах. Для этого были выделены определённые рефрижераторы, которые доставлять в порт рыбу для реализации. Но кроме официальных фирм, которые покупали нашу рыбопродукцию, были неофициальные, которые без особых оформлений и по более низкой цене скупали неучтенную рыбу за наличный расчёт. По окончании официальной начиналась неофициальная разгрузка, и все делали вид, что ничего не происходит. По выходу из порта, в каютах людей, которые прикрывали глаза на все нелегальные дела, и их столах появлялось определённое количество валюты. Матрос рефрижератора иногда зарабатывал больше в месяц, чем капитан рыболовного траулера за рейс. Кто же откажется от такой кормушки добровольно. Это ещё не все о возможности личных обогащений за счёт промысловиков. Теперь большинству траулеров требовалось топливо, а как вы можете догадаться, танкеров для заправки судов не было, а должны были подойти дней через десять. С учётом, что в данном районе работали до полусотни судов, топлива надо было много. Но это не единственная проблемма. Недовольны были страны, которые считали что это ихняя территория, и рыба в море тоже их. Ну, наш рейс продолжался, и наше руководство решило перевести наш рыболовный траулер в другой район промысла. Где-то между Намибией и Анголой нас прихватил сильный и резкий, как всегда в Атлантике, шторм. Пароход наш был полупустой и болтало его нещадно. А вы знаете что такое дифферент? Я тоже не знал, пока она не наступила. Килевая качка. Проще говоря, попеременное наклонение судна то на нос, то на корму. Это в свою очередь может приводить к потери устойчивости судна и даже к его затоплению. Во время резонанса килевая качка отстает по фазе на 90° от волнения. Это в свою очередь приводит к тому что на гребне волны судно «задирает» нос, а затем изменяет дифферент на нос, который достигает максимума на подошве волны. В это время следующая волна накатывает большую массу воды на палубу. «Зарываясь» в волну, судно испытывает значительные нагрузки на корпус и теряет скорость. Сама по себе килевая качка не угрожает безопасности судна, опасны сопутствующие ей явления. При встречном волнении существенно возрастает сопротивление движению судна, сильны удары волн, повышены забрызгивание и заливание палубы, могут наблюдаться оголение гребного винта, возникают значительные изгибающие моменты и другие проблемы. При курсе по волне возможны опасное понижение остойчивости, ухудшение управляемости судна. Бывают в жизни ситуации, когда ты уже устаёшь ждать. Мы неделю терпели это форменное безобразие над организмом и механизмами. Тарелки скаиывались с обеденного стола, рыба с конвейера, по коридору невозможно было пройти не держась за поручни (перила). Не знаю как другие, но я мог уснуть только тогда как упирался головой и ногами в переборки спального места. Пришлось нам столкнуться с морской болезнью и отдать свою дань Ихтиандру. Из ста, примерно, курсантов бывших на борту человек пятнадцать вообще ничего плохого не почувствовали, если не считать улучшения аппетита, еще человек пятнадцать укачались в самой тяжелой форме и могли только лежать постанывая да поблёвывая. Остальные же, то есть процентов 70% от общего числа, и я в том числе, укачались «без потери работоспособности» то есть могли что-то делать, но время от времени изрыгали содержимое своих желудков за борт. Из рекомендаций бывалых матросов необходимо было следить, чтобы желудок никогда не был полностью пустым. Надо было грызть хлебную корочку какую-нибудь, кочерыжку или морковку. После практики в наших личных делах появилась запись: морские качества хорошие, удовлетворительные или неудовлетворительные. Понятно, что плохими они были у тех, кто укачался в стельку. Надо сказать, что в последствии, те кто действительно этого хотели, сумели перебороть себя и работали на море не смотря на свою сверхчувствительность к качке и подверженность морской болезни. Однажды мне единственному, как королю, прислали посылку из дома. Мои родители слабо представляли что нужно моряку в рейсе. Это и понятно я единственный в семье кто ходит в море. За трм месяца я не написал им о своём житье-бытье. Отец хотя м строил корабли на верфи сам никогда моря не видел. Мама решила что вдали от дома сыну просто необходимы витамины м наложила в почтовый ящик свежих