Дьявол внутри тихони

POV Ника. Ступор — прекрасное состояние, когда человек стоит/сидит/лежит, пялится в одну точку, как последний дебил, и не может ничего сделать. И вот оно настигло и меня на уроке химии во время объявления оценок. Это было самое внезапное, что я когда-либо слышала. Моя жизнь больше никогда не станет прежней. — ...Макарова — пять, Никулина — три, Новикова — четыре, Орлов — пять. Молодец, хорошо начинаешь! Петренко... — продолжала говорить учительница, пока мое нижнее веко на левом глазе билось в конвульсиях. КАААААААААААК?!! Я же не дала ему списать и сдала под конец урока! Как он смог написать работу на пятерку? Твою мать, ученикам запрещено применять магию вне Хогвартса, в конце концов, почему его не забрали дементоры?! Капец, у меня шок! И ради чего, спрашивается, был весь этот спектакль с моими волосами? Да я его убью, расчеленю, изнасилую в задницу учебником, а, может, все в обратном порядке сделаю, но это не важно! Главное то, что ему пиз... ну, вы поняли. Я невольно повернулась к нему. На красивом лице появилась наглая победная ухмылка. Сволочь! Но что он сделал? Я повернулась в другую сторону. Там сидела не в меру задумчивая Марина. Ну, теперь понятно все! Как я сразу об этом не подумала? Все же очевидно, как дважды два. Хмыкнув, я откинулась на спинку стула. Орлов слишком туп, чтобы написать эту работу самостоятельно. А вот Марина вполне могла и сама хорошо написать и дать списать местному красавчику. А он ей просто попользовался и отсел обратно к себе. То же самое, что выкинуть вещь на помойку после одноразового использования. И что же он мне этим хотел доказать? Главное ведь и за волосы дергал, и приказным тоном разговаривал... Серьезно, я не понимаю. Это же глупо! Почему бы с самого начала не оставить меня в покое? Нет же, надо лезть к какой-то скучной тихой ботаничке, а после того, как она тебе преподала урок, ещё и продолжать это делать! Питекантроп долбанный. Остаток урока мы провели за работой над ошибками. Вернее, ее так провели те, кто делал ошибки. У меня же была всего одна таковая, да и то по невнимательности. Я ее быстро исправила, после чего остальное время играла в телефон Семена. Почему-то когда я играла в его игры, голова опустошалась начисто, и я могла не думать ни о чем очень долгое время, пока телефон не отберут. Причем ещё некоторое время я мысленно убивала свиней, бегала по рельсам или спасалась от педомонстра. Не знаю, почему оно на меня так действовало, но факт остается фактом. К концу урока мы сдали тетради с контрольными работами обратно и отправились на следующий урок. Отдав телефон обратно владельцу, я свернула в сторону туалета, чтобы высморкаться. А все потому, что я долбанный аллергик, который даже не знает, на что у него аллергия. Зато насморк у меня круглый год. Сейчас я серьезно взялась за эту проблему, потому что, по словам врача, аллергия может потом перерасти в астму, и вот тогда точно зашибись будет! Но поскольку я только начала лечиться, насморк никто не отменял. Я довольно быстро вышла обратно в коридор и поплелась на третий этаж, где должна была начаться история. Хоть по ней у меня тоже твердая пять, данный предмет я люто, бешено ненавидела. Возможно, я могла бы полюбить историю, но точно не с этой учительницей! Вздорная толстая психованная дамочка нас вечно терроризировала огромным количеством домашнего задания и своим голосом. Боже, когда она орет, мои барабанные перепонки готовы взорваться ко всем чертям, лишь бы не передавать в мозг эти звуки! Серьезно, когда она орет, голос этого изверга становится тонким, почти визгливым. И как она сама его выдерживает? Поэтому никто из класса не любил уроки этого исчадия ада. Но самое страшное, что в паре с Орловым я этот урок просто не выдержу, потому что эта обдолбаная блондинка точно выведет историчку из себя! Кстати, о нем... Я чуть не свалилась после ощутимого толчка плечом. С трудом удержавшись на ногах, я подняла голову, чтобы понять, что произошло. Очки съехали на переносицу, и я поспешила их поправить. Мимо меня с гордо поднятой головой прошествовал Орлов, за ним, противно хихикая, шли остальные парни нашего класса. — Съебись, чучело! — произнес он голосом короля, а остальные заржали, будто он сказал нечто нереально смешное. А этот орел (какой дебильный каламбур) пафосно зашагал дальше в окружении своих товарищей. Вспомнилась фраза из Дубровского, которую произносил Дефорж: «Я всегда ношу при себе пистолеты, потому что не намерен терпеть обиду, за которую не могу требовать удовлетворения». Это, конечно, не