***
Гонка по зданию продолжалась почти десять минут. Иван слышал гулкие шаги преследователя и пронзительный звук свистка, и не мог остановиться даже на минуту, чтобы перевести уже сбившееся дыхание. Легкие жгло так, будто он кросс пробежал, который не смог осилить в прошлом году из-за болезни. Стук собственного сердца уже начал заглушать звук одышки, а мысли уж и вовсе растеряли свою ясность в такой ситуации. Почему-то Иван понимал, что остановись он сейчас, никакие разговоры ему не помогли бы и он будет беспощадно зарезан на месте. На следующем шаге он повернул налево, хлопнул дверьми туалета и шмыгнул в одну из кабинок. Преследователь зашел следом, но чуть медленнее. Ваня закрыл себе рот обеими руками и прижался к унитазу ногами. Мужчина словно почуял, где находится парень, и прошел к той кабинке. Сначала он молча стоял напротив. Потом нож в его руке скользнул и ткнулся в дверь лезвием. В тот момент Брагинский дернулся и с силой толкнул дверцу от себя, сбивая преследователя с ног. Что с ним случилось дальше смотреть Ваня не стал. Просто выбежал из туалета и помчался снова по пустынному коридору, пока собственные крики о помощи беспомощно отдавались эхом по всему старому корпусу. Ему казалось, что всё уже бесполезно, что всякая надежда потеряна, и если он и сможет убежать, то только сейчас. Но как быть, ведь чертова лестница словно специально пропала. Хотя причина тому была ясна как день: Брагинский просто потерялся. За спиной снова раздался свист и у Ивана перехватило дыхание. Он споткнулся о собственную ногу и с грохотом повалился на локоть, ударяясь им настолько сильно, что из глаз чуть слезы не брызнули. Преследователь, казалось, всё ближе. Ругнувшись, Ваня принялся вставать, но испуганно замер. Мужчина нависал над ним, замахнувшись ножом. Но в дверном проеме старого кабинета что-то мелькнуло и удар холодного лезвия пришелся по совершенно не Ваниной плоти. Алая кровь брызнула на пыльный пол, а следом за этим раздалось ругательство. Хриплый голос звучал так живо, что Ивану на секунду стало легче, узел в животе как-то ослаб. Русский оглянулся и увидел лишь как его преследователя отпихивают ногой в живот. Затем его самого хватают за шарф и рывком поднимают, утягивая за собой.***
Иван ошарашенно смотрел как капли крови бросаются на пол одна за другой, рана на чужой бледной руке противно сочится и дергается, а Гилберт все это дело безуспешно пытался замотать стянутым со стола эластичным бинтом. Когда тот попросил Брагинского сделать это, у парня аж глаза на лоб полезли и лицо все побелело. Мужчина сразу понял: тратить время на это горе бесполезно, так что проще залатать себя самому, заодно протрезвеет от боли. Где-то в коридоре снова послышались отчетливо тяжелые шаги и свист. Ваня сразу же прижался спиной к холодной батарее и затих, накрывая рот обеими руками, которые тряслись от переполняющего юношу ужаса. Немец же кое-как затянул бинт зубами и отпустил, шумно выдохнув. — Свисти-свисти, денег нихера не будет, — процедил он, выглядывая из-за стола. — Мудила. В общем-то, и познакомились они довольно резко и совершенно спонтанно. Белобрысый мужчина просто затянул Ваню за собой в один из кабинетов и захлопнул за ними дверь, после чего прошелся вдоль ряда парт и перелез через огромный проем в стене в соседний кабинет. Придвинул на место дыры здоровенный пустой шкаф и рухнул рядом с ним. Подышал немного, снова потащил Ивана за собой и там уже умастился за одной из парт. Руку протянул и представился коротко. Гилберт. Наемный, срать его, детектив. А вон то — маньяк. Иван кивнул и тоже представился. И получил по шее, вернее, по ноге, за то, что