Простой

      Он – простой. Ты рад, что наконец подобрал слово и повторяешь его бесчисленное количество раз тихо-тихо до того момента, пока язык не высыхает, а из рта не начинают вылетать капли слюны от глухого повторения одного и того же, словно ты заведённый болванчик. Ты болван, натуральный, ибо настолько короткое, не замудреное и правильное слово только пришло на ум через несколько лет после вашего знакомства. А в какой момент! – Сука! – шипит Алекс, когда ты тянешь его за волосы слишком сильно, ещё секунда и вырвешь клок из вечно падающей на глаза чёлки. Пара волосинок уже щекочет пальцы, оставаясь оторванными на костяшках. Джеймс шипит, пытается дотянуться, но ты держишь его, а его руки наконец хватаются за твоё горло, отросшие ногти впиваются, словно ошейник, ровно и чётко. Как же противен запах носкалина, испарины, жара, рвоты и сама духота вязкого пространства вокруг, противны мозоли, которые так сильно чувствует кожа шеи, запах сигарет. Ты достаёшь свободную руку и обхватываешь запястья возле твоего горла. Смотришь ему в глаза через разбитые очки, держащиеся лишь на пластырях и добром слове.       Он так ненавидит тебя в этот момент, а ты его, но ты не противишься и падаешь в эту ненависть к себе, к нему, к ебаной группе, к своей ебаной любви к музыке. К ебанным, блять, в рот, США. Но ненавидишь себя больше всего, а затем чуть ослабляешь пальцы на волосах. Волевой толчок и Алекс начинает брыкаться, сбрасывая тебя с себя, а вы катитесь по полу турового автобуса в его конец. Глаза его блестят яростью, один уже синеет фингалом, который поставил то ли Дейв, то ли Албарн. Похуй. Ты будешь вторым. Это настолько въедается в голову, что ты продолжаешь катиться и бить коленями в живот, в бёдра, катясь дальше, то снова будучи прижатым к полу когтистым сукином сыном.       Вас не разнимают. Деймон прижимает к себе колени, сидя на столе вокруг разорванных бумажек, Дейв валяется где-то на диване, тихо глотая что-то и морщась. Деймон то ли перебрал, то ли принял что-то, его трясёт, взгляд стеклянный, Дейв то точно перебрал, уже держит не пустое ведро рядом, но продолжает пить, ему настолько тошно от всего вокруг, но хочется продолжать опустошать себя через рот.       Тебе просто насрать, ты просто рвёшь ворот кофты басиста, шепча, словно, заведённый слово "простой" и продолжаешь бить.       Пощечины, щипки, пинки, увороты.       Простой, простой, простой, простой.       Он прижимает тебя к полу, опять перекрывает доступ к воздуху предплечьем, а затем кусает в руку, с тяжёлым выдохом в кожу и слюной стекающей по твоей руке. Больно, но ты чувствуешь себя живым, вскрикиваешь, смотришь на немигающий взгляд Алекса, держащего зубы на твоей коже, сосредотачиваешься и бьёшь в целый глаз.       На сегодня хватит.

***

      Он – простой.       Шампанское, потому что в носу щекотно и ему нравится благородный вкус.       Звезды, потому что очень высокий и ему нравится чувствовать себя маленьким.       Французский, потому что красивый язык и ему нравится как он звучит.       Сыр, потому что в детстве всегда его ел и ему опять нравится вкус.       Чёлка, потому что модно и ему нравится вальяжно откидывать её в сторону рукой.       Сигареты, потому что крутые парни курят и ему сначала не нравилось, а потом подсел.       Все в его жизни просто потому что и ему это нравится. Тебе нравится тоже. Потому что он учит тебя как так "просто". Как так просто относиться. Тебе не нравится относиться так ко всему, но к нему ты так теперь и относишься.       Он этому рад и улыбается.       Он улыбается тебе так же просто, когда вы разговариваете о тех, кто вам нравится в общежитии.       Он улыбается тебе так же просто, когда вы джеммите перед приходом Дейва и Деймона.       Он улыбается тебе так же просто, когда вы пьёте много дешёвого вина и курите в своей комнате.       Он улыбается тебе так же просто, когда приносит и тебе бутылку шампанского после гига.       Он улыбается тебе так же просто, когда придвигается к тебе ближе и начинает нежно целовать.       Он улыбается тебе так же просто, когда вы остаётесь одни в комнате и он щёлкает замком на двери.       Потому что он хочет сегодня с тобой, завтра с той милой фанаткой, а послезавтра с вашим солистом или барабанщиком.       Алекс не парится моралью, живёт как настоящая рок-н-рольная королева, сосредоточивающая в себе все стереотипы, но не объясняющая для тебя и всех вопрошающих почему. Ты сам доходишь до того, что все на самом-то просто, когда Джеймс, ещё не докурив сигарету, встаёт с кровати и начинает натягивать раскиданную тут и там одежду. Лениво смотришь, щуря глаза, выдыхая дым к потолку. Алекс улыбается, подходит ближе, упирается руками в спинку кровати по обе стороны от тебя и целует. Глубоко и нежно. Так просто. Он трогает пальцами след укуса на плече, смотря сквозь чёлку, светя двумя фонарями, а затем смеётся и расплывается в улыбке, потираясь носом о твой нос. Улыбка счастья сама появляется на твоих губах.       Иногда приятно просто быть вот так.       И ты знаешь после каждого такого поцелуя, что он вернётся со своей простотой и улыбкой, ты даже никогда не ждёшь, а он возвращается.       Он возвращается после почти двух лет своего запоя.       Он возвращается после твоих психов и оров на Деймона.       Он возвращается в те облюбованные тобой и художниками бары.       Он возвращается в твою квартиру и приносит опохмел.       Он возвращается в халате к тебе в палату и приносит багет, сыр, виноград.       Он возвращается к тебе в студию и опускает голову на плечо, слушая как ты задумал поработать над вашими записями.       Почему? Просто так. Алекс Стивен Джеймс просто не ненавидит тебя, Грэм Лесли Коксон. Будь проще, тебя он учил этому всю вашу дружбу, а ты натуральный болван не сумевший усвоить единственный урок.       Алекс заходит в твой номер, как в вашу комнату в твои семнадцать.       Алекс смотрит так же, как и все эти годы, да и относится к тебе так же.       Алекс садится возле тебя на кровать, а звук этого действа тебе до боли привычен.       Алекс хочет простоты, а ты хочешь чтобы альбома 2003 года не существовало вовсе.       Алекс снимает твои чёрные очки и ты часто-часто моргаешь, смотря на его веснушки.       Алекс трётся носом о твой нос и ты делаешь самое простое в такой ситуации - тянешься губами к его.       Сегодня он пришёл к тебе за ещё одной простотой.       За эти годы наложилось так много других простот, вроде фермы, книги, сырного производства, участии в тв-шоу, моделинге, пяти детях и семье. Ты готов объяснить каждую из них и будешь прав.       Но ваша простота прошлого так тепло раскатывается в груди от поцелуев настоящего и ты объясняешь это только единственным предложением:       Алекс Стивен Джеймс - простой и он опять вернулся учить тебя, что все просто.