Обычная Блэк

Самое страшное – это не «снова не получается» Самое страшное – это «я больше не хочу пробовать» Карлос Кастанеда

      Андромеда не помнит, когда впервые почувствовала себя лишней, но это случилось не так давно. Вспоминая ранние годы своей жизни, она понимала, что такого не было.       Белой вороной всегда была Нарцисса. Они с Беллой как-то ладили, и сходились во взглядах, что ли…. Сложно объяснить, но что-то между ними такое было. Нечто особенное, какое-то глубокое внутреннее родство, которое сильнее крови, магии и всего, что ещё можно назвать.       Нарцисса же была другой. По крайней мере, для Андромеды оно всегда было так. Более мягкая, не такая бойкая, как они с Беллой, сама себе на уме и равнодушная к мнению окружающих. Если Нарцисса что-то для себя решала, то переубедить её было невозможно. В такие моменты редкого упрямства сестра не казалась безобидной тихоней.       Наверное, именно это и объединило их с Беллой сейчас, сделав непохожими, но сестрами. Никто не усомнится, одного взгляда достаточно.       Андромеда же была другой, или таковой стала. Не было в ней этого бескомпромиссного упрямства. В отличие от сестер, она не могла не сомневаться в себе. В ней недоставало чего-то, что делало Беллатрикс и Нарциссу девушками из знатного и древнейшего рода Блэк, а её просто Андромедой.       Это касалось и внешности и магических дарований, пусть с первым многие бы не согласились, да и со вторым многие бы поспорили. Но ни немного неземной, пусть и резковатой красоты Нарциссы, ни классического великолепия Беллатрикс у Андромеды не было. Часто она чувствовала себя сглаженной версией старшей сестры. С магией дела обстояли ещё хуже: с одаренностью Беллы и самобытностью Нарциссы ей было не соревноваться.       И так было со всем, в чём бы Андромеда не начинала сравнивать себя с сестрами. И с каждым годом, с каждым месяцем, с каждой неделей разрыв между ними становился всё более катастрофическим.       Непохожие сестры сближались, а от детской дружбы и понимания не оставалось ничего. Всё чаще Андромеда встречала сестер в саду, вернее в его подобии, полноценного сада у них не было, у железной ограды. Они смотрели на неё, встречались взглядом, и от этого Андромеда чувствовала себя неловко, и, желая оказаться как можно дальше, сбегала. У неё не осталось ни надежды, ни желания быть частью этого величественного нечто. Слишком уж обычной она для этого была.       Да, именно так – обычной. И Андромеде было гораздо лучше с такими же обычными, как она. Хоть она и оставалась всё же Блэк. И да, об этом Андромеда тоже никогда не забывала. Пусть словосочетание «обыкновенная Блэк» и звучало либо как издевка, либо как оскорбление. Потому что Блэки могли быть какими угодно, но только не обыкновенными.       Так что, скорее всего, это просто личный сорт безумия Андромеды. Эта мысль ей нравилась. Она выделяла. Пусть в безумии, как таковом, ей и не виделось ничего привлекательного, а её друг Тед Тонкс считал подобное глупостью и пустой напыщенностью.       Андромеда с ним почти согласна, особенно согласна, когда они вместе, смеются, дурачатся и делают то, что в доме Блэков считается неслыханным или безобразным. Но видя своих сестер, особенно вместе у кованной ограды сада, Андромеда сомневается в правоте Тедди.       Не от того ли, что Тед называет напыщенностью они становятся такими завораживающими? Едва ли у Андромеды получится найти ответ на этот вопрос, потому что все её попытки стать такой же провалились, и она больше не хочет пробовать. Себя не переделаешь. Да и что плохого в том, чтобы быть обычной? Особенно если ты обычная Блэк. Может, в этом и есть её уникальность.