точно, но звучала она примерно так. К сожалению, сейчас при мне не было пистолетов, и, тем более, я не могу сейчас вызвать блондина на дуэль (а хотелось бы, стреляю я неплохо), но зато... Моя нога с размаху врезалась точно в пятую точку Орлова, после чего мне пришлось сильно сжать зубы, чтобы не ругнуться. И чо у него такая задница твердая? Ступня нещадно ныла. Очень надеюсь, что этому придурку с твердой жопой больнее. — Ах ты сука! — рявкнул парень и с остервенением в глазах рванулся ко мне. О, черт, давно мне так страшно не было! Я на автомате зажмурилась и закрылась руками. Если второе действие было правильным, то первое портило все. Я почувствовала сильный толчок в плечо, после чего повалилась на каменный пол, больно ударившись руками и мягким местом. Зашибись, просто отлично! Мне серьезно придется с ним драться? Хорошо, я только за! Рванувшись вперед, я вскочила. Офигеть, даже очки не слетели. Не обращая внимания на ноющие ладони, я сжала руки в кулаки, приготовившись. Друзья держали вырывающегося новенького. Похоже, он тоже настроился серьезно. Эх, видимо, все же осталось во мне что-то от прежней вспыльчивости. И сейчас это что-то кипело, клокотало и требовало выхода. Нехорошо, но останавливаться было слишком поздно. Он меня смог спровоцировать, а я повелась. Однако провокация с моей стороны тоже была. Вот мы два придурка, друг друга разозлили, теперь огребать будем оба, причем друг от друга, а потом ещё от учителей. Здорово. Хотя мы сами виноваты. — Сань, стой, не кидайся на Макарову так! Не стоит оно того! — крикнул Олег, удерживая блондина, смотрящего на меня как сторожевая собака на вора. Удивительно, что они с Олегом Михайловым подружились. Ещё более удивительно то, насколько мы с ним похожи. Мы оба брюнеты, оба самого среднего роста, оба с серо-голубыми глазами, и, черт возьми, близорукие. Только вот у Олега красивые очки, прямоугольные, изящные, в отличие от моих, круглых и больших. Стоит ли говорить, что Михайлов хорошо учится? Вот только почему-то к нему не прицепилось звание ботаника, опять же, в отличие от меня. Я с ним никогда толком не общалась, но знаю, что это человек спокойный и сдержанный. В общем-то, он довольно симпатичный, но заговорить с ним у меня смелости не хватает. Что поделать, ссориться с кем-нибудь и драться я готова всегда, но вот подружиться стесняюсь. Конечно, это плохо, но такой я выросла. Слишком привыкла замыкаться в себе. Очень мало на свете людей, которым я открываюсь. — Отпусти меня! — кричал Орлов. Резкий рывок — и вот он снова несется на меня. Ай-ай-ай, на девочек поднимать руку нехорошо! Шаг в сторону. Блондинка-истеричка пролетает мимо меня, но тут же разворачивается и несется снова. Его кулак проносится прямо над моей макушкой. Ой-ё, похоже все серьезно! Отпрыгиваю немного назад и резко подаюсь вперед. Мой кулак прилетает придурку номер один в России куда-то в живот, но он не остается в долгу! Хороший удар по ребрам заставляет меня выдать какой-то странный стон. Я снова подаюсь назад, потирая ушибленное место. Орлов делает то же самое. — Дура! — внезапно выкрик парня заставил меня вздрогнуть. — Ты никому тут не нужна, так какого хрена лезешь? — Я лезу? — шепчу я возмущенно, но блондина в его гневной речи уже было не остановить! — Ты вообще никому не нужна! С тобой дружат люди только потому, что у тебя можно списать, но в классе могут и без тебя справиться! Марина знает материал не хуже, так что ты теперь нахрен никому не нужна, поняла?! Твоя мать шлюха, ей на тебя насрать, поэтому вас отец бросил... — орал новенький на весь коридор. И за своими громкими речами он не заметил изменений во мне. А изменения были... РОV Саши. Я просто орал на нее, будучи в гневе, уже не понимая, что творю. Во мне бурлила кровь, заставляя идти на глупые и отчаянные поступки. Самые глупые и самые отчаянные. Наверное, я перегнул палку. Слишком увлекся, войдя в раж. Я дрался с девчонкой, и это было верхом моего идиотизма! Теперь мне уже и самому было непонятно, зачем я устроил все это. И как она умудряется меня так сильно выбешивать? Откуда столько ненависти к какой-то ботаничке? Странно, на меня не похоже. Обычно я всех злю, а не меня. Тогда почему на ней случился сбой? Я и не заметил, как Вероника приблизилась ко мне. Внезапный удар по щеке заставил меня протрезветь. И вправду увлекся. Щека горела, и я замолчал. Как там говорится? Ударили по левой щеке, подставляй правую? Видимо, сейчас так и следовало сделать. Я слегка повернул голову, чтобы взглянуть на Макарову. Увиденное меня даже несколько