***
Усталый Юнги ввалился в общежитие и не сразу заметил, что везде стояла гробовая тишина. Он вскинул бровь, снял пальто с ботинками и пошлепал на кухню. Там сидели все мемберы, кроме Чимина, и пилили чей-то мобильник, что при ближайшем рассмотрении оказался мобильником Чимина, мрачными взглядами. – У нас семейный совет? И где Чимин? – поинтересовался Мин, и мрачные взгляды обратились на него. – Нам вот тоже интересно. Ты что Чимину наговорил? – Намджун говорил серьёзно, пилил таким же взглядом, и Юнги невольно отвел глаза, ибо сам понял, что облажался. Чимин ведь ни в чем не виноват был, всегда помогал, интересовался самочувствием и никогда не навязывался, а Юнги сорвался на него. Это так глупо. – А что случилось? – попытался быть невозмутимым Юнги, и лидер хлопнул ладонью по столу, заставляя всех подскочить. – Что случилось, спрашиваешь?! – рыкнул он недовольно. – Он весь день унылым и грустным ходил, кидал на тебя бедного, несчастного взгляды, а потом взял и сбежал, оставив телефон дома! Ты видел сколько времени?! Его уже несколько часов нет! С каждым произнесённым словом глаза Мина становились больше, а после он сорвался с места, впрыгивая в ботинки и хватая пальто и куртку с вешалки, выскакивая за дверь и игнорируя окрики старшего. «– Лишь бы с ним все было хорошо, пожалуйста!» – повторял в голове Юнги, мчась на место, в котором стопроцентно находился Пак. Юнги немало знал о младшем, знал также то, что тот любил ходить на один мост, когда его одолевала грусть. Туда и держал курс Юнги, а после, когда заметил фигуру Чимина, остановился, согнувшись и уперев ладони в колени. Чимин смотрел пустым взглядом в ровную гладь реки Хан. Ночью она была особенно спокойной, тихой, в какой-то мере загадочной и таинственной. Юнги сделал глубокий вдох и подошёл к Паку, накидывая куртку на дрожащие плечи. Чимин благодарно сжал ладонь старшего, просовывая руки в рукава и слабо улыбаясь, пока Мин с ворчанием застегивал куртку до подбородка младшего. – Чего тебя сюда понесло? – ворчливо поинтересовался Юнги, обхватывая теплыми ладонями холодное лицо и внимательно смотря в чужие увлажнившиеся глаза. – Хен... – негромкий всхлип, и Чимин прижался к Юнги, дал себя обнимать и уткнулся холодным носом под подбородком старшего. – Эй, не реви. Ты же мужик, будь сильным. – Мужчины тоже умеют плакать, хен... – хрипло прошептал младший, обмякая в чужих руках, которые прижимали лишь сильнее, обнимали крепче, принося спокойствие и уют. Так бы они и стояли, если бы Юнги не шепнул на ухо, что у него все отмерзло уже и не плохо бы вернуться обратно, пока Намджун их не кастрировал. Чимин рассмеялся тихо и поднял лицо, всматриваясь в лицо старшего, а после прикрыл глаза и потянулся вперёд. Только вот Мин его опередил, прижимаясь к чужим губам своими в лёгком, трепетном поцелуе. У них странные отношения, они сами не смогли бы сказать, что чувствуют друг другу, если спросить. Им уютно было проводить время, ночевать вместе, прижимаясь друг к другу, чтобы было теплее, нравилось смотреть вместе фильмы, есть вредную пищу, а после получать от возмущенного Джина. Они – как две половинки одной души, понимали друг друга с полуслова. А иногда и слов между ними не нужно, как и сейчас, когда одно тепло на двоих, дыхание смешалось, а на губах ощущался чужой вкус... В общежитие они вернулись замерзшие и усталые, зато счастливые, держась за руки и сияя, как кухня Джина. Они послушно выслушали отповедь Намджуна, причитания Джина, упреки Хосока и возмущения Чонгука и Тэхёна. После они сидели все вместе на кухне, обсуждая разные темы, попивая ягодный чай с фруктовым тортом, что вытащил Джин из заначки. После все разошлись по своим делам: Хосок и Джин смотреть дораму, Тэхён с Чонгуком в комнату младшего, Намджун читать книгу, Чимин решил присоединиться к старшим, а Юнги спать. У него сегодня не день, а один сплошной стресс, ну, а сон - это святое, так