Carte blanche, Mr. Siemens

Когда эмоции перевешивают через край, я становлюсь неспособной рационально мыслить. Да и рационально действовать, наверно. Учитывая то, что однажды я ринулась за сестрой в логово к трём шакалам. И спустя столько времени, четвёртый стоял прямо передо мной. Помню только, что долго что-то кричала, старалась его всячески осадить, оскорбить. Помню, как заехала ему по лицу, когда он мерзко так скривился, доставая из кармана телефон сестры, прокрутив его между пальцами. Агония. Страх. Безысходность. Я первая начала его бить, или, скорее, добивать там, где уже постарался Миронов. А ещё я помню его злостное шипение, что-то вроде: "Я всё же получу своё", когда у него словно открылось второе дыхание. Он резко развернул меня, схватил, потащил к машине. Мои руки больше не в моей власти, а он ещё и умудряется открыть заднюю дверь авто, запихивая меня на сиденье. Повторное ощущение первобытного страха, когда он оказывается сверху, а в радиусе километра — никого. Снова начинаю колотить его, пока не получаю по лицу. — Угомонись. — Он резко хватает за волосы, но я не успокаиваюсь, продолжая извиваться, пока он не тянется второй рукой к горлу, оставляя на шее болезненное ощущение от царапающего кожу перстня. — Миронов залижет твои раны... Снова пытается раздеть, хватаясь за резинку моих спортивок, но я улавливаю момент, всего момент, когда он отстраняется, давая мне возможность быстро высвободить ногу и со всей дури вдарить ему по яйцам. Дальше по инерции. Живо хватаюсь за ручку позади меня, открывая дверь и вываливаясь наружу. Кожа на ладонях в кровь. Он выползает следом. — Чёртова ты сука! Кидается, хватает за волосы, пытаюсь отбиваться. Ещё удар по его физиономии. Костяшки сбиты. Ничего не соображаю. Он хочет снова затащить обратно, но я хватаюсь за перегородку, стараясь оттолкнуть, как вдруг одно неосторожное движение, и я лечу вниз. Господь... Ну хотя бы, это прекратилось. Бьюсь об воду, случайно заглатывая слишком много воды и как-то неожиданно для самой себя отрубаюсь, уплывая по течению. Я не ожидала, что Макс прыгнет за мной, дабы завершить начатое. Скорее, его упорство было уже делом принципа, но я старалась в это не верить, покуда пришла в сознание совсем скоро, первым делом выплёвывая воду. В глазах до сих пор мутно, чувствую только чьи-то руки. Меня кто-то держит. — Просто дыши, ладно? — вот он, тот голос, что вернёт из мёртвых. — Не то тебе пиздец. Лично от меня. Поняла? Поняла. Ещё как поняла. Даже не фокусируясь на том, кто рядом, я узнала бы этот голос из сотен, ведь именно он звал с того света. Потом какой-то отрыв от земли, тёплая машина. А ещё его ладонь, в которой тепла больше, чем в долбаной Африке. Потом рычание мотора, и дальше провал. Следующая картинка — это Наташа, замершая подле меня. Она смотрела с присущим ей выжиданием, прихлопывая в ладоши, когда я решилась разомкнуть оба глаза. — Нина! — ребячески подскакивает, радуясь, что со мной всё в порядке, а значит — будет кому на уши приседать, вместо того, чтобы тратить время на поиски новой подруги. Пытаюсь усмехнуться тому, что только что произошло в моей голове, но болезненно морщусь, покуда боль застревает где-то под рёбрами. — Эй... — взгляд с завороженного переходит на волнительный, а я постепенно наблюдаю, как за её спиной вырисовывается Депо, появляясь в палате. — Ты как? — В норме. — Оповещая их обоих, я веду глазами за Артёма, как бы невнятно намекая, что должен быть ещё один. — У него дела возникли. — Понимая, что меня интересует, брюнет незамедлительно отвечает, опускает глаза. Дела, значит? Ладно, спасибо хотя бы на том, что жизнь спас. Хотя... что значит "хотя бы"? Если бы не он, я бы уже трижды подохла. Но отсутствующий привычный покой в мимике Артёма меня немного настораживает, заставляя чуть приподняться и облокотиться спиной на подушку. — Когда он вернётся? — я не знаю, что мне нужно спрашивать. Не думаю, что Депо выложит мне всё подчистую, как только я поинтересуюсь о роде его дел. Хотя, я, наверное, догадываюсь, о чём идёт речь. Брюнет лишь жмёт плечами. *** — Не поднимешься? — огибая здание больницы, Депо оказывается в небольшом дворике, подсаживаясь на скамейку к Сименсу. — Не могу. — Отпивая несколько глотков светлого пива