поразило. Глаза горели холодным огнем, которого я не видел у ботанички до этого. Лицо почти не изменилось, только брови были сдвинуты сильнее обычного. Девушка дышала быстро и глубоко, лицо сильно покраснело. А главное, зрачки стали действительно большими. Очки слегка съехали на переносицу, но, видимо, ей уже было не до этого. Похоже, я снова излишне увлекся рассматриванием своей противницы, потому что пропустил следующий удар, который, кстати, пришелся именно туда! Снова будто побывал в вытрезвителе, вот только ко мне вернулась прежняя ненависть вперемешку с болью. Я резко закрыл руками пах, сгибаясь пополам и издавая странные звуки, похожие на скуление щенка. Черт, стыдно-то как! — Сука! — выдохнул я пискляво. — Ты мне отбила... все отбила! — Заткнись! — Вероника крикнула неожиданно громко даже для себя. Похоже, она это почувствовала, после чего несколько пугливо заозиралась по сторонам. Однако это продолжалось недолго, Макарова снова устремила на меня взор, полный ярости. Видимо, мои слова действительно задели ее. Только сейчас было трудно определить, хорошо это или плохо. Пока боль в паху не прекратилась, я склонен полагать, что плохо. Вокруг нас собралась уже целая толпа народа, не спешащая помогать кому-нибудь из нас или же, наоборот, разнимать. Все просто стояли и смотрели. Правда, пока что были только некоторые парни из нашего класса, а остальные одноклассники ещё не пришли. — Лучше извинись, пока не поздно! — рыкнула Вероника. Ей бы в армию, солдат строить, или в шашлычную, мясо одним взглядом жарить. — Да пошла ты! — вызывающе ответил я и тут же пожалел об этом. Макарова прыгнула на меня, как кошка на мышь или, скорее, как тигр на огромный кусок мяса. Мы вдвоем упали на пол, после чего покатились в неизвестном направлении. Я чувствовал, как она пыталась вырвать волосы на моей голове, а я... я не знаю, что делал в этот момент. Наверное, бил ее по спине. Почему-то, когда тянут за волосы, резко темнеет в глазах, и появляются странные разноцветные круги. Вот сейчас со мной происходило то же самое. Я просто отбивался, как мог, а эта... кошка, честное слово! Я удивлен, как она мне до сих пор лицо не расцарапала. Твою мать, больно же, да и пол холодный, твердый и грязный! Какого хуя мы вообще по нему катаемся, как дебилы последние? Кто-то сказал, что мысли материальны. Так вот — правильно он сказал! — А ну быстро прекратили это! — раздался где-то сверху громовой голос. Драка мигом остановилась. Так получилось, что я оказался сверху... Многозначительная поза, однако. На нас так странно все смотрели, особенно девушки из нашего класса. Мне уже даже подумать страшно, что они думали про нас. Я вскочил и вытянулся в струнку перед директором, который, собственно, и прекратил нашу драку. А вот Макарова почему-то подниматься не спешила. Она стояла на четвереньках и руками ощупывала пол, будто искала что-то. И ведь действительно искала! Очки улетели под скамейку. Я с трудом подавил желание подойти и поглумиться над ней по этому поводу. Из толпы вышел Олег и зашагал прямо к скамейке. Неужто он решил сделать то, что пришло мне в голову? А нет, в силу своей воспитанности решил помочь ботаничке. Брюнет поднял упавшие очки и протянул их Веронике. Девушка схватила их так, как хватается утопающий за соломинку, и поспешила водрузить на свое законное место. Олег помог ей подняться, после чего отошел в сторону. Теперь Макарова выглядела заметно спокойней. Ее лицо снова стало безэмоциональным. — Пройдемте-ка ко мне в кабинет, голубчики! — пропыхтел директор (не помню уже, как его там звали), который был довольно тучный, после чего развернулся и направился в свой кабинет, в котором я уже успел побывать. Толпа разбежалась в разные стороны, давая нам троим проход. Ботаничка плелась где-то сзади. Школьники смотрели на нас с некоторым разочарованием, ведь всем им очень хотелось узнать, чем все закончится, я в этом ничуть не сомневаюсь. Очень вовремя прозвенел звонок, и толпа зевак разбежалась по кабинетам. Мы зашли в кабинет Геннадия Алексеевича (только сейчас я увидел бейджик). Директор грузно опустился в свое кресло, но тут же встал снова. — Так, я сейчас вернусь, а вы пока побудьте тут. Как вернусь, разберемся с вами. Ишь чего устроили!.. — не прекращая ворчать себе под нос, Геннадий Алексеевич вышел. И вот теперь мы остались вдвоем, один на один. Что-то мне в таком раскладе не нравилось... — Итак, раз уж мы остались наедине, — Вероника повернулась ко мне, и я увидел поистине маньяческую улыбку на ее лице. — Что ты там говорил про моих родителей?