Небо падает, падает небо, Небо вспоминает, вспоминает... Андрей Лучанко - Небо падает
Что такое покой? Никто из них уже не вспомнит. Покой и мир неспособны существовать там, где куда ни глянь – разруха. Куда ни глянь – трупы. Вонь гари и разложения. Смерть. Война. Чисто-белый снег старательно, холодно и брезгливо накрывает собой отходы инстинкта выживания и голода, чтобы хоть до весны не было так противно смотреть. Эта война не несёт в себе ничего благородного или нищего. Это война жертв с захватчиками и кошмарными тварями, но не чужаками. Это война близких с родными. Здоровых с больными. Больные дичают и убивают ради утоления жажды. Здоровые убивают, потому что спасают свои шкуры, не веря в другое решение проблемы. Чисто-белый снег летит на землю в смертельных виражах, стремясь заслепить глаза, проткнуть печень, раздробить грудную клетку и заморозить тех, из-за кого ему приходится делать эту грязную работу, и тех, из-за кого ещё придётся. Неба не видно. Оно скрыто тяжёлой завесой, открестившись от этого мира. Но что такое небо? То, что у каждого из них есть своё. Безжалостно черкая нетронутый чисто-белый снег следами, вампир прижимает охотника к дереву, увлечённо и пылко целуя. Холодно, но он не чувствует холода. Он – языки пламени, отражающиеся на осколке льда. Жадно ловя каждый поцелуй и каждое касание, охотник тает под ласками вампира и горячо дышит, извергая изо рта клубы белесого пара. Холодно, но холод ему ни по чём. Он – отблески солнечных лучей на поверхности замороженного озера. Они – небо друг для друга, и никакого другого им не надо. Они отчаянно цепляются за то, что у них есть, в страхе потерять и сходят с ума, стоит им дотянуться друг до друга и протянуть руки к обжигающему пламени. Бережно сжать в ладонях мягкое убийственное солнце. Что такое кандалы? То, что каждый тащит за собой. Они сковывают себя условиями, потому что мир их ставит. Ставит война. Война говорит: «Только тайно». И они встречаются только тайно. Война говорит: «Ждите и терпите». И они ждут и терпят, распластавшись на снежной перине в обнимку, звеня тяжёлыми кандалами. - Как только Хирука найдёт лекарство, мы наконец-то смотаемся в кругосветное путешествие, - улыбается Кастиэль, жмурясь от маленьких снежинок, летящих в глаза. – Рим, Токио, Лас-Вегас, Сан-Франциско, Милан, Берлин, Прага – куда только занесёт! - А потом купим себе дом у самого моря, - Силестин Франкет, наследник главы Ордена охотников на вампиров и один из самых смелых бойцов, мечтательно вздыхает, пристроившись к боку вампира и крепко обхватив его руками. Отдает своё тепло, делится им, согревая ледяное тело. – И будем гонять чаек и мелких ребятишек от креветок железными штативами для микрофонов. - Уже жду не дождусь. Только так и мечтал провести с тобой время на склоне лет. - Может быть, завтра уже будет готова вакцина и всё закончится. И все наши мечты в кои-то веки воплотятся в жизнь. Что такое завтра? Никто не знает, но надеется на него. Они надеялись глупо и наивно. «Завтра» их мечты не воплотились в жизнь. Силестин умирает не от первого выстрела в спину и не от второго, он успевает испытать такую боль, словно бы в нём раз за разом взрываются бомбы. Над ним нависает небо. Идет снег, кроваво-алый снег, погребая его под собой. «…купим себе дом у самого моря», - вспоминает небо. И падает.***
У Кастиэля перед глазами пляшут тёмные круги, а горло хватает тошнотворный спазм, когда он сдергивает покрывало с трупа очередного почившего охотника. Он хочет выть, рвать на себе волосы, кричать, проклинать и биться головой о стену. Он хочет найти и убить яростно и беспощадно, порубить в кровавое месиво, стереть кости в порошок, размазать мозги по земле, разорвать сердце на бесформенные куски мяса и оставить только неузнаваемую кучу органического мусора. Врач Ордена охотников, его сестра Хирука, крепко обнимает Кастиэля, сдерживая и успокаивая. Поддерживая. Она понимает, а потому дает ему время проститься наедине. Как только её силуэт исчезает в дверях, Кастиэль падает на колени и рычит, скрипя зубами отчаянно, а потом как в бреду шепчет что-то Силестину, бережно обхватив его ладонь – уже не тёплую. Ледяную. Небо упало, и вместо него осталось выжженное чисто-белым и кроваво-алым снегом пепелище. Теперь они не тащили за собой кандалы, как и мечтали. Они свободны. Они вспомнили, что такое покой. Это то, что один обрёл, а второй возненавидел всей душой.