из заледеневшей стеклянной бутыли, Миронов смотрит куда-то вдаль. — Знаешь, несмотря на всё её упрямство, думаю, сейчас она нуждается в тебе больше всего. — На неожиданное признание Артёма Глеб реагирует весьма скептически, скупо ухмыляясь. — Сейчас... — ещё три глотка. — А завтра она снова вспомнит, что ненавидит меня? — Дай ей время. — Сидя на спинке лавочки в пустом, безлюдном дворе, Депо чуть толкает Глеба, забирая у него бутылку и отхлёбывая приличную порцию. — Если ты с ней будешь... — То я буду уже не я? — Сименс заканчивает предложение за друга, разворачивая к нему голову и оттягивая губы, смещая улыбку в левую сторону. — Ты ведь это хотел сказать? Может это. А может и нет. Чёрт его знает, если честно. И как следствие, Депо пожимает плечами, как-то флегматично осознавая, что впервые за долгое время не находит ответа на вопрос вот так сразу. — Мне нужно будет уехать на время. — Допивая остатки, блондин бросает бутылку в мусорку, чётко попадая. — Мне поехать с тобой? — темноволосый осторожно интересуется, приподнимая бровь. — Нет. Я справлюсь. — Как знаешь. — Извинись за меня. — Уже было порываясь встать с лавочки, брюнет настороженно оглядывается, немо вопрошая. — Мне пора. Растворяясь под покровом ночи, Миронов покидает район, оставляя Депо с женской половиной. Он больше, чем уверен — его друг найдёт, что сказать. Ибо дар убеждения у него врождённый. А пока он направляется от больницы всё дальше, шагая к трассе и ловя по дороге такси. Дожидается довольно быстро, усаживаясь в авто, называя адрес. Четверть часа, и автомобиль прибывает на место. Глеб молча выходит, заворачивая в переулок и проходя примерно квартал. Топает к заброшенному дому, двигаясь строго по направлению к включённым фарам припаркованного авто. Рядом же, оперевшись на дверь, бородатый парень докуривает сигарету, прячась за капюшоном. — Если бы ты знал, сколько сил мне приходится прикладывать, чтобы не раскрошить твоё ебло... — Сименс отчётливо рычит, хрустит шеей, пальцами. — У нас осталось одно дело. — По десятибальной шкале уровень его спокойствия сейчас где-то в районе девятки, он молча стряхивает пепел себе под ноги, поднимая взгляд на блондина. — Мы его завершаем, а потом... — глаза встречаются с подавляемым яростью взглядом, но Глеб стоит по стойке, на расстоянии вытянутой руки. — Потом я раз и навсегда исчезаю из вашей жизни. И из вашей шайки. — Он как-то нелепо уточняет, но блондину сейчас не до этого. Доставая пачку сигарет из кармана куртки, он щёлкает зажигалкой, подкуривая, и наконец обращаясь к Максу. — Я за рулём. Короткий кивок, Макс кидает ему в руки ключи. Двери синхронно захлопываются. Авто двигается с места. *** В первый раз на моей памяти Артём что-то невнятно урчал, уходя от ответа и по итогу вообще шикая там, где должно было быть объяснение. И чем дольше он уходил от ответа, тем сильнее я настаивала, понимая, что лезу совсем не в своё дело. Но ничего большего мне от него добиться не удалось. — У него дела. Уже даже не припомню, сколько раз я слышала эту фразу. Эдакий универсальный ответ на бурю всего моего любопытства. Но таким образом кончились и каникулы, и снова началась школа. Два места в нашем классе пустовали. На переменах Нэт ворковала с молчаливым в мою сторону брюнетом, иногда пытаясь выведать у него чуть больше дозволенного, но была осажена. А иногда и меня пробирало до дрожи странное чувство, когда я психовала, сжимая телефон в руках и набирая его номер, но голос с того конца провода вечно вторил мне, что абонент недоступен. Ну ещё бы, недоступней некуда... Где-то спустя пару недель я и ждать то практически перестала. Точнее, этот вид я делала днём. А вечером, возвращаясь домой, закрывалась в комнате перед телевизором, укрываясь чуть ли не с головой в обнимку с Макалланом, который экономила, растягивая все эти блядские недели. Богом клянусь, я забуду о нём, как только с донышка упадёт последняя капля. Нэт с Артёмом в моём вранье не нуждались — они всё прекрасно понимали. И в один из таких дней, пятницу, если быть точнее, мы снова заперлись у них втроём, располагаясь на матрасах перед огромной плазмой. Наступающая суббота сулила только то, что в мире триллеров мы можем зависнуть до утра. Как я уснула — я не заметила. Открыв