Счастье для меня

Для каждого ли существа на свете есть счастье, предусмотренное самой жизнью? Все ли мы точно можем знать, когда и где нам встретилось это счастье? А может оно всё время проплывает мимо нас и не остаётся надолго? Я никогда не думал, что смогу сам ответить себе же на эти вопросы. Вот так живёшь живёшь…влюбляешься временами чёрте в кого. А потом сидишь и думаешь, боооооже мой…и как мне могло нравится вот это оно? Кем бы это ни было… Становится страшно, когда понимаешь что влюбился в человека своего пола, сразу начинаешь ставить себе диагнозы, типа шизофрении или олигофрении… Хотя по сути это вещи вообще не связанные между собой, но в этот самый момент, когда ты заходишь на, внимание, ГЕЙСКИЙ САЙТ ЧТОБЫ НАЙТИ СЕБЕ ПАРНЯ, волей не волей начинаешь переживать за свои мозги и немного попку. Так, Дэм, соберись, ты нормальный, ты адекватен. Да. Именно. Это нихуя не странно. Давай. Это не так стрёмно как ты думаешь. Парень, который ищет себе парня, в этом нет ничего странного, поверь…себе… Итак, вперёд. Это будет куда труднее, чем казалось на первый взгляд. Какой профиль не посмотришь, везде что-то стрёмное. Может это вообще опасно? Может не надо, ещё не поздно закрыть вкладку! Ну, уж нет. Это не по-нашему, мы от приключений не убегаем, мы их ищем, причём как можно больше. Мда… всё страньше и страньше… три часа и я до сих пор не нашёл никого, совсем никого. Псих. Маньяк. Шизик. Снова псих. Извращуга. Тупой. КАКОЙ ТУПОЙ. Так себе. Страшила. Блин, куда я попал? Неужели нормальные парни всё же вымерли? Никогда раньше не верил в эти бабские бредни. Подобные фразочки казались мне привилегиями барышень с вакуумом вместо мозга и хроническим недотрахом из-за полностью отсутствующего обаяния. Да, кто-то же там говорил, что люди делятся на два типа, обаятельные и скучные? Вот именно. Правда. Не мог же я вот так вот сразу превратиться в бестолковую прыщавую пятиклассницу? В конце концов, отступить никогда не поздно…да? Ну вот, опять пишет кто-то. Наверное, очередной шизонутый чудик. Это начинает меня серьёзно подбешивать. Ну-с, что там… «Привет:)» *** Иногда так плохо становится. От всего. Весь мир кажется огромной свалкой бракованных людей — без сердца. С огромной пустотой внутри, белым пятном в памяти, отчаяньем, со страхами и грехами в бездомных душах. И ты такой же. И он такой же. И она. И все, кто есть вокруг и кого можно ещё полюбить…чем-то внутри. Мне так и не удалось узнать чем. Возможно это то самое сердце, что числиться пропавшим без вести у человечества вот уже который век. Оно находит временное пристанище в телах глупых людей. Оно заставляет их любить, а потом в один момент сбегает в свою неизвестность, оставляя…страх…боль…ненависть и обиду. И убивающую тебя медленно пустоту. Такую холодную и одинокую, как это несчастное сердце, извечно скитающееся по пустыням людских тел. *** -Ты знал, что хомяк может слопать годовой запас продуктов человека за двенадцать часов? — Чёрт, что?! Никогда не заведу хомяка. Жуть. Откуда такие познания, ты считал? — Это не важно. Ведь так? — Наверное… — Это твой дом? — Да. Спасибо, что подвёз. — Не за что, ты составил мне прекрасную компанию сегодня, должен же я был как-то отблагодарить тебя! — И всё же. Спасибо…увидимся ещё? — Только позови, прилечу! — улыбаясь, сказал мне этот прекрасный человек. Адам не был похож на всех тех странных манерных геев, которых я нашёл на сайте в тот день. Он был умным и добрым, спокойным и очень каким-то тёплым, уютным, часто улыбался и заставлял улыбаться меня. Сегодня наша первая встреча, не разделённая расстояниями, километрами телефонных линий, экранами. Сегодня мы видим друг друга впервые абсолютно живыми и настоящими. Впервые.… Даже странно. Я не чувствую себя с ним как-то особенно или по-новому, он просто…хороший. Да, он просто хороший парень и наверное этого достаточно. *** В них ничего уже не осталось. Уже давно. Какие странные они, эти люди. У них осталось только их тело. Так грустно. Быть мешком с костями само по себе отвратительно, а не иметь при этом духовного начала и того хуже.