No Hope

У Дэниела все запястья в шрамах, и на венах темные синяки. У Дэниела в сердце огромная рана, и на лице слезы, а жить ему почему-то не хочется, и виски в бутылке заканчивается. Он кричит в подушку, потому что внутри больно, потому что внутри не осталось, кажется, ничего, кроме алкоголя и наркотиков, и все это убивает его быстрее, чем потеря крови, а кровь струится по рукам и лодыжкам из порезов на коже, и Дэниел не делает ничего, меланхолично рассматривая синяки на венах, шрамы на запястьях и кровь везде. У него не осталось больше ничего, и людей, готовых прийти на помощь тоже больше нет, и нет, кажется, вообще никакого смысла в окружающем мире, нет ничего, кроме невыносимой боли в груди. Где-то далеко есть Коннор, но он никогда не был его, и эта мысль снова бьет по искалеченному сердцу ножом, и Дэниел закусывает губу, зажмуривает глаза. Где-то далеко есть Коннор, который всегда был самым лучшим и чистым человеком, но прямо здесь — глупый, испорченный Дэниел с его прогнившей насквозь душой. Прямо здесь Дэниел умирает не только метафорически, прямо здесь Дэниел режет запястья вдоль, а не поперек, режет еще глубже, упиваясь тем, что последние его мысли будут посвящены Коннору, хотя тому не нужны ни его глупая, наивно детская влюбленность, ни слова, которые Дэниел так никогда и не скажет ему в лицо, ни сам Дэниел, потому что Коннор и без этого счастлив. Но Дэниел не знает, что ошибается. Он теряет сознание через пару минут, проваливаясь в спокойную негу забвения и верит, что все закончилось, что больше не надо плакать. Но Коннор вламывается в квартиру минутой позже, и его руки дрожат, пока он перебинтовывает чужие запястья, и его разум кричит, что минута опоздания, и он бы не успел, и слезы катятся по щекам, потому что потерять Дэниела, когда он не успел столько всего сказать, когда он боится этого больше всего на свете — Коннор не может думать об этом, и пока набирает номер скорой, одной рукой прижимает Дэниела к себе, шепча несвязные слова о том, что все будет хорошо. Пока он чувствует слабый пульс под своими пальцами, пока знает, что есть надежда, он верит. Верит своим глупым словам о счастье впереди, потому что верить — это единственное, что он может сейчас. …и когда через несколько часов Дэниел очнется в душной палате, спящий Коннор будет держать его ладонь в своей, и счастье, возможно, будет не так далеко.