глаза увидела только всё ту же плазму, только выключенную. Сопящих на соседнем матрасе Артёма и Наташу, сладко так, в обнимку. Обречённо выдохнув, я постаралась улыбнуться, но получилось, честно говоря, не очень. Внутри метались два борющихся ощущения, отвечающих за то, что быть одной — вошедшая в привычку неизменность, и за то, что где-то глубоко дико болело, уничтожая меня от чувства того, что от души наживую оторвали приличный кусок. И если бы не эта охватывающая поражённые участки сердца парестезия, то можно было бы сказать, что держусь я очень даже неплохо. Но судя по тому, что сейчас я зачем-то захожу в спальню Депо — меня смело можно обвинить во лжи. Медленно, словно с опаской, я открываю дверь. Вглядываюсь куда-то в район серванта, картинка размыта. Сейчас я не вижу того богатого алкогольного разнообразия, что обычно бросается в глаза первым делом. Я вижу стол, который задевает что-то внутри, отдаваясь лёгким уколом в воспоминаниях. В комнате открыто окно, но мне становится невыносимо душно. А ещё к горлу что-то подпирает, когда в глазах немножечко темнеет, и память словно в режиме видео воспроизводит мне тот день, когда я впервые оказалась к блондину настолько близко. Близко, тесно, жарко... И только теперь, со стороны, я вижу, ощущая, как манила эта тьма, и как нелепо и, наверное, смешно, я списывала это на алкоголь. Мой взгляд медленно падает на кровать, которая, кажется, до сих пор пропитана следами той самой ночи, заставившей меня ненадолго выпасть из реальности. Убогой, скучной реальности, в которую на тот момент я была готова вернуться только с ним. Встряхиваю локонами. Уйди из моей головы... Оцепенение спадает, тело обдаёт прохладой. Шаги к серванту. А рядом... рядом шкаф со множеством полок. И такую коротышку, как я, разумеется привлекает самая верхняя. На ней фотография в красивой рамке. Артём там в обнимку с Глебом. Улыбаются. Встаю на носочки, пытаясь дотянуться хотя бы краешками пальцем. Ещё чуть-чуть. Немножечко. Самую малость. Задевая снимок, а вместе с ним и подсвечник, я прицепом тащу и какую-то маленькую коробку, рухая со всем этим добром, что сыпется на меня сверху. Правильно Миронов подметил однажды, но у меня не только ноги из жопы, но и руки. А вот, кстати, и он. Смотрит на меня с фотографии своими блядскими глазами, широко улыбаясь и демонстрируя свои заточенные клыки. И зачем-то я его улыбку дублирую, только более скромно. Стоит опустить глаза, как этот снимок уже не становится центром внимания. Выпавшие россыпью из коробки фотографии мирно лежат на полу в окружении каких-то документов. Каких-то ксерокопий, порванного письма и медальона. Быстро сгребая снимки в кучу, я поднимаю только один, таращась на него так, что, кажется, глазные яблоки вот-вот вывалятся. А вижу я на нём улыбающуюся женщину в объятиях мужчины. Высокого мужчины. Худоватого такого, и светлого. Щуру глаза, и память резко переносит меня на несколько лет назад, заставляя вспомнить его очертания, каждую его морщинку, его улыбку, его запах. Папа... Такой молодой, такой улыбчивый. Остаётся только выяснить, какого чёрта с этим всем помешан Артём, и что у него делает эта фотография? Барышню на фото я, к слову, вижу впервые. — Что ты делаешь? Совсем забывшись, я, видимо, абсолютно абстрагировалась, даже не слыша, как Депо зашёл в спальню. Он стоял возле меня, сверля недобрым взглядом и уже порываясь забрать снимок из моих рук. Но я браво отпрянываю, вскакивая, прижимаю фото к груди. — Зачем тебе это? — смотрю на него, выпучив глаза. Сейчас меня не пугает даже то, что его скулы начинает потихоньку сводить, а подбородок начинает отдавать лёгкой вибрацией. — Тебе то что? — он быстро делает шаг, пытаясь вырвать у меня фотографию, но я снова отскакиваю. — Что тебя с ним связывает?? — я уже как-то ненормально прикрикиваю, даже не соображая, чего ожидаю услышать. Но всё же продолжая тыкать пальцем в снимок на того, кто раньше был так дорог. — Отвечай! — Это фото — и есть единственное, что связывает. — Он немного дураковато улыбается, а я стою в полном недоумении. То ли оттого, что решилась кричать на того, кто может меня уничтожить один взмахом, то ли оттого, что вдруг резко осознаю, что к его скорому ответу я была совсем не готова. — Это мой отец.