сегодня боги устали быть богами.

ㅤㅤㅤСегодня боги устали быть богами: луна тонет в винно-вишневом небе и стонет. Гортанно-хрипящее «ещё!» срывается с искусано-рваных губ звездной фурии, и коньячная ночь клянется, что грешницы на вкус приторно-сладкие. ㅤㅤㅤЭшли пьяна. Она где-то напротив бармена, он кричит о том, что ей хватит. Брендовый виски царапает пересохшее нёбо — шершавый язык игриво-пафосно вбирает капли туманно-пьянящего алкоголя. Ей плевать, сегодня можно — богини тоже имеют выходной. ㅤㅤㅤЭшли вдребезги. Джеральд осознает этот факт, когда видит блестящие ликерные глаза напротив — у него сводит лопатки судорогой. Хочется кусать/держать/сжимать/наслаждаться/вбирать до последнего вздоха. ㅤㅤㅤ— Эй, хватит пить, - он тщетно пытается забрать бутылку темного пива из ее рук; Холзи закидывает голову назад, оголяя бархатную шею, и мужчина невольно осекается. ㅤㅤㅤ— Не хватит, - у неё смех хмельной, пьянящий, тянется вязкостью майского мёда. Ей абсолютно плевать на количество промилле алкоголя в крови: бёдра уже давно сбиваются с музыкального такта, а тело рисует свои правила. И Джеральд готов их принять. ㅤㅤㅤ— Эш, нам завтра в студию, - он снова тянется к ней, но лишь упирается ладонью в бедро; мимолетное касание кончиками пальцев к оголенной коже и теряет внутренне равновесие. ㅤㅤㅤ— Мне плевать. ㅤㅤㅤУ них на двоих сегодня дешёвая комната с расшатанной кроватью в придорожном мотеле и этот несчастный пустой техасский паб. Не предел девичьих мечтаний, но максимум ураганно-путничьих желаний. ㅤㅤㅤЯдовито-красные огни скользят по чуть впавшим скулам: Эшли во все горло подпевает Рианну. Острые ключицы колятся-режутся по сердцу Джи-изи. Он клянётся, что когда говорили о том, что идеальных не бывает, то точно забыли внести в свой ветхий список девочку-странницу-на-одну-ночь, которая не принадлежит ни одному городу, ни одному мужчине. ㅤㅤㅤ— Джерри-и-и-и, - тонкими пальцами скользит ему под футболку. Дрожь; узоры мелких звёзд в геометрической прогрессии россыпью скользят по телу. От ее мимолётных прикосновений жарко: парень тянет хрупкую ладошку к своему лицу и губами обхватывает большой палец. Плевать, что при свете дурманных огней их могут увидеть. Плевать, когда ее колено упирается ему в пах. ㅤㅤㅤ— Не испытывай, Эш, - лукаво молит. Готов освободиться от пленяющего, тянущего в зыбучий омут желания, но Холзи перехватывает его раньше, руками вдавливая широкие плечи. ㅤㅤㅤ— Мне плевать. ㅤㅤㅤУ неё губы на вкус вишневая мята дамских сигарет и горькость Джек Дэниалса. Джеральд хрипит ей в зубы, когда длинные пальцы оттягивают угольные волосы назад, позволяя углубить поцелуй. ㅤㅤㅤ— Идём отсюда, - Эшли отступает назад ровно так же непредсказуемо, как и без стука разносит слоновые рёбра, продираясь к самому сердцу. ㅤㅤㅤАвгуст щекочет где-то под шеей, перламутровым светом луны поблескивая на матовой поверхности новенького Бентли. Холзи похотливо усмехается и указательным пальцем манит Джеральда, бёдрами елозя по капоту. ㅤㅤㅤ— Я пожалею? - Джи невольно вздрагивает, когда оголенные голени скользят по спине, жадно прижимая его к себе. ㅤㅤㅤЭшли зубами тянет загоревшую под мексиканским солнцем кожу; он пахнет как любовь, как сумасшедшие с первого взгляда. Он гребанный кайф после экстази и сердцебиение бешено ускоряется, когда тонкий невзрачный топ от Плейбоя летит под колёса. И если Джеральд — наркотик, то она прокуренный мексиканскими подвалами наркоман. ㅤㅤㅤ— Предположительно, да, - тянет каждое слово ему в губы, по-кошачьи выгибаясь в спине. Его руки — то место, в котором она готова гореть до полного самосожжения; это как держаться над обрывом, чувствовать сумасшедший прилив адреналина и хотеть, требовать, мечтать о большем. ㅤㅤㅤКровь вскипает запахом гари, воплощение грязного секса. Мужские руки по-свойски сжимают ее грудь, халатно комкая кружевное белье. Эшли тянет безобразно пошлые слова Джеральду на ухо, жадно, томно обхватывая ключицы алыми губами. Ядовито-красные следы регрессируют в лиловые засос — день встречается с ночью, праведный ангел деградирует в падшего. ㅤㅤㅤХолзи клянется, что чувствует себя пресловутым юным богом: готова попасть в тот-самый-запрятанный-рай, бесстыдно царапая оголенную спину Джери. Руки хаотично скользят по фарфорому телу, до оттенка весенней сирени сжимая хрупкие бедра — сладостный стон стирается в поцелуй вместе с тупой болью. Он нависает над ней: выпирающие позвонки соприкасаются с обжигающим жаждущее тело ледяным металлом Бентли. Прокуренные Бондом губы скользят по проложенной языком влажном дорожке, создавая тянущий внизу живота комок животного желания. ㅤㅤㅤЭшли хрупкие косточки на его плечах сжимает до чуть покалывающей боли. Туманные медовые глаза сквозь хриплые стоны молят о большем. Джи-изи теряет трезвый контроль, когда входит в нее и ртом ловит дрожащее дыхание. И если это — грех, то он чертов атеист. ㅤㅤㅤ— Эй вы, на стоянке, сейчас вызову офицеров! - мужчина с заправки напротив хлопает в ладоши для привлечения внимания. Холзи сжимает мышцы и до выступающей на губе крови закусывает мягкую плоть Джеральда. Он упирается носом в ее грудь и приглушенно смеется, не поднимая головы. ㅤㅤㅤ— Кажется, нам пора сваливать.