***
— Снова отшили? Видеть Вана таким поникшим было в новинку для Эйчи. Хоть они и знакомы где-то год (на съёмках какой-то передачи столкнулись, а чуть позже Пылающий позвал Кирюина в своё агентство), но мужчина никогда не давал себе и другим хандрить. Отчаиваться и грустить — удел пессимистов. Так сказал шатен. Но в последнее время он стал изменять этой фразе. — Да что не так-то со мной? — простонал Ван, уткнувшись лбом в стол. — Вроде ж не мудак, не страшный. Так какого чёрта? — Не будь просто слишком настойчивым, — пожал плечами лидер. — Я когда-нибудь бываю настойчивым? Отори поджал губы и включил чайник. О да, друг, ты жутко настойчивый. Некоторых это пугает, знаешь ли. Однако если Эйчи так скажет, то незамедлительно начнётся тирада о том, что «детям слова не давали, и вообще, я старше, разберусь». Ага, старше. Что-то иногда в это мало верится. — Эй, Ван! — на кухню ввалился Наги. — Ты забыл добавить «-сан», — на автомате поправил Эйчи, не поворачиваясь. Однако его проигнорировали. — Чего? — повернул голову Кирюин, не удосужившись даже поднять её со стола. — А, тебя опять очередная девушка продинамила? Забудь. Она была тебе не пара. — Не хочу это слышать от малявки. Что хотел? — Скажи, а ты свою первую любовь помнишь? Ван тут же принял сидячее положение, густо покраснев. Даже Эйчи повернулся, так и не заварив чай. Свою первую любовь? Как такое забыть… — Отпустите! Вану тогда было лет десять. Во время переменки в школе он случайно наткнулся на картину группового издевательства над девочкой одноклассниками. Правда, было всего двое, но их все знали как главных задир. Не задумываясь о последствиях, мальчик влез в драку, крича какие-то фразы и размахивая портфелем. Хулиганы тут же убежали, громко вереща. У той девочки были невероятно большие голубые глаза, в которых застыли слёзы. Волосы, неестественно бирюзовые, растрепались и спутались. На ангельском личике остался синяк. Школьная форма местами покрыта мелкими дырочками. Рюкзак перевёрнут вверх дном, из-за чего все тетрадки и учебники теперь валяются на полу. Рядом с сумкой покоился пакет, из которого была вытряхнута спортивная форма. — Ты как? — Кирюин подошёл и взял девочку за руку, помогая встать. Вблизи она казалась ещё более красивой и хрупкой. — В порядке, — тихо ответила школьница, отряхивая юбку. — За что они тебя так? — Я с ними арбузом не поделилась. — Спасённая ткнула пальцем в коробку из-под бенто, в которой лежали два кусочка спелой мякоти арбуза. — Надо учителю рассказать обо всём. — Не надо. — А? Почему? — Я сама разберусь с этой проблемой. На этом девочка стала собирать выпавшие вещи обратно в портфель. Шатен тут же кинулся помогать. Подобрал форму, сунул в пакет и отдал. Пока поднимал, заметил на футболке рисунок арбуза. — Ты так арбузы любишь? — зачем-то спросил Ван. — Они вкусные, — пожала плечами малышка, забрав пакет. — Спасибо, что помог. С этими словами девочка протянула те самые два кусочка мякоти. Смутившись, мальчишка принял угощение и парировал: — Меня Кирюин Ван зовут. А тебя? — Ван? Ван! Эй, Ван! — А? Что? — выпал из воспоминаний мужчина. — Блин, ты чего вдруг в облаках витать стал? Под Шиона косишь? — нахмурился Микадо. — Так помнишь или нет? — Что помню? — А, чёрт! Да иди ты! — Слушай, а зачем вообще это спрашивал? — вдруг подал голос Эйчи. — Захотелось, — пожал плечами скрипач и убежал искать кого-то другого. — Он просто так никогда не спрашивает, — вздохнул лидер. — Ван, чай будешь?***
Осенние вечера по-своему прекрасны. Всё вокруг окрашено самыми тёплыми тонами, листья под ногами приятно шуршат, небо ясное. Правда только сегодня тучки заслонили собой голубое полотно. Если что вдруг, то зонт всегда наготове. Временами Вану казалось, что осень бы ему подошла куда больше, чем зима. Почему-то всё яркое в его жизни ассоциировалось именно с этим временем года. И ещё та девочка… Он точно помнил, что познакомился с ней осенью. В тот день солнышко ещё грело землю, а деревья понемногу приобретали совершенно другую окраску. — Чёрт, я так и не вспомнил, как её звали, — бубнил себе под нос мужчина, медленно шагая по улице в окружении уже пожелтевших камфорных лавров. Вспомнив тот случай, шатен внезапно понял, что забыл имя девочки. Эх, а жаль, так бы хоть была возможность отыскать её в том же Твиттере. Где-то вдалеке раздавались звуки заморских народных инструментов, хлопанье в ладоши, смех детей и их выкрики: — Эй, сестрёнка Ая, давай ещё потанцуем? «Ая?» Это имя показалось знакомым. Решив всё же посмотреть на действо, Кирюин пошёл в сторону источника музыки. Ноги привели его к небольшой аллее, где собрались люди, наблюдая за кем-то. — Извините, а что тут происходит? — спросил шатен у рядом стоящей женщины лет сорока. Благо, она его не узнала. — Не знаю, сама недавно пришла, — пожала плечами та. — Но вроде