Белые розы.

Всё началось утром 5-го апреля по новейшему календарю. Лорелин проснулась от невыносимой боли в груди, и сразу же задрала ночную сорочку, ожидая увидеть развороченную грудную клетку и ужасные раны, непонятно откуда взявшиеся, но на груди не было ничего, что могло бы вызвать такую сильную и жгучую боль. Девушка прерывисто задышала, надеясь унять приступ, и потянулась рукой к полке над головой, на которой стояла аптечка. Быстро отыскав нужный пузырёк, сержант рывком вылила себе в рот отвратительную вязкую субстанцию, силясь сдержать тошноту. Боль мгновенно ушла и девушка вздохнула спокойно, ещё раз, для верности, потыкав себя пальцем в рёбра, но не обнаружила ничего подозрительного. Лорелин пошла приводить себя в надлежащий для явления перед напарником вид, поставив в уме галочку — попросить Алекс просканировать её.        — Хэй, Лорелин! — сразу разнёсся по рубке звонкий голос майора, но самого его не было видно. Девушка покачала головой, осуждая крикливую манеру напарника приветствовать её так, будто они не виделись несколько тысяч лет, а не часов. — Привет, Валериан.        — Так, ты опять не спал всю ночь? — Лорелин включила режим заботливой жены, стоило ей увидеть мешки под глазами Валериана. Она знала, что тот спит мало, а работает на износ, но ведь запасы сил не вечны, а ей не хотелось, чтобы он пострадал из-за своего нежелания нормально отдыхать.        — Ой, да брось. Подумаешь, одну ночку не поспал! — беспечно отмахнулся майор и прибавил с хитренькой улыбочкой, которая так раздражала Лорелин, — Но если так переживаешь, то приходи ночью в мой отсек и спой мне песенку. Девушка демонстративно фыркнула и отвернулась — он неисправим, хоть убей. Лорелин решила не просить Алекс об обследовании при нём, а то мало ли, что с ней. Она справится с любой новостью, да и сейчас лечат любую болезнь, а вот Валериан совсем себя изведёт из беспокойства за неё. Сержант щёлкнула мужчину по носу, заставив того ойкнуть, а затем вышла из рубки, чтобы позавтракать в гордом одиночестве. Лорелин ожидала любого диагноза — онкология, туберкулёз, какая-нибудь инопланетная зараза, которую она подхватила на очередной миссии, но вот эта болезнь была ей незнакома. Девушка ненадолго задумалась, а затем решилась и произнесла:        — Алекс, что такое hanahaki byou? Ответ привёл её в ужас. В ней растут цветы? Чёрт возьми, это отвратительно. Рентген лёгких только ещё больше укрепил её опасения — все лёгкие были заполнены такими красивыми, но смертельно опасными розами. Словно в подтверждение слов, её тело сотряс приступ кашля, а на руке, прижатой ко рту оказались лепестки белых роз. Чистые, идеальные цветы, вид которых так гадко испортили капельки крови на нежных лепестках. Сержант узнала немногое, но этого оказалось достаточно. Или взаимная любовь, или смерть. Мда, небогатый выбор, но Лорелин решила до последнего делать вид, что всё отлично. Она сильная, она справится. Но с каждым днём её решимость таяла, как тонкая льдинка под струёй тёплой воды. Приступы стали продолжительнее, боли сильнее, а лепестки стали появляться всё чаще. Однажды утром, стоя у зеркала, она заметила на ключицах проступающие цветы, и сразу же надела вместо привычной майки кофту под горло. Её поведение стало подозрительным, и Валериан начал заботиться о ней, всячески сетуя на то, что у неё серый цвет лица и она тощая, как спичка. Возможно, она бы так и не призналась, если бы мужчина сам не узнал всё. Прошёл месяц с того момента, как Лорелин впервые стало плохо, и сейчас она не смогла даже приподняться на кровати. Не было ни сил, ни желания поднимать голову даже для того, чтобы вновь заглотить порцию обезболивающего, поэтому девушка просто лежала лицом в подушку и тяжело дышала. Вдруг, дверь тихо отъехала в сторону, и в отсек проскользнул Валериан.        — Лорелин? — позвал её мужчина и присел на кровать. — Ты не вышла к завтраку, тебе плохо? Может… И тут он осёкся. На краю подушки была кровь вперемешку с лепестками цветов. Майор похолодел и попытался стянуть одеяло с девушки, абсолютно наплевав на то, что это нарушение личного пространства, и что она может быть неодета — сейчас это заботило его меньше всего. Наконец он смог оттянуть предмет постельного белья, но Лорелин упрямо спрятала голову под подушку.        — Ох, чёрт, — сквозь зубы выругался Валериан, заметив на локтях и под коленями, где кожа тоньше всего, проступающие лепестки. — Лорелин, чёрт тебя дери, перестань вести себя, как маленький ребёнок! Девушка вняла просьбе напарника и откинула подушку в сторону, показывая измученное и истощённое лицо. Её тут же обняли и уложили головой на колени Валериана. Мужчина осторожно взял ладонь девушки в свою, и цветы будто отступили в глубь, даже боль немного утихла. Лорелин выдавила улыбку и прошептала:        — Знаешь, я умираю… - по уголку рта потекла кровь, и девушка сплюнула лепестки на постель. — Розы, мои любимые цветы… Валериан был напуган, ошарашен и в то же время спокоен — он знал, что эта болезнь лечится взаимной любовью. А он любит её, любит больше жизни.        — Глупая, не умрёшь ты. Я ведь люблю тебя. — уверенно произнёс мужчина и крепко прижал к себе девушку, которой рядом с ним становилось легче. Цветы отступали вглубь, и Лорелин радовалась, что он не лжёт. Она не верила всем его признаниям, потому что он великий бабник, хоть и клялся навсегда прекратить свой список, но теперь… hanahaki byou не обманешь — чёртовы цветы чувствуют только истинные чувства.        — Не уходи, — попросила Лорелин жалостливо, как ребёнок. — Когда ты рядом, мне легче. Мужчина кивнул и осторожно поцеловал девушку в губы. Боль в груди сразу же внезапно прекратилась. Лепестки исчезли из-под кожи и девушка радостно засмеялась, прерывая поцелуй. Валериан недовольно воззрился на веселящуюся напарницу, но сразу смягчился, увидев здоровый румянец на её щеках.        — Теперь мне тебе не отплатить, ведь ты спас мою жизнь…        — У нас счёт 1:1. Он безрассудный. Она бунтарка. Он принёс свет в её жизнь. Она вдохнула надежду в его душу. Она живёт ради него. Он бы умер за неё.