астраханских яблок. Когда всей каютой мы открыли крышку посылки в нос резко кдарил запах плесени. До состоянии сухофруктов содержимое ещё не дошло, а вот слух о грузе среди экипажа паспространился быстро. Не долго думая я майнул ящик в иллюминатор на корм рыбам. Не знаю послужило ли это приманкой, но вскоре меня вызвали в рыцех. — Вовка, тебе снова посылка! На этот раз с рыбой. В стоящий трал угодила — прокомментировал Витёк. Иди переодевайся, скоро нам вахту! Рыбы сегодня полный трал вытащили. Не успел я поставить ящик с сардиной на фасавочный стол как слева боковым зрением разглядел как из моечной машины на транспотрёр прыгнуло что-то и извмваваясь движется в мою сторону. Первым чудеса реакции проявил рыбмастер, выхватив пустой поддон, лежавший рядом от нанёс чудищу сокрушительный удар по поднятой им голове. Нечто было готово броситься и искусать меня своими большущими зубишами. Сейчас мы могли его хорошо рассмотреть. Это было подобие пятиметровой морской змеи с серебристой чешуёй и с головой крупной собаки. — Вот это да! — всё ещё тяжело дыша воскликеул Витёк. Это же настоящий Сельдяной король! Не думал что такие большие бывают. Я сидел на своём посылочном ящике посреди рыбцеха, обхватив голову руками. у меня в ушах всё ещё стоял пронзительный боевой свист Змея, который никак не выходил из головы. На шум и крикм сбежалось полсмены. Рыбмастер размашивая помятым поддоном оживленно комментировал произошедшее: — Этот (показывая на распластавшуюся змеюгу) хотел Вовца нашего укусить! — А король против короля, говорят, не играет — вставил свою шпильку Колька Щербаков. Дружный смех собравшихся посмотреть на морское чудище немного разрядил обстановку. — Король умер! Да здравствует Король! Всё посылки тебе присылают какие-то несъедобные — подытожил Славка-тралец, тоже пришедший посмотреть на Короля Дня — стало быть меня. Пока змей не уехал в шнек на рыбную муку Витёк успел срезать его красный хохолок — костяной гребешое, своеобразную «корону» и протянул мне: — Если бы среди рыб проволился конкурс красоты среди обитателей морских глубин, то корона, наверняка бы, досталась сельдяному королю. Держи! — протянул он мне королевский атрибут. Это тебе на память о нашем рейсе. А ещё я тут разговаривал с нашим технологом, он кое-что прояснил про твоего короля. Второе его название — ремень-рыба. Вот подробности: «Относится она к семейству жесткоперых. Счастливчиков, которым удалось воочию увидеть эту рыбку, не так уж и много. В длину рыбешка этаможет достигать семнадцати метров, но чаще всего встречаются экземпляры от трех с половиной метров до пяти. При таком немаленьком «росте» ширина тела может не превышать семи сантиметров. К тому же у рыбы нет плавательного пузыря. Голова темно-синего цвета. Но главным украшением сельдяного короля является его огненно-красная грива, которая развивается во время плавания, как шлейф. За нее рыба и получила титул короля. Эта самая грива является спинным плавником, который состоит из отдельных красных лучей. Боковые плавники не менее красивы — малинового цвета. Своими плавниками рыбка размахивает, как веслами. Некоторые ихтиологи считают, что плавники служат органами восприятия вкуса. Но не только от своих собратьев ремень-рыба отличается внешним видом, манера плавать также непохожа на остальных. Рыба-ремень плавает… вертикально! Да-да, именно так — головой кверху. Питается король планктоном и мелкими рачками. Рыбаки не раз встречали его в косяках сельди (что и отразилось на названии рыбы), так что, возможно, некрупная сельдь входит в «королевский» рацион. А вот мясо рыбы абсолютно несъедобно, его не едят даже животные. Но некоторые гурманы с этим утверждением не согласны. Наоборот, они считают сельдяного короля очень вкусным, и относят его к деликатесам, главное — правильно приготовить. — Теперь признайся что это ты сам придумал и знаешь, я бы не смог это съесть — ответил я. — Так мы продолжаем про тайны сельдяного короля или нет? — Продолжай уже, сельдемин! — Итак, цитирую далее: «Первые свидетельства о сельдяном короле встречаются в записях античных времен. В них говорится о морском чудище или змее, выныривающей из морской пучины. Называли его Великим морским змеем. Люди были настолько поражены внешним видом неизвестного существа, что описывали