… Почему так тяжело людям бывает признать свои порывы, сказать «Я люблю тебя», или «Ты мой самый лучший друг, я так дорожу тобой»? Всё чаще слышны из уст людей слова ненависти, обиды. Ведь это так просто. Пеленой закрыты твои взоры, юный друг, пеленой отчаянно противных чувств. Носить её так просто. А когда ты просыпаешься, глаза открыть так трудно, ведь, правда? Ах, как нам стало тяжело любить. *** Такой милый мальчик…такой милый. Он стал, пожалуй, самой неожиданной находкой на том бесполезном сайте. Милый, весёлый, обаятельный. Немного зажатый, но это мы исправим. Он мне определённо нравится, даже очень нравится. Интересно, что нас ждёт дальше? Прошло уже несколько недель с тех пор как мы познакомились, и, я думаю пора… (Дэм, Дэм, Дэм, Дэм, Дэм…) Он занимает слишком много места в моих мыслях. Это даже немного пугает. Может он телепат? Идиот, телепатов не бывает. Ну, уж очень много, невозможно много. Его образ не выходит у меня из головы, взгляд, улыбка…интересная внешность. Смех и голос Дэма прочно засел в моём сознании, дошло до того, что в моей собственной голове, когда я думаю о чём-то, Эти мысли озвучивает его голос.… Вот уж бред. Невозможно, не могу понять, кто загнал меня в ловушку, он или я сам? (Дэм, Дэм, Дэм…) Мозг…давай…не тупи, не беси меня, работай! И… Нет, не могу. Не могу думать о других вещах, это какой-то запредельный труд. Работа, пошла, видимо, к чёрту. Правая рука, готовься на исходную позицию. Может после этого станет легче?.. *** «Займи чем-нибудь свой мозг и не думай о нём, он тебя слишком сильно отвлекает!» Знакомая фраза? Конечно знакомая. Родные мои, любимые мои, как это называется? Это называется отрицание. Любовь нельзя отринуть, нельзя переждать, переболеть, перетерпеть, она всё равно тебя настигнет. Настигнет и тогда станет совсем плохо. Лучше уж принимать её добровольно, принимать добровольно издевательство над своей душой и телом. Любовь поиграет тобою и уйдёт, словно маленький ребёнок, не представляя, сколько после своего визита она оставит пустоты и потерянности. Не отринь любовь…потом будет ещё больнее. *** Дэм… Дэм…я перестал ущемлять его права на владение моим разумом. Пусть. Бороться с мыслями о нём — всё равно, что читать рыбе учебник по философии. Наибессмысленнейшее занятие, совершенно глупое. Мы встретились с ним ещё несколько раз. Дэм лёгкий, обаятельный, доверчивый, а вместе с тем, какой-то бывает подавленный и грустный. Его терзает, наверное, что-то, но я не могу решиться и спросить что. Я боюсь расстроить его, хоть на мгновение сделать несчастным. Он кажется мне хрупким. Хочется его крепко обнимать, вжимая в своё тело, но так страшно, вдруг он разобьётся? Нет, этого мне точно не хочется. (Дэм, Дэм, Дэм, Дэм, Дэм, Дэм…) Ах да, ещё одно интересное наблюдение, я уже о нём забывать начал. Правая рука перестала справляться со своими обязанностями, она уже не снимает напряжение, которое неумолимо растёт с каждой нашей встречей с Дэмом. Боюсь скоро мне придётся применить к нему особые санкции, связанные с этой интимно проблемой. Надеюсь, он не против. *** Люди и мысли…мысли и люди… Люди всегда думают друг о друге, всегда… по-разному, по-своему, кто-то в кого-то снова влюблён, кто-то с кем-то ведёт войну внутри своего разума, у кого-то секс на кухонном столе… Люди не одинаковы, мысли их разнообразны и только в одном схожи и те, и другие и все все все. Их гнетёт пустота, их учесть неизбежна. Исчезают мысли и люди…исчезают *** Вот я дурак…везу его куда-то, сидит, наверное, думает, что я маньяк какой-то и хочу его трахнуть. Ну, вообще, так оно и есть, но я не маньяк и я этого хочу не потому что хочу, а потому что этого хочет моё тело. Мда…сам то понял что сказал? Точнее подумал. Слава богу, что не сказал. Приехали. Здесь точно никого