по ночам шляется где зря. — Почему… — Ваня сглотнул и кивнул на дверь, продолжив шепотом. — Почему он здесь? Гилберт занес руку за спину, вынул пистолет и перезарядил. Теперь страшнее стало раза в два-три. Но Брагинский упорно смотрел на бледное лицо своего спасителя, пока тот косился на дверь. — Да потому, что такие вот тупые школьники как ты вечно поддаются на провокации дружков и гуляют по ночам, хуй пойми как потом в больницу попадая. — Ивана передернуло. — А то и морг. В коридоре вдруг стало опасно тихо. Гилберт жестом приказал Ивану закрыть рот и не шуметь, а сам на четвереньках пополз к дверям. Русскому от этого стало почти по-детски страшно и он захотел вдруг оказаться рядом с Гилбертом, чтобы зачем-то чувствовать его присутствие. Оба молчали, оставаясь на своих местах. Это был невероятно щекотливый момент, что Ваня даже забыл о потерянной камере. И телефоне. Черт, а ведь ему могут позвонить! Свисток зазвучал прямо за дверью. Гилберт поднялся на ноги, выскочил из кабинета и выставил пистолет вперед, нажимая на курок. Пара выстрелов, выкрик на грубом немецком и тут же последовавший за ним звон разбитого стекла. Брагинский всё это услышал издалека, не выходя из своего укрытия. А когда вокруг вдруг повисла тишина, парень, словно ошалелый, вырвался из кабинета в коридор. На остатках разбитого окна свисали кусочки чьей-то одежды и размазанная кровь. А на полу у подоконника валялся нож. Ваня медленно, на негнущихся ногах прошел вперед и выглянул на улицу. Сердце пропустило удар. — Гил!***
Полиция прибыла на место быстро: сторож, прибежавший на шум во дворе, сразу позвонил и им и в скорую, а потом уже заметил спустившегося вниз Ивана. И теперь тот сидел на скамейке, крепко сжимая в руках кружку горячего чая из термоса, и смотрел как тело убийцы на носилках заносят в машину скорой помощи. — Чего нос повесил, малявка? Ваня вздрогнул и повернул голову, встречаясь с насмешливым взглядом детектива. Гилберт держал сломанную руку у груди, а второй аккуратно поправлял плед на плечах Брагинского. Он успешно справился с делом, хоть и не без травм. — Я не малявка, — буркнул русский в ответ и тут же сник. — Ты теперь куда? На больничный? — А что? Интересуешься моей личной жизнью? Иван от этого вопроса осекся и закусил нижнюю губу. То ли прокололся, то ли еще сам не до конца понял, чего хотел добиться своими словами. Впрочем, Гилберт бросил короткий взгляд на полицейскую машину у школьных ворот, затем с кряхтением присел рядом с парнишкой и откинулся на мокрую от вечерней мороси спинку. — Тебе сколько? — Что? — Лет, говорю, сколько тебе сейчас? Парень похлопал глазами и тихо ответил: — Семнадцать. — Хм… Это неплохо. Значит, скоро совершеннолетним будешь. Он снова не понял, к чему речь, и развернулся к мужчине уже всем корпусом, почти съезжая с края лавочки, но не сильно обращая на это внимания. Гилберт закурил, выпустил дымок изо рта вверх и ухмыльнулся. — Хорроры любишь? — Уже нет. — А комедии? Ваня подумал-подумал и кивнул. Детектив ответ словил, сделал еще пару затяжек и кинул сигарету на землю. — Тогда жду во вторник у кинотеатра. Часа в три где-то. Успеешь после уроков то? Гилберт ушел, так и не дождавшись ответа, и забрал с собой кружку чая, словно в качестве платы за незапланированное спасение. Брагинскому остается лишь снова кивнуть и проводить широкую спину немца растерянным взглядом. После этого его еще долго водили на допросы, гоняли по участковым и детективам, а по новостям не переставали крутить новость о том, что свихнувшийся учитель физкультуры из соседней школы, уволенный за избиение школьников, был наконец пойман независимым детективом.