его, как чудище с головой быка или лошади, с огненно-красной гривой. Моряки считали встречу с морским змеем не сулящей ничего хорошего. Сельдяной король стал легендой, за которой в последствии охотились многие естествознатели. » Всё это Витёк прочитал нам из выдранной страницы книги, взятой у технолога. Чего только не встретишь в подводном мире. Мои соседи по каюте — Олег и Ринат поначалу стремились обо всем таком оставить память в виде своеобразного сувенира. Доходило до смешного. Однажды в качестве трофея в трал попались такие маленькие костяные рыбки Бекасики. Так вот парни решили их засушить. Спустя несколько дней Сашка Савкин — другой наш жилец, спрашивает меня: — Вовка, мне кажется или у нас какой-то тухлятиной несёт? — Не знаю Санёк. Может от нашей спецовки? Хотя нет. Мы же её в крпидоре, в шкафчике рставляем. Это на другом борту. От нас далеко. Стали предметно искать источник запаха. Нашли разложившуюся уже рыбу в стеклянном осветительном плафоне под потолком. Вместо промысловой рыбы, как-то подняли трал с акулами. В нём оказалась гигантская морская черепаха. Мнение экипажа разделилось, одни хотели съесть, другие были за то, чтобы выпустить. По закону пришлось бы заплатить большой штраф если бы пустили на суп. Один из тральцов Васильевич, когда её обратно в море выпускали умудрился вслед за ней упустить туда свою рабочую каску. Вы бы слышали как он потом сокрушался! Говорит десять лет шлем ему служил и был равносилен талисману. Как-то мимо, не обращая на нас никакого внимания, прошла стая касаток. Мы шли полном ходу! Видели синих китов, размером метров с двадцать. Попадал нам в трал электрический скат и его разновидность — манта. Однады в штиль мы наблюдали как они выпрыгивают и парят. Удивительное зрелище, если знать что вес такой «птички» достигает трёхсот кило. Так хотелось взять на память всех этих диковинных морских летучих рыб, карактиц, морских звёзд, кораллов… Но мы даже их не фооткали — не будешь же каддый раз с собой на смену таскать. Не до того, так уставали порой. Продолжается наш рейс в Атлантике у берегов Африки. Мы перешли работать в другой район. На море стоял полный штиль. Капитан с технологом поехали на шлюпке к начальнику экспедиции для инструктажа. Экипаж несмотря на опасность обгореть почти весь вышел на палубу и наслаждался хорошей погодой и чистейшим и спокойным морем. Послышались пожелания искупаться, тем более что температура воды за бортом была +35С. Многие увидели очень странные и красивые разноцветные пузыри, которые плавали вокруг, и некоторые изъявили желание поймать это диво. Тут же желающим принять морскую ванну командиры дали развернутое разъяснение, что все, что плавает вокруг желательно не только не трогать, но и не приближаться. Разноцветные пузыри — это медузы под названием — португальский кораблик, которые являются одними самыми ядовитыми в мире и соприкосновение с ними почти всегда заканчивается летальным исходом. Термический ожёг лечению в море не подлежит. Неожиданно начался настоящий тропический ливень. Судить о количестве выпавших за каких-то десять минут осадков можно было по оставленной без тента спасательной шлюпке. Она была полна водой до краёв. После дождя свова выглянуло солнце из-за испарении повысилась влажность и нечем стало дышать. Также многие обратили внимание, что вокруг рыболовного траулера уже плавало штук 5 акул молотов, которые с интересом рассматривали судно. Желающих искупаться не стало. Добавкой к морским страхам, послужил недавний случай в экспедиции. В открытое море с берега часто прилетают разные насекомые, которые не приносят радости экипажу. Так например, здесь зверствует так называемая ипритная муха, которая садясь если её прихлопнуть на открытые участки тела при укусе может вызывать развитие язв на коже в течении трёх месяцев. Также добавилось в тралах, вместе с рыбой, присутствие различных морских змей, среди которых много ядовитых и противоядия от них у судового доктора нет. Только на крупной плавбазе.