уже не будет. Останавливаюсь на обочине дороги, глушу мотор…всё…отступать некуда. — Ам… Адам?.. А что мы тут делаем? — Сейчас узнаешь… Господи, какой у него сейчас взгляд…такой беззащитный и испуганный…чёрт… А губы мягкие, очень мягкие и немного дрожат…блин, испугается ведь сейчас, убежит…я сильнее сжимаю его плечи, чтоб уж точно никуда не делся. Он не отвечает на мой поцелуй, но и не пытается вырваться. У него это впервые?.. (Дэм, Дэм, Дэм, Дэм…) Я больше не стесяюсь этих мыслей о нём…я больше не буду с ним молчать… (Исчезают…) Никогда… Они были совершенно одни сейчас, никто и ничто не могло мешать. Хотя, видимо, даже если бы вокруг была толпа народа, они бы и внимания на них не обратили. Поцелуи смешивались со стонами нетерпения, желания, вожделения чужого тела, наружу рвалось неприкрытое возбуждение, головы не работали уже абсолютно. Дэм вырвал тихий, глухой стон из уст своего партнёра, оставив яркий, мгновенно налившийся красным засос на его плече. Сил сдерживаться больше не было, желание всё больше парлизовывало другие чувства, даже страх ушёл в небытие. Он обхватил коленями ноги Адама, не останавливая ни на мгновение трение разгорячённых тел и жаркие поцелуи. Мешала одежда. Очень мешала, особенно когда спинка переднего сидения водительского кресла была откинута назад, позволяя мальчикам расположиться на нём в лежачем положении. Общим немым соглашением было принято решение сорвать друг с друга одежду, забывая и о том, что другой сейчас у них нет, и о том, что они далеко от своих домов. Сначала были нещадно сорваны футболки, затем расстёгнуты джинсы и нижнее бельё. Грань пересечена. Путь назад отрезан. (Исчезают… в порывах страстей и забвении…) После того, как, ставшее уже болезненным возбуждение вырвалось наружу, Адам резко сменил своё положение и перевернул Дэма на спину и прижал его плечи плотнее к спинке кресла. Стволы их членов соприкасались теперь без вмешательства джинсовой ткани, они могли чувствовать друг друга полностью, больше им ничто не мешало. Дэм протяжно застонал, слегка толкнувшись вперёд. А вот Адам, казалось бы, совершенно никуда не торопился. Он продолжал тереться своим членом о его, специально мучая, доводя уже сейчас Дэма до крайности, до границы, которую они уже давно перешли. Глупый Адам… (…когда душа разрывается внутри сгорающего пламенем страсти тела, никаких границ больше не существует. Никаких мыслей больше не появляется. Никаких рамок уже не видно. Отныне ты глух, слеп и нем, ты поглощён…) Адам ворвался в его тело стремительным толчком, точным и резким настолько, что Дэм невольно вздрогнул, потом он прогнулся в спине и протяжно застонал, прикусил губу и зажмурился. В первый раз не могло быть не больно, Адам это знал, но ничего не собирался с этим делать, он даже подумать об этом не успел. Ощутив как его каменный член сжимает плотное кольцо мышц, крышу снесло окончательно… (…поглощён пламенем вожделения…) Первые толчки казались Дэму настоящей средневековой пыткой, он еле сдерживал слёзы, ощущая, как нечто громадное, находящееся в неположенном месте, буквально разрывает его нутро. Толчок…ещё один…ещё.… И вот уже адская боль медленно, но верно сходит на нет, уступая место невероятному ощущению блаженства. Дэм стонет больше не от боли и желания, а от наслаждения и нетерпения. Эти толчки, до безумия медленные и размеренные, а парой резкие и беспощадно быстрые, продолжались совсем не долго, но в эти мгновения вечность застыла для их двоих. Больше не было никаких глупых, неловких фраз, а только стоны и поцелуи, и эти толчки… (И в этом пламене сгорает всё без остатка, твоё тело и твоя душа.) Уснул…он всё-таки такой милый…не могу смотреть на него и не умиляться. Он же ещё ребёнок. Ребёнок… статья? Молодец Адам! Надо было думать раньше. Хотя…не думаю я, что он способен сломать чью-то жизнь. Добрый и весёлый… Нет, мне нечего боятся. Адам снова пересёк границу города, они ехали обратно, к