Конец Нирна

      Небо над Нью-Шеотом вспыхнуло лиловыми и алыми лепестками заката, сплетающимися в единый узор. Любой смертный художник отдал бы все богатства за возможность просто любоваться неповторимым буйством красок, а за шанс запечатлеть на бумаге легко расстался бы с душой. Собственно, многие жители Мании именно это и сделали.       Но у Деметры не было ни сил, ни желания восхищаться безумными чудесами местной природы. Всё тело обвили глубокие алые борозды (ещё бы, Джиггалаг — не какой-нибудь чахлый скамп, а дэйдрический Принц), сознание бегало по тончайшей грани между здравомыслием и помешательством в судорожных попытках вспомнить заклинание исцеления.       «Давай же, думай! Ты не можешь сейчас умереть, тебя ещё ждёт… что?»       Что всеми силами удерживает её в прежнем мире? Что не даёт окончательно сойти с ума? Семья? Нет, родителей уже давно убили разбойники, а братьев и сестёр у неё не было… ну или их никогда не упоминали. Любовь? Мартин мёртв, истёк кровью под Брумой, и даже Шеогорат не в состоянии вернуть его к жизни, а душа… нет уж, он заслужил спокойное посмертие. Дружба? Наверняка многие из тех, кому она когда-то помогла, уже пали жертвами нашествия дэйдра. Тогда что? И зачем она вообще стремилась попасть сюда?       — Прощай, смертный. Смертный? Король? Бог? Не ясно. Удачи, Шеогорат.       — Постой, ты ведь Принц порядка и логики, так? Можешь дать мне разумный совет, пока я окончательно не свихнулась?       — Разумный совет? — дэйдрот едва различимо усмехнулся. — Я мог бы посоветовать не вмешиваться во всё это, но ты ведь не послушаешь.       «Не вмешиваться… во что? Ну же, не теряй нить мысли! Иначе никогда не вернёшься. А зачем возвращаться?»       Правую руку охватила фиолетовая дымка.       — Хаскилл, будь добр, распорядись, чтобы меня отнесли в дементные покои, и пришли лекаря.       — Да, мой лорд, — кратко кивнул камердинер и хотел уже подняться по лестнице.       — И зови меня Деметрой, пока я не изменю решения.       — Или пока решение не изменит тебя, помнишь?       — Замолчи, Шео, не до тебя сейчас, — рыкнула Мет вслух, ответив на собственные мысли.       — Слушаюсь, — Хаскилл кратко кивнул и удалился.       Тьма. Снова лишь тьма вокруг. Беспросветная, не видно даже собственных рук. Холодная, словно Море Призраков, заставляющая сердце сжаться и затихнуть. Но она чувствует, что может двигаться, а значит ещё не мертва. Наверное. Но и не жива, ведь не может сделать единственный вдох. А почему данмеры не летают?       Отогнав странную мысль, Деметра пошла вперёд в попытке на что-нибудь наткнуться, но спустя десять, двадцать, тридцать шагов ничего не менялось. Под ногами было что-то осязаемо твёрдое, но не издающее ни единого звука. Итак, у неё было тело, облачённое в тонкую сорочку (да уж, в случае опасности придётся несладко), не совсем здравый рассудок и «земля». Уже неплохо, но слишком мало, чтобы хотя бы понять, где она.       Впереди загорелся крупный портал, как те, что возникают во Вратах, в его алом сиянии она могла бы разглядеть себя… да так и не увидела, лишь чувствовала, будто под заклятием невидимости. Куда ведёт этот портал? А не всё ли равно, раз это единственный путь? Шаг в неизвестность. Снег, кровь и пепел кругом, небо взрывается алыми молниями. Осадная машина дэйдра неспешно превращает Бруму в дымящуюся груду камней. Снова.       Повернув голову, Деметра увидела лежащего на земле Мартина и склонившуюся над ним вымотанную грязную побитую нордку в измятом доспехе — саму себя. Глаза не верили, а сознание… Сознание, закалённое безумием Дрожащих Островов, трудно было чем-то ещё удивить.       — Ведь я… — возможно лучший император Тамриэля испустил дух, не успев даже взойти на трон. Наблюдать за этим ещё раз было очень больно, но слёзы уже не текли. Так и застыли кровавым снегом на поле битвы под Брумой.       — Мартин? Дэйдра, Мартин, ты не можешь умереть сейчас! — воскликнула молодая девушка, прошедшая сквозь пламя Обливиона.       — Сестра Урагана, он уже мёртв, отпусти — она «настоящая» осталась неуслышанной, словно её тут и не было. Может, так оно и есть? Просто больной сон?       — Дагон, Падомаев ты выродок, клянусь душой, я остановлю тебя и весь твой Мифический Рассвет, чего бы мне это ни стоило! Ради Мартина…       Обещание. Опрометчивое, но такое искреннее. Вот что держало её на Нирне всё это время! А ведь Шеогорат, скампов хитрец, за жалких несколько месяцев почти заставил её забыться и сойти с ума. И распрощаться с душой просто так. Ну уж нет, она не сдастся без борьбы!       — Мет? — голос, прозвучавший совсем близко, удивил и испугал одновременно. Как такое возможно? Он ведь только что...       Метра повернулась обратно. Да, перед ней действительно был Мартин. Одетый в свою синюю робу священника и столь же прозрачный, как обитатели Вайтарна. Призрак, не иначе.       — Я рад, что ты ещё здесь. Постой… почему ты в сорочке? И что у тебя с глазами? Ты ли это вообще? И… что со мной?       — А что с моими глазами?       — Они чёрные с жёлтыми радужками, а зрачки вертикальные, как у каджитов. Или как… — он вытащил меч и направил на неё, — Шеогорат. Что тебе здесь нужно?       — Эй, тише ты, это я, Деметра Сестра Урагана. Но и Шеогорат тоже… Всё сложно, не путай меня ещё больше! Я Мет. И опусти уже оружие, магией ты пользуешься куда лучше. А с тобой вот что, — она указала рукой на защищённый золотистыми доспехами труп.       — Так значит я умер… А ты? Тоже?       — Не знаю. Но сейчас я не здесь, так что ты видишь ещё живую, но потерявшую сознание меня… Деметру… а, к скампу. Я не умру, пока не сдержу слово.       — А где же ты тогда?       — В покоях герцогини Деменции на Дрожащих Островах, залечиваю раны после битвы с Джиггалагом. Скорее всего, ты мне снишься. Но это не точно. Так, не задавай мне вопросы, всё это сводит меня с ума быстрее любых безумств Шео.       — Будь по-твоему. Может расскажешь, как тебе жилось после этого? — он обвёл рукой пространство вокруг себя.       — Я… постой… но ведь прошло так мало времени… не помню. Дэйдра, как очнусь, нужно будет срочно прочитать дневник.       — Возможно, есть способ проще, — он подошёл почти вплотную, зарылся рукой в её волосы и попытался поцеловать, но его прикосновения почти не ощущались. По сердцу заскреблась дикая альфик-рат.       — Не получится, — раздалось за спиной. — Следуйте за мной, Мартин Септим, ваше время пришло.       — Аркей, — негромко констатировала Деметра и приклонила голову, — пришло ли моё время, Бог-Жизненного-Цикла?       — Нет, Деметра, дочь Илвы и Хенрика, ваша душа пока принадлежит только вам, но вскоре Шеогорат поглотит её. Вы ещё можете этого избежать, если сумеете найти новый «сосуд» и сохранить при этом свою душу.       — Слышишь, Мартин, мы ещё встретимся, обещаю.       — Я верю тебе, Мет, — ответил император едва слышно и исчез.       Всё вокруг скрылось в дымке, медленно сменяясь синим полумраком. Скампова утречка, леди Шеогорат!       — Рад, что вы очнулись, миледи.       — Хаскилл, я же просила обходиться без этих формальностей. Для тебя я просто Деметра. Который час? — она неторопливо раскрыла глаза. Починенные и начищенные доспехи лежали в углу, в комнате кроме неё был только камердинер. — И где лекарь?       — Три часа после полудня. Я и сам неплохой целитель, ва… Деметра.       — Спасибо, — Мет добродушно улыбнулась и медленно уселась, — Хаскилл… мне нужен твой совет. Во сне Аркей сказал мне, что если я найду новый «сосуд», то смогу остаться собой. Как думаешь, он отпустит меня?       — Я не знаю ответа на этот вопрос. Полагаю, вам лучше обратиться к Библиотекарю.       — Нет, ты знаешь Шео лучше многих, поэтому я хочу услышать, что ты думаешь.       — Я думаю, что вам придётся очень постараться, чтобы найти достойную замену.       — А как ты сам к этому отнесёшься? Если Шеогоратом станет кто-то другой?       — Пожалуй, мне будет немного грустно, ведь вы очень добры, но работа не позволяет долго отвлекаться на эмоции, поэтому я продолжу выполнять свои обязанности.       — О Хаскилл, ты лучший дворецкий на всём свете. Кстати говоря, пока я не забыла, найди, пожалуйста, мой дневник. Мне нужно перечитать его.       — Вернусь через минуту, — камердинер откланялся и покинул покои.