Пока туда довезут, можно вовремя не успеть ввести сыворотку… Разные могут быть ситуации со здоровьем в море. можно сколько угодно потрунивать что доктор ничего не делает, но однажды и он пригодиться. Весь рейс никто из знакомых ничем серьёзным не болел и вот во время очередного перегруза со мной случилось происшествие. Не выдержав нагрузки подо мной проломился деревянный настил, отделяющий твиндек от трюма и я пролетев метра три упал на левый локоть. Сначала думали перелом. Потом когда доктор посмотрел обнаружилось что вытекла суставная жидкость. Сделили тугую повязку, реекомендовали лёгкий труд. Но где его найдёшь? Витёк, виля как я демонстративно околачиваюсь на палубе с рукой на перевязи и спросил — смогу ли я работать? — Ты понимаешь, не хватает человека на фасовке — посетовал он. — Хочешь, любое другое место в рыбцеху себе выбирай. Я занял своё привычное место на конвейере. Рука побаливала, но я научился беречь её, многое делая правой. Закончим медицинскую тему и продолжим рейс. Наконец мы настроились на промысел и стали ловить сардинелу. Это рыба похожая на сельдь, но костей там наверно больше чем мяса. Страна требовала продукты питания, и мы их давали. Тралили мы не всегда где положено. Иногда, потушив все огни, ночью подходили почти к самому берегу, так что были слышны голоса местных жителей, тащили трал вдоль береговой черты. Улов бывал иногда и лучше и разнообразней. Во всём мире мясо акул было как деликатес, только у нас, её выкидывали за борт. Долгие дни месяца одно и то же. Один и тот пейзаж, что прекращаешь на него смотреть. Одни и те же люди с одними и теми же разговорами… В конце концов одна и та же работа. Бывало, что некоторые не выдерживали, нарушалась психика, их отправляли домой попутным судном. О том что жизнь не останавливается здесь в море напомнил нам высохший от воды под жарким африканским солнцем радиоприёмник. Представляете как приятно за тридевять земель вдруг услышать Голос Родины! Глава ПРИМЕТЫ — ВЕРНОЕ ДЕЛО Жизнь рыболовного судна, была бы неполной без упоминания о животных на борту, во время рейса. К постоянным жителям судна относились кот Вася и собака дворняжка Жулька. Понятно, что вниманием они обделены не были, как и герань — талисман траловой команды. Каждый член экипажа считал своим долгом погладить, полить и покормить этих созданий. Даже если это только что до тебя. Степень допуска была разной. Нам —курсантам даже на выстрел запрещалось приближаться к животным и растению. Может поэтому мы несказанно обраловались, когда в раскрытый настежь иллюминатор к нам в каюту влетела птица. Ни какой-нибудь там баклан или чайка, а маленькая пичужка, напоминающая ласточку. Обессилившая от долгого полёта над бескрайним океаном онапленённая прохладой каюты плюхнулась пряо в тарелку с сухарями и заснула там. — Переложим её в коробку из-под рафинада, предложил Олег. Пусть отдохнёт. Не раглядывайте её так близко… — Она видно отбилась от стаи — предположил Ринат, ведь уже осень и птицы отправляются зимовать. А правда, ребя, вот и осень! — А это листопад нам для разнообразия что ли?! — не подумав, ляпнул я. — Залетевшая птица всегда к известиям — поспешил высказаться о знамении сосед по каюте Сашка Савкин. Существует поверие, что морские чайки — это хранители душ людей, погибших при кораблекрушениях, а жалобный крик — требование усопших похоронить их по христианскому обычаю — в земле. — Если чайки сели в воду — жди хорошую погоду. Если ходят по песку — морякам сулят тоску. Птицы, коль к берегу держат свой путь — ветер здоровый, поверь, будет дуть! Если солнце село в воду — жди хорошую погоду. Если солнце село в тучу — берегись, получишь бучу! — блеснул морской эрудицией Колька Щербаков, зашедший узнать как наши дела. А вот и Славка-тралец подтянулся и благодаря ему мы снова расширили тематику своих познаний на тему «животные в море». Занятней всего были славкины истории, которые он раньше слышал или наблюдал в предыдущих рейсах. Вот одна из них. В некоторые случаи прямо не верится. В одном из рейсов при заходе в один из иностранных портов механик-наладчик купил себе несколько породистых суточных цыплят, которые в рейсе выросли и превратились в курицу и четырёх петушков. Корма хватало, но петушкам видно не хватало приключений и в один прекрасный день упорхнули за борт на радость акулам, поскольку рыбачили как и мы вблизи африканского побережья, и их там хватало. Курицу взял под опеку первый помощник капитана и назвал её «Жаклин». Курица жила на носу судна свободно, и если ветер был с берега и приносил разных насекомых, она