дому Дэма, который сейчас тихо спал на задних сидениях салона. Как только машина остановилась, парнишка проснулся, и устало потёр заспанные глаза. Адам увёз его стразу после занятий в школе, так что было не удивительно, что после такого путешествия он вырубился. Адам помог ему вылезти из машины, приобнимая за плечи и проводил до подъезда. Ребёнок…никогда ещё я не встречал таких детей. Мы прощались с Адомом долго, никто никого никуда не хотел отпускать. Пришлось. Слишком уж он занятой, а я…правильный? Нет, правильный человек никогда бы не допустил подобного… *** Я, наконец, могу побыть таким как все. Могу ведь уже, правда? Я не уверен. Мне стало тяжело любить, прощать, дружить. И так легко обидеться и скрыться в пелене. Грущу не я, моя душа разорвана в куски, отныне нарекаю себя сырым мясом. Так грустно и больно. Должно быть мне. Но нет, теперь я как все, я лишь мясо. Я могу продать своё тело, талант и разум. Мне ничего не нужно, я свободен от самого себя. От любви. От дружбы. Мне теперь никто не нужен. Наверное, … Я так уже давно живу…с тех самых пор. Ты помнишь? Помнишь те дни? Наши. А теперь их уже нет. Их унесли ветра, укрыли снега, смыли дожди… Много прошло времени, много. Помнишь? Ты помнишь, Дэм, как что-то очень любило тебя? Помнишь, как оно стало мясом? *** — Тогда я не знал, что вижу Адама в последний раз… — Не может быть…он погиб?! — Нет! Ты чего?! Мы просто расстались, дурочка. — Аа…а зачем? — А не знаю. Я так и не понял этих его слов о том, что он хотел отношений, а не просто секса… — Судя по тому, как ты рассказываешь, у вас были самые настоящие отношения…глупый Адам. Дэм тихо засмеялся и, взяв в руки чашку чая, отпил немного, задумчиво глядя куда-то в сторону. Сейчас уже было не больно вспоминать о нём, думать иногда, рассказывать вот этой курочке-яойщице Стасе. Времени прошло достаточно, чтобы переоценить, пережить. Адам остался в прошлом, как и многие люди, многие события, которые ожидают нас впереди, однажды станут прошлым. Была ли это настоящая любовь…вопрос останется открытым. Принесла бы она Дэму счастье? Кто знает. История ведь не имеет сослагательного наклонения. В любом случае, это было и закончилось. Остаётся только надеется на то, что настоящая, самая светлая и чистая любовь ждёт где-то там ещё, в будущем. Возможно даже ближе, чем, кажется. Парень снова усмехнулся, отставляя в сторону чашку и посмотрел на девушку, которая уже во всю махала ладонью перед его лицом, проверяя, не впал ли её друг в непредвиденный ступор. — Дэм! Ку-ку! Дальше то, что было? — А дальше ничего и не было. Я больше никогда его не видел, сказал ведь уже. — Совсем совсем никогда?.. Это как-то грустно… А ты по нему не скучаешь? — Нет…ну, …скорее всего, нет. Я не так часто его вспоминаю. Всё, Стефания, мне вам рассказывать больше нечего — Этого вполне хватит! — улыбнулась девушка и, захлопнув блокнот для записей, убрала его в рюкзак. — Ну и славно. Идём? — Куда идём? — удивлённо спросила Стася, подняв взгляд на собеседника, который отодвинув от себя, пустую чашку, поднялся из-за стола и набросил на плечи рюкзак. — Ты тут до завтра сидеть собралась? Кафе имеют привычку закрываться. — улыбнулся парень и быстро оглядел помещение. Удивительно, он так увлёкся своим рассказом, что даже не сразу обратил внимание на интерьер кофейни, в которой они решили посидеть, чтоб не разговаривать на ходу. Это было крайне приятное место, выполненное в светло-бежевых тонах с большими мягкими диванами, маленькими столиками и симпатичными официантами. Взор его, внезапно остановился, встретившись с восторженным взглядом бармена, парнишки, наверное, младше даже, чем сам Дэм. Этот парень смотрел на него с каким-то удивлённым восхищением и поспешил опустить глазки в пол, когда сообразил, что его обнаружили. Дэм усмехнулся и, снова кинув рюкзак на диван возле Стефании, не сводя взгляда с миленького парнишки-бармена. — Подожди-ка немного здесь, Стеф…