как тут ирландскую музыку играют, а там под неё девушка танцует. Дальше вопросов певец задавать не стал. Попытался протиснуться сквозь толпу. Мелькнули знакомые волосы. Пробравшись в центр, Ван так и замер. В центре толпы стояла группа из мужчин в возрасте, которые как раз-таки играли на тех самых инструментах. Видимо, им было это только в радость, ведь до этого тут вообще никого не было. А в небольшом кругу, который образовали зрители, танцевала девушка, вокруг которой прыгали дети с радостным хохотом. Девушка была одета в какой-то мешковатый свитер, длинную синюю юбку в цветочек и тёплые ботиночки. Волосы у неё были завязаны в два хвостика. Те самые бирюзовые… нет, аквамариновые волосы. Так было бы правильней назвать. — Станцуй ещё, сестрёнка Ая! — крикнул кто-то из мальчишек. Девушка улыбнулась и кивнула дядечкам-музыкантам. Те, в свою очередь, заиграли какой-то ирландский мотив, под который незнакомка закружилась, тем самым заводя толпу (было видно, как некоторые зрители пританцовывали). Каждое её движение было грациозным, немного резким, чересчур задорным. Дети, что носились рядом, тоже стали танцевать. Некоторые даже вытащили кого-то из взрослых. Однако Вану было плевать. Он смотрел на это воплощение ангела в синей юбке. Он же видел её! Видел! Но где? — Меня Кирюин Ван зовут. А тебя? — Зачем тебе это знать? — удивилась девочка. — Ну как же! Может, я с тобой подружиться хочу. — Все так говорят. А потом уходят. Лучше я буду сама по себе. — Эй, никто не рождён быть одиноким. Мне так мама говорила. Малышка лишь пожала плечами, забрала вещи и пошла в сторону спортзала. — Так скажи, как тебя зовут? Ван отчётливо помнил, как она тогда остановилась. Как сжимала в руках недавно собранные вещи. И как развернулась, нежно-нежно улыбаясь… — Ая! Девушка остановилась и посмотрела в сторону певца. Тот понял, что натворил, и уже был готов бежать. Как вдруг его руку обвили тонкие пальчики и потянули на себя. — Не знаю, как вас зовут и откуда вы меня знаете, — сказала красавица, — но, может, потанцуем? — Давай потанцуем! На фестивале, посвящённом Дню Святого Патрика, играла ирландская музыка. Люди, разряженные в зелёные и белые костюмы, танцевали друг с другом. Как дети оказались на этом празднике, Ван так и не вспомнил. — Я не умею, — тихо ответила Ая, смутившись и опустив голову. — Зачем умение, если сердце просится отдаться музыке? — улыбнулся Кирюин. — Но… — Пойдём! Не слушая подругу, мальчик взял её за руки и принялся танцевать. Всё ещё красная, но уже чуть осмелевшая Ая попыталась поймать ритм. И у неё получилось! Дети кружились в каком-то непонятном для них, но таком ярком и весёлом танце. — Давай потом арбуз поедим? — сказала в порыве чувств девочка. — Давай. Люди вокруг пустились в пляс, глядя, как парень и девушка кружатся в такт мелодии. Заметив это, Ван поспешил схватить девушку за руку и потянул её за собой куда-то вглубь улиц. Нашёл. После стольких попыток в сети, он смог её отыскать здесь, в многочисленном Токио, в каком-то дворе. — Больно! — возмутилась было Ая, но тут Ван резко остановился и прижал её к себе. Внутри что-то ёкнуло. Будто такое уже было. — Можно я тебя обниму? — спросил Ван. — Зачем это? — покраснела Ая. — Ну… — замялся мальчишка. — Мне тут мама сказала, что если ты обнимаешь кого-то, то становишься к нему ближе… Девочка, смущаясь, неуверенно кивнула, подойдя ближе. Руки дрожали. Сердце колотилось как бешеное. — Давай потом арбуз поедим? — прошептал Ван ей на ухо. После этой фразы глаза девушки приобрели удивлённый вид. — Ван? — Наконец-то я нашёл тебя… Больше не отпущу… Миказе Ая… Не дожидаясь того, что она скажет, мужчина нежно коснулся своими губами её. Смущение накатило новой волной, сердце ухнуло куда-то в пятки. Руки девушки легли ему на шею, нежно поглаживая. Внутри поселилось какое-то приятное чувство. — Ты уезжаешь?! — Угу… Эта новость тогда очень ошарашила мальчика. Почему? Как так? Ая что-то не так сделала? — Я с тобой поеду. — Ты дурак?! — воскликнула Миказе. — Я уеду надолго. Даже не знаю, насколько долго. — Но я не хочу, чтобы моя подруга жила где-то далеко! — Ты и впрямь дурак. — Чего? — Да как ты не понимаешь! Болею я! Папа сказал, что это ради моего блага. Повисло молчание между друзьями. На детской площадке уже давно никого не было, солнце почти село за горизонт. — Тогда… можно я тебе подарок прощальный сделаю? — А? Кирюин решительно подошёл к подруге и прижался к её губам своими. Девочка чуть не свалилась с перекладины, на которой сидела. Лица детей пылали аки пожар. — С возвращением. — Кирюин коснулся подушечками пальцев её скулы и провёл вниз по щеке. — Я… даже не думала… — Ая поджала губы, стараясь не расплакаться. — Тсс… Не говори ничего. Миказе кивнула и вновь поцеловала певца, привстав на носочки. «Она вернулась. Моя судьба с арбузом».