их клевала. Замполит построил для её типа конуры, где она ночевала. Замполит же теперь, если не был в запое, по утрам проверял куриное гнездо, в надежде найти яйцо. Одному из тральцов стало жалко такой активности у главного по идеологии и в один прекрасный день, когда давали на завтрак варёные яйца, положил своё варёное куриное яйцо в куриный домик. Первый помощник капитана проснувшись как всегда, полез в курятник и обнаружив там яйцо издал восторженный крик, собрал всех кого мог и объявил, что скоро накормит всех диетическими и свежими яйцами. Разочарование наступило позже, когда он пытался показать всем собравшим, какое свежее и хорошее яйцо. Разбив яйцо, у него появилось подозрение, что его разыграли. В общем, кто не снимал стресс алкоголем, те занимались кто чем горазд. Ещё Славон рассказывал об одном керике, который держал в каюте в трёхлитровой банке рыбку, типа золотой, и кормил её активно тараканами, которых хватало в каюте. Когда хозяин заходил в каюту, рыбка поворачивалась в его сторону и следила за ним. Потом, как-то в рейс прислали вместе с ветошью, спутанные нитки какого-то прядильного предприятия. Хорошие люди тральцы научили большинство экипажа вязать, со временем Славка даже связал себе свитер с оленями. В каком-то рейсе попался старший помощник капитана, который в свободное время брал у прачки швейную машинку, закрывался в каюте, и шил разные рубашки. Славка с ним договорился и он ему сшил халат банный, а я ему связал пару тёплых носков. Некоторые занимались изготовлением мочалок из обвязочной ленты и резьбой по дереву. Другие собирали модели старинных судов и многое что другое. Море реально учит жизни. Глава ДВА СЛОВА О ВЕЧНОМ Когда меня спрашивают — есть ли место романтике в море, я искренне отвечаю утвердительно. Да, романтика профессии моряка есть, и прячется она в душах самих моряков. Моряки-зверьки забавные, жутко романтичные. Так, они свято верят в то, что жена моряка должна быть умной, красивой и верной. Именно поэтому особо романтично настроенным морякам приходится жениться трижды, чтобы утвердиться в своих идеалах. И из этого складывается типичный образ моряка-счастливый семьянин в очередном браке, алиментщик, с пустым кошельком, и с неистребимой верой в удачный денежный рейс -спарку (два рейса с 20-дневным отдыхом). Разговор на эту тему один из самых хитовых в моряцкой среде. Где как не здесь похвастаться числом подруг в каждом порту — никто всё равно поверит и проверять не будет. Однако некоторые эксцессы случаются, если нечаянно сболтнуть лишнее. Не буду широко распространяться об этой истории, чтобы не наступать на одно и то же. Скажу только то, что один товарищ слишком подробно описал интерьеры… квартиры временной знакомой. Что потом было? Набили друг другу морды и всего то. Остальные сделали вид что ничего особенного не случилось. И все же люди воды — так характеризуют земные люди моряков, многого в земной жизни не понимают. В безмолвии моря рыбак порой чувствует сабя словно муравей на соломинке. В такие моменты среди холодных волн особо греют душу фото близких родных и друзей или письма. Вы не представляете себе какую радость испытывали эти суровые и убелённые сединами мужики-моряки, получая сразу по несколько писем! Ведь тогда не было еще Интернета, да и радиосвязь была только служебная. Уже значительно позже, где-то в конце семидесятых, стали разрешать переговоры по радиотелефону морякам с родственниками, на 1−2 минуты. Слышимость — ужасная, иногда сведения передавали через радистку на берегу, что так можно сказать? Обычно говорили: «У нас все нормально, хорошо, ты не волнуйся, береги себя». Еще был обмен радиограммами, в которых кроме как: «Все нормально», тоже ничего не напишешь. В моём понимании письма это что-то сугубо интимное, личное. Особенно если оно от любимой женщины. Его можно перечитывать, разговаривать с ним. оно как бронежилет защитит тебя, а точнее твою душу от любых напаствий. Прежде всего от одиночества. Тогда я был совсем мальчишка и мне было не дано судить тех, кто был в долгой разлуке. Говорят, что долгие разлуки делают любовь только крепче. Думаю, что это отчасти правда. Если любовь есть, то трудности преодолимы любые. Те, кто постарше, наверняка помнят песню «Над Кронштадтом туман…», в ней есть такой куплет: «Будь спокоен, моряк, верность лучший маяк, никакой ураган, ураган не погасит любовь, а кому не понять, как любимого ждать, спросят пусть, спросят пусть у подруг моряков…». Любовь и верность жен помогают труженикам моря в их тяжелой работе, а женам приходится учиться терпеть и ждать. У нас в экипаже был один такой Гера — старый морской волк. Он ни с кем в рейсе не поддерживал дружеских отношений. Лет ему было так под пенсию. Я как-то спросил Славку, который всё знает, про жизнь Геры как про возможную тему для выпускаемой здесь на пароходе стенгазеты. Славка удивился: — Насчёт того последний ли он рейс делает точно не скажу, не знаю, — Вот правда, куда ему идти, у него же из-за этого моря ничего нет — ни дома, ни семьи… Слышал я как-то ребята рассказывали про него, больше всего он дорожит старым протёршимся немецким плащом, купленным в заходе, в Перу. Это братец всех нас ждёт! Кому мы такие нужны? Нужны наши деньги. Кто ещё будет терпеть, когда мужика вечно нет рядом, дома… Славка приумолк и спросил слышал ли я про синдром моряка загранплавания? Я хотел было сказать, что нас привили от Жёлтой лихорадки, но не успел потому что тралец в свойственной ему манере уже начал рассказывать: »… Пароход возвращается в свой порт после длительного плавания. Накануне один моряк дает радиограмму жене: «Шесть месяцев без секса. В твоих интересах придти меня встречать прямо к трапу.» Приходит ответ: «Шесть месяцев без секса. В твоих интересах сойти с трапа первым». Но было и то чего Славка не мог обойти. — Есть такое понятие как «Зов Моря». В него мало кто верит, но я понял что оно реально существует. Один мой знакомый по первому рейсу был женат на красивой женщине. Жили онимбедно, всё время на съёмных квартирах. Он всё думал что схдит в рейс, заработает и бросит моря. Но как водится, скопить денег не получалось… Проходил рейс за рейсом, все повторялось, пока ег жена не поняла, что муж не может жить без «своего» моря, без судна и команды. Он часто напевал: »…Я знаю, друзья, что не жить мне без моря, как море мертво без меня…». Женщина решила сходить к бабке-ведунье с просьбой отлучить его от моря.Так отлучила, что чуть не погубила совсем. На суше по приходу из очередногоирейса его сбил грузовик. Он на всю жизнь вынужден был забыть про море. Но так случилось что он забыл и про свою женщину. Так вот я считаю это была месть Зова Моря ему. Море бы его уберегло… Так что не будем осуждать Геру. Может и его море оберегает от чего-нибудь. Глава КОНЕЦ РЕЙСА Наш рейс подходил к концу, и мы готовились к возвращению домой. В то время, когда у тех кто работал на рыбопромысловых судах, было две возможности, вернутся в порт приписки из рейса. Это своим ходом и с подменой экипажа в одном из заграничных портов. При подмене экипаж возвращался домой на самолёте. При этом судно оставалось порту и его в течении 20 дней ремонтировал РПК (ремонтно-подменная команда). На судне в основном перебирали главный двигатель и проводили докования судна для зачистки корпуса от ракушек и водорослей. Также проводят покраску корпуса. По истечении 20 дней прилетает экипаж, в основном новый, принимают судно и оно идёт в новый рейс. Это более выгодно, чем рыболовный траулер с экипажем отправлять в порт приписки и после ремонта снова в район промысла, который иногда находился в месяце пути. Экономия получается значительная. Вот почему мы шли на Юг, оказывается вместо того чтобы возвращаться обратно к северным морям. Такой Новый год как встречали мы в 1986-м вы вряд-ли видели. За бортом почти плюс сорок. Полный штиль. Из всех новогодних атрибутов у нас одно желание. А это главное! Мне предстояло поучавствовать в выпуске судовой стенгазеты по случаю предстрящего Нового года, поэтому тренируясь изображать современного Деда Мороза я заодно оформил праздничную иллюстрацию и для нашей каюты. Помполит предложил в газете подвести итоги среди морских татуироаок экипажа. В закрытом голосовании победил тралец Василич со своей чайкой на спине, наподобие монтановского логотипа и надписью «Клайпедская БТФ». Думаю случилось такое не иначе как по задумке политического идеолога нашего корабля. Я сразу догадался где Рощискас слямзил цитату для своей пафосной речи во время награждения победителя — из книжки судовой библиотеки. Там ещё упоминалось, что когда-то татуировки моряков не только показывали принадлежность к «морскому братству», но и служили своеобразны оберегом, что неудивительно, если вспомнить их склонность к суевериям. Кроме якорей, парусов и пр., тела моряков украшали и наколки, вроде бы не связанные с морской тематикой. Например, свинья, наносившаяся на левую ногу, и петух (соответственно, на правую) явно не относятся к разряду водоплавающих, а потому помогут «хозяину» вернуться в привычное для них место, т.