что Юнги тут же упал на кровать, но сон сразу же прошёл. Почему-то вспомнилась сегодняшняя сцена в комнате, а ведь он так и не извинился перед Чимином, хоть и хотел... Можно ли считать поцелуй(и) извинением? Вряд ли. – Хен? – дверь тихо скрипнула, и в комнату заглянула мордашка Пака. – Чимин? Входи, – Юнги сел на постели и с приподнятой бровью проследил за Паком, что медленно вошёл в комнату, остановившись возле постели Мина и комкая уголок большой подушки в руках. – Юнги-хен, я помню, ты сказал, что не хочешь сегодня меня видеть, но... – Чимин, забудь, что я сказал, – перебил его Мин. – Итак? Чимин вдруг смутился, отводя взгляд и закусывая неловко губу. – Хен, можно я с тобой... Посплю? Юнги решил, что ослышался. Юнги распахнул глаза и ошарашенно посмотрел на вконец покрасневшего Чимина. Тот подумал, что ответ отрицательный, уже развернулся, чтобы уйти, но Юнги схватил того чуть выше локтя и потянул на себя. Чимин неловко отступил назад, тело упало на кровать, а подушка свалилась на пол. – Хорошо, ты можешь остаться на ночь, но не бесплатно, – Юнги навис сверху, пальцами бережно убирая челку со лба Пака. Чимин смотрел в почти чёрные глаза напротив, смотрел серьёзно, будто пытаясь на что-то решиться, а после потянулся вперёд и поцеловал Юнги первым. Тот с удовольствием ответил, прижал чужое тельце ближе, подсовывая руки под спину младшего, и раздвинул ногами сведённые вместе колени. Чимин дрожал и гулко стонал в его руках, такой чувствительный и неопытный (не то чтобы у Мина было много опыта в этом, а точнее, вообще не было), зарылся пальцами в покрашенные волосы Мина и выгибался навстречу ласковым пальцам, губам, а после и языку, что стремительно доводил Чимина до черты. Юнги знал и видел разные состояния Чимина. Грустного и веселого, усталого и активного, смущенного и слишком очаровательного. Сейчас тот был отзывчивым и податливым, стонал негромко, прижимался ближе, впиваясь побелевшими от напряжения пальцами в плечи Юнги, выгибался, словно кошка, в руках Мина. – Юнги-я~, – нежно, с придыханием, на грани слышимости, и Мин отпустил себя, упал на постель рядом и прижал тяжело дышащего Пака ближе. – Хён... – М-м? – Люби себя, хён... – Мы будем работать над этим. Тишина, а после смущенное: – Спокойной ночи, хен... – Спокойной, Чимин-и. Чимин знал, на что шёл сегодняшней ночью, и нисколько не пожалел о своём решении.***
– Юнги-хен просто монстр, – Чонгук подвигал бровями, улыбаясь пошло, и получил подзатыльник от Намджуна. Юнги фыркнул, уткнувшись в кружку с кофе и пытаясь скрыть смущение. Тэхён глупо хихикал, а Джин с Хосоком сохраняли скорбное молчание. Смущенный, ещё сонный и рассеянный Чимин покраснел щеками сильнее, утыкаясь в плечо старшего, прося защиты, и Мин её дал, обвивая руку вокруг чужой талии, чтобы притянуть тело ближе к себе, и кидая на скалящихся младших мрачные взгляды. Нет, как сами комнаты и ванну занимали, так ничего, а как Юнги с Чимином вдруг решили уединиться, да и то первый раз, так это сразу стало предметом обсуждения. Под дверью эти малые, что ли, дежурили? Да ладно, если бы и было что, но неопытные Чимин с Юнги ограничились ласками и петтингом, ведь оба пока не готовы были перейти к чему-то большему. – А Чимин-хен... – Еще одно слово, Чонгук, и я переселю Тэхёна к Юнги, – буркнул Намджун, и тут уже начал возмущаться Ким, что до этого уютно дремал на плече Чонгука, не участвуя в беседе, а после и Чимин. Намджун морщился и страдальчески возводил глаза к потолку, но смирился с этим бардаком. Хорошо, что один он такой хороший, умный и по-прежнему гетеросексуальный. Ну а то, что они бросали с Джином друг на друга взгляды часто, так это ничего. По крайней мере, Намджун тешил себя этой надеждой. Джин же кидал на лидера недовольные взгляды и думал, что умный умным, а в таких делах Джун полный тугодум, раз не смог расшифровать взгляды Джина. Но это совсем другая история.lijeon