е. на сушу. Но про домашних животных помполит скромно промолчал, потому что эти аналогии уж больно ассоциировались другим слэнгом, от чего не принято «зарекаться». Официальная часть празднования включала ещё прослушивание праздничных радиограмм от руководства тралбазы и заранее заготовленной магнитофонной записи боя кремлёвских курантов. В качестве подарка команде подали салат Оливье и показали фильм «Ирония Судьбы»… Остальную новогоднюю ночь по иронии нашей судьбы мы провели на смене в рыбцеху.В этот раз «давали» ставриду. А между тем воды Атлантики и Индийского океана, омывающие Африку, во все времена представляли опасность для мореплавателей. Там «баловались» не только пираты, но и профессиональные диверсанты: так, в 80-х годах ХХ века только у берегов Анголы было подорвано более 15 гражданских судов, принадлежащих различным странам и судовым компаниям. Случались и попытки захвата и грабежа наших рыболовных судов, ведущих промысел у берегов Африки. Разведывательно-диверсионные группы южноафриканской армии и оппозиционного ангольского движения УНИТА не раз совершали попытки пустить на дно корабли, стоящие на рейде ангольских портов. Так, незадолго до нашего захода в порт ангольской столицы Луанды боевые пловцы ЮАР заминировали и взорвали в порту Намиб советские сухогрузы «Капитан Чирков» (водоизмещением 16000 т), «Капитан Вислобоков» (12000 т), доставившие для защиты молодой народной республике около 20 тысяч тонн оружия, боеприпасов для ангольской армии, партизан СВАПО и АНК, а также кубинский пароход «Habana» (6000 т) с грузом продовольствия. Эту операцию удалось беспрепятственно осуществить только потому, что в Намибе в тот момент не оказалось ни одного советского боевого корабля… обозначавшее союзное присутствие. В порт мы вошли под покровом темной ночи. Встали на рейде. Бросили якорь. Всех срочно пригласили в кают-компанию и объявили о том что все должны быть готовыми к эвакуации с судна. Нам предстояла ночная вахта. Всех распределили стоять по бортам наблюдать за водой. По оперативным данным наше судно готовятся ворвать с помощью магнитных мин. В противодиверсионных целях акваторию порта патрулировали катера и резиновые надувные лодки с мощными моторами. А находившиеся в них наши военнослужащие производили «профилактическое гранатометание», во время движения в воду с интервалом в 10 минут сбрасывались гранаты-лимонки. В интервалах между патрулированием эти зоны обстреливались из корабельных реактивных гранатометов. Если подводный диверсант находился в это время в воде, то он получал во время взрыва сильнейший динамический удар, терял сознание и всплывал, как глушеная рыба. Каждая минута ночной вахты показалась нам вечностью. Сердце грело только возвращение домой. Корифеи утверждают, что такие приключения происходят не каждый раз при возвращении из рейса. Значит нам повезло. Наступило утро. Мы пытались разглядеть сквозь утреннюю дымку убитых террористов. Вода луандского залива была буро-красной. Такой цвет воде придавали разросгиеся здесь водоросли. Кроме шнырявших акул, привлечённых запахом крови всплывшей рыбы ничего не напоминало событий вчерашней ночи. Утром за нами прислали катер, который доставил нас на берег. Там нас погрузили в автобус и повезли в аэропорт. По дороге можно было составить некое представление об ангольской столице.В прифронтовом городе контраст налицо во всём. Рядом с шикарными отелями соседствуют хижины бедняков с пальмовыми крышами. В форме ангольской армии замаскированы кубинские военные инструкторы — статные, крепкие спеназовцы. Нас и наши вещи даже на таможне никто не проверяет. Цена формальности рыба, оставленная взамен и лишь подтверждающая слова Петра Первого о рыбаках процитированные мной ранее. Поэтому